|
XVIII.
Император особенно уважал генерала Канробера и считал его способным на великие дела. Многие качества этого генерала оправдывают подобное мнение: его удивительное мужество, спокойствие на поле битвы, быстрый и верный взгляд и в критическую минуту необыкновенная пылкость при нанесении решительного удара – поистине замечательны. Он был любим войсками и возбуждал удивление, но только в своей дивизии; ибо, нечего скрывать, этот блистательный генерал не создан для главного предводительства и неспособен командовать армией. Его ум привык действовать в тесной рамке и не в силах обнимать разом общего; во время битвы он займется только одним пунктом и пренебрежет другими, привяжется со всем жаром к одной части и не будет знать, что происходит с другими.
У него вовсе нет административных способностей и в этом отношении он еще ниже маршала Сент-Арно - этого образца беспорядочности, [71] выказанной им не только во время командования восточной армией, но и в Париже в должности Военного Министра; маршалу Вальяну(*) хорошо должно быть это известно. Любимое выражение Канробера – что нельзя браться за все вдруг, как нельзя лучше свидетельствует о его неспособности. Во время войны надобно уметь делать все вдруг, что не под силу тесному и ленивому уму этого генерала.
Боске пользуется общим уважением; он отличается такою же блистательною храбростью, как и его сподвижник, но его взгляд обширнее; он способнее к делу и владеет мастерским соображением; никто лучше его не умеет найтись в трудных обстоятельствах, и ему одному принадлежит честь Альмской битвы: он вовремя атаковал левый фланг Русских – и тем спас союзников; опоздай он четвертью часа – и Англичане были бы вторично опрокинуты за речку, а Русская кавалерия, [72] в числе 3 тысяч человек, непременно атаковала бы нас с фланга и тыла, и мы были бы приперты к морю. Он же спас в другой раз Английскую армию при Инкермане.
Но Боске, как человек благоразумный, понимающий свою будущность, избегает высказываться. Он умеет, спрашивая чужое мнение, внушить свое собственное и, не принимая ничего на свою собственную ответственность, действовать всегда по своему усмотрению; он владеет чрезвычайно тонким тактом.
При всем этом он хорошо образован, много читал и основательно знает военное искусство не только в теории, но и на практике. Он расположен к Канроберу; но в кругу приближенных относится о нем с состраданием. Сколько раз мы видали, как он горько улыбался при виде ошибок Канробера, но ни разу не сказал ни слова, не сделал ни одного замечания. Император уважает Боске, но не любит его.
Генерал Форе – просто солдат, не умеющий даже порядочно исполнять данного ему приказания. [73] При Альме, например, находясь со своей дивизией в резерве, он отказывался ввести в дело одну из своих бригад в ту минуту, когда нерешительность эта могла быть пагубна, и начальнику главного штаба стоило большого труда уговорить его подкрепить этой бригадой 3-ю дивизию, когда та атаковала селение Альма-Тамак, упорно защищаемое Русскими стрелками.
Форе в тесной дружбе с Канробером, и они имеют друг к другу полную доверенность.
Мы не будем говорить об Английских генералах и ограничимся сожалением, что такие храбрые и отличные офицеры, как Броун, Каткарт, Лэси-Эвенс и наконец Герцог Кембриджский не находятся под начальством полководца более способного, более деятельного и менее удрученного летами.
Примечание
(*) Нынешний Военный Министр. |
