|
2. Дневник как источник.
Хозяйственный быт.
Уже из главы о материальном положении Гордона в биографическом очерке видно, что дневник его заключает в себе много данных для истории хозяйства в России. На основании разных заметок Гордона мы можем составить себе более или менее точное [178] понятие о некоторых явлениях распределения богатства и потребления. Данные о денежном обращении, о ценах встречаются в изобилии, ни один из источников того времени не представляет такого богатства материалов для истории частного богатства, по крайней мере, того общественного класса, к которому принадлежал Гордон, то есть группы зажиточных иностранцев. Судя по зажиточности Гордона, можно составить себе более или менее точное понятие о том, как жили его сослуживцы и знакомые из иноземцев, имевшие некоторое значение в обществе и занимавшие официальное положение. Что сам Гордон, получавший в девяностых годах без малого тысячу рублей жалованья, мог жить безбедно видно из того, что монетная единица (рубль) была тогда довольно значительна, так что одна четверть хлеба стоила 50 к., иногда даже 40 к.; для сравнения можно также отметить, что пастор лютеранского прихода получал в то время не более 60 р. в год жалованья1).
Можно полагать, что между иностранцами, находившимися тогда в Москве, было немало столь же домовитых хозяев, каков был Гордон: иначе не были бы возможны текущие счеты в том виде, в каком они существовали между Гордоном и множеством других лиц. Между иностранцами кредит был чрезвычайно развит. За неимением банковских учреждений, они постоянно помогали друг другу ссудами – иногда без процентов, иногда взимая небольшой рост, иногда без залога, иногда отдавая в залог какую-либо ценную вещь. В таких деловых сношениях, в таком взаимном доверии, основанном, разумеется, главным образом на некоторой степени зажиточности, а также и на общей солидарности и честности в этих кружках, заключалось большое удобство и условие дальнейшего материального обеспечения. Все это требовало не только осторожного, бережливого обращения с деньгами, но также и более или менее сложного счетоводства, некоторого знания бухгалтерии, ведения значительной корреспонденции. Можно думать, что не один Гордон был столь опытным и прилежным корреспондентом и бухгалтером, и что большая часть его знакомых, родственников, друзей приблизительно столь же серьезно относилась к вопросам своего хозяйства, как наш автор. Многие другие, военные люди, купцы ремесленники и пр., имевшие дела с казною, страдали, подобно Гордону, от взяточничества, от медленной [179] уплаты казенных денег, от преобладания натурального хозяйства над денежным. Зато многие другие иностранцы, равно как и сам Гордон, были собственниками домов с садами и огородами, имели погреба с винами, а, пожалуй – и деревни.
Специалисты по истории сельского хозяйства могли бы извлечь из последней части дневника Гордона довольно богатый материал для истории доходности тогдашних имений. Получив после Азовских походов разные деревни, Гордон стал получать оттуда, кроме незначительного денежного оброка, разные съестные припасы. О количестве таких привозимых из деревни продуктов Гордон оставил заметки в дневнике. Гордон имел около 60-ти душ крестьян. В третий раз отправляясь к Азову в 1697 г., он был в своем имении. Осенью этого же года он определили меру оброка каждому крестьянину: по 1р. деньгами, по 2 ведра вина, по 1 пуду свинины и пр. (III, 159). Затем он получает из деревни гусей, уток, кур, яиц, льну, масла, ржи, овса, пшеницы, конопляного семени и пр. (III, 169). Далее встречаются списки скота, содержавшегося в его имении (III, 170), заметки о цене крестьянских изб с угодьями (III, 177), о недоимках и пр. особенно достойна внимания составленная Гордоном смета об управлении имением «Красная слобода». Тут самым точным образом определено, сколько можно ожидать дохода, между прочим приблизительно – по 20 четв. пшеницы, ржи и гречихи, 78 четв. овса, 58 четв. ячменя, 12 пуд. масла, 20 пуд. меду, 158 ведер вина, 71 р. деньгами, 8 пуд. хмелю, 4 пуд. грибов, 316 щук в аршин длины, 316 лещей в ¾ аршин длины, 632 плотицы, 79 пуд. свинины, 79 гусей, 79 уток, 79 кур, 79 поросят, 8 ведер льняного масла и 500 копён сена (III, 215). Перечислив все это на деньги по тогдашним ценам и сравнив итог, с одной стороны, с соответствующим количеством хлеба, а с другой – с жалованьем, которое Гордон получал из казны, можно бы составить себе довольно точное понятие об экономическом значении жалованья деревнями в конце семнадцатого века.
Уже в очерке биографии Гордона мы указали на то, что у Гордона было много предметов роскоши, что он выписывал их из-за границы, и, между прочим, упоминали о весьма значительных суммах, которые тратил Гордон на покупку рыбы. Особенно по случаю чрезвычайных празднеств, потребление рыбы было необыкновенно большое. Когда Гордон праздновал свадьбу своей дочери Мэри с майором Спивинсом, употреблено было 10 налимов на уху и на паштеты в [180] 5-ти блюдах; 18 стерлядей, отчасти жареных, отчасти вареных (между ними было 4 больших); 20 стерлядей на уху; 10 лещей жареных и вареных (между ними 4 больших); 10 щук и 10 судаков жареных и вареных (между ними по 4 больших); 200 ершей, 400 карасей, 30 щук соленых, 300 пескарей, 250 раков и пр. Все это вместе стоило 30 руб., то есть столько, сколько стоили в то время 60 четв. ржи, - сумма, равняющаяся 500 рублям по нынешним хлебным ценам.
Вообще данные о ценах, встречающиеся в дневнике Гордона, всецело подтверждают уже добытый прежними экономическо-историческими изысканиями результат, показывающий, что в XVII столетии сырые продукты были необыкновенно дешевы, а обрабатываемые или предметы промышленности, а также предметы привоза из дальних стран, стоили неимоверно дорого. Так строительные материалы, дерево, дома стоили дешево. Гордон купил дом за 120 р. (II, 209), очевидно для себя, потому что немногим позже он говорит о переезде в новый дом (II, 215); другой дом куплен был за 40 р. (II, 223), третий – за 55 р. (II, 373). За постройку бани он заплатил 13 р. (III, 185); другой раз была построена баня с комнатой, передней и чердаком за 6 ½ р. (II, 403). Переставить две конюшни, выстроить новую и еще домик для сторожа стоило 9 р. (II, 415). Починка крыши двух комнат стоила 60 к. (III, 189). Сделать четыре рамы для окон стоило 48 к. (III, 205 и 183). За 40 бревен Гордон заплатил лишь 4 р. (III, 187). За перестройку комнат и постройку трех новых комнат два плотника взяли не более 13 р. (II, 375). Даже каменный дом, построенный для Гордона в 1697 г., стоил недорого. Строитель Никита Степанов за всю работу должен был получить 120 р. и 10 ведер вина. Бочка извести стоила 18 к., а всего требовалось 300 боч., сотня камней стоила 2, 70 к., 1,000 кирпичей – 1, 85 к. с привозом и пр. (III, 87; III, 206; II, 513). Несколько раз говорится о расходах при постройке печей. За две новые печи и исправление третьей заплачено 4 ½ р. (II, 377, 379). Изразцы стоили 1 ½ к. штука (III,
205) и по 1 к. Довольно дорого стоил дикий камень для фундамента, а именно 2½ р. сажень (II, 510). Также дорого стоило копание пруда в 40 сажень длины и 20 саж. ширины
– 120 р. (II, 217, 344). Лошади покупались по разным ценам: самые дешевые – за 6 ½, за 5 и за 9 р. )II, 511; III, 102). Однажды, когда Гордон купил пару серых немецких лошадей для своего экипажа, ему пришлось заплатить по 60 руб. за [181] штуку (III, 85). Однажды упоминается о покупке 29 лошадей за 86 р. 73 к. (III, 39) и проч. Рожь стоила по 54 к. четверть, овес – 50 к., просо – 1 р. 80 к. (II, 105); солод – по 42-73 коп. бочка или четверть (II, 369, 370, 405, 425. 497; III, 81); хмель – по 2 ½-4 к. фунт (II, 369, 370, 405, 425, 497; III, 81); воз сена – 32-35 к. (III, 10); бочка смолы – 70 к. (II, 519). Чрезвычайно дорого было железо – по 30 и 35 к. пуд (III, 187). Зато человека можно было купить весьма дешево – по 20 р. (II. 511). Годичная плата слуге была 6-10 р. (IV, 200; III, 85); однажды Гордон купил мужа с женой и заплатил 27 р. (III, 960,
И плата за умственный труд не была высока, как видно из некоторых заметок об учителях (II, 291, 430). Пастору при похоронах Спивинса Гордон дал 5 р. (III, 171). За портрет Гордона, сделанный из воска, также заплачено 5 р. (III, 79). Когда хоронили сына Гордона в Киеве, певчие и два «оратора» получили вместе не более 1 ½ р. и пр. (II, 44). По случаю похорон дочери Гордона Иоанны заплачено ремесленникам за гроб и пр. 10 ½ р. (II, 299), а за надгробный камень 4 р. (II,
361). Обделка надгробного камня для сына Гордона Петра и надпись стоили 40 к. (II, 639); надпись на могилу майора Спивинса 1 р. 80 к. (III, 191). Много денег было истрачено на креп по случаю похорон майора Спивинса: нужно было 68 уборов, и за них заплачено 16 ½ р. (II, 171).
Вообще материя обходилась дорого. Аршин красного одеяла стоил 1 р. 10 к. (II, 78); в Данциге Гордон заплатил за шинель 9 талеров (II, 129); в Лондоне за один парик – 7 фунтов стерлингов; за шляпу 2 ½ фунта; за шелковые чулки – 12 шиллингов (II, 130); аршин тафты по 60 к. (II, 8). Кожаные предметы также стоили дорого: сукно и кожа для экипажа – 10 р. (II, 421, см. подробный счет, II, 422); сбруя стоила дешево (II, 78, 370, 413); зато переплет книг обходился дорого: за две книги заплачено 35 к. (II, 8). Предметы иностранные стоили весьма дорого, как например, виноградное вино (см. например, II, 365; III, 204) и колониальные товары (II, 512). О лимонах и апельсинах говорится иногда, как об особенной редкости. Их привозят в подарок по несколько штук. Сахару потребляется весьма мало.
О расходах при путешествиях судить трудно. Были случаи весьма дешевых поездок: двум солдатам, отправляемым в Архангельск из Москвы, дано на дорогу всего 2 р. 68 к. (II, 223). За наем лошадей из Риги до Пскова заплачено 6 талеров за каждую (III, 206); так [182] как нужно было 8 лошадей, приходилось заплатить 48 талеров. Коляска стоила 70 р. (III, 205). За наем судна из Риги в Любек Гордон с товарищами заплатил однажды не более 12 талеров (I, 378). Зато на возвратном пути он заплатил, нанимая галиот из Травемюнда до Риги не менее 200 талеров (I, 409). О разных расходах на пути в Англию из Германии говорится весьма подробно в 1686 г. (II, 125-132). Уже выше мы видели, что портовые деньги были в то время весьма высоки (см. например, II, 296).
Наконец, укажем еще на отношение цены русских монет к цене иностранных. Один червонец равнялся 1 р. 42 к. (I, 214), иногда 1 р. 10 к. (II, 434, 501); один талер равен был 55 к. (II, 501). Серебро стоило 10 ½ р. фунт в 1691 г. (II, 345), иногда и дешевле; 8 к. золотник, значит – 7 р. 68 к. фунт (II, 499). Вероятно, столь низкая цена обусловливалась низкой пробой серебра. Серебро в позолоченном кубке стоило 10 р. фунт (III, 96). Однажды за разные серебряные предметы, весом в один фунт, заплачено 14 талеров.
Таково значение дневника Гордона как исторического источника. Нельзя не пожелать, чтобы наши историки при изучении второй половины XVII века более чем ныне, обращали внимание на этот драгоценный памятник.
Примечания
1) Fechner, 1. e., I, 402.
|
