: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Коронация Николая II


Востока страшная заря
В те годы чуть еще алела...
Чернь петербургская глазела
Подобострастно на царя...

А. А. Блок. "Возмездие"

 

елик был соблазн подробно рассказать обо всех коронационных торжествах, в которых участвовали кавалергарды. Красочные описания всех этих празднеств сохранились в полковой летописи, однако ритуал этот весьма схож и может утомить современного читателя. Бот почему, начав повествование рассказом о первом появлении кавалергардов в России, мы заключаем его описанием коронации последнего русского царя.

С апреля месяца 1895 г. полк начал свои приготовления к предстоящей коронации. Опыт коронации 1883 г. (Александра III) указал, что, ввиду участия всего наличного состава полка в коронационных торжествах, годичный срок может быть достаточен только при усиленной работе.

3 апреля 1896 г. началась коронационная служба кавалергардов: в этот день состоялся перевоз императорских регалий из Зимнего дворца на станцию Николаевской железной дороги. В конвой назначен был сводный эскадрон (по два взвода от 2-го и 3-го эскадронов), по 15 рядов и при 3 унтер-офицерах во взводе, при 4 трубачах, а для следования по сторонам шести карет, вмещающих регалии, - 12 унтер-офицеров (от эскадрона Ее Величества и 4-го). Эскадроном командовал ротмистр Е. И. Бернов; в строю находились: перед 1-м взводом - поручик А. Н. Безак и корнет М. А. Толстой; перед 2-м - корнет князь А. Н. Долгоруков и А. И. Арапов; перед 3-м - поручик А. П. Черевин и корнет князь М. А. Урусов; перед 4-м - корнет Д. М. Княжевич и граф П. М. Граббе. За вахмистра сводного эскадрона был вахмистр 3-го эскадрона Киреев.

"Общая картина поезда, когда он выровнялся в одну линию на прямом, как стрела, Невском проспекте, была великолепна. Парадные, запряженные цугом придворные кареты с верховыми форейторами , предшествуемые верховыми чинами конюшенного ведомства, расшитые золотом мундиры придворных, участвовавших в процессии, и ярко-красное с золотыми позументами одеяние многочисленной прислуги - все это, словно купаясь в ярких лучах весеннего солнца, переливало всеми цветами радуги и ослепительно сверкало. В окна карет ударяли лучи солнца, огромные бриллианты корон загорались, игра бриллиантов отражалась на золотом шитье мундиров - это было поистине ослепительное зрелище.

Впереди ехали трубачи-кавалергарды, за ними два взвода кавалергардов в блестящих мундирах, затем кареты с придворными чинами... Далее следовали кареты с регалиями; по два кавалергарда ехало по сторонам каждой кареты, а два взвода кавалергардов замыкали кортеж".

Члены императорской фамилии в мундирах гвардейских полков; император Николай II -в мундире Кавалергардского полка

27 апреля в 5 часов утра полк слушал напутственный молебен на полковом дворе и в тот же день четырьмя эшелонами выступил из Петербурга. На станциях Любань, Мал. Вишера, Окуловка, Бологое, Спирово, Тверь и Клин к приходу военных поездов был заготовлен кипяток. Горячую пищу, приготовленную по нормальной раскладке, но с фунтом мяса на человека, люди получили в Чудово. Хлеб же (и ложки) люди имели с собою из Петербурга. В Москву полк прибыл 28 апреля и расположился в хамовнических казармах, где сумцы встретили кавалергардов хлебом-солью, приготовив товарищеский обед.

Администрация Московского лицея любезно пожелала, по примеру основателя лицея М. Н. Каткова, вновь широко открыть двери заведения для размещения офицеров в его гостеприимных стенах. Большинство офицеров заняли отдельные комнаты верхнего этажа, в которых живут студенты старших курсов. Командиру полка и некоторым женатым офицерам отведены были квартиры в бельэтаже; офицерская артель поместилась также в лицее, так что лучшего нельзя было бы пожелать. Директор лицея В. А. Грингмут был столь предупредительно любезен, что разрешил далее построить в саду лицея отдельный барак для офицерских упряжных лошадей и экипажей.

Вечером 9 мая Их Императорские Величества переехали из Большого Кремлевского дворца в Александрийский, государь император и государыня императрица Александра Федоровна приступили к говению.

В последующие три дня - 11, 12 и 13 мая - состоялись "торжественные объявления о дне священного коронования Их Императорских Величеств", для чего от полка назначалось по дивизиону, с полным хором трубачей, литаврщиком и по два трубача (отдельно от хора) с серебряными трубами, украшенными золотой парчою, с изображением государственного герба.

В первый день дивизион с трубачами прибыл к Кремлевскому дворцу к 8 часам утра и по принятии литавр взводом от 2-го эскадрона собрался к 9 часам утра в Кремле, на площади между арсеналом и казармой, где, поступив в распоряжение начальствующего генерал-адъютанта А. Д. Столыпина, перешел на площадь перед зданием Сената и там построился развернутым фронтом, имея хор трубачей и литаврщика на правом фланге. Двое трубачей с гербовыми трубами (вместе с двумя трубачами от лб.-гв. Конного полка) стали позади начальствующего генерала перед серединой фронта. По приказанию, данному начальствующим генералом, герольды подняли жезлы, и по сему сигналу трубачи трубили сбор, по окончании коего прочтено было объявление, причем господа офицеры салютовали. После этого хор трубачей играл народный гимн.

"Блестящий кортеж, зубчатые стены Кремля, замысловатая архитектура храмов, рыцарские доспехи кавалергардов, заводные лошади, покрытые шитыми тяжеловесными золотыми попонами с громадными двуглавыми орлами, трубачи и трубы, разукрашенные парчою, наконец, несметная толпа народа - представляли живописнейшую картину и переносили вас воображением к давно минувшему времени...

Прекрасны были кавалергарды и конногвардейцы в своих белых мундирах, в блестевших на солнце кирасах и золотых и серебряных приборах с рельефными орлами на касках. Превосходные лошади, блестящее вооружение, молодцеватый вид людей и минуты торжественного ожидания - все это невольно импонировало толпе, которая все возрастала и к 9 часам положительно запрудила площадь".

За сим весь отряд направился через Спасские ворота на Красную площадь к памятнику Минина и Пожарского в следующем, указанном в церемониале, порядке: хоры трубачей Кавалергардского и лб.-гв. Конного полков впереди дивизиона кавалергардов, следовавшего повзводно. За дивизионом кавалергардов - четыре трубача с гербовыми трубами, кои предшествовали обоим герольдам. 

На Красной площади весь отряд построился прежним порядком, и по прочтении объявления с той же церемонией генерал-адъютант Столыпин разделил его на две равные части. В состав первой части назначены были два эскадрона кавалергардов с хором трубачей и литаврщиком под командой генерал-адъютанта князя Н. Н. Оболенского. Шествие открывалось шестью заводными лошадьми, за которыми шел 1-й эскадрон повзводно, имея впереди хор трубачей и литаврщика, за ним два трубача с гербовыми трубами, кои предшествовали герольду. Далее ехали два церемониймейстера, обер-церемониймейстер, командующий генерал-адъютант, секретарь Сената; 2-й эскадрон, повзводно же, замыкал шествие.

По прибытии к месту, назначенному для объявления, оба эскадрона строились во фронт, имея на обоих флангах по три заводных лошади; два трубача с гербовыми трубами впереди фронта и позади командующего генерал-адъютанта. Затем объявление прочитывалось тем же порядком.

Одновременно с объявлением герольдами о коронации в полку поспешно оканчивали последнюю пригонку "выходного" обмундирования. Необходимо было проверить обмундирование не только нижних чинов, но и большинства офицеров, так как многим из них впервые пришлось надеть супервесты, лосины и ботфорты.

10 мая в приказании по полку было отдано: "Завтра в 9 часов утра его пр-во командир полка изволит произвести осмотр обмундирования гг. офицеров, в котором они будут в день коронации, т. е. пригонку супервестов, лосин, ботфортов и амуниции (мундиры могут быть надеты старые); для сего всем гг. офицерам, кроме полковников, эскадронных командиров и офицеров, участвующих завтра в строю с герольдами, собраться к означенному времени в лицейской столовой. Всем гг. офицерам, в коих завтра обмундирование не будет осмотрено, собраться в той же столовой в воскресенье 12 мая к 9 часам утра".

Б прошлую коронацию не принято было в соображение, что кавалергардам придется находиться в Кремле с 3 часов утра до 4-5 часов дня. Вследствие того что нижние чины оставались все это время без пищи, с некоторыми из них в 1883 г. сделалось дурно (мы уже излагали выше, что вспомнили об этом обстоятельстве только тогда, когда государыня императрица соблаговолила узнать, накормлены ли ее кавалергарды). Ныне полк сам заранее принял меры, почему по соглашению с дворцовым ведомством было отведено особое помещение, куда заблаговременно были доставлены пироги с рисом и бочонки с красным вином; тут же находились и полковые врачи.

Еще днем 13 мая все обмундирование нижних чинов было доставлено в отведенное для переодевания их особое помещение в арсенале. К 9 часам вечера в здание Сената, где было отведено помещение для одевания офицеров, доставлено их "выходное" обмундирование.

В 3 часа утра весь полковой наряд, собравшись у хамовнической полицейской части, одетый в белые (старые) мундиры, в касках с орлами, при амуниции, отведен был через Боровицкие ворота в арсенал. Там уже нижних чипов ждали штабс-ротмистр Ф. Н. Безак и капитан Ф. Ф. Лумбсрг со всеми нестроевыми. Началось одевание. Если принять во внимание, что лишь некоторые люди эскадрона Ее Величества изредка надевают "выходную" форму, что форма эта такого свойства, что без посторонней помощи ее невозможно надеть, весьма понятно всеобщее волнение, охватившее всех и каждого. "Полк удостоился на прошлой коронации особого царского "спасибо"; как-то покажется теперь?" - вот что у каждого было на душе.

С 6 часов утра стали подходить из Сената в арсенал офицеры. По мере одевания они выводили людей во дворец, благодаря чему уменьшилась толкотня в арсенале, и к 7 часам все кавалергардские наряды стояли в Кремлевском дворце на своих местах.

Наряды эти были следующие.

1. Внутренний караул - в Кавалергардском зале от эскадрона Ее Величества в числе: унтер-офицера, трубача, ефрейтора и 25 рядовых, под командою поручика А. И. Звегинцова. Караул выставил парных часовых у дверей в Екатерининский зал.
2. Пеший взвод - в Александровском зале от эскадрона Ее Величества в 16 рядов, при 5 унтер-офицерах и 4 трубачах со штандартом, под командою штабс-ротмистра П. М. Каткова.
3. Хор трубачей с литаврщиком на дворцовой террасе, смежной с Андреевским залом, при полковом адъютанте штабе-ротмистре графе Г. Г. Менгдене. Литавры находились на подставках.
4. Четыре извода, в составе 2 унтер-офицеров и 24 рядовых каждый, для участия в шествии в Успенский собор:
а) взвод от 2-го эскадрона, открывавший шествие, встал на помосте около Красного крыльца;
б) взвод от эскадрона Ее Величества, следовавший перед Их Величествами, - в Андреевском зале;
в) взвод от 4-го эскадрона, шедший за Их Величествами, - в Андреевском зале;
г) взвод от 3-го эскадрона, замыкавший шествие, - в Екатерининском зале.
5. Шпалеры: 18 офицеров и 106 нижних чинов, под командою штабс-ротмистра маркиза А. А. Паулуччи, расположились следующим порядком:
1-я пара в Александровском зале у дверей в Андреевский зал;
2-я пара в Александровском зале у дверей в Георгиевский зал;
3-я пара в Георгиевском зале у дверей в Александровский зал;
4-я пара в Георгиевском зале у дверей во Владимирский зал;
5-пара во Владимирском зале у средних колонн;
6-я пара во Владимирском зале посредине шпалер;
7-я пара во Владимирском зале у дверей в святые сени;
8-я пара в святых сенях у дверей во Владимирский зал;
9-я пара в святых сенях у дверей па Красное крыльцо.
На всем вышеуказанном пути между офицерами расположены были, парами же, нижние чины.
6. На часы в Успенский собор:
а) к трону (две пары - старшая и младшая);
б) к дверям собора (северным и южным).
7. В Грановитую палату - во время трапезы Их Императорских Величеств:
а) на часы внизу ступеней трона по обеим сторонам его (впереди старшая пара, позади - младшая);
б) для сбереженья кушаний" (четверо).
8. Почетным стражем к особе государя императора - командир кавалергардов генерал-майор А. А. Гринвальд.
9. Для предоставления возможности нижним чинам, не находящимся в наряде, видеть торжество коронования назначено было от полка 5 унтер-офицеров и 1 рядовой.

Тарелка с изображением кавалергарда-литаврщика

Утром 14 мая московские улицы представляли необычайный вид. Все лавки заперты, нигде не видно ни экипажей, ни пешеходов. Вся жизнь как бы отхлынула от города и вся прихлынула к его центру, к Кремлю; тут, на священной вершине его, билась она с удвоенной силой. Сотни тысяч народа занимали кремлевские площади и стояли вокруг его стен. Это было сплошное море голов.

Имеется в виду чтение установленных в данное время псалмов, стихов, молитв.

"Площадь между соборами ярко облита светом майского солнца, пестреет красным сукном помостов, золотом мундиров, роскошным разнообразием одежд. Начиная от Благовещенского собора и кончая церковью Двенадцати апостолов, площадь охватывает полукружием широкий амфитеатр трибун с местами для зрителей. Между Красным крыльцом и Благовещенским собором также устроена трибуна. Невысокие перила окаймляют красный от сукна путь торжественного шествия. Между перилами, в свободном пространстве, море голов народа занимает всю правую сторону площади кремлевских соборов, считая от Архангельского".

В Кремле строились войска: кирасиры, казаки собственного Его Величества конвоя, лб.-гусары и лб.-уланы становились разреженными рядами по пути торжественного шествия, а за ними шпалерами становились полуроты и взводы разных частей.

У Красного крыльца собрались кавалергарды, участвующие в процессии. От Красного крыльца до южных дверей собора стали конногвардейцы с обнаженными палашами.

Ровно в 7 часов утра загудел колокол Ивана Великого, и с Тайницкой башни загремели пушки. Один за другим раздавались 21 выстрел, и по всей Москве разлился могучий звон колоколов. И звон и пальба известили Москву, что в Успенском соборе началось молебствие о здравии и многолетии царя и царицы.

В собор стали собираться лица, назначенные в разные должности при совершении торжественного обряда священного коронования; в 8 часов 30 минут прибыли в собор придворные дамы. "Была необыкновенно красивая картина, когда одна за другой дамы проходили на свои места. Русский костюм дам как нельзя более идет к русским лицам; русский головной убор, украшенный драгоценными каменьями, придает лицам мягкое, полное прелести выражение".

Затем прибыли представители духовных иноверческих исповеданий.

Через несколько минут в собор вошла и заняла свои места свита, прибывшая с принцами. Это было действительно блестящее собрание.

В 8 часов 45 минут прибыл и дипломатический корпус. "Шествие открылось дамами; тут белые платья, блеск бриллиантов, золотое шитье, разноцветные мундиры дипломатов... Взоры всех обращались и к трону: там безмолвно и неподвижно стояли на ступенях четыре кавалергардских офицера с обнаженными палашами и касками в руках".

Между тем из здания Грановитой палаты вынесли балдахин вдовствующей императрицы Марии Федоровны и поставили внизу Красного крыльца.

К 9 часам окончилось в Успенском соборе молебствие, и верховный церемониймейстер с золотым жезлом, пройдя через площадь, поднялся по Красному крыльцу во дворец известить министра императорского двора, что часы в соборе уже прочтены . Министр доложил о том государыне Марии Федоровне. Государыня, в порфире и короне, вышла из внутренних покоев с великими княгинями и великими князьями, сопровождаемая придворными дамами, и направилась в Успенский собор... Зрителям на трибунах кремлевских площадей представилась первая великолепная картина шествия. "Прежде всех спустились с Красного крыльца два церемониймейстера с жезлами, а за ними как бы полился вниз на площадь золотой поток придворных; лился он, казалось, бесконечно в берегах живых людей, шпалер войск, неподвижно, как гранит, стоявших вдоль пути до собора, держа "на караул".

Мерно звонил колокол Ивана Великого, и звон его громче стал слышаться, так как гул народной толпы стал стихать.

В 10 часов началось царское шествие. На дворцовую площадку спустился взвод "статных молодцов кавалергардов в сияющих с орлами касках, белых мундирах и красных супервестах, с серебряной Андреевской звездой на груди". Два церемониймейстера с жезлами открывали собой нескончаемую процессию представителей русских волостей, городов, земств и дворянства, "в лице которых государю предшествовала на пути к месту священного коронования вся Россия". За представителями земской Руси шли представители первопрестольной Москвы и чины министерства императорского двора; за ними - депутаты казачьих войск в мундирах и черкесках; за ними - длинные ряды губернских предводителей дворянства с их ассистентами, открывавшие собою часть процессии из высших гражданских чинов; почетные опекуны, сенаторы в своих красных, расшитых золотом мундирах; министры и члены Государственного совета следовали друг за другом, точно раззолоченные звенья громадной цепи, втягиваясь в собор...

Встреча Их Величеств Николая II и Александры Федоровны духовенством на рундуке Успенского собора в Кремле

Появились два коронационных обер-церемониймейстера с золотыми жезлами, верховный церемониймейстер с высоким жезлом, сиявшим большим изумрудом, - войска взяли "на караул", забили барабаны, разлился по Кремлю звон колоколов. Предшествуемые двумя герольдами и великанами унтер-офицерами роты дворцовых гренадер высшие сановники государства несли императорские регалии. Когда шествие с императорскими регалиями приблизилось к собору, навстречу ему вышло снова высшее духовенство. Митрополит киевский Иоанникий окадил регалии фимиамом, а митрополит московский Сергий окропил их святой водою.

Едва присутствовавшие перевели глаза от пышной картины встречи регалий к Красному крыльцу, как наверху показались, за взводом кавалергардов, гофмаршал, обер-гофмаршал и верховный маршал с золочеными жезлами.

Внимание народа достигло в эту минуту высшей степени напряженности; все взоры обратились к Красному крыльцу в ожидании появления императорской четы. Словно море заколыхался народ...

Вдруг грянуло громоносное стотысячное "ура". Подхваченное густыми необозримыми толпами народа, оно пронеслось по всему Кремлю, перекатилось через стены его, загремело на Красной площади, громовым откликом отозвалось вдоль берегов Москвы-реки. Все находившиеся на дворцовой площадке оркестры военной музыки грянули народный гимн "Боже, царя храни". Под звуки этой "молитвы за царя", при этих неумолкаемых, восторженных приветствиях государь император и государыня императрица появились на площадке Красного крыльца и тихо начали спускаться со ступеней его, Предшествуемые взводом кавалергардов, гофмаршалом, обер-гофмаршалом и верховным маршалом с жезлом. Позади Их Величеств шли ассистенты великие князья Михаил Александрович, Владимир Александрович, Сергий Александрович и Павел Александрович, далее министр двора, военный министр, командующий императорской главной квартирою, дежурство и командир Кавалергардского полка генерал-майор А. А. Гринвальд с обнаженным палашом. Позади шли четыре статс-дамы и свитные фрейлины Ее Величества.

Сойдя с Красного крыльца, государь и государыня изволили встать под золотой балдахин, поддерживаемый тридцатью двумя генерал-адъютантами; вслед за тем Их Величества медленно направились к южным дверям Успенского собора, на паперти которого стояло духовенство со всеми митрополитами во главе.

Шествуя под балдахином, милостиво и приветливо раскланиваясь на все стороны, при торжественном колокольном звоне, восторженных, неумолкаемых, все более и более возраставших криках народа, государь император и государыня императрица приблизились к паперти Успенского собора.

Генерал-адъютанты, несшие балдахин, остановились. Крики, музыка и колокола смолкли; повсюду воцарилась благоговейная тишина. Их Величества по ступеням паперти поднялись к южным дверям собора. Здесь, у входа в храм, встретил Их Величества митрополит московский Сергий и обратился к ним с прочувствованною речью. С пристальным вниманием прослушав прекрасную речь святителя московского, благоговейно приложившись к поднесенному им петербургским митрополитом Палладием кресту, окропленные святой водою киевским митрополитом Иоанникием, государь император и государыня императрица вступили в Успенский собор в предшествии архиереев и прочего духовенства и при пении певчими царского псалма "Милость и суд воспою тебе, Господи".

Вступив в собор, Их Величества со своими ассистентами приблизились к царским вратам и совершили троекратное Господу поклонение; затем, приложившись к местным иконам Спасителя и Богоматери, Их Императорские Величества взошли на тронное место.

Архиереи, архимандриты и прочее духовенство, участвовавшее в служении, стали по обе стороны от ступеней тронного места до царских врат; особы же, участвовавшие в шествии, заняли заранее назначенные для них места на троне и ступенях его.

Когда все вышепоименованные особы заняли свои места, древний всероссийский храм Богоматери представлял удивительно торжественное зрелище. Высоко поднимались между четырьмя исполинскими церковными столпами широкие, обтянутые алым сукном ступени, ведшие к верхней площадке тронного места, на вершине которого под балдахином восседали на прародительских престолах императорская чета и вдовствующая императрица Мария Федоровна. По обеим сторонам этой спускавшейся к царским вратам великолепной лестницы стояли в роскошных, шитых золотом мундирах придворные чины, кавалергарды и герольды. Далее до царских врат тянулись два ряда высшего духовенства в новых золотых облачениях. На клиросах стояли придворные певчие в полном составе в живописных парадных кафтанах.

Вдоль южных и северных стен поместились в русских костюмах со множеством бриллиантов и драгоценных каменьев придворные дамы и дипломатический корпус в блестящих мундирах различных наций. Направо и налево от тронного места стояли за золотой решеткою на особых площадках члены августейшей фамилии, иностранные принцы и высшие военные чины в блестевших золотом и орденами мундирах. Наконец, у западной стены храма, составляя как бы фон этой дивной картины, стояли сенаторы, главные начальники всех учреждений Российской империи и представители русского дворянства. "А надо всем этим блестящим собранием возвышались старинные своды величайшей святыни нашей, немого свидетеля исторических событий, с золотым иконостасом, расписанными ликами святых на колоннах, освещенными ласковыми лучами весеннего солнца, ярким огнем роскошных паникадил, лампад и Свешников, богато украшенных золотом, жемчугом и драгоценными каменьями".

Обряд миропомазания императора Николая II

По бархатным ступеням возвышенного амвона тихо поднялся удрученный годами, но еще бодрый митрополит Палладий петербургский. "Како веруеши?" - спросил митрополит. "И громогласно, торжественно, осенив себя крестным знамением троекратно, как верный сын и заступник церкви, произнес вслух символ православной веры благочестивейший государь, проникнутый до глубины души тем, что исповедовал устно, и каждое его слово проникало в душу внимавших его искреннему исповеданию. Начался торжественный молебен, предшествующий венчанию. Умилительные прошения возглашал протодиакон от лица всей церкви. По прочтении Евангелия водворилась в соборе совершенная тишина; митрополиты поднялись на возвышение к трону и приступили к царскому облачению во все знаки царского сана. Государь император снял Андреевскую цепь и передал великому князю Владимиру Александровичу. После этого великие князья Михаил Александрович и Владимир Александрович возложили па монарха порфиру с бриллиантовой цепью ордена св. Андрея. Митрополит Палладий положил руки на склоненную главу монарха и возгласил трогательную молитву, которая из всех глаз вызвала невольные слезы. Старческий голос одушевлялся с необычайной силою, чтобы вся церковь приняла участие в столь знаменательной молитве. Плакал не один лишь преклонявший свою освящаемую главу под руки святителя, плакали все предстоявшие, и столько слезных молитв могли ли не проникнуть в небо?"

 Митрополит поднес государю большую корону. Часы показывали 10 часов 30 минут утра. В эту минуту глаза решительно всей церкви устремлены были на государя. Его Императорское Величество, стоя в порфире перед престолом своим, твердыми руками взял корону и неторопливым, спокойным и плавным движением возложил ее на главу свою. Митрополит подал государю скипетр и державу; государь был в волнении...

"Одетый в порфиру и корону, со скипетром и державою в руках, государь император представлял зрелище необыкновенной красоты. Могущественнейший из владык земных, верховный вождь необъятного Русского царства, стомиллионного народа, до полного самоотвержения, до последней капли крови верного, преданного и любящего, стоял он пред алтарем творца вселенной во всем доступном для земли великолепии, славе и блеске своего величайшего и высочайшего сана. Он - источник обновления государства. Он - представитель лучших преданий нашей истории, лучших стремлений народа; знаки царской чести и славы, порфира и венец, - в то же время символ багряницы Христа и его тернового венца. Государственный разум, патриотизм, сохранение целости земли русской, все великое и высокое в народной жизни - всему этому он должен отвечать, все уловить своим сердцем и умом".

Положив на подушки скипетр и державу, государь тихо подозвал государыню Александру Федоровну. Государыня стала перед ним на колени; государь снял с себя корону и, прикоснувшись к голове государыни, снова надел ее. Поднесли малую корону. Государь возложил ее на голову государыни; четыре статс-дамы подошли в это время и оправили ее; возложив на государыню порфиру с цепью ордена св. Андрея Первозванного, государь ожидал, пока ее оправят ассистенты. Когда императрица поднялась, в порфире и короне, государь и государыня поцеловались. Затем Их Величества сели на троны. Торжественная тишина царила в соборе. Ее нарушил звучный, сильный и красивый голос протодиакона, возгласившего полный титул государя императора - "этот конспект всей нашей истории, всего труда, крови и разума народных"; он воскликнул многолетие государю императору и государыне императрице. Певчие пропели трижды "Многая лета"; раздались колокольный звон, несмолкаемые крики "ура" и залпы орудий; началось принесение поздравлений Их Величествам.

Поклон Их Величеств с Красного крыльца

По принесении всеми поздравлений, когда умолкли пушечные выстрелы и колокольный звон, все присутствовавшие снова заняли свои прежние места; государь, восстав с престола и отдав скипетр и корону, взял поданную ему митрополитом книгу, стал на колени и прочитал установленную молитву. Вид коленопреклоненного и молящегося перед лицом всего мира могущественного русского царя произвел на всех присутствовавших глубокое, потрясающее, неизгладимое на всю жизнь впечатление.

Государь окончил молитву. Настала самая торжественная минута священного коронования - молитва за царя. Маститый митрополит Палладий, а за ним вся церковь преклонили колени; один государь, один он, в короне и порфире, со скипетром и державою, стоял у трона.

Речью митрополита Палладия и пением "Тебе Бога хвалим" окончился чин коронования. Началась божественная литургия, во время которой государь стоял, сняв корону и сложив скипетр и державу.

Литургия окончилась провозглашением многолетия "благочестивому и христолюбивому, самодержавнейшему великому государю нашему, Богом венчанному, превознесенному и святым миром помазанному, Николаю Александровичу, императору и самодержцу всероссийскому, и супруге его, благоверной и венчанной и превознесенной и святым миром помазанной государыне императрице Александре Федоровне". Певчие трижды пропели "Многая лета".

В заключение к целованию Их Величеств поднесен был митрополитом Палладием св. крест. Государь император, возложив на главу свою корону, взял скипетр и державу. Тогда все, как духовные, так и светские особы, принесли Их Императорским Величествам троекратным поклонением всеподданнейшее поздравление с благополучным совершением священного коронования и св. миропомазания. Августейшие особы императорской фамилии для принесения поздравлений поднялись на тронный помост.

Затем, сойдя с тронного возвышения, государь и государыня императрица изволили выйти в северные двери Успенского собора, имея по сторонам ассистентов своих, а позади министров императорского двора и военного, командующего императорской главной квартирою, дежурство и командира Кавалергардского полка. Здесь, у северных дверей, уже стояли вышедшие ранее из собора тридцать два генерал-адъютанта с балдахином. Четыре кавалергардских офицера, стоявшие на троне, встали у балдахина: перед передними штангами - штабе-ротмистр В. Р. Кнорринг и поручик барон Г. К. Маннергейм, за задними - полковники Н. Н. Казнаков и Д, Я. Дашков, имея каски надетыми с опущенными чешуями и палаши в плече. Став под балдахин, Их Величества изволили направиться в Архангельский собор. Впереди Их Величеств шли лица, участвовавшие в шествии из Кремлевского дворца в Успенский собор, и митрополит Палладий.

Церковное торжество кончилось, началось торжество народное. Государь - в порфире и венце, с державою и скипетром в руках, государыня - в порфире и короне, блистая золотом и драгоценными каменьями, под роскошным балдахином, предшествуемые пышной процессией, явились перед народом.

"Загудели все московские колокола; грянул 101 пушечный выстрел; раздалась приветственная музыка с барабанным боем стоявших в параде войск; дрогнул священный Кремль от криков "ура" ликующего народа, с беспредельной радостью и счастьем встретившего коронованных и миропомазанных своих обожаемых царя и царицу. Это был такой крик, которого нельзя позабыть. Это был гул восторга; тут сказалась вся народная любовь. Все существо русского человека с его бесконечной добротою и беззаветным самоотвержением выковало этот могучий, неподражаемый крик. Он принадлежит одному только ему, русскому императору, вождю русской силы и славы, носителю народных верований, народных упований".

Так приблизились Их Императорские Величества к Архангельскому собору. Выступив из-под балдахина и поднявшись на ступени паперти, они встречены были духовенством со св. крестом и водою. Приложившись ко кресту, окропленные св. водою, император и императрица вступили в собор. Здесь Их Величества прикладывались к святым иконам и мощам и поклонились гробницам своих державных предков. Выйдя из собора западными дверями, государь изволил шествовать под балдахином вместе с государыней в Благовещенский собор, где также Их Величества прикладывались к святым иконам.

В 2 часа дня в Грановитой палате состоялась торжественная трапеза Их Императорских Величеств. По всему пути следования высочайшего шествия стояли шпалерами дворцовые гренадеры - в Андреевском зале и кавалергарды - в остальных.

За престолами стали: ассистенты Их Величеств, великие князья Михаил Александрович, Владимир Александрович, Алексей Александрович, Сергий Александрович, Павел Александрович и наследный принц датский, первые чины высочайшего двора, не исполнявшие особых обязанностей, и особы, несшие и поддерживавшие шлейфы порфир Их Императорских Величеств. Командир Кавалергардского полка, с обнаженным палашом и каскою на голове, поместился позади престола Его Величества. У нижней ступени трона, с правой стороны, стали дежурные генерал-адъютант и свиты Его Величества генерал-майор, а с левой - дежурный флигель-адъютант. По сторонам трона, около ступеней, стали четыре офицера Кавалергардского полка, в касках, с обнаженными палашами, а у обоих передних углов нижней ступени трона - два герольда; против трона - верховный маршал, обер-гофмаршал, верховный церемониймейстер и гофмаршал, а за ними - коронационные обер-церемониймейстеры и церемониймейстеры с жезлами. Сановники, несшие корону, скипетр и державу, со своими ассистентами стали у особо приготовленного для сих регалий стола. Вошедшие с Их Императорскими Величествами в Грановитую палату и приглашенные к высочайшему столу особы стали у своих мест, а не остающиеся в Грановитой палате во время трапезы - направо от дверей, по указаниям церемониймейстеров.

Высочайший обед в Грановитой палате Кремля

По данному Его Императорским Величеством повелению верховный маршал, обер-гофмаршал, верховный церемониймейстер, гофмаршал, коронационные обер-церемониймейстеры и церемониймейстеры, отдав Его Императорскому Величеству поклон, вышли в святые сени за блюдами, которые вносили в Грановитую палату отставные штаб-офицеры из дворян Московской губернии (в числе которых был и кавалергард полковник в отставке С. С. Смирнов) в предшествии верховного маршала, обер-гофмаршала, верховного церемониймейстера и гофмаршала, имея по сторонам по два офицера Кавалергардского полка с обнаженными палашами и касками на голове. Позади шли коронационные обер-церемониймейстеры и церемониймейстеры; обер-гофмаршал и гофмаршал ставили кушанья на стол у среднего столба палаты.

По принесении кушанья Его Величество, сняв с головы корону, передал ее, а также скипетр и державу несшим их сановникам, которые возложили эти регалии на приготовленный для них стол. Митрополит московский благословил затем трапезу. Их Величества изволили сесть.

Во время обеда провозглашались тосты: за здравие государя императора при 61 выстреле, за здравие вдовствующей императрицы Марии Федоровны при 51 выстреле, за здравие государыни императрицы Александры Федоровны при 51 выстреле, за здравие всего императорского дома при 31 выстреле, за здравие духовных особ и всех верноподданных при 21 выстреле. Заздравные провозглашались при звуке труб и литавр хора Кавалергардского полка.

По окончании трапезы Его Величество, сойдя с трона, изволил возложить на себя корону и принять в руки скипетр и державу.

Их Величества возвратились из Грановитой палаты во внутренние покои по залам дворца тем же порядком, как изволили прибыть на трапезу. В Тронном зале государь, сняв с себя корону, отдал ее, а также скипетр и державу несшим их сановникам, и затем Их Величества проследовали во внутренние покои...

Высокознаменательным для полка приказом объявил командир кавалергардов об окончании почетной коронационной их службы:

"Вверенный мне полк имел счастье сегодня быть участником в великом торжестве священного коронования.
После окончания всех церемоний государю императору благоугодно было призвать меня и осчастливить высокомилостивым благоволением за отличное выполнение возложенного на полк почетного наряда, причем Его Императорское Величество изволил дважды выразить свою благодарность за блестящий выход полка и безукоризненное его обмундирование.
Счастлив, что могу объявить о сем по полку и поделиться радостью со всеми сотрудниками в работе, положенной для достижения столь блестящего успеха, который и дал возможность получить высшую награду для кавалергарда - царское спасибо. Да послужит нам навсегда в утешение и украшение нашей многообразной службы царю - незабвенное его спасибо и счастливые часы, в которые мы, по примеру старых кавалергардов, удостоились быть свидетелями и участниками торжества нашего возлюбленного государя императора.
За отличный порядок и превосходную подготовку людей наряда выражаю мою самую искреннюю благодарность помощнику моему по строевой части полковнику Казнакову, эскадронным командирам ротмистрам Бернову, барону Гюие, Серебрякову и фон Кауфману и полковому адъютанту штабе-ротмистру графу Менгдену.
За безукоризненное обмундирование и снаряжение людей приношу самую сердечную благодарность моему помощнику по хозяйственной части полковнику Дашкову и положившим много труда для достижения столь блестящих результатов штабс-ротмистру Безаку и капитану Лумбергу.
Благодарю всех гг. офицеров и чиновников за вполне успешное исполнение возложенных на них обязанностей.
Всем строевым нижним чинам и во главе их вахмистрам и штаб-трубачу выражаю мое искреннейшее спасибо.
Объявляю тоже сердечное спасибо всем мастеровым старших и младших званий и прикомандированным к мастерским за усиленную и успешную работу.
Всем вахмистрам и штаб-трубачу жалую по червонцу; взводным унтер-офицерам - по 3 руб.; всем нижним чинам - по чарке водки.
Нестроевым предписываю выдать: закройщику Иванову - 5 руб., казначейскому каптенармусу Филиппову - 5 руб., седельному мастеру Видуцу - 5 руб., снаровщику Кудрявцеву - 4 руб., оружейному мастеру Волкову - 3 руб. и мастеровым (40 чел.) - по 1 руб. каждому. - Приказ сей прочесть при собрании нижних чинов".

В день священного коронования государь осчастливил старейшего из служащих кавалергардов особой милостью: старый командир полка граф А. И. Мусин-Пушкин, носитель полковых традиций, назначен был шефом 4-го эскадрона.

В тот же день священного коронования всемилостивейше пожалован орден св. Станислава 1-й ст. командиру полка; числящийся по списку в полку великий князь Николай Михайлович произведен в генерал-майоры с оставлением командиром Мингрельского гренадерского полка.

Государю императору благоугодно было разрешить произвести в день священного коронования в унтер-офицеры сверх вакансий нижних чинов, окончивших курс учебных команд и удостаиваемых производства своим начальством, каковых в полку было произведено 37 человек.

"Вечером 15-го большинство офицеров проводило время, отдыхая в лицее. Вдруг - беготня по лестницам и коридорам, офицеры выскакивают из своих келий кто в чем попало, чтобы узнать причину шума: "Генерал взят в свиту! Генералу даны вензеля! Сейчас пришла бумага из главной квартиры!" Все, что было в лицее, бросилось вниз, в квартиру командира полка, которого не оказалось дома... Через полчаса приехал генерал Гринвальд, и пошли поздравления, подали шампанское, и долго затянулся импровизированный раут; дали знать в эскадроны, откуда пришли поздравить вахмистры".

Радость полка была двойная: в пожаловании командиру высочайших вензелей видели новую милость государя к полку, радовались и лично за Артура Александровича, редкую и неусловную правдивость, самостоятельность и нелицеприятие которого полк успел уже глубоко оценить.

В приказе по полку 16 мая было отдано: "Государь император в 15-й день сего мая высочайше соизволил назначить меня в свиту Его Величества с оставлением командиром полка. Глубоко осчастливлен царскою милостью и, приписывая се всецело примерному и доблестному исполнению кавалергардами долга службы, приношу всем чинам полка мою искреннюю, горячую благодарность за этот новый знак монаршего благоволения родному полку".

16 мая в 11 часов утра приносили поздравления Их Императорским Величествам в Георгиевском зале представители полка: командир, оба полковника (Н. Н. Казнаков и Д. Я. Дашков) и старшие в каждом чине: штабс-ротмистр граф Г. Г. Менгден, поручик князь Н. П. Крапоткин и корнет князь И. Н. Салтыков.

Того же числа в 9 часов вечера состоялся куртаг (Куртаг (от нем. Kurtag день собрания избранных) - прием, приемный день в царском дворце). Государю императору угодно было явить новое внимание полку: на куртаге Его Величество был в красном мундире кавалергардов.

На время куртага внезапно был наряжен от полка внутренний караул; несмотря на короткое время для всех приготовлений (около 1,5 часа), караул от эскадрона Ее Величества при корнете князе А. Н, Долгорукове был выставлен вовремя и безукоризненно одетым, за что в приказе по полку генерал Гринвальд выразил свою благодарность командиру эскадрона ротмистру барону Ф. Ф. Гюне, полковому квартермистру штабс-ротмистру Ф. Н. Безаку и командиру нестроевой роты капитану Ф. Ф. Лумбергу.

17-го числа все находящиеся в Москве кавалергарды с графом А. П. Игнатьевым, Н. Н. Шиповым и А. А. Гринвальдом во главе представлялись графу А. И. Мусину-Пушкину по случаю назначения его шефом 4-го эскадрона.

В тот же день состоялось торжественное представление в Большом театре, на которое несколько офицеров полка удостоились приглашения.

А 18-го числа полк был вызван по тревоге. Дойдя до Тверских ворот, он был остановлен великим князем Владимиром Александровичем, так как в содействии войск не было никакой необходимости.

..18 мая 1896 г. было днем ходынской трагедии - своего рода знамения последнего российского царствования...

 


Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru