: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

 

 

МАРШАЛ МАССЕНА

«Массена был выдающимся человеком и
вследствие странной особенности своего
темперамента обретал равновесие только
в пылу сражения».

Наполеон о маршале Массена.

Вторая авторская редакция статьи публикуется на сайте с 29.09.2011 года.

 

 

«Из всех французских военачальников, чей талант раскрылся еще в годы революционных войн, имена лишь трех обыкновенно ставят рядом с именем Наполеона: Гоша, Моро и Массена. «Любимое дитя победы» - так почти восторженно называл Массена сам Наполеон. В этом смысле даже среди прочих ярчайших военных индивидуальностей, окружавших великого корсиканца, Андре Массена выделялся как звезда первой величины»1.
«… Он был решителен, храбр, неустрашим, честолюбив и властолюбив, - говорил о Массена Наполеон, - отличительной чертой его было упрямство, и потому он никогда не падал духом. Он пренебрегал дисциплиной и мало заботился о хозяйственном управлении, а потому и не пользовался большою привязанностью к нему солдат. Диспозиции его к сражению были неудовлетворительны; беседы – незначительны, но при первом выстреле, посреди ядер и опасностей, мысли его приобретали силу и ясность. Разбитый, он продолжал действовать как будто победитель…»2.

Массена Андре, маршал Франции

Массена Андре, маршал Франции

Будущий герцог Риволи, князь Эслингский и маршал Франции родился 6 мая 1758 года в Ницце. «В то время Ницца входила в состав Сардинского королевства; таким образом, по своей национальности Массена был итальянцем, а выражаясь более точно, пьемонтцем. Родовым гнездом семейства Массена была деревушка Левен, находившаяся в 15 милях от Ниццы. Предки Массена были потомственными землевладельцами и фермерами. Семейный бизнес, по-видимому, процветал, иначе чем объяснить тот факт, что родословная Массена известна с 1475 года. Это
было бы совсем невозможно, если бы род Массена не принадлежал к числу зажиточных, уважаемых, а потому и заметных в округе семей»3. Поменяв род деятельности, отец будущего маршала Франции, Джулио-Сезар, стал торговцем и мелким предпринимателем. Он занимался производством и сбытом мыла и изделий из кожи. В 1754 году он женился на дочери инженера из Тулона, француженке мадемуазель Маргерит Фабр. После свадьбы молодожены перебрались в Ниццу. Там у них родились пятеро детей: три дочери и два сына. Родившийся 6 мая 1758 года мальчик получил имя Андре.
Андре Массена начал свой жизненный путь явно при неблагоприятных обстоятельствах. Он – практически сирота; отец Джулио-Сезар умер, когда малышу исполнилось всего шесть лет; мать, выйдя вскоре замуж за купца из Ниццы, бросила его в том возрасте, когда нет еще никакой возможности ни понять, ни, тем более, измерить всю глубину несчастий, связанных с такими горькими обстоятельствами. И только, наверно, феи из сказок могли бы предсказать появившемуся юному живому существу, какие пути его ожидают и до каких высот, до какой известности дойдет сей малыш.
Что ожидало этого ребенка в ближайшем будущем? Нетрудно догадаться: жизнь беспризорника, занимающегося воровством, бродяжничеством и попрошайничеством. В лучшем случае, он мог попасть к кому-нибудь в подмастерье, где занимался бы тяжелым и малооплачиваемым трудом или вступить в королевскую армию, где тянул бы солдатскую лямку до старости.
Но на счастье Андре у него была бабушка, на попечение которой он был отправлен матерью, в планы которой он явно «не вписывался». Юный Андре не узнает более о детских радостях, едва увиденных мельком, не будет чувствовать рядом с собой поддержку, внимание и любовь умершего отца и матери, бросившей его на произвол судьбы. Жестокое испытание для ребенка!
Из-за плохого материального положения, бабушка не могла дать внуку всего того, что скрасило бы хоть немного детство юного Андре.
Через несколько лет брат Джулио-Сезара Агостино забрал племянника Андре к себе. «Причиной этого, впрочем, были не столько родственные чувства, сколько желание заполучить дарового работника. Как и его покойный брат, Агостино был владельцем мыловарни и мелким торговцем. В его мыловарне в Ницце Андре прошел свои «первые университеты»4. Однако вскоре Андре решил отказаться от занятия этим ремеслом, решив стать моряком. Едва достигнув тринадцати лет, он бежал из дома и поступил в качестве юнги на одно торговое судно. Почти пять лет его жизнь была связана с морем.
По истечении контракта, Массена сошел с корабля в Тулоне. Ему 17 лет, он крепок и закален в морских походах. Что делать дальше? Однако этот вопрос очень скоро отпал сам собой, так как в этом морском городе проживал один из его родственников – дядя Жером-Марсель Массена. Он родился в 1734 году, через какое-то время уехал из Ниццы и обосновался в Тулоне, где поступил в 1757 году в Королевский итальянский полк, входивший в состав французской армии. За много лет службы он дослужился до унтер-офицерского звания.
Дядя проявляет огромное внимание к своему племяннику, относится к нему с большим уважением, что резко контрастирует с тем отношением, какое Андре имел от другого своего дяди в Ницце.
18 августа 1775 года молодой Массена поступает в тот же самый полк, в котором служит его дядя. Андре впервые надевает военную форму, которая будет его «спутником» на протяжении всей жизни. Несомненно, на решение молодого Массена повлиял его дядя, и впервые с момента смерти отца Андре не чувствовал себя совершенно одиноким. Можно без преувеличения сказать, что дядя Жером-Марсель стал для Андре вторым отцом – внимательным и заботливым. Именно благодаря его заботам и советам Массена быстро достиг успехов в освоении военного ремесла. Он чувствовал себя на солдатской службе, как «рыба в воду», и это, несомненно, объясняет ту легкость, с которой он преодолел первые ступени служебной лестницы. Не исключено, что именно предрасположенность Массена к службе в армии в гораздо большей степени, чем протекция дяди, способствовала его стремительной, особенно по меркам «старого порядка», военной карьере. Уже 1 сентября 1776 года, то есть спустя чуть больше года после начала службы в полку, Массена получил свой первый воинский чин – звание капрала. Впоследствии, вспоминая то время, Массена не без грусти говорил, что ничто так не волновало и ничто так не радовало его в жизни, как получение первого воинского звания капрала.
18 апреля 1777 года Массена получает звание сержанта. «Стать сержантом в 19 лет… в армии старого порядка, - замечает Янг, - … доказательство не только грамотности, но и большого ума, прилежания и способностей»5. Он продолжает усиленно заниматься, проявляя себя жадным до знаний; он даже берется за изучение произведений греко-латинских авторов.
Вскоре полк, где служит Массена, был перемещен в Ла-Рошель, где стоял корабль, отплывающий в Америку, где в это время шла война за независимость этой страны. Однако нет сведений о том, чтобы Андре Массена участвовал в этой экспедиции. Сожалел ли он об этом? Было ли у него желание сражаться за независимость Америки? На эти, как и на другие вопросы, связанные с этой экспедицией, к сожалению, ответить не представляется возможным.
22 июня 1779 года Массена становится лейтенантом и проходит службу на острове Олерон. В мае 1781 года он вновь возвращается в Ла-Рошель, однако, периодически возвращается на остров. Следующего повышения Массена приходится ждать два года и только 4 февраля 17983 года, в год провозглашения независимости Соединенных Штатов и изобретения аэростата братьями Монтгольфьерами, Массена получает звание сержанта-каптернамуса, а 4 сентября следующего года становится аджюдантом.
В 1783 году Королевский итальянский полк возвращается в Тулон – город, в котором наш герой будет нести гарнизонную службу в течение четырех последующих лет. Об этом периоде жизни молодого унтер-офицера нам почти ничего не известно, кроме того, что в 1786 году он ездил в Ниццу для урегулирования семейных дел. По возвращении в Тулон он вместе с полком меняет свое местоположение: сначала в долину реки Дюранс, потом, неся гарнизонную службу в Мондофине и Бриансоне. В 1788 году, накануне революции, Королевский итальянский полк разделяется на две части: первый батальон стал именоваться Королевские стрелки Прованса, к которому принадлежал и наш герой; второй батальон именуется отныне Королевские стрелки Дофина. Батальон Массена направляется в Антиб для несения гарнизонной службы, где Андре вновь, после нескольких лет разлуки, встречается со своим дядей Жеромом-Марселем. Антиб, где располагается часть, в которой служит Андре, скоро станет играть большую роль в жизни молодого унтер-офицера.
Первые восемь лет службы, проведенные в рядах Королевского итальянского полка, ничем вроде бы не примечательные, на самом деле – превосходная военная школа для Массена. В этой школе он и учитель и ученик одновременно. Полковое начальство скоро замечает отличного служаку. Ему оказывают доверие, поручив обучать солдат строевой подготовке и тактике. Сам Андре постигает все тонкости военной службы столь основательно, что полковник даже ставит его в пример своим офицерам: «Ваше невежество по части строевого обучения, - язвительно отчитывает он их, - прямо-таки позорно; ваши подчиненные, к примеру, Массена, куда лучше могут осуществить маневр, командуя батальоном, чем любой из вас»6.
Однако, как бы хорошо к Массена не относилось начальство, как бы его не отличали, его скромное происхождение не давало ему права на продвижение по карьерной лестнице. 3 августа 1789 года он подает рапорт об отставке.
Решение, которое принял Андре, вряд ли можно назвать спонтанным. Возможно, кроме всего прочего, в дело вмешалась любовь. По крайней мере, через неделю после отставки Массена женится на мадемуазель Мари-Розали Ламар - дочери хирурга, имевшего большую практику. Нам неизвестно, при каких обстоятельствах произошло знакомство Андре Массена с 24-летней Розали Ламар, однако девушка, несмотря на скромное положение нашего героя, не отталкивает его, а, наоборот, проявляет искреннюю симпатию.
Несмотря на то, что отец Розали считал Андре не ровней своей дочери, все же свадьба состоялась 10 августа 1789 года.
В своей жизни Массена ценил только две вещи: деньги и славу, однако при всей своей легендарной скупости очень любил женщин, и, по словам одной современницы, «страсть его к женщинам…» была «доведена в старости почти до сумасшествия…»7.
Молодая пара осталась жить в Антибе, открыв собственную бакалейную лавку, приторговывая продажей оливкового масла и сухофруктов. «Большинство биографов Массена, вслед за сильно недолюбливающим его бароном Марбо, упоминают о том, что он якобы «приумножал» свое состояние, занимаясь контрабандой вместе со своим двоюродным братом Бавастро»8. По словам Данн-Паттисона, именно это обстоятельство в немалой степени помогло впоследствии Массене во время боевых действий в Альпах9.
Между тем, начавшая революция во Франции коренным образом перевернула жизнь Массена. Он все больше и больше приходит к мысли возвратиться в армию, тем более, что революция изменила многие представления о военной службе и вселила надежду на получение офицерских званий даже людям скромного происхождения. Привилегии были отменены, теперь, чтобы стать офицером не надо иметь благородное происхождение, теперь все зависело от способностей самого человека.
Однако для начала Массена решил проверить свои силы на политическом поприще; он примыкает к партии конституционалистов – местному клубу, который можно рассматривать как эквивалент парижскому клубу якобинцев. Однако он недолго продержался в нем. В этом повинна была принадлежность его к франкмасонству. Поэтому Массена выбросил из головы желание окунуться в политику и вновь устремил свой взгляд к армии. Именно от нее, как рассчитывал Массена, он мог получить то, что хотел и чего не мог достичь при старом режиме.
Во время революции много офицеров французской армии не разделяли революционные идеи и эмигрировали из страны, перейдя в стан врага и повернув штыки против революционной Франции. В этой связи в офицерском корпусе образовалась огромная брешь, которую необходимо было срочно заделать, чтобы не оказаться во время намечавшейся войны без командного состава. Поступив в Национальную гвардию Антиба, Массена получает звание капитана-инструктора. А когда по всей стране стали образовываться добровольные батальоны от каждого департамента, то он волонтером вступает во 2-й батальон от департамента Вар. Среди охваченных революционным энтузиазмом добровольцев людей, имеющих основательную военную подготовку, не слишком много. Один из таких немногих – Массена. «Этот маленький, темноволосый, невзрачный человек, которого, если что и выделяет из общей массы, так это его невероятная худоба, обладает удивительной способностью внушить другим веру в победу»10. «Массена, - писала о нем современница, - один из самых достопамятных людей нашей Революции… Строптивый характером, он… не годился для света… он сделался славен между храбрыми… Это был человек довольно скрытный, корыстолюбивый от природы и алчный в победе… Простой по наружности, он был очень горд, и в сущности имел для этого много поводов. Но гордость его надобно было угадать под наружностью мнимого деревенского простодушия и презрения к почестям… Прибавьте к этому наружный вид, который никогда не был приятен, и страсть его к женщинам, доведенную к старости почти до сумасшествия…»11.
Тем временем Франции встала перед угрозой иностранного вторжения. Европейские монархи решили восстановить династию Бурбонов на троне Франции и наказать чернь за бунт против христианнейшего короля Франции и Наварры Людовика XVI. По всей стране идет мобилизация добровольцев, готовых встать на защиту революционных идеалов.
Первого февраля 1792 года солдаты 2-го батальона департамента Вар избирают Массена подполковником. Больше года он сражается, командуя батальоном, с австро-сардинскими войсками в Приморских Альпах своего родного Пьемонта. Военные таланты и способности руководителя способствуют тому, что 22 августа 1793 года Массена получает звание бригадного генерала.
В этом качестве в середине декабря 1793 года Массена принимает участие в осаде и штурме захваченного еще летом англичанами Тулона – важнейшего города-порта на юге Франции. Он появляется со своими солдатами под стенами Тулона 14 декабря, накануне решающих событий.
Во время ночного штурма 17 декабря Массена возглавляет колонну, идущую на штурм фортов л'Артиг и Сент-Катрин. Причем, сам Бонапарт в этот момент сражается неподалеку, находясь под командованием... Массена. «Впоследствии, описывая осаду и взятие Тулона, Наполеон припомнит, казалось бы, все мало-мальски значимые детали этого события. Особенно охотно он расскажет о своем личном участии в штурме мятежного города: «Под Наполеоном была убита лошадь выстрелом с батареи Малого Гибралтара. Накануне атаки он был сброшен на землю и расшибся. Утром он получил от английского канонира легкую колотую рану в икру»12. Однако при всей «дотошности» описания событий 17-18 декабря 1793 года Наполеон ни разу и ни в каком контексте даже не упомянул о Массена»13. Относительно последнего, один из биографов маршала пишет: «Вероятно, не будет ошибкой предположить, что между двумя блистательными воинами уже существовало нечто похожее на профессиональную зависть»14.

 

генерал Массена Массена - маршал Франции
генерал Массена Массена - маршал Франции

За участие в захвате Тулона Массена получает звание дивизионного генерала. Однако это были не все почести: 23 декабря приказом генерала Дюгомье Массена был назначен губернатором Тулона – честь довольно высокая, если учесть, что наш герой еще был мало кому знаком. Со всей серьезностью и основательностью Массена берется за новую для него должность. Правда, и на этот раз ему не пришлось долго пробыть на этой должности. В середине января 1794 года Массена отправляется в Ниццу, но по пути заезжает в Антиб, где ему устраивают теплый прием. В это время в Антибе находился Представитель народа Рикор (Рикор, Жан-Франсуа (1759-1818) – родился в Грассе, адвокат, ярый приверженец монтаньяров; его слишком экстремистские мысли приведут к многочисленным неприятностям; проголосовал за казнь короля Людовика XVI; арестован после термидорианского переворота, свергнувшего власть монтаньяров (якобинцев), главой которых был Робеспьер; как сторонник Бабефа был вновь арестован во времена Директории. Во время Империи находился под особым присмотром; во время Реставрации Бурбонов в игнании, однако в отличие от многих цареубийц, причастных к смерти Людовика XVI, получил возможность возвратиться во Францию, где и закончил свои дни), который принял участие в этих церемониях. Церемония началась, согласно установленной традиции, у храма Разуму, где мэр Антиба Гильом Ламар (Ламар был родственником Массена) произнес пышную и довольно витиеватую - таков уж стиль той эпохи – здравицу в честь генерала Массена, в которой восхвалялись заслуги генерала и было предсказано великое будущее Андре Массена. Не обошлось в этой речи и без слащавых и угоднических слов в адрес Представителя народа Рикора.
После непродолжительной остановки в Антибе, где Массена смог некоторое время побыть со своей семьей, он продолжил путь в Ниццу, чтобы принять участие в Итальянской кампании – предвестнице знаменитой Итальянской кампании генерала Бонапарта 1796-1797 годов.
Итальянской армией командовал генерал Дюмербион, который поручил Массена руководить военными операциями против австро-сардинских войск на своем левом фланге. Во время развернувшихся в Альпах боев с противником (в апреле-мае 1794 года) молодой бригадный генерал Бонапарт вновь сражается под командованием Массена в качестве начальника артиллерии. Впоследствии, вспоминая об операциях Итальянской армии в 1792-1795 годах, Наполеон не раз называл имя Массена, «причем с какой-то отстраненностью, очень характерной для него, когда речь не шла о «начальнике артиллерии», как он сам предпочитал себя именовать, говоря о дебюте своей военной карьеры»15.
За неделю до нового 1795 года Массена серьезно заболел и, взяв отпуск, отправился домой в Антиб, заехав по пути в Ниццу. К этому времени он уже дважды успел стать отцом: в июне 1793 года родился сын – Жак-Проспер, а в следующем году появилась на свет дочь – Виктуар-Фекль.
Правда, сидеть без дела дома – это не для Массена. Как пишет Мишле: «Его великий воинственный инстинкт имел что-то общее с господствующим инстинктом некоторых животных. Что делать охотничьей собаке без охоты? Массена нуждался в опасности…»16. Как только он почувствовал себя чуть лучше, он тут же вернулся в Италию, к армии.
Участвуя в боевых действиях, Массена способствует захвату сильной и очень важной крепости Саорджио, а 21-24 ноября 1795 года способствует победе Итальянской армии в битве при Лоано. В своем рапорте об участии Массена в этом сражении главнокомандующий Шерер писал: «Генерал Массена, которому была поручена трудная и сложная операция, осуществил ее с искусством и четкостью, которые принесли ему общее признание»18. Лоано – первая крупная победа Массена, подтвердившая репутацию будущего маршала Франции как одного из выдающихся полководцев, рожденных Революцией.
В 1796 году Итальянской армией было поручено командовать генералу Бонапарту. Правда, в самой армии все были уверены, что этот пост будет предоставлен Массена. Однако когда в войсках стало известно, что ими будет командовать Бонапарт, это вызвало всеобщее непонимание и даже негодование, особенно среди офицерского корпуса. Нет никакого сомнения, что сам Массена также проявлял недовольство этим шагом правительства, считая, что Бонапарт интригами оттер его от законно принадлежавшего ему поста.
Бонапарт прибыл в Ниццу, в главную квартиру Итальянской армии, 27 марта 1796 года.
Известен рассказ о том, как произошла первая встреча нового командующего с командирами дивизий. Бонапарт вызвал командиров дивизий - Массена, Ожеро, Серюрье и Лагарпа - к себе в ставку. Они вошли, не снимая шляп. Бонапарт тоже был в шляпе и встретил пришедших вежливо, но сухо, предложил им сесть. Когда сели и началась беседа, Бонапарт снял свою шляпу, и генералы последовали его примеру. Немного погодя Наполеон надел шляпу, однако так взглянул при этом на собеседников, что те не посмели даже протянуть руку к своей шляпе. Дальнейшая встреча проходила следующим образом: генералы – без шляп, главнокомандующий – в шляпе. Когда беседа завершилась и все стали расходиться, Массена тих пробормотал: «Ну, нагнал же на меня страху этот малый».
Насколько реальна была эта встреча, сказать трудно, но ясно только одно – встреча с Наполеоном коренным образом изменила будущее Андре Массена. Как заметил Маршал-Конворд, «кампания 1796 года… переменила ход военной карьеры Массена… и из главного советчика командующего армии он превратился в его правую руку и преданного исполнителя его приказов»18.
«Бонапарт открыл перед своими боевыми соратниками, в их числе и перед Массена, широкое поприще славы. Воюя под его началом, талантливые честолюбцы, даже будучи простыми исполнителями приказаний свыше, добивались новых чинов, почестей, званий, богатств и известности. За редким исключением, все люди, знавшие Массена не понаслышке, отмечали две преобладающие черты его характера: неукротимое честолюбие и неуемную страсть к деньгам»19. По свидетельству Бурьенна, «Массена любил очень две вещи - славу и деньги; что касается до так называемых почестей, то он заботился только о тех, которые происходят от командования армией…»20. Бонапарт, прекрасно разбирающийся в человеческой натуре, понял Массена и в изобилии дал Массена и славу, и деньги.
Кампания 1796-1797 гг., чуть было не закончилась для нашего героя в самом ее начале. После успешного боя у Кайро, Массена решил отпраздновать победу, тем более что он узнал, что на постоялом дворе, находившимся неподалеку уже готов сервированный стол. Вместе с несколькими офицерами Массена отправился туда. Банкет был в полном разгаре, когда прибывший курьер сообщил генералу, что австрийцы контратаковали его дивизию. Массена, сумев пробраться через австрийские передовые посты, сумел появиться в расположении дивизии в критический момент и исправить положение, реорганизовав свои силы и остановив неприятеля.
В сражении у Лоди Массена, в числе других старших офицеров, устремляется на мост, находящийся под жесточайшим обстрелом, увлекая солдат в атаку.
Во всех боях дивизия Массена принимает самое деятельное участие. В послужной список Массена вошло участие в битва при Лоано, битва при Кастильоне, взятие Пескиеры, знаменитое Аркольское сражение и обессмертившая имя Массена трехдневная битва при Риволи.
По словам историка Левицкого, появление на риволийском плато дивизии Массена, ее отважные действия, неукротимый наступательный порыв решили исход битвы в пользу французов24. «Благодаря своевременному вмешательству Массена вся французская армия смогла перейти в контрнаступление, - пишет Маршал-Корнвол, - и овладеть позициями и орудиями, потерянными дивизией Жубера»22.
Именно тогда Наполеон назвал Массена – «l’Enfant chéri de la Victoire» - «любимое дитя победы». Когда Наполеон возродить дворянские титулы, он пожалует Массена титул герцога Риволи.
Бонапарт очень высоко оценивает военные способности Массена. В письме к своей супруге Жозефине от 11 июля 1796 года он пишет: «Выехав с трудом из Ровербеллы, я узнал, что неприятель показался в Вероне. Массеновы диспозиции были весьма удачны. Мы взяли 600 пленных и три пушки…»23. В приказе Бонапарта о дальнейшем наступлении армии после победы при Риволи была такая фраза: «Главнокомандующий желает, чтобы отважная дивизия и ее талантливый генерал (Массена – С.З.) внесли свой вклад в те успехи, которые нам еще предстоит обрести»24. За все время Итальянской кампании 1796-1797 гг. Бонапарт не раз выказывает знаки внимания Массена. После битвы у Кастилоне Наполеон преподносит Массена почетную саблю...
Однако, несмотря на все это, отношения между двумя этими людьми нельзя назвать безоблачными. По словам Мишле, причиной этого была зависть Бонапарта к Массена25. Относительно этого утверждения, которое подхватили некоторые историки, историк Троицкий пишет: «Чем значительнее личность, тем сложнее ее характер и тем больше заметно в ней как хорошее, так и дурное. У Наполеона почти все дурное проистекало из одного источника – его властолюбия. Говорят (Ж. Мишле, Г. Кирхейзен, М. Брандыс, а также А.С. Трачевский, А.К. Дживелегов), что он завидовал Л. Гошу, Ж.Б. Моро, даже собственным генералам и маршалам (Ж. Б. Клеберу, Л.Н. Даву, А. Массена), что он боялся того же Моро, Ж. Лафайета, мадам Ж. де Сталь и даже собственного адъютанта Ю. Сулковского. Все это несерьезно. Разумеется, Наполеон был далеко не столь хорош, чтобы признать такую критику, которую герцогиня Л. д’Абрантес считала «лаем, мяуканьем, кваканьем и карканьем над памятью человека, великого настолько, что если бы эти пигмеи вздумали измерить его высоту взглядом, у них случилась бы болезнь шеи». Дело в том, что у Наполеона и дурные черты были крупнее, чем просто зависть к отдельным людям и чувство боязни к ним»26.
Что же касается самого Массена, то он часто обижался на Бонапарта, считая, что тот принижает его вклад в ту или иную победу. В письме к Наполеону от 10 октября 1796 года он пишет: «Я сожалею о докладах по поводу Лонато и Ровередо, в которых вы не воздали мне справедливость, вполне мною заслуженную. Эта забывчивость разрывает мне сердце и приводит в смятение мою душу. Я принужден напомнить вам то, что победа при Сен-Жорже была одержана благодаря моим распоряжениям, моей энергии, моему хладнокровию и моей предусмотрительности»27.
Эти рассуждения подчиненного не понравились Бонапарту, однако он не высказал в ответ ничего, однако «сделал это опосредованно»28. Через некоторое время Бертье вынес Массена выговор за то, что последний самолично, без консультации с главнокомандующим, повысил в звании шестерых офицеров.
«Массена, и в этом, очевидно, проявилась гибкость его характера, присущая итальянцам, правда, извлек из инцидента с письмом должный урок. Никогда и ни при каких обстоятельствах он больше не повторит своей ошибки, обращаясь напрямую к Наполеону, укоряя его в «забывчивости» и несправедливости29.
Однако, несмотря на все эти перипетии, Бонапарт продолжает выделять Массена среди других генералов, а когда, после подписания предварительных условий мирного договора с Австрией, Наполеону понадобился человек, который смог бы передать правительству о достигнутых договоренностях, его выбор остановился на Массена. Естественно, он был горд, что ему была поручена эта миссия.

В Париж Массена прибыл вечером 6 мая 1797 года. Он впервые очутился в столице. Его встретили торжественно. Представленный директорам Баррасу, Карно, Ларевальеру-Лепо, он произносит речь. «Граждане директоры, - заявил Массена, - солдаты Итальянской армии являются ревностнейшими защитниками Республики и Конституции 1795 года… отдайте лишь приказ, граждане директоры, и покорители Италии, рука об руку с победоносными воинами Самбро-Маасской и Рейнской армий без промедления отважатся на новые битвы, дабы сокрушить жалкие остатки коалиции и принудить самых упорных неприятелей трепетать при одном упоминании Французской Республики»30.
Вскоре после этого Массена становится членом Совета старейшин (Совет старейшин – один из законодательных советов французской республики, созданный в соответствии с так называемой Конституцией III года (1795)). Правда, он не политик и далек от всех этих политических интриг и козней, которые раздирают Совет и которые только раздражают его. Поэтому он уже «не испытывает восторга по поводу своего нового отличия»31.
В конце июня 1797 года Массена покидает Париж и едет в Антиб, где пробыл в кругу семьи несколько дней.
В 1798 году Директория поручила Массена заменить генерала Бертье в руководстве французскими войсками, расположенными в Риме и его окрестностях.
Пребывание Массена в Риме и Падуе – один из самых дискуссионных периодов в жизни будущего герцога Риволи и князя Эслингского. Одни историки крайне строго отзываются о генерале в этот период, другие, более лояльные к будущему маршалу, пытаются смягчить, а порой и просто стараются не видеть тех излишеств, если можно так выразиться, которыми предавался Массена в Италии. Так в чем же смысл обвинений, которые бросают в лицо Массена? А он не так уж сложен – воровство и нечестное обогащение на завоеванной территории. Те, кто пытается смягчить это обвинение, приводят следующие доводы: мол, прибыв в Рим, Массена столкнулся с «массой проблем, которые разрешить обычными методами было невозможно»; его войска были в отвратительном состоянии – без нового обмундирования, без сапог, часто голодные, к тому же, войскам надо было платить, а денег не было. Все это вызывало сильное недовольство среди солдат, которое вполне могло перерасти в открытый мятеж. Что же можно сказать по этому поводу?
Вполне возможно, что такое незавидное положение солдат подвигло Массена начать «грабежи», чтобы хоть как-то улучшить положение вверенных ему войск. Однако на наш взгляд это объяснение слишком маловразумительное. Не секрет, и это факт, что Массена обожал деньги, обожал богатство. Стремление к обогащению было, по-видимому, главной страстью в его жизни. Наполеон называл Массена (вместе с Ожеро и Брюном) «ненасытными грабителями». Административная служба в его войсках оставляла желать лучшего. Деньги для Массена являлись даже более значимыми вещами, нежели титулы и звания. Конечно, Массена не был карьеристом, но чины и титулы для него приобретали вес только тогда, когда они давали какие-то денежные дивиденды; без звона монет титулы и звания не значили для него ничего. И это надо учитывать, когда речь заходит как о Риме и Падуе, так и о других местностях, где «похозяйничал» Массена. Конечно, будущий маршал не был единственным генералом, обогащавшимся на войне, собирая дань с захваченных территорий (помимо официальной контрибуции, которую устанавливала победившая сторона по отношению к проигравшим). Если приводить список военных, которые обогатились нечестным способом, то он был бы достаточно внушителен. Однако, и это ни в коей мере не обеляет Массена, «при всех своих бесспорных военных заслугах будущий маршал совсем не обладал другим, совершенно необходимым в создавшейся ситуации достоинством, - умением в мирной обстановке внушать доверие к своим словам и поступкам. Та страсть к накопительству, которую почти единодушно отмечали у него современники, не способствовала популярности Массена в войсках. Известны случаи, когда он буквально вымогал у своих солдат деньги и трофейные ценности, если узнавал, что таковые у них имеются. Посылать подобного командующего в войска, доведенные до отчаяния вороватостью армейских поставщиков, с которыми Массена всегда жил душа в душу, означало играть с огнем»32. Лихоимство генерала вызвало настоящее возмущение. Солдаты, давно не получавшие жалованье, прекрасно знали, что личные сундуки Массена ломятся от награбленного золота. 23 февраля специально собравшиеся в древнем Пантеоне офицеры потребовали прекратить казнокрадство чиновников из окружения главнокомандующего. В протесте, направленном ими Директории, были такие строки: «Последней причиной, переполнившей чашу терпения, является прибытие генерала Массена. Солдаты не забыли о вымогательствах и грабежах, совершаемых повсюду, где он командовал. Венецианская территория и более всего земли Падуи дают множество подтверждений его безнравственности»33.
Однако Массена отверг все обвинения в свой адрес. Тогда войска отказались выполнять любые его приказы. Видя такое положение дел, Директория решила отозвать Массена во Францию. Однако этот урок не пошел на пользу Массена: воровать он не перестал.

21 сентября 1798 года Массена покинул Париж, чтобы возглавить Рейнскую армию. Правда, вскоре после этого он получил распоряжение возглавить так называемую Гельвецкую армию, заменить на этом посту генерала Журдана. Руководя боевыми действиями в Швейцарии против австро-русских войск, Массена одерживает одну из самых значительных своих побед. Успех у Цюриха 25-26 сентября 1799 года имел более важные последствия, нежели просто поражение русского корпуса. Он спас Францию от иноземного вторжения.
После первого сражения у Цюриха, Массена отошел на более сильную позицию у Монт-Альбис, надеясь при лучших обстоятельствах вновь перейти в наступление. Когда он узнал, что эрцгерцог Карл покинул Швейцарию и двинулся в Германию, оставив в захваченном Цюрихе русский корпус Римского-Корсакова, Массена решил действовать, назначив наступление на 26 сентября. Но 23-го числа он получает письмо от генерала Сюше, начальника штаба Итальянской армии, в котором тот извещал Массена о движении армии Суворова через Альпы на соединение с корпусом Римского-Корсакова. В свете новых событий, Массена решил ускорить день наступление, которое было назначено теперь на 25 сентября. В этот день Суворов с армией переходил через Чертов мост.
Для намеченного наступления Массена имел 39 тысяч человек: дивизии Менара, Лоржа, Мортье и резерв Гумбера.
В отличие от французского командующего, который тщательно подготовил свое наступление, Римский-Корсаков не предпринял никаких мер на случай французской атаки. Он сам готовился к наступлению, а потому собрал у Цюриха большую часть войск, весь обоз и парки. О намерениях французского командующего русский генерал не имел ни малейшего представления.

Проведя ряд искусных маневров, 25 сентября 1799 года французские войска обрушились на противника. Упорство и отвага русских солдат позволили им мужественно противостоять натиску Массена в течение всего дня 25-го числа. Однако на следующий день противник был сломлен. Французы ворвались в Цюрих.
Разгром был полным. Как вспоминал один из французских участников сражения, «русские были опрокинуты и принуждены спасаться, придя в страшное расстройство, и, не захватив с собой ни единого орудия, оставили победителям всю свою артиллерию, весь свой багаж, несчетное количество всевозможных повозок и много тысяч пленных»34. Общие потери русских в сражении составили около 15 тысяч человек (Клаузевиц определяет потери русских войск в 8 тысяч человек).

 

Цюрихское сражение 25-26 сентября 1799 года
Цюрихское сражение 25-26 сентября 1799 года

Когда известие о победе у Цюриха достигло Парижа, оно вызвало невероятное ликование. Директория на радостях забыло о своем решении отстранить Массена от командования армией за инертность и бездействие. По словам Делдерфилда, если бы Массена «не удержал Швейцарию, или бы сделал хоть одно ложное движение, или совершил ошибку во времени, то беглецы из Египта (имеется в виду Бонапарт, покинувший Египет – С.З.) вернулись бы во Францию, оккупированную английскими, австрийскими и русскими войсками. Не было бы ни Маренго, ни Аустерлица, ни Ватерлоо. Таким образом, Массена сам оказался повивальной бабкой при рождении саги, в которой он, удержав Швейцарию, спасает Францию для Наполеона»35.
После Цюриха, Массена движется против армии Суворова, которую надеется также разбить. Однако Суворов не был бы Суворовым, если бы позволил кому бы то ни было разбить разгромить армию его «чудо-богатырей». Массена был восхищен действиями русского генерала и впоследствии с завистью говорил, что он «отдал бы все свои победы лишь за один Швейцарский поход Суворова».
Победа Массена у Цюриха имела, кроме военной стороны, еще и политическую: русский император Павел I вышел из коалиции и отзывал русскую армию обратно в Россию.
В кампании в Швейцарии Массена продемонстрировал во всей полноте свой полководческий талант. Терпение и выдержка, проявленная им во время боевых действий не может не восхищать; на протяжении долгого времени он терпеливо ждал того момента, когда можно будет с уверенностью броситься на противника – ни раньше, ни позже, а именно тогда, когда это необходимо; «умелое использование горных проходов, поддержание надежной связи между отдельными частями армии, грамотный выбор позиции, искусное чередование оборонительных и наступательных операций, способность воспользоваться оплошностью врага, перехватив у него инициативу, - таков не полный перечень того, что продемонстрировал Массена в Швейцарии в 1799 году»36. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что в какой-то мере ему помог разлад в рядах коалиции, спровоцировавший уход австрийской армии эрцгерцога Карла за Рейн и оставивший корпус Римского-Корсакова один на один с французской армией. Однако это слабое утешение для тех, кто хотел бы принизить значение победы Массена у Цюриха. Любой настоящий полководец в аналогичной ситуации сумел бы использовать все те выгоды, которые преподнесла ему судьба, и Массена продемонстрировал это блестяще, чем показал высокое воинское чутье, отличающее истинного полководца.
По словам одного из биографов маршала, победа у Цюриха, «период, когда слава Массена была наиболее прекрасна»37. «Цюрих – самый красивый цветок Массена и нет цветка более прекрасного ни в одном другом военном венке», - несколько высокопарно и в свойственном ему стиле пишет о победе под Цюрихом Адольф Тьер38. После смерти Массена в 1817 году король Людовик XVIII, услышав упоминания о Риволи, Генуе, Эcлинге, добавил: «Вы забыли Цюрих, где маршал имел самостоятельное командование и это делает ему больше чести, чем все остальное»39.
Прибыв во Францию из Египта, Бонапарт совершает переворот, вошедший в историю как 18 брюмера, и сделавший его властителем Франции на 16 лет.

Как наш герой воспринял известие об этом событии? Без особого энтузиазма. «Однако вряд ли правы те биографы маршала, которые связывают его реакцию на происшедшие в Париже перемены с его республиканизмом и опасениями за свободу страны. Скорее всего Массена если чего и опасался, так это того, что недолюбливавший его новый глава государства не даст ему все то, из-за чего только и стоит жить: славы и богатства»40.
Выражая свое отношение к совершившимся в Париже событиям, он заявил, что если Франция захотела доверить свою независимость и славу одному человеку, то она не могла выбрать никого лучше Бонапарта41.
Бонапарт оценил сдержанность Массена и в знак признательности предлагает ему пост главнокомандующего Итальянской армии. Естественно, Массена не против, однако выставляет условия, при выполнении которых он примет предложенный пост. «Я не возглавлю армию, - говорит Массена Первому консулу, - обреченную на оборонительные действия. Моя предыдущая служба и мои успехи не позволяют мне переменить ту роль, которую я… играл в войнах Республики»42. Бонапарт не выказывает никакого неудовольствия такому поведению Массена, поскольку такие условия согласуются с его принципами. Мало того. Первый консул предоставляет Массена неограниченные полномочия по части тех реквизиций, которые новый главнокомандующий в Италии сочтет необходимым для армейских нужд. Получив все гарантии Массена выезжает к месту нового назначения.
Он прибывает в свою штаб-квартиру, находящуюся в Ницце, 17 января 1800 года и с сожалением убеждается в том, что Итальянская армия находится в самом плачевном состоянии. Армейские госпитали переполнены, целые батальоны превратились в неуправляемые банды, офицеры и генералы бессильны восстановить дисциплину и порядок. Недостачи всего и вся превосходят всякое вероятие43. «Положение армии таково, - сообщает Массена военному министру, - что если вы в скором времени не пришлете продовольствие, людей, лошадей и деньги, ждите полной гибели Лигурийской (Лигурийская армия – по античному названию этой местности – Лигурия. Генуя была превращена Францией в «дочернюю» Лигурийскую республику. Отсюда и название армии Массена) армии»44.
При таком положении вещей, Массена приходится отказаться от желания вести исключительно наступательные действия. Он вынужден перейти к оборонительной тактике.

Начало войны 1800 года было не в пользу французов. Австрийцы начали боевые действия тогда, когда от них этого никто не ожидал. Они захватили инициативу и после нескольких боев рассекли Итальянскую армию: войска Сюше были отброшены к реке Вар, а другая часть армии во главе с Массена была заперта в Генуе. «Снова, как и в 1799 году после первого Цюриха, Массена был оставлен «затыкать брешь в борту государственного корабля», и началась историческая осада»45, во время которой Массена парализовал более 50 тысяч австрийцев, приковал английскую эскадру адмирала Кейта и в своих стремительных, почти ежедневных, вылазках перебил около 15 тысяч неприятельских солдат, т.е. столько, сколько у него самого было войска. «Сопротивление, которое Массена оказывал во время осады Генуи, - пишет Пиэр, - напоминают самые замечательные подвиги этого рода, известные в истории. Солдаты Массена переносили из одного чувства чести и воинской доблести страдания вроде тех, какие защитники Нюманса, Иерусалима и Ла-Рошели испытывали из-за религиозного фанатизма и страха перед рабством. Мало того, Массена беспрерывно выступал из оборонительного положения в наступательное. С 9 апреля, когда начались военные действия, до первых чисел мая ему удалось лишить австрийскую армию ранеными, убитыми и пленными до 15 000 человек, т.е. столько, сколько у него имелось действующего войска»46.
Осада начинается в условиях, наиболее плохих для города и французских войск: помимо неудовлетворительного состояния войск, недостаточности вооружения и боеприпасов, была большая нехватка продовольствия. Не было ни предусмотрено, ни сделано ничего, чтобы пополнить его запасы на длительный срок. Это было особенно неприятно, если учитывать, что население Генуи составляло в 1800 году 120 тысяч человек.
С начала осады Массена тревожит австрийцев чаще, чем они беспокоят французов. В результате многочисленных вылазок французы захватывают в плен большое количество солдат противника. Правда, в данной ситуации это играет против Массена, поскольку пленных необходимо кормить. А если учесть, что запасы продовольствия скудные, то ситуация складывается, прямо скажем, неприятная.
В надежде, что его послания дойдут до Первого консула и он предпримет все, чтобы деблокировать Геную, Массена 8 мая пишет письмо генералу Бертье, обрисовывая тяжелое положение не только своих войск, но и гражданского населения: «Пускай меня деблокируют… Город осажден с суши и с моря; я сражаюсь практически каждый день… с противником, у которого огромные ресурсы. Я все преодолею; у меня 12 тысяч человек, и я знаю их состояние. У меня продовольствия на тридцать дней, в течение которого в Генуе не будет волнений»47. В письме Массена - решимость отстоять город и выполнить свой долг до конца, однако, вместе с тем, он не уверен в лояльности жителей и даже более того, дает понять Бертье, а вместе с ним и Первому консулу, что волнения вполне возможны, когда запасы продовольствия иссякнут.
Уже скоро продовольствие, находящееся в городе, практически иссякло. Паек французов состоял уже из четверти фунта конины и четверти фунта того, что «с большой долей условности можно было бы назвать хлебом»48. В его состав входили испорченная мука, опилки, крахмал, пудра, молотое льняное семя, прогорклых орехов, «сдобренных» небольшим количеством какао. Однако более всего от нехватки продовольствия страдали жители города, которые были вынуждены поедать кошек, крыс, ящериц, змей, слизняков… Во время вылазок французских солдат против австрийцев горожане собирали крапиву и другие съедобные растения и варили из них похлебку. Все обычные продукты исчезли еще в самом начале осады, и местный черный рынок прибрал к рукам все, до чего не дотянулись руки военных. Рыбу, инжир, сахар на нем продавали по бешеным, запрещенным властями ценам. Рыночные цены доходили до 30 франков за фунт отрубей. Люди вырывали друг у друга шоколад, варенье, конфеты, засахаренные фрукты49. Шла охота, в буквальном смысле, на кошек и собак, которые еще остались в городе. Все, что мало-мальски было пригодно для еды шло в ход. Солдаты так ослабли, что караульным разрешалось сидеть на своем посту, а не стоять как было положено по уставу.
Военнопленные австрийские солдаты, которых английский адмирал Кейт отказался кормить, питались кожей своих ранцев, и к ним перестали присылать караульных, опасаясь, что последние будут съедены.
Чтобы предупредить всякие волнения местного населения, Массена издал специальное распоряжение, согласно которому солдатам, завидевшим где-либо более пяти собравшихся вместе горожан, было приказано открывать огонь50.
Разразилась эпидемия тифа, в день умирало по нескольку сотен горожан; их хоронили в длинных траншеях, поливаемых негашеной известью.
Для того, чтобы не допустить деморализации тех немногих тысяч солдат, которые еще были в состоянии сражаться, Массена запретил устраивать похороны с воинскими почестями. Несмотря на все бедствия и лишения, Массена держался, и отказался сдать город, когда англичане и австрийцы предложили ему капитулировать. «Он заставит нас съесть его сапоги, прежде чем сдастся», - не без гордости за своего командира говорили солдаты осажденной Генуи51.
Однако, несмотря на отказ сдать Геную, Массена прекрасно понимает, что рано или поздно он будет вынужден оставить город. Он начинает вести переговоры об эвакуации Генуи, считая, что с еще боеспособными солдатами сможет выторговать более почетные условия капитуляции.
На первой же встрече Массена выставляет такие условия, что австрийский генерал Отт от потрясения не мог вымолвить ни слова, однако адмирал Кейт, восхищенный дерзостью и мужеством Массена, уговорил своего союзника принять эти условия. В итоге, гарнизон вышел из Генуи со всем своим оружием. Сам Массена ехал на одной из очень немногих уцелевших в Генуе лошадей.
Как отмечали в своем труде Лависс и Рамбо, «героическая оборона Массена (25 апреля - 4 июня) дает ему не меньше прав на славу, чем его победа при Цюрихе»52.
По словам Рене Валентена, эта «странная капитуляция», в которой «побежденный диктовал свои условия победителю», достойно завершила упорную защиту Генуи, которую в нечеловеческих условиях вел Андре Массена53.
Как справедливо отмечал Чандлер, «в дальнейшем оказалось, что Генуя являлась ключом ко всей кампании»54. По словам же Данна-Паттисона, «без осады Генуи не было бы и Маренго»54.
Через десять дней после капитуляции Генуи, у деревушки Маренго, близ Алессандрии, армия Бонапарта одержала трудную победу на австрийцами.
«Когда Наполеон анализировал триумфы французского оружия, которые могли быть отнесены в основном на счет того или иного генерала, - пишет Рональд Делдерфилд, - он выделил четыре величайшие победы, которые были одержаны исключительно благодаря его собственному гению. Таким образом, ни один из маршалов не стал герцогом Аустерлицким, герцогом Йенским, герцогом Фридландским или герцогом де Маренго. Он был совершенно прав в отношении Аустерлица, Йены и Фридланда, но только не в отношении Маренго. Честь победы в этой битве не принадлежала ни ему, ни Мармону, ни Келлерману, ни Ланну, ни одному из участвовавших в ней генералов. Ее заслужил Андре Массена, сделавший ее возможной уже тем, что выпекал свои отвратительные буханки в общественных пекарнях Генуи и запрещал устраивать похороны с военными почестями, чтобы они угнетающе не действовали на психику оставшихся в живых»55.

24 июня 1800 года по распоряжению Наполеона Массена был назначен главнокомандующим Итальянской и Резервной армиями. Это, несомненно, явилось неким воздаянием Массена за героическую оборону Генуи. Однако уже в самое ближайшее время Первый консул пожалел об этом назначении. Дело в том, что Массена, заняв пост командующего, тут же ударился в лихоимство.
Наиболее непримиримым в окружении Первого консула был Карно, заменивший генерала Бертье на посту военного министра Франции. Человек честный, приверженец революционных идей и революционного образа жизни, он не мог сквозь пальцы смотреть на злоупотребления нового главнокомандующего Итальянской армии. Отношения между Массена и Карно переходят из состояния напряженности во враждебное состояние. В конечном счете, 11 августа военный министр пишет довольно резкое письмо Массена, в котором упрекает главнокомандующего в недостаточном внимании к солдатам и их нуждам, упрекает его за все неприятности, которые обрушиваются на Итальянскую армию, упрекает некоторых сподвижников главнокомандующего, которые недостаточно уделяют внимание армии. Письмо заканчивается следующими словами: «Я не могу скрыть, что среди людей, которые окружают Вас есть несколько индивидуумов, недостойных вашего доверия и которые должны рассматриваться даже как опасные»56. Массена не может не среагировать на это послание Карно и садится писать ответное письмо: «Я отрицаю, гражданин министр, все факты, которые приведены [в письме] и заявляю, что это ложь. Что касается нищеты солдат, вы об этом знаете лучше, чем кто бы то ни было, и этот упрек должен был быть направлен в ваш адрес…»57.
Несмотря на отрицание своей вины в лихоимстве, Массена был снят со своего поста 13 августа 1800 года и заменен генералом Брюном. Правда, последний действовал в Италии аналогичным образом, не гнушаясь ничем, что могло бы обогатить его.
«То, что эта отставка – знак высочайшей немилости со стороны главы государства, неоспоримо. Подтверждение этому – перевод Массена на половинное жалованье сразу после его отзыва из Италии. Зная о том, как «трепетно» Массена относиться к деньгам, Первый консул расчетливо бьет его по самому больному месту»58.
Чтобы хоть как-то сгладить суровые наказания и в некотором роде выказать признательность на предыдущие заслуги, уже 23 сентября 1800 года Бонапарт назначает Массена пенсию в размере 30 тысяч франков в год, а 6 октября 1801 года преподносит ему почетную саблю. Правда, все это не слишком уменьшает обиду, которую Массена имеет на главу государства. И как следствие, несогласие с учреждением Империи во Франции. По свидетельству Бурьенна, Массена «не был приверженцем сделанного при основании Империи изменения в образе правления… он возносился еще воспоминаниями к Республике, потому что Республика напоминала ему самые славные эпохи блестящего его военного поприща»59.
Это несогласие не могло не дать свои плоды, а потому вплоть до 1805 года Массена не допускается Бонапартом к ведению каких-либо активных дел. Однако чтобы не настраивать уж совсем против себя известного генерала, Наполеон предоставил Массена кресло депутата в законодательном корпусе.
18 мая 1804 года Франция была объявлена империей, а на следующий день 18 генералов стали маршалами Франции. В числе ни и Андре Массена. Тьебо, будучи адъютантом Массена, спешит поздравить своего начальника с таким высоким отличием, однако слышит в ответ: «О, да, один из восемнадцати!»64.
2 февраля 1805 года маршал Массена удостаивается высшей награды Франции - Большого Орла ордена Почетного Легиона.
С началом войны с Австрией в 1805 году Наполеон поручает маршалу командовать французскими войсками, сосредоточенными в Италии. Правда, значительных успехов и новых лавр Массена не приобрел в кампании 1805 года. Однако, это вовсе не означает, что действия Массена в Италии не принесли пользу Наполеону, ведущему боевые действия в Германии и потом в Моравии. Именно благодаря наступательным, правда, не всегда удачным, действиям, он не позволил эрцгерцогу Карлу не то, чтобы отрядить некоторые части из своей армии на помощь Маку, терпящему бедствие под Ульмом, но и самому пойти на выручку как Маку, так и русской армии Кутузова. Массена своими действиями сковал в Италии крупные силы австрийцев, не позволив им оказать поддержку союзникам на других участках театра военных действий. Именно в этом состоит основная заслуга маршала в кампании 1805 года.
Вскоре после Пресбургского мира маршалу Массена было поручено возглавить так называемую Неаполитанскую армию, чтобы фраза Наполеона: «Бурбоны перестали царствовать в Италии», - из просто раздраженного предложения превратилась в факт европейской политической жизни. Приняв командование 9 января 1806 года, Массена уже 12 февраля занял стратегически важную Капую, а через день вместе с «назначенным» королем Жозефом вступил в Неаполь. Бурбоны бежали из Неаполя на Сицилию, где нашли прибежище, находясь под защитой английского флота.
Однако захват Неаполя не означал, что все закончилось. Некоторые районы Италии, поддержанные Англией, выступили против французов. Особенно упорное сопротивление Массена оказала крепость Гаэта. Кроме того, в августе 1806 года маршалу пришлось лично возглавить экспедицию французских войск в Калабрию, чтобы разгромить отряды легендарного Фра-Дьяволо, сражавшиеся против французов. Восстание было подавлено, а Фра-Дьяволо схвачен французами и повешен.

И вновь, как это не раз бывало, маршал в очередной раз попытаться преумножить свое состояние. Слухи об этом быстро достигли Парижа. Еще 2 марта 1806 года Наполеон предупреждал своего брата Жозефа: «Массена грабит всюду, где только может»61. Однако никакие предостережения не помогают, Массена продолжает свои неблаговидные дела. В письме от 12 марта Наполеон сообщает брату новые сведения о хищениях, допущенных Массена: «Массена и Сен-Сир стащили 6 400 000 франков. Они вернут все до последней копейки… Пусть Массена посоветуют возвратить 6 000 000… Если он этого не сделает, я направлю в Падую военную комиссию для расследования, так как такого рода грабительство нетерпимо. Заставлять солдат голодать и не платить им жалованье под тем предлогом, что предназначенные для этого суммы являются подарком, сделанным ему провинцией, чересчур опрометчиво…»62.
Однако и на этот раз Массена никак не реагирует и не усмиряет свой пыл. «В качестве гражданского лица, - раздраженно пишет Наполеон Жозефу 3 июня, - Массена ни на что не годится; он не способен испытывать чувство привязанности. Он хороший солдат, но он не думает ни о чем, кроме денег; только этим и определяется его поведение и это то единственное, что побуждает его действовать, даже тогда, когда я нахожусь с ним рядом. Поначалу он довольствовался небольшими суммами, но теперь и десятки миллионов неспособны удовлетворить его алчность»63.
Терпению Наполеона пришел конец, когда он узнал, что Массена начал продавать торговые лицензии местным купцам, что подрывало его систему Континентальной блокады Англии. Это окончательно вывело императора из себя. Он конфисковал деньги Массена в банке Ливорно, что сократило бюджет маршала на три миллиона.
Этот решительный шаг Наполеона так расстроил маршала, он даже слег от огорчения. Сетуя на императора, он с горечью говорил: «Я сражался, служа ему, а он был настолько жесток, что отнял у меня мои скромные сбережения, вложенные в банк в Ливорно»64.

Когда Наполеон возродит дворянские титулы, Массена получит титул герцога Риволи. Он был обладателем огромного поместья, великолепного особняка в Париже, имел состояние, размеры которого было трудно определить. К тому же герцогский титул давал хорошие деньги, что для Массена было особенно ценно.
Став герцогом, Массена вынужден был периодически покидать свое имение Рюэль, чтобы присутствовать либо на вечерах в Тюильри, либо на охоте, которую устраивал император. Однажды по приглашению Наполеона герцог Риволи на свою беду принимает участие в охоте, завершившейся для него весьма прискорбным образом. «Император не только не умел стрелять, - вспоминал современник, - но и был несчастлив на охоте… стреляя по стае куропаток, он ранил в глаз маршала Массену. Заметив это, Наполеон восклицает: «Бертье, вы ранили Массену!» Обер-егермейстер (Придворная должность маршала Бертье) начал было оправдываться, но Император настаивает, Бертье уступает, и охотники возвращаются во дворец в невеселом расположении духа». Приехав в Мальмезон, Наполеон немедленно отправил в Париж к раненому маршалу своего личного врача, доктора Ларрея. Оказав Массена необходимую помощь, доктор, пишет мемуарист, передал ему от императора записку следующего содержания: «Мой кузен, когда здоровье ваше поправится, вы отправитесь из Парижа и примете главное начальство Португальской армией. Молю Господа, да хранит Он и милует вас своей святою милостию. Наполеон». «Что за человек! – восклицает Массена, с улыбкою, дурно скрывавшею его радость. – Умеет пустить пыль в глаза!» Так-то окривел Массена и получил главное начальство над Португальскою армиею», - завершает свой рассказ современник65.

Массена вовсе не желает участвовать в испанской авантюре Наполеона, правда, и сам император не слишком спешит предоставить Массена какую-нибудь важную роль. Например, когда новоиспеченный испанский король Жозеф Бонапарт попросил императора прислать к нему на помощь Массена, Наполеон сухо ему в этом отказал.
Между тем, Австрия, видя, что Наполеон прочно увяз в Испании, решила воспользоваться случаем и освободиться от его влияния.
В новой войне против Австрии Массена командует 4-м армейским корпусом Великой армии. Войска 4-го корпуса успешно сражаются с австрийцами при Ландсхуте, при Экмюле, захватывают мост и замок Эберсберг. В битве при Асперне-Эслинге, 21-22 мая, Массена командует войсками, действующими на левом фланге французской армии. В этой ожесточенной и кровавой битве Массена предстает во всем своем величие. Наполеон, вспоминая роль, сыгранную герцогом Риволи у Асперна, с восхищением говорил: «Кто не видел Массена в Асперне, тот не видел ничего». Здесь, у Асперна, Массена в полной мере проявил все свои лучшие качества: упорство, находчивость и самообладание. Именно о таких минутах имел ввиду Наполеон, говоря о Массена: «При первом выстреле, посреди ядер и опасности мысли его приобретали силу и ясность… только среди кровопролития обдумывал он распоряжения, которые следовало сообразить заранее. Посреди убитых и умирающих, когда кругом поражали ядра и пули, Массена становился тем, чем действительно был; тогда с величайшею основательностью и хладнокровием отдавал он приказания свои и принимал надлежащие меры»66.
«При Асперне все было именно так, как описывал Наполеон: яростные атаки противника, смятение в собственных рядах, ураганный огонь вражеской артиллерии… Хладнокровие, самообладание старого солдата – только они способны остановить дрогнувшие было войска. В течение нескольких часов герцог Риволи не покидал свой командный пункт – кладбище в Асперне. Картечь австрийских пушек бьет в упор, сметая ветки с деревьев, заставляя пятиться назад даже самых отчаянных храбрецов. Лишь маршал Массена посреди всей этой вакханалии боя остается спокойным и непоколебимым, как гранитный утес»67.
Во время это вакханалии боя Массена «стоял под большими вязами… спокойный и безразличный к падению ветвей, которые ломались при попадании ядер и картечи… наблюдал за всем, его взгляд и голос, казалось, придавал всем, кто его окружал, необъяснимую силу»68.
Вскоре по всей французской армии разнеслась страшная весть: маршал Ланн тяжело ранен – австрийское ядро раздробило ему ноги. После этого известия Массена взял общее руководство войсками, находящимися в Асперне и Эслинге, на себя. Благодаря именно его усилиям французам удается сдержать натиск армии эрцгерцога Карла и отступить на остров Лобау. Отход, осуществленный под прикрытием войск Массена, был проведен так искусно, что, по словам одного из его биографов, в плен к австрийцам не попал ни один француз69.
Несмотря на крупную неудачу 21-22 мая, Наполеон продолжает усиленно готовится к повторной переправе через Дунай. Вместе с ним все это время находится Массена, о котором император говорил, что это его правая рука.

Во время одной из рекогносцировок (3 июля), за два дня до генерального сражения с австрийцами при Ваграме, Массена вместе с конем угодил в яму и сильно расшибся. Упавший конь настолько основательно повредил Массена ногу, что он был не в состоянии снова сесть в седло (Как свидетельствует мамлюк императора Рустам, за день до генерального сражения с австрийцами Массена и Бертье обедали у Наполеона. «Его Величество все время уговаривал Массена: - Вы же ранены (он упал с лошади), пусть вас заменит адъютант. – Нет, сир, я не оставлю свой пост. Я буду командовать, сидя в коляске» / Roustam. Souvenirs de Roustam Mamelouck de Napoléon I. Paris, s.a. P. 236.). Поэтому во время Ваграмского сражения (5-6 июля 1809 года) Массена, командовавший войсками на левом фланге, появился на поле боя в легкой коляске, запряженной четверкой белых лошадей, и в сопровождении врача, менявшего компрессы у него на ноге каждые два часа.

Во второй день сражения эрцгерцог Карл предпринял неожиданное наступление против левого крыла французской армии. Однако ожесточеннейшая оборона Массена сорвала план австрийского командующего. К 11 часам утра войска маршала Даву, отразив все атаки противника на правом крыле французской армии, перешли в наступление и отбросили австрийский левый фланг к Ваграму. В центре, после ужасающего артиллерийского огня из 100 орудий, «колонна Макдональда» атаковала центр австрийской армии. «Тогда, - вспоминает Мармон, - император, все такой же бесстрастный, повернулся ко мне и сказал: «Бегите и скажите Массена, чтобы он атаковал все, что увидит перед собой, битва выиграна».
За блистательное командование войсками при Ваграме Массена заслужил новые лавры, но вместе с тем, еще прочнее закрепил за собой репутацию скряги. По свидетельствам французов, участников битвы, в течение всего боя рядом с ним находились кучер и форейтор. Их мужество заслуживало награды, и Массена даже объявил, что выдаст каждому по 200 франков. Адъютант маршала Марбо, описывая этот случай, говорит, что офицеры корпуса были уверены, что речь идет об ежегодной ренте по двести франков. Однако когда поинтересовались об этом у маршала, тот пришел в ярость при одном упоминании о подобной расточительности. «У тигрицы, на детенышей которой напал неосторожный хищник, - вспоминает Марбо о реакции маршала, - не бывает таких ужасных глаз, как у Массена, когда он услышал эти слова. Он подпрыгнул в своем кресле и воскликнул: «Несчастный! Вы хотите меня разорить!.. Как! 400 франков пожизненной ренты!.. Нет, нет и нет!.. Просто 400 франков!.. он начал бегать по комнате, опрокидывая все, что встречалось ему на пути, даже крупную мебель, повторяя: «Вы хотите меня разорить!..» Затем, уходя, он сказал нам вместо прощания: «Я предпочел бы видеть вас всех расстрелянными или самому получить пулю в руку, чем подписать бумагу о пожизненной ренте в 400 франков кому бы то ни было... Идите все к черту!..»70
Обо всем этом стало известно Наполеону, который прилюдно похвалил Массена за столь прекрасное решение. В итоге, герцогу Риволи ничего не оставалось делать, как назначить кучеру и форейтору ежегодную пенсию.
Последняя стычка с австрийцами под Цнаймом, завершившая кампанию 1809 года, чуть не стала роковой для маршала. Через мгновение после того, как он покинул карету, австрийское ядро разнесло ее в пух и прах…
После победы над Австрией, Наполеон удостаивает наиболее отличившихся сподвижников высокими титулами и наградами: Бертье, несмотря на свои просчеты в начале кампании, был сделан князем Ваграмским; Даву, проявивший в очередной раз свой талант под Регенсбургом и Экмюлем, получил титул князя Экмюльского. Массена также не был обойден. Высоким признанием заслуг маршала в боях под Асперном-Эслингом, где Массена проявил все свои лучшие качества и спас честь армии, является его новый титул – князя Эслингского.

Неудачи маршалов, действующих в Испании, подвигли Наполеона к тому, чтобы направить Массена руководить действиями французских сил на Пиренейском полуострове. Однако у герцога Риволи нет ни малейшего желания отправляться туда. Он мечтает о спокойной жизни в кругу семьи и имент, наконец, возможность воспользоваться теми богатствами, которые он уже имеет. Однако Наполеон не желает ничего слышать и настаивает: «Одной вашей репутации довольно, - убеждает император маршала, - чтобы покончить со всем этим делом»71. После долгих препирательств, Массена, наконец, дает согласие возглавить так называемую Португальскую армию…
Наполеон обещает дать маршалу армию в 90 тысяч человек. Но когда герцог Риволи узнает, что под его началом будут находиться маршал Ней и генерал Жюно, он осторожно намекает Бертье, что хотел бы сам выбрать офицеров, с которыми провел бы эту кампанию. В ответ на это начальник штаба французской армии изрекает: «Приказы императора в этом смысле совершенно конкретны и не могут быть предметом обсуждения. Когда император дает кому-либо полномочия, подчинение становится долгом; как бы ни велики были амбиции герцога Эльхингенского и герцога Абрантес, они не могут не отдавать себе отчета в том, что их заслуги совсем не те, что заслуги победителя при Цюрихе»72.
Когда же напрямую высказывает свои пожелания императору, то слышит в ответ: «Сегодня вы не в духе, мой дорогой Массена. Вы все видите в черном цвете… Ваш возраст?.. Насколько же вы старше теперь, чем были при Эслинге? Ваше здоровье? Разве вы чувствуете себя хуже, чем при Ваграме?.. Отправляйтесь в поход с уверенностью. Будьте осмотрительны и тверды, и все препятствия, которых вы опасаетесь, со временем исчезнут; прежде вы преодолевали гораздо большие трудности»73.
Для того, чтобы скрасить свой поход, Массена взял с собой некую мадам Лебертон, которая, чтобы не привлекать особого внимания оделась в зеленую униформу драгуна. По словам одного из биографов маршала, «он (Массена) обожал всех женщин без исключения, даже свою собственную жену…»74. Мармон в своих мемуарах пишет, что Массена «пылко любил женщин, и его ревность напоминала страстный характер итальянцев четырнадцатого века»75.
Назначение Массена командующим Португальской армией не всеми было воспринято с радостью. Некоторые с неудовольствием восприняли это назначение, и особенно это касалось генерала Жюно и маршала Нея, бунтарский и порой неуравновешенный характер которого был не по нраву многим. По словам герцогини д’Абрантес, «маршал Ней вообще не любил тех, кто делался его начальником; даже солдаты знали это и говорили… с ним плохо спать: он все одеяло стягивает на себя»76. Вообще Массена не повезло с теми людьми, которых Наполеон выбрал ему в подчиненные. Методичный подход князя Эслингского к ведению войны раздражал слишком импульсивного Нея. Генералы Жюно и Фуа не только не пытались смягчить раздоры, но порой усугубляли их. «С самого начала кампании, - замечает Делдерфилд, - три этих генерала образовали своего рода хунту, которая делала, казалось, все, чтобы расстроить планы своего начальника. Их позорное поведение послужило одной из существенных причин грядущих катастроф»77.
Однако, несмотря на трудности, кампания началась для французов достаточно успешно. 10 июля армия Массена заняла Сьюдад-Родриго; вскоре пала другая крепость - Альмейда. Путь в Португалию был открыт. Англичане отступали, даже не пытаясь оказать сколько-нибудь значительного сопротивления, уничтожая на своем пути все, что могло приходиться французам. Тактика «выжженной земли», умело применяемая ими, очень скоро принесла свои плоды. Голод, болезни, необходимость оставлять у себя в тылу гранизоны заметно уменьшили Португальскую армию. «Мы идем через пустыню, - сообщал маршал в Париж, - женщины, дети и старики бежали – абсолютно все; нигде нельзя… обнаружить проводника»78.

Несмотря на многие трудности и препятствия, армия Массена продвигалась вперед, вслед за отступающими англичанами. Неожиданно, у Бусако, Веллингтон остановился и дал бой французам. Прислушавшись к недостоверным данным, которые ему предоставил Ней и Жюно, он атаковал сильные позиции англичан. Результат этого кровавого боя был более чем прискорбным для Массена. По словам участника этого похода Барреса, французские войска «были если и не разбиты, то отброшены от всех пунктов, которые они намеревались захватить. Этот ужасный день, - продолжает он, - стоил армии более 4 тысяч человек убитыми и ранеными и чрезвычайно ее обескуражил»79. «Наши солдаты, - писала об этом сражении герцогиня д’Абрантес, - гонимые превосходными силами, и сверх того утомленные, запыхавшиеся, не могли сопротивляться, были опрокинуты неприятелем, и катились с скалы на скалу, до глубины пропастей, где острые камни покрылись в этот день ужасными, кровавыми останками…»80.
Несмотря на шок от этого поражения, Массена решил продолжать поход и отказался последовать советам тех, кто предлагать повернуть обратно и возвратиться в Испанию.
На этот раз о провел тщательную рекогносцировку и нашел пункт, где можно было обойти Веллингтона. Этот маневр французов вынудил Веллингтона оставить позиции у Бусако и продолжить отступление к Лиссабону.
Последовав за англичанами, Массена вскоре приблизился к португальской границе. Здесь его ждало совершенно неожиданное зрелище – знаменитые оборонительные линии Торрес-Ведрас (Торреш-Ведраш).
Все подступы к Лиссабону были прикрыты гигантской цепочкой оборонительных сооружений, так хорошо вписанных в местность, что любая попытка атаковать их была бы гибельной для французской армии, измотанной и существенно ослабленной маршем. Обойти позиции англичан было невозможно. Атаковать их с фронта - значило повторить битву при Бусако, причем с тем же самым результатом. Массена был поражен увиденным и не знал, на что решиться. Конечно, нельзя сказать, что линии Торрес-Ведрас были совершенно неприступны, их можно было взять. Однако для их штурма было необходимо большое количество осадных орудий и живой силы. А этого как раз Массена не имел.
Маршал попросил у Наполеона подкреплений, однако император ответил, чтобы герцог Риволи привлек к себе силы маршала Сульта. В послании Сульту Наполеон написал, чтобы тот оказывал поддержку Массена и соединился с его армией. Недовольный тем, что его подчинили Массена, он вместо того, чтобы выполнить предписания Наполеона, занялся осадой Кадиса, которую вел к тому же в высшей степени вяло.
Трудности с Сультом были не единственной проблемой князя Эслингского. Ней продолжает проявлять свой строптивый характер, а порой и неповиновение. Ней решительно выступает против любой попытки атаковать их и настраивает многих противодействовать желанию главнокомандующего. Как справедливо заметил один из биографов Нея, «ничто из того, что мог приказать его начальник, не было правильным».
В течение нескольких недель Массена продолжал находиться у линий Торрес-Ведрас, надеясь отыскать хоть какую-то возможность их взять с теми силами, которые он имел. Однако пресквернейшее положение с продовольствием и падение морального духа солдат вынудили герцога Риволи начать отход от Лиссабона. Этот маневр был выполнен Массена столь искусно, что Веллингтон узнал об этом только через три дня.
«Я сделал все, что мог, - докладывал Массена маршалу Бертье, - чтобы удержать армию вне пределов Испании так долго, как это только было возможно… но постоянно сталкивался с противодействием… командиров армейских корпусов, которые возбудили такие настроения среди офицеров и своих солдат, что стало опасным оставаться в нашем теперешнем положении сколько-нибудь долгое время»81.
Несмотря на сложные, порой неприязненные взаимоотношения с Неем, Массена поручает именно ему командовать арьергардом, от действий которого фактически зависит спасение всей Португальской армии. Однако это решение главнокомандующего нисколько не изменило отношения друг к другу этих двух людей. Ней продолжает проявлять непокорность и строптивость.
Когда французы достигли испанской границы, Массена неожиданно для всех решил вновь предпринять поход в Португалию, после тщательной подготовки. Это решение главнокомандующего вызвало новый взрыв недовольства со стороны Нея, который заявил, что не поддерживает планов Массена и в любом случае поведет свой корпус в Испанию, где по меньшей мере можно найти хлеб. Это заявление вывело из себя долготерпеливого Массена, и он сделал то, что должен был сделать еще несколько месяцев назад, - 23 марта 1811 года он отстраняет Нея от командования корпусом. «Я был доведен до крайности, которой честно пытался избежать, - писал Массена Бертье. – Маршал, герцог Эльхингенский окончательно вышел из повиновения. Я передал командование Шестым корпусом графу Луазону, старшему из дивизионных генералов. Старому солдату, командовавшему армиями в течение многих лет, прискорбно было вынести такое решение… в отношении одного из своих боевых товарищей. С момента моего приезда (в Испанию) герцог Эльхингенский постоянно мешал мне в моих военных операциях… Его характер хорошо известен, поэтому я ничего больше не стану говорить»82.
Наполеон остался недоволен действиями герцога Риволи и в своем письме высказался по этому поводу достаточно резко. Правда, в другом письме, написанном в апреле 1811 года за подписью Бертье, читаем: «Император надеется, - пишет начальник штаба командующему Португальской армией, - что Вы скоро найдете возможность нанести ответный удар. Император не забыл успехов, которые Вы одержали на протяжении пятнадцати лет, и он совершенно в Вас верит. Вы победите и оставите потомкам военную репутацию, основанную на столь многих славных достижениях. Мы сознаем все трудности вашего положения…»83.

Освободившись от Нея, Массена решил предпринять активные действия против англичан. Пятого мая 1811 года, проведя тщательную рекогносцировку, он наносит неожиданный удар по войскам Веллингтона у Фуэнтес д’Оноро. Не ожидавшие нападения противник были застигнут врасплох. Находившиеся на правом фланге армии Веллингтона войска потерпели поражение. От полного разгрома англичан спасло лишь неповиновение Бессьера, который, несмотря на все приказы главнокомандующего, запретил своим кавалеристам участвовать без его ведома в сражении. Сам Веллингтон впоследствии утверждал, что битва при Фуэнтес д’Оноро была «самой тяжелой из тех, в каких он принимал участие… Если бы Бони (Ироничное прозвище, данное англичанами Наполеону) там оказался, мы были бы разгромлены»84.
Несмотря на это, Массена решил на следующий день возобновить битву, однако большинство генералов не поддержало это желание главнокомандующего. В итоге, простояв на позиции еще три дня, Массена отошел к Сьюдад-Родриго.
Эти неудачи вызвали у Наполеона новый всплеск неудовольствия действиями маршала, и он поручил Бертье написал письмо в котором говорилось: «Господин маршал, князь Эслингский! Император полагает уместным поручить командование Португальской армией маршалу, герцогу Рагузскому. Его Величество желает, чтобы, как только Вы передадите командование, Вы немедленно возвратились в Париж. Согласно точным приказам императора, Вы должны взять с собой только собственного сына и еще одного из своих адъютантов. Полковник Пеле, все ваши прочие адъютанты и все штабные офицеры обязаны остаться при герцоге Рагузском»85.
Эта отставка вызвала глубокую обиду в душе Массена, еще больше усугубившуюся после того, как император выкроил время ненадолго встретиться с маршалом только несколько недель спустя.

 

Массена в 1812 году
Массена в 1812 году

Все время пока Наполеон безуспешно ведет боевые действия в России, Массена остается не у дел и проводит время в своем имении Рюэль.
Узнав о поражении в России, он совершенно не горит желанием вновь начать походную жизнь. Да и не только он хочет спокойной жизни. Остальные французские маршалы не очень разделяют оптимизма своего императора. Большинство по-прежнему сохраняли верность Наполеону, но «каждый хотел мира, отчаянно хотел мира – ради себя, ради своих жен и детей, общаться с которыми им приходилось так мало, и больше всего – ради Франции, за которую все они проливали кровь вот уже более двадцати лет»86.
Пока на полях Германии происходят ожесточенные битвы, Массена находится на относительно спокойной должности командующего 8-м военным округом со штаб-квартирой в Тулоне. В декрете об этом назначении говорилось следующее: «Князю Эслингскому отправиться в Тулон и взять в свои руки должность губернатора; под его начальством будет находиться 8 военный округ. Кроме того, флот и все войска, предназначенные для защиты города и побережья, а также национальная гвардия находятся под его командованием»87. В итоге, в кампании, призванной решить участь империи, Наполеон был лишен непосредственной помощи двух своих самых талантливых военачальников: Массена сидел в Тулоне, а Даву был отправлен на север Германии, в Гамбург, в котором был блокирован в ноябре-декабре 1813 года.
Впрочем, Массена вполне доволен своим назначением, которое способствует восстановлению пошатнувшегося здоровья вследствие сильного физического и эмоционального переутомления в прежних кампаниях.
Особой активностью действия на юге Франции, в районе Тулона и близлежащего побережья, не отличались. Только в конце 1813 года английская эскадра направляется к Тулону, чтобы попытаться захватить этот большой и важный порт на Средиземном море. Однако благодаря хорошей организации обороны, Массена 13 февраля 1814 года отразил эту атаку англичан еще на рейде. Это был единственный более или менее серьезный инцидент в то время.
Тем временем, проиграв в решающей трехдневной битве под Лейпцигом (16-18 октября 1813 года), Наполеон отступил к границам Франции, ведя за собой многочисленные армии союзников.

 

Медаль, выпущенная в честь Массена
Медаль, выпущенная в честь Массена

В первый день нового 1814 года, союзные армии перешли Рейн и вступили на территорию Франции. В конце марта союзники вступили в столицу Франции, а 6 апреля 1814 года Наполеон отрекается от престола.

Массена, узнав об отречении императора, вероятно, не слишком сожалеет о падении империи, хотя, может быть, и реставрация династии Бурбонов на прародительском престоле его тоже не слишком радует. Но, несмотря на это, он присягает на верность Людовику XVIII. Как выразился в свойственном ему стиле Рональд Делдерфилд, Массена «появился на арене событий, словно старая черепаха, вылезшая на свет после того, как бурные события миновали и солдатские сапоги с грохотом прошагали мимо. Он был сказочно богат и мог сообщить каждому точную стоимость накопленного им в любое время дня и ночи. Он не привлекал к себе внимания, и его оставили в покое вместе со всем его золотом, драгоценностями и прелестными любовницами. Массена не писал мемуаров и ни к кому не выражал недоброжелательства. Он получил от жизни все, что хотел, и все демоны ада не могли бы лишить маршала его приобретений в возрасте пятидесяти шести лет»88.
Правда, Бурбоны ведут себя по отношению к Массена несколько двусмысленно. Он сохраняет свой пост командующего 8-м военным округом, на который он был назначен Наполеоном, но, вместе с тем, король не желает дать маршалу Массена звание пэра Франции, объясняя это тем, что он не француз, а итальянец. «Таким образом, несмотря на почти сорокалетнюю службу Массена под французскими знаменами, он по-прежнему остается для короля и роялистов в лучшем случае наемником из Régiment Royal-Italien» (Королевский Итальянский полк) 102.
Несмотря на то, что после отречения Наполеона Массена присягнул Бурбонам, он не во всем разделяет многие действия короля, считая их не только ошибочными, но и губительными для Франции.

Не проходит и года, как Наполеон бежит с острова Эльба и 1 марта 1815 года высаживается на юге Франции в бухте Жуан.
Узнав о высадке Наполеона, Массена не разделяет этого шага императора. Он занимает выжидательную позицию: он не принимает сторону Наполеона, и, в то же самое время, он почти ничего не делает, чтобы преградить путь небольшому отряду Бонапарта. Зная, что 8-м округом продолжает командовать Массена, Наполеон направляет к нему своего эмиссара с запиской, в которой просит присоединиться к нему и вместе идти на Париж: «Князь, водрузите на стенах Тулона знамя Эслинга и следуйте за мной»90. Массена не откликается на этот призыв и продолжает выжидать, чем все закончится. Как замечает Делдерфилд: «Массена, видимо, был единственным, кроме Талейрана, человеком во Франции, который мог не уколоться ни об один из зубцов этой двузубой вилки, и ему это удалось»91. Он направляет отряд Миоллиса против Наполеона, но происходит удивительное: отряд Миоллиса «сбивается» с курса и проходит в стороне от двигавшегося отряда Наполеона. Современники терялись в догадках: то ли отряд Бонапарта шел очень быстро, то ли войска генерала Миоллиса шли слишком медленно, и если это так, то в чем причина?
Пока современники терялись в догадках этого загадочного явления, Массена устроил себе ставку в Ницце и стал ждать дальнейшего развития событий. При любом исходе он надежно себя застраховал: если выиграет Наполеон, то он, Массена, ему почти не противодействовал; если же победит Людовик XVIII, то Массена сможет заявить: «Ах, Ваше Величество, мои ребята не умеют маршировать так же быстро, как их отцы!»92

Однако, несмотря на такое двусмысленное поведение, Массена 9 марта 1815 года выпускает прокламацию, обращенную к жителям Марселя: «Вы можете положиться на мое усердие и преданность. Я поклялся в верности нашему законному королю. Я никогда не сойду с дороги чести; я готов пролить мою кровь до последней капли, защищая трон»93. Далее следовала подпись: «Маршал Франции, герцог Риволи, губернатор 8-го военного округа, князь Эслингский». Только после того, как власть Наполеона была фактически восстановлена по всей Франции, Массена признает законность происшедших в стране перемен. В итоге 10 апреля 1815 года появляется новое воззвание герцога Риволи жителям Марселя, написанное так, как если бы император вернулся во Францию только вчера. На самом деле к тому моменту исполнилось уже 30 дней, как Наполеон водворился в Тюильри. Прокламация Массена на сей раз гласит: «Событие, столь же счастливое, сколь и необычное, вернуло нам избранного нами государя, ВЕЛИКОГО НАПОЛЕОНА. Этот день должен стать днем ликования для всякого француза. Он снова взошел на трон, не пролив ни капли крови, и возвратился в лоно семьи, которая его нежно любит»94.
Захватив власть и вновь расположившись в Тюильри, Наполеон призывает к себе старого маршала и тот покорно является в Париж. «Император без промедления встречается с ним, как будто ничего не произошло, как будто они только вчера вместе стояли под выстрелами австрийских пушек близ Эслинга… Наполеон – воплощенная сердечность, князь Эслингский – воплощенная преданность. Во время разговора, Наполеон неожиданно спрашивает своего собеседника:
- Ну, Массена, так вы хотели сражаться против меня под началом герцога Ангулемского?
- Государь, - отвечал Массена, - вы отлично знаете, что моим знаменем всегда было знамя моей страны. Если я заблуждался, то это произошло помимо моего желания.
- Помимо вашего желания! Так, так! Вы бы сбросили меня в море, дай я вам время собрать ваши войска.
- Разумеется, государь, до тех пор, пока я был убежден, что вы не были призваны во Францию большинством французов»95.
Наполеон предлагает Массена командовать войсками в Лотарингии. Однако князь Эслингский отказывается от этой должности. Этот отказ, по мнению маршала, вполне оправдан, так как его здоровье не позволяло ему участвовать в активных боевых действиях. Он отходит от дел и остается в Париже на все время Ста дней, не принимая никакого активного участия в тех событиях, которые произошли и произойдут позднее.
Второго июня 1815 года Наполеон жалует Массена титул пэра Франции, однако это не меняет ничего в поступках старого солдата.
После второго отречения Наполеона – 22 июня 1815 года – образовалось Временное правительство, которое возглавил бывший министр полиции при Наполеоне Жозеф Фуше.
«Формально Временное правительство как будто собиралось возглавить борьбу по отражению вражеского нашествия. Двадцать пятого июня 1815 года специальным декретом оно объявило о том, что все его действия будут предприняты «от имени народа». Звучная терминология в духе 93-го года, надо полагать, кое-кого обманула, особенно тех, кто желал быть обманутым. Но самого Фуше заботила, разумеется, совсем не мысль об организации «всенародного отпора» вторгшемуся во Францию неприятелю. Он лихорадочно перебирал варианты: когда и кому сдаваться и на каких условиях»96.
Тайком, без ведома своих коллег Фуше ведет переговоры с Бурбонами, убедившись в неизбежности их второго «пришествия». По его распоряжению запрещены какие-либо карикатуры на Бурбонов, а во главе Национальной гвардии поставлен маршал Массена, который «думал только о том, чтобы пользоваться на досуге своими повсюду награбленными несметными богатствами… Выбрав подобного главнокомандующего, - замечает Шаррас, - Фуше останавливал одну из пружин оборонительного механизма»97. В первом же приказе Массена заявил, какого рода будет его деятельность: он поручил Национальной гвардии «наблюдать за общественным спокойствием и неприкосновенностью личностей и частного имущества»98.
3 июля 1815 года между двумя противоборствующими сторонами было подписано соглашение, в силу которого французская армия под командованием маршала Даву должна была отойти за Луару. Восьмого июля король Людовик XVIII въехал в Париж.
Во время второй реставрации, Бурбоны пожелали «отблагодарить» князя Эслингского за то, что тот сумел умерить страсти в Париже, а также сослужил им службу, высказавшись против установления регентства при малолетнем сыне Наполеона»99. Они ввели его в состав трибунала над маршалом Неем.
Князь Эслингский пытается уклониться от этой «чести», заявляя, что он не может быть объективным судьей в этом деле, поскольку у него с Неем всегда были натянутые взаимоотношения. Однако это не спасает старого солдата и он участвует в судилище «храбрейшего из храбрых».
Такая нетвердая позиция маршала не нравилась Бурбонам и в начале января 1816 года один из адъютантов военного министра Сен-Сира прибыл к Массена с письмом следующего содержания: «Монсеньор маршал, король ознакомлен о поведении каждого маршала Франции, принявших более или менее активное участие в планах узурпатора с 20 марта. На совете 27 декабря министры имели честь ознакомить его со всеми деталями, которые были собраны в различных министерствах, чтобы король принял решение по этому вопросу. Письма, направленные Вашим превосходительством 3 марта военному министру (маршал Сульт) и 13 апреля монсеньору князю Экмюльскому (маршал Даву, который во время «Ста дней» возглавил военное министерство) предоставили доказательства того равнодушия, с которым Ваше превосходительство отреагировало на первые известия о высадке Бонапарта и о тех действиях, которые Вы предприняли как командующий военным округом, начальство над которым была поручена Вам королем. После этих рассмотрений Его Величество решило заменить Ваше превосходительство в командовании 8-м военным округом и приказало прекратить выплату какого-либо жалованья»100.
Массена старается ответить на все обвинения, брошенные королевским правительством в его адрес. Этому делу он отдает последние силы, которые день ото дня все больше покидают старого солдата. Он публикует небольшую брошюру в свою защиту, в которой говорит о днях, последовавших за высадкой Наполеона в бухте Жуан. Однако все доводы Массена, что он слишком поздно узнал о высадке Наполеона и последний успел уйти далеко, что он помогал герцогу Ангулемскому противостоять Наполеону не принесли маршалу никаких результатов101. Он был снят со своего поста и отправлен на отдых в свое имение.

Несмотря на то, что Массена не слишком охотно выезжает из своего имения, он все же появляется на приемах. Так на одном из таких приемов он встречается лицом к лицу к герцогом Веллингтоном. Подойдя к нему, Массена шутливо заметил: «Из-за вас вся моя голова поседела», на что Веллингтон возразил: «В этом смысле мы – квиты»103.

Годы все сильнее давали о себе знать, здоровье Массена становится все хуже и хуже. Он все чаще приходил к мысли, что конец уже близок, несмотря на самоотверженные усилия молодого врача Бриссе.
В последние месяцы жизни герой Риволи и Цюриха, Генуи и Эслинга все чаще вспоминал о минувших днях...

Первого апреля 1817 года уже больного маршала посещает старший сын маршала Ланна – Наполеон. Эта встреча скрасила последние дни Массена, на которой он с теплотой отзывался о своем боевом товарище, которого не столь щедрый на похвалы император называл Роландом французской армии, Массена рассказывал Наполеону Ланну о гибели его отца, о том, что, даже лишившись ног, герцог Монтебелло не думал ни о чем другом, кроме как о спасении армии…
Три дня спустя, 4 апреля 1817 года маршал Массена отошел в мир иной в своем парижском особняке на улице Лилль.

 

Могила Массена Памятник Массена в нише Лувра по улице Риволи
Могила Массена Памятник Массена в нише Лувра по улице Риволи

Его смерть была воспринята по-разному: либеральные газеты вышли с большими статьями, воздающие заслуги Массена и напоминающие о больших военных подвигах князя Эслингского; роялистски настроенные газет вышли с короткими заметками о смерти и о похоронах Массена, однако, несмотря на это, даже эти короткие заметки были полны достоинства и не оскверняли память усопшего.

Отпевание произошло 10 апреля в церкви Saint-Thomas-d’Aquin, на котором присутствовали члены семьи и многочисленные политические и военные деятели. На похороны князя Эслингского прибыло большое количество маршалов: Келлерман, Серюрье, Мортье, Сюше, Лефевр, Удино, Виктор, Журдан, Даву, Монсей. Кроме маршалов Франции в траурной церемонии приняли участие около 200 генералов. Огромное число жителей Парижа вышли на улицы, чтобы проводить в последний путь великого солдата Франции.

Массена был погребен на кладбище Пер-Лашез. «На беломраморном обелиске, воздвигнутом над его могилой, указана только дата его смерти и начертано имя Массена. А вверху монумента, как лавровый венец над головой героя, значатся названия четырех битв, прославивших «любимое дитя победы»: Риволи, Цюрих, Генуя и Эслинг»104.

 

Приложения

 

1. НАПОЛЕОН О МАРШАЛЕ МАССЕНА

«Массена родился в Ницце и вступил во французскую службу в королевский Итальянский полк. Он был обер-офицером, когда вспыхнула революция, быстро шел вперед и вскоре получил чин дивизионного генерала. Находясь при Итальянской армии, служил он под начальством главнокомандующих Дюгомье, Дюмербиона, Келлермана и Шерера. Он был крепкого телосложения, неутомим и денно-ночно на коне, в горах и на скалах; вообще особенно способен к горной войне. Он был решителен, храбр, неустрашим, честолюбив и властолюбив; отличительной чертой его было упрямство, и потому он никогда не падал духом. Он пренебрегал дисциплиной и мало заботился о хозяйственном управлении, а потому и не пользовался большой привязанностью к нему солдат. Диспозиции его к сражению были неудовлетворительны; беседы – незначительны, но при первом выстреле, посреди ядер и опасностей, мысли его приобретали силу и ясность. Разбитый, он продолжал действовать как будто победитель. В конце Итальянского похода имел он поручение представить Директории предварительные условия Леобенского договора. Во время Египетской экспедиции начальствовал он армией, действовавшей в Швейцарии, и победой при Цюрихе спас Республику. Впоследствии он сделался маршалом, герцогом Риволийским и князем Эслингским»105.

«Массена имел отличные дарования. Он делал худые приготовления к сражению; только среди кровопролития обдумывал он распоряжения, которые следовало сообразить заранее. Посреди убитых и умирающих, когда кругом поражали ядра и пули, Массена становился тем, чем действительно был; тогда с величайшей основательностью и хладнокровием отдавал от приказания свои и принимал надлежащие меры. Справедливо говорили, что он не ранее действует с полной обдуманностью, как уже охваченный пламенем сражения. Впрочем, Массена был грабитель и всегда делился с подрядчиками и комиссарами армии. Наполеон часто предлагал ему миллион в подарок с тем, чтобы он прекратил воровство свое; но он, по привычке, не в состоянии был отвратить глаз и рук от денег. Солдаты ненавидели его за то и раза три или четыре возмущались. Но в действиях Массена был бесценный человек, и если б он блистательных качеств не помрачил лихоимством, то сделался бы великим человеком»106.

«Массена в Португалии сделал первую глупость, не обойдя позиций в Бузакко, хотя он прекрасно знал горную войну, но сердился на Веллингтона, считал его мальчишкой и хотел взять в плен. Потом он мог атаковать укрепленные позиции в Торес-Ведрос в тот самый день, когда к ним приблизился, хотя, положим, что была бы неимоверная быстрота. Но он остался перед ними целый месяц, ничего не предпринимая, потому что он упрям. Я не хочу верить, чтоб у позиции, растянутой на 8 миль, нельзя было найти места, где можно было бы пробиться. О Массена, Массена! Ему стыдно было отступить перед тем, кого он называл мальчишкой, и он запирается в Сантареме, не вступив в сношение на Тахо с Сультом. Это еще громадная глупость. А позицию в Сантареме Веллингтон мог легко обойти. Ренье писал мне, что ежедневно боится катастрофы. Действительно, я на месте Веллингтона воспользовался бы дурной позицией Массена, который держится в ней лишь из самолюбия. Наконец, в марте он решается очистить Португалию. Отчего он не ретировался на Коимбру? Он мог бы там удержаться. Массена храбр во время битвы, но он плохой полководец.
Не говорите мне о его славной защите Генуи. Ничего там не было славного ввиду того, как укреплена была Генуя. А зачем он не продержался в Генуе еще 10 дней? Эта позиция осталась бы за Францией. Я не поверю, чтоб его 16000 солдат и 160000 жителей так умирали с голода, чтоб нельзя было продержаться еще 10 дней. Ему надо было взять жизненные припасы у жителей, а если б и умерло с голоду несколько стариков и женщин, то Генуя была бы спасена. Если думаешь о гуманностях, то не надо воевать… Наконец, Массена очень дурно сделал, что отправился из Генуи морем. Он так поступил, чтобы только спасти капиталы. Ему надо было пойти сухим путем, соединиться с Сюше и атаковать австрийцев»107.

«Массена был превосходным генералом, у которого высокое качество равновесия рождалось в минуту боя, посреди опасностей»108.

 

2. ЭТАПЫ ПРОХОЖДЕНИЯ СЛУЖБЫ

1771 – юнга торгового корабля.
18.08.1775 – солдат Королевского Итальянского полка.
1.09.1776 – капрал.
18.04.1777 – сержант.
14.02.1783 – фурьер.
4.09.1784 – аджюдан-унтер-офицер.
1789 – старший адъютант национальной гвардии Антиба.
21.09.1791 – старший адъютант 2-го батальона волонтеров департамента Вар.
1.08.1792 – 1-й подполковник 2-го батальона волонтеров департамента Вар.
17.08.1793 – бригадный командир 51 пехотного полка.
22.08.1793 – бригадный генерал.
20.12.1793 – дивизионный генерал.
29.04.1799 – командующий Дунайско-Гельвецкой армией.
23.11.1799 – командующий Итальянской армией.
19.05.1804 – маршал Франции.
2.02.1805 - Шеф 14-й когорты Почетного Легиона.
28.12.1805 – командующий Неаполитанской армией.
24.02.1807 – командующий 5 армейским корпусом Великой армии.
19.03.1808 – герцог Риволи.
11.04.1809 – командующий 4 армейским корпусом армии Германии.
31.01.1810 – князь Эслингский.
17.04.1810 – командующий Португальской армией.
16.04.1813 – командующий 8-м военным округом.
2.06.1815 – пэр Франции.
22.06.1815 – командующий национальной гвардией Парижа. Отстранен при второй реставрации Бурбонов.

 

3. НАГРАДЫ

6.10.1801 – почетная сабля за Кастильоне.
11.12.1803 – легионер Почетного Легиона.
14.06.1804 – высший офицер Почетного Легиона.
2.02.1805 – знак Большого орла ордена Почетного Легиона.
20.02.1806 – высший сановник ордена Железной короны (Италия).
20.02.1806 – кавалер ордена св. Губерта (Бавария).
1809 – Большой крест Гессенского ордена Заслуг (Гессен-Дармштадт).
1810 – Большой крест ордена св. Стефана Венгерского (Австрия).

 

4. СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Жена – Розали Ламар (1765-1829).
Дети: Мари Анн Элизабет (1790-1794)
Жак Проспер (1793-1821)
Виктория Тереза (1794-1857)
Виктор (1799-1863).

 

 


ПРИМЕЧАНИЯ

1 Егоров А. А. Маршалы Наполеона. Ростов н/Д. 1998. С. 91.
2 Правила, мысли и мнения Наполеона о военном искусстве, военной истории и военном деле. Из сочинений и переписки его, собраны Ф. Каузлером. СПб., 1844. Ч. 2. С. 42-43.
3 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 91.
4 Там же. С. 92.
5 Young P. Napoleon's marshals. N.Y., 1973. P. 56.
6 Dunn-Pattison R.P. Napoleon’s marshals. N.Y., 1909. P. 50.
7 Абрантес Л. д'. Записки герцогини Абрантес, или исторические воспоминания о Наполеоне, революции, директории, консульстве, империи и восстановлении Бурбонов. М., 1835. Т. 13. С. 72, 75.
8 Young P. Op. cit. P. 56; Dunn-Pattison R.P. Op. cit. P. 50; Macdonell A.G. Napoleon and his marshals. N.Y., 1934. P. 9.
9 Dunn-Pattison R.P. Op. cit. P. 50.
10 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 95.
11 Абрантес Л. д’. Указ. Соч. Т. 13. С. 72, 75.
12 Наполеон. Избранные произведения. М., 1956. С. 17.
13 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 97.
14 Marshal-Cornwall J. Op. cit. P. 5.
15 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 98.
16 Мишле Ж. История XIX века. До 18 брюмера. СПб., 1883. Т. 2. С. 72.
17 Marshall-Cornwall J. Op. cit. P. 9-10.
18 Ibid. P. 52.
19 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 104.
20 Бурьенн Л.А. Записки г. Буриенна, государственного министра, о Наполеоне, директории, консульстве, империи и восстановлении Бурбонов. СПб., 1834. Т. 5. Ч. 9. С. 13.
21 Левицкий Н.А. Полководческое искусство Наполеона. М., 1938. С 92.
22 Marshall-Cornwall J. Op. cit.
23 Наполеон. Письма к Жозефине. СПб., 1833. Т. 1. С. 14.
24 Marshall-Cornwall J. Op. cit. P. 50.
25 Мишле Ж. Указ. Соч. Т. 2. С. 71.
26 Троицкий Н. А. Александр I и Наполеон. М., 1994. С. 176.
27 Dunn-Pattison R.P. Op. cit. P. 53.
28 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 107-108.
29 Там же. С. 108.
30 Marshall-Cornwall J. Op. cit. P. 56-57.
31 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 110.
32 Там же. С. 110-111.
33 Dunn-Pattison R. P. Op. cit. P. 55.
34 Soult. Mémoires du Maréchal-Général Soult duc de Dalmatie. Publiés par son fils. P., 1854. T. 2. P. 239.
35 Делдерфилд Р. Ф. Указ. Соч. С. 112.
36 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 115.
37 Béanregard D. de. Le maréchal Masséna. P. 45.
38 Thiers A. Histoire de la Révolution française, livre quarante-troisième.
39 Journal le Constitutionnel du 14 avril 1817.
40 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 115.
41 Dunn-Pattison R.P. Op. cit. P. 57.
42 Ibid. P. 57-58.
43 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 116.
44 Там же.
45 Чандлер Д. Военные кампании Наполеона. М., 1999. С. 180.
46 Пиэр. История Наполеона I. СПб., 1893. С. 64.
47 Valentin R. Le Maréchal Masséna (1758-1817). P., 1960. P. 151.
48 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 117.
49 Tachot E. Le Siége de Génes. P. 224,225.
50 Ibid. P. 227.
51 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 117.
52 Лавис А., Рамбо Э. История XIX века. М., 1938. Т. 1. С. 74.
53 Valentin R. Op. cit. P. 154.
54 Чандлер Д. Указ. Соч. С. 189.
54 Dunn-Pattison R.P. Op. cit. P. 59.
55 Делдерфилд Р.Ф. Указ. Соч. С. 134-135.
56 Valentin R. Op. cit. P. 163.
57 Ibidem.
58 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 120.
59 Бурьенн Л.А. Указ. Соч. Т. 5. Ч. 9. С. 13.
60 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 121.
61 Там же. С. 124-125.
62 Там же. С. 125.
63 Там же.
64 Dunn-Pattison R.P. Op. cit. P. 61.
65 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 128.
66 Правила, мысли и мнения Наполеона… Ч. 2. С. 43.
67 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 130-131.
68 Damamme J.-C. Lannes maréchal d’Empire. P., 1987. P. 269.
69 Young P. Op. cit. P. 61.
70 Марбо М. Мемуары генерала барона Марбо. М., 2005. Т. 2. С. 388-390.
71 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 136.
72 Там же.
73 Там же. С. 136-137.
74 Macdonell A.G. Op. cit. P. 9.
75 Marmont. Op. cit. T. 1. P. 147.
76 Абрантес Л. д’. Указ. Соч. Т. 14. С. 20.
77 Делдерфилд Р. Ф. Указ. Соч. С. 262.
78 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 139.
79 Barrès J.-B. Memoirs of a napoleonic officer Jean-Baptist Barrès. N.Y., 1925. P. 143.
80 Абрантес Л. д'. Указ. Соч. Т. 13. С. 284, 211-212.
81 Dunn-Pattison R.P. Op. cit. P. 150.
82 Ibid. P. 151.
83 Marshall-Cornwall J. Op. cit. P. 238-239.
84 Dunn-Pattison R.P. Op. cit. P. 67.
85 Marshall-Cornwall J. Op. cit. P. 249-250.
86 Делдерфилд Р. Ф. Указ. Соч. С. 317.
87 Valentin R. Op. cit. P. 265-266.
88 Делдерфилд Р.Ф. Указ. Соч. С. 374.
89 Егоров А.А. Маршалы Наполеона... С. 148.
90 Lacroix D. Les Maréchaux de Napoléon. P., s.a. P. 82.
91 Делдерфилд Р.Ф. Указ. Соч. С. 378.
92 Там же.
93 Marshall-Cornwall J. Op. cit. P. 257.
94 Valentin R. Op. cit. P. 272.
95 Егоров А. А. Маршалы Наполеона... С. 151.
96 Егоров А.А. Фуше. Ростов н/Д., 1998. С. 345.
97 Шарас Ж.-Ф.-А. История кампании 1815 года. Ватерлоо. СПб., 1868. С. 394-395.
98 Егоров А.А. Маршалы Наполеона… С. 153.
99 Там же.
100 Valentin R. Op. cit. P. 278-279.
101 см. Mémoires de M. Le maréchal Masséna, duc de Rivoli, prince d’Essling, sur les événements qui ont eu lieu en Provence, pendant les mois de mars et d’avril 1815, suivi de pièces justificatives et d’une carte géographique, paru en 1816.
103 Young P. Op. cit. P. 65.
104 Егоров А.А. Маршалы Наполеона… С. 154.
105 Правила, мысли и мнения Наполеона… С. 42-43.
106 Там же.
107 Наполеон на острове Св. Елены / По новым документам // Вестник Иностранной литературы. 1899. № 10. С. 140-141.
108 Зотов Р.М. Наполеон на острове Святой Елены / Р.М. Зотов. Собр. Соч. М., 1996. Т. 5. С. 205.

 

По всем вопросам писать по адресу: [е-mаil] , Сергей Захаров.



В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru