|
1. Жизнь Патрика Гордона.
Пребывание в Малороссии.
С 1667 по 1677 год мы имеем лишь весьма скудные сведения о жизни Гордона, так как до сих пор не найдена относящаяся к этому периоду часть дневника. Из некоторых кратких замечаний в дневнике позднейшего времени, а также из сохранившегося послужного списка мы знаем, что он большую часть этого времени провел в Малороссии. После возвращения из Англии он со своим полком был отправлен в Украйну и находился до [30] 1670 года в разных городах, между прочим, в Трубачевске и Брянске. В то время происходили беспорядки в Малороссии; Гордона употребляли для усмирения непокорных казаков1).
Как кажется, в 1669-1670 году Гордон совершил поездку в Шотландию; по крайней мере, когда он в 1685 году подал прошение об увольнении, присоединяя к этому разные жалобы, то (II, 83-88) указывал на разные черты своей прежней жизни и служебной деятельности и, между прочим. говорил: «Когда я в 1670 году возвратился из моего отечества, я нашел, что жалование офицерам было понижено на одну треть против прежнего. Я потому просил увольнения, но моя просьба не была исполнена2). Я должен был отправиться в Севск. Его величество покойный славной памяти государь отпустил меня милостиво и сказал мне лично, что я в Севске найду достаточное прокормление, что в случае какой-либо нужды я должен подать прошение, и что все мои просьбы будут исполнены» (II, 84).
Вероятно, только после этой поездки в Шотландию скончалась первая супруга Гордона, урожденная Бокговен. Вторая супруга его была урожденная Ронэр (Roonair). Ее отец был также полковником3). Портрет ее приложен к первому тому издания дневника; подлинник не сохранился; копия находится в Эрмитаже: здесь на супруге Гордона видна цепочка с портретом Петра Великого. Мы не знаем, когда она была удостоена этого знака отличия (II, III и III, 400).
Мы уже выше заметили, что четверо детей от первого брака, Екатерина и Мери, Джон и Джемс, пережили отца. Зато из пяти детей от второго брака четверо умерло в детском возрасте. Георг Стефан родился 24-го декабря 1682 года и умер 1-го ноября [31] 1684 года (II, 46)4). Феодор Игнатий родился 14-го февраля 1681 года, как видно из письма Гордона к иезуиту Шмидту (III, 351) по случаю его отправления в Браунсберг в 1692 году. мать весьма нежно любили этого сына и с трудом рассталась с ним (III, 317). Он также впоследствии посвятил себя военной карьере и пережил отца. Дочь Иоанна родилась 21-го июня 1688 года (II, 230), а скончалась 24-го марта 1690 года (II, 299). Сын Петр родился 3-го июня 1691 года (II, 341), а умер 9/10-го ноября 1695 года (II, 635). Младший сын Гордона Георг Гиларий родился 10-го сентября 1693 года (II, 416) и умер 5-го марта 1694 года (II, 440). Значит, из всех детей от второго брака остался в живых один Феодор, который, впрочем, как видно из письма Гордона к иезуиту Шмидту (III, 318), был также не крепкого телосложения. Когда умер Гордон-отец в 1699 году сыну его Феодору было семнадцать лет.
Потеря первой жены, вступление в новый брак были, без сомнения, важнейшими событиями той эпохи в жизни Гордона, которая по недостатку дневника менее известна. Дневника недостает от конца июня 1667 до января 1677 года, а затем от августа 1678 до января 1684 года. Значит, подробности всего времени от 1667 до 1684 года нам известны лишь настолько, насколько они относятся к Чигиринским походам.
8-го января 1677 года Гордон приехал в Москву; уже на дороге он заболел и целую неделю после прибытия в столицу хворал. В Москве он оставался до конца марта. Между тем на престол вступил царь Феодор Алексеевич. С тех пор как Гордон живал в Москве в шестидесятых годах, многое в столице изменилось. Покровителя Гордона при царе Алексее Михайловиче, [32] царского тестя Ильи Даниловича Милославского давно не было в живых. При дворе явились новые люди. Находившись в провинции, Гордон не имел стольких связей с разными вельможами и чиновниками в столице, как прежде. И вот ему грозила беда. Несколько солдат Гордона полка, подстрекаемые, как он рассказывает (I, 413), полковником Трауерпихтом, подали жалобу на него. Гордон был особенно раздражен против Трауерпихта, и, как кажется, считал себя нисколько не виноватым. Встретившись 15-го января 1677 года в доме князя Трубецкого с Трауерпихтом, он в сильных выражениях упрекнул своего сослуживца в несправедливости; Трауерпихт не возразил ничего, как полагает Гордон потому, что он сам сознавал основательность упреков. Но на другой день, 16-го января, солдаты, сопровождаемые Трауерпихтом, подали свою жалобу, наполненную «наглою ложью и клеветами», как говорит Гордон (I, 413). 20-го января к Гордону пришел шурин Трауерпихта с предложением сделки за 300 фунт. стерл.; этот господин брался уладить дело Гордона с солдатами, если последний уплатит ему означенную сумму. Гордон разгорячился и сказал, что скорее готов купить за несколько копеек веревку, чтобы повесить всех своих противников. Он, как видно, приобрел уже некоторую опытность в подобных делах и потому счел нужным подкупить какого-то дьяка. От князя Ромодановского он узнал, что при разборе жалобы солдат все обвинения оказались лишенными основания и вызванными лишь некоторой строгостью Гордона в соблюдении дисциплины. Вообще Ромодановский выразился чрезвычайно благосклонно и благодарил Гордона за услуги, оказанные царю. К тому же и из Севска Гордон получил грамоту, подписанную жителями 19 или 20 деревень, в которых стоял полк Гордона, с заявлением о безукоризненности образа его действий. Противники Гордона, видя, что их жалоба не будет иметь успеха, изъявили готовность отказаться от дальнейшего ведения дела, если Гордон даст им пять рублей. Гордон соглашался на эту плату лишь на том условии, чтобы солдаты открыли ему своих сообщников, тайных или закулисных недоброжелателей. Так как солдаты на это не соглашались, сделка не состоялась. Тем не менее, это дело, имевшее, как видно, характер мелочной интриги, кончилось ничем. Тотчас после окончания этого дела Гордон уехал [33] из Москвы. Очень возможно, что только этот эпизод и был причиною поездки в столицу.
Как видно, положение Гордона, хотя он должен был жить в провинции, было довольно прочное. Уже в начале 1677 года он был хорошо знаком с князем Василием Васильевичем Голицыным, которому суждено было играть столь важную роль во время правления царевны Софии.
Местопребывание Гордона, за исключением того времени, когда он был в походе или временно в столице, был Севск, куда он и отправился весною 1677 года. В Севске он играл довольно важную роль. Он принимал у себя боярина князя Ивана Борисовича Троекурова, бывшего в Севске проездом в Киев; при этом случае и другие вельможи были в гостях у Гордона (I, 418). Вообще, упоминается часто о довольно дружеских сношениях Гордона с русской знатью. Нельзя сомневаться в том, что он в это время говорил свободно по-русски. Угощать Русских и участвовать в их пиршествах он умел отлично. Опытность Гордона в военных делах давал ему сильный перевес над многими русским офицерами. С одной стороны та польза, которую он оказывал России, давала ему право на всеобщее уважение и доверие; с другой, именно то значение, которое он имел в русском войске, лишало его возможности оставить Россию. В нем нуждались, и поэтому все его просьбы об увольнении были отклонены. В нем нуждались более прежнего, особенно с тех пор, как столкновения с Турцией и Татарами, начиная с 1677 года, требовали чрезвычайных усилий со стороны России.
Примечания
1) См. I, 670; 362-63.
2) Понижение жалования иностранным офицерам действительно состоялось. По случаю дела о споре из-за двух пасторов лютеранской церкви, полковник Бауман заявил в 1670 г. о том, что положение иноземцев стало хуже. «Два года тому назад, - сказал он, - жалование выдавалось не деньгами, а солью, что уже было убыточно; а теперь вместо 12 месячных окладов офицеры получают лишь 5. Кто просит увольнения не получает ни денег, ни увольнения и должен оставаться в России в крайней бедности и пр.». – См. Fechner, Chronuk der evangelischen Gemeinden in Moskau, Moskau, 1876, I, 347.
3) О нем упомянуто в дневнике, II, 240, по случаю дележа его имения.
4) Как кажется, заметка о сыне «Григории», посещавшем школу, в издании
дневника, II, 28, заключает в себе какую-то ошибку. Имя «Григорий» чисто
русское, между тем как все прочие дети Гордона имели нерусские имена, например,
«Джемс», «Джон», «Мери» и пр. Далее едва ли можно считать вероятным, чтобы
Гордон посылал своего сына в монастырскую школу; прочим своим детям он давал
домашнее воспитание или отправлял их за границу для обучения в иезуитских
коллегиях. К тому же впоследствии нигде не упоминается о сыне Григории. Поэтому,
вероятно, издатель (II, 28) без основания прибавил к имени «Григорий» в скобках
«сын Гордона» и напрасно в алфавитном указателе (II, 39) отождествил этого
«Григория» с сыном Гордона Георгом Стефаном.
|
