|
Глава X. Царствование Императрицы Екатерины II. (1661–1774 г.)
Конфедератская война. Действия Казаков в первую Турецкую войну. Возобновление Азова и Таганрога. Сражение при Ларге и Кагуле. Покорение Крыма. Взятие Кафы. Подвиг Казачьего Серебрякова полка. Кучук-Кайнарджиский мир.
[61]
В 1762 году, сентября 5-го, последовал Указ о размежевании земли для крепости Святого Димитрия; а в 1776 году, марта 15-го, земли войска Донского велено обмежевать кругом по всей границе.
В 1764 году, апреля 19-го, Императрица Екатерина II, требовала от Войскового Атамана Ефремова сведения: по каким указам захватили чиновники земли, им не принадлежащие, сколько их при юртах и слободах, заселенных и пустопорожних, сколько доходу войскового, и как и куда оный употребляется? Тем же указом Черногаевский юрт, самим Атаманом [62] Ефремовым самовольно захваченный, приказано у него отобрать; и у всех других Старшин и Казаков, незаконно владеющих, земли взять и употребить на пользу общую.
Конфедератская война. 1667 год. Польша, называясь республикою, представляла безобразнейшее из всех Правление: вся власть была в руках ленивого дворянства, почитавшего за честь не слушаться своего Короля и после смерти его продавать корону тому из иностранных принцев, который больше даст. При всяком избрании нового Короля дворянство разделялось на две партии, одна другую под именем Конфедератов преследовавшую. Такое неустройство и почти беспрерывное междоусобие привели Польшу на край погибели. Со времен Петра Великого она политически уже не существовала: Август II и III возведены были на престол по воле Российского Двора; Императрица Екатерина II дала им Станислава Понятовского, который, бывши при Ней посланником, умел Ей понравиться. Дворянство, недовольное Понятовским, объявило престол праздным, и, омраченное изуверством, по наущению Иезуитов, во имя Бога мира и любви, с благословением Папы решилось истребить всех иноверцев (Диссидентов). Сейм мятежников повелел не только преследовать их, но лишать гражданской чести и жизни. Католицизм, жестокосердый, не терпящий никаких иных вер, долженствовал погубить Польшу. Междоусобная [63] война за веру, под руководством монахов, представила миру отвратительнейшие неистовства и мгновенно облила Польшу кровью, покрыла ее пеплом и развалинами. Диссиденты прибегли под покровительство России. Екатерина для защиты Своей веры и Церкви не могла отказать им в пособии, ибо, не считая Лютеран, Реформаторов и Протестантов, большая часть подданных Польши были Греческого Закона. Со всех сторон для поддержания Диссидентов вступили в Польшу Российские войска. Суворов с небольшим корпусом подобно молнии проник ее насквозь и, покорив Краков – главное гнездилище изуверов, утвердился в нем. Все главные города были заняты, а малые отряды, всегда с постоянным успехом действовавшие, вскоре усмирили крамольников. Устрашенные Католики искали пособия извне: Франция, всегда принимавшая великое участие в делах Польши и, по отдаленности своей, никогда не успевавшая подать ей действительной и сколько-нибудь значительной помощи, на сей раз успела склонить Турцию, а после и Швецию, объявить России войну; – и Франция, всегда для Польши доброжелательная (одними словами), наконец, была причиною конечной ее погибели.
Для удержания Конфедератов, кои, не смотря на частые свои поражения, продолжали малую войну, в Польше был оставлен Генерал Веймарн [64] с 10.000 корпусом, в числе коих было более 2.000 Казаков; против Турок же вооружены были две армии. Первая, собранная в Подолии, под начальством Генерала Князя Александра Михайловича Голицына, состояла из 65.000 человек, в том числе 9.000 Казаков. Оная армия назначена была действовать наступательно. Генералу Графу Петру Александровичу Румянцеву со второю армией поручено было прикрывать границы России между Днепром и Доном и быть готовыми подкреплять действующую армию.
Действие Казаков в первую Турецкую войну1. 1769–1774 годы. 11-го апреля первая армия прибыла к Днестру и стала лагерем при деревне Антоновке, 15-го переправилась чрез Днестр при Калюсе; 16-го – Казаки, поступившие под начальство Генерал-Майора Князя Прозоровского, первые открыли военные действия взятием нескольких человек в плен. 17-го – Князь Прозоровский, догнав задних из Корпуса Карамана-Паши, поспешавшего к Хотину, побил 400 человек и взял два знамени; с нашей стороны убиты два Полковых начальника, Старшины: Пушкарев и Федотьев с 20 Казаками, да 30 ранено. Три дня армия шла с великою трудностью горами, где артиллерию должно было спускать и поднимать на канатах. 19-го апреля, в день Пасхи, приступом взято было укрепленное окопами предместью, и вся неприятельская [65] армия вогнана в Хотин; но как не успели вместе с бегущими ворваться в крепость, то Князь, не имея с собою осадной артиллерии и достаточного продовольствия, принужден был возвратиться тою же дорогою за Днестр и отступить к Меджибожу, где находились запасные магазины. Тут армия оставалась в бездействии в продолжение двух месяцев. Одни легкие войска сражались, но здесь Казаки не имели того преимущества, какое они имели в Семилетнюю и Конфедератскую войны, против регулярной Прусской конницы и худо обученной Польской вольницы. Турецкая конница, столь же быстрая в движениях и искусная в наездничестве, по великому превосходству в числе, превозмогала Казаков. За всем тем на них одних лежало содержание передовых постов и особенно преследование, потому что со времени Семилетней войны многое и без разбору принято от Прусаков, от чего регулярная наша кавалерия так отяжелела, что не могла поспевать за проворными Спагами и Татарской конницей.
1769 год. Военные действия сего года происходили на небольшом пространстве в окрестностях Хотина так, что наша армия наша, окружая крепость, была сама осаждена втрое сильнейшей Оттоманской ратью. Несмотря на превосходство в числе, войска наши, уже испытанные и хорошо обученные, имели пред Турками столь великое [66] преимущество, что в приближении нашей армии к Хотину (2-го июля), вся армия не могла ни на минуту остановить или воспрепятствовать ее шествию. К сожалению, Князь Голицын. приняв уже устаревшую тогда методу Графа Миниха – сражаться карем в оборонительном положении – много отнял славы как у себя, так и у войска, уже способного к наступательным движением. Сражение 14-го августа, где 10.000 Татар одними Казаками и двумя или тремя батальонами были опрокинуты в Днестр, долженствовало бы открыть глаза Главнокомандующему, но он и после разбития Визиря. 29-го августа напавшего на него со всеми силами, упрямо оставался при прежней своей оборонительной системе, когда уже очевидно было, что при малейшем наступлении Турецкое полчище, сколь оно ни многочисленно, было бы неминуемо истреблено или в прах рассеяно.
Счастье помогло Голицыну более, нежели он мог ожидать того от своих распоряжений. 6-го сентября 12 тысячный Турецкий Корпус, перейдя Днестр, утвердился в предместном укреплении, построенном на левом берегу под выстрелами Хотина. Проливным дождем сорвало мосты, и Князь не упустил сего случая: в 9 часов вечера 8 гренадерских батальона без выстрела ворвались в укрепление и всех, там бывших, перекололи штыками. Турецкая армия, приведенная сим сражением в ужас, не слушаясь начальников, [67] оставив Хотин пустым, обратилась в бегство и по всем дорогам к Дунаю и отчасти к Бендерам разбрелась. Молдавия и Валахия заняты были без сопротивления, и победоносная армия, потеряв во всю кампанию не более 1.000 человек, расположилась на зимние квартиры между Трембовлем и Бугом.
Вторая армия, под командою Генерала Графа Румянцева, состояла из 50.000 регулярных войск, 10.000 Казаков и 20.000 Калмыков. 3-го июля принадлежащий к Корпусу Генерал-Поручика Берга, коему поручено было наблюдать за Татарами под Перекопом, Донской Полковник Горбаков с 2.000 Казаков и Калмыков был окружен превосходною толпою Татар; но отбился и с малою потерею отступил к речке Молочные Воды, где, получив подкрепление, прокрался к Сивашу. Хотя за недостатком корма и воды невозможно было всему Корпусу Генерал Берга удержаться под Перекопом; но одни Казаки и Калмыки, частями от Корпуса отряжаемые, навели ужас на неприятеля и отогнали у него 12.000 лошадей, 8.000 овец, 4.000 рогатого скота и 600 верблюдов. Главные силы Корпуса Берга стояли лагерем на Кальмиусе, дабы сим положением прикрывать работы, производимые в Таганроге и Азове.
татары во все лето ничего не предпринимали; уже осенью Донской Старшина Колпаков с 200 Казаков, занимавший пост при вершине Кальмиуса, [68] усмотрев на степи следы неприятельской конницы, устремился за нею в погоню. 14-го ноября нагнал и разбил ее, из числа 500 ч. положил на месте сто, в том числе Предводителя их, Шатимир-Агу, и знаменитого наездника, Хозбогач называемого, взяв в плен только одного Татарина для вестей и показа. Вскоре Есаул Сулин, отделясь от отряда Колпакова, при Торце разбил другую малую воровскую партию, гнавшую перед собою 5 пленных и 20 волов. Это можно назвать последним актом политической жизни славных некогда воров и наездников.
Возобновление Азова и Таганрога. 1769 год. 6-го марта Генерал-майор Вернес с одним Гарнизонным батальоном, взятым из крепости Св. Димитрия, 1.000 Казаками, 400 вольнорабочими и с 30 орудиями занял Азов и немедленно приступил к исправлению разрушенных его укреплений. 20го апреля Бригадир Жедераз занял оставленный впусте Таганрог; крепость и строение вновь в нем вытроил, населил жителями, и Российский флаг снова явился на водах Азовского моря; ибо 18-го июня вновь построенная флотилия, под начальством Контр-Адмирала Сенявина, прибыла из Азова в Таганрог. Таким образом, пустынная степь и негостеприимное море ожили; и начатое Петром чрез 57 лет окончено Екатериною.
По удалении Армии Верховного Визиря за Дунай, вторая Российская армия приблизилась к Днестру. [69] В октябре партии Гусар и Казаков, под начальством Сумского полка Майора Тырка, несмотря на разлив Буга и Днестра, под самыми пушками Бендер, в розное время и в разных местах отбили у Татар и Турок 10.000 рогатого скота, 50.000 овец, 1.000 лошадей и 70 верблюдов, с потерею только 4 Казаков ранеными. 26-го октября Генерал-Майор Зорич, славный наездник сего времени, с одними легкими войсками разбил Сераскира Мухаммеда-Пашу, вышедшего из Бендер с 14.000 Турок, вогнал его в крепость, сжег предместье и отступил с великою добычей. В сем славном действии Есаул Ребриков и Хорунжий Некрасов взяли два знамени; убито – 21 человек, ранено: Атаман Греков, Полковники Лощилин и Каршин, Старшин 5, Есаулов 2 и Казаков 4.
Действия Кубанского Корпуса, порученного Генерал-майору де Медему и состоявшего из 20.000 Калмыков, Волжских, Яицких и Донских Казаков с небольшим числом Драгун и несколькими орудиями, были также успешны. 28-го апреля Калмыки, близ речки Калауса настигнув 6.000 Татар, загнали их в овраг и с пособием двух пушек всех до последнего истребили. После сего поражения Кабардинцы Бештовых гор (Пятигорцы) и Шестиродные (Алтыкесек) Абазинцы добровольно покорились Российской Императрице. При втором поиске [70] Кубанский корпус, переправясь за Кубань, почти без сопротивления многочисленные толпы Черкесов разогнал по ущельям, находящимся около речки Тиберти, и, забрав в добычу более 30.000 разного скота и много пожитков, возвратился с потерею: 12 убитых и 42 раненых.
1770 год. Князь Голицын, дурно начавший, медленно производивший, но счастливо окончивший кампанию 1769 года, награжден чином Фельдмаршала, отозван в Санкт-Петербург и там, при блистательном Дворе Северной Семирамиды, составил последнее звено системы позиционной, оборонительной войны, коею наибольшая часть наших старых Генералов столь же заражена была как и Даун. Новый Главнокомандующий, Граф Румянцев, образовал первое звено новой системы наступательной войны против Турок. Отбросив рогатки, уменьшив армейские тяжести, Граф сбросил с себя иго, тяготившее всех его современников, и с быстротою, до того небывалою, повел армию свою к победам. Читатель с удовольствием заметит переворот сей и увидит, какого нового рода славою озарилось Российское оружие в 1770 году.
Вопреки прежнему порядку, военные действия продолжались и зимою. 12-го и 13-го января Генерал-Майор Граф Подгоричани под Фокшанами два раза разбил наступавшего на него неприятеля. [71]
В последнем из сих сражений три батальона, построившись в каре, с 700 Гусар и Казаков, охладив картечным и ружейным перекрестным огнем Турецких наездников, даже на минуту ворвавшихся в средний каре, теми же кареями гнал перед собою целый десятитысячный корпус.
Таким же наступательным движением пехоты в кареях Генерал-Поручик Штофельн 1-го февраля разбил наголову 20.000 корпус Турок и занял город Журжу с 20 пушками. С сего времени малые наши пехотные отряды кареями, имея в промежутках кавалерию, с великим успехом нападали на неприятельскую конницу, так что наезды Казаков были оными затемнены.
5-го марта Ротмистр Стукалов с 60 Карабинерами и 70 Казаками, около Балты, разбил две толпы Татар, возвращавшихся с добычею из Польши, положил на месте более 500, отбил весь обоз и 952 человека Поляков и жидов, потеряв только 2 Гусар и 5 Казаков раненых.
12-го апреля славный Партизан, Майор Зорич, разделив отряд свой, состоявший из пехоты и Казаков, на четыре малые партии, в окрестностях Рябой Могилы был обхвачен превосходными силами, успел пробиться и, соединившись, [72] два дни бился, побил у неприятеля более 1000 человек и с добычею, состоявшею из 600 лошадей, 1.200 рогатого скота и 1.500 овец, возвратился к армии с потерею только 15 убитыми и 11 ранеными. При сем действии особенно отличились храбростию Старшина Поздеев и Есаул Турчанинов.
12-го мая армия оставила зимние квартиры, собралась в лагере противу Хотина и, 15-го перейдя Днестр, выступила в поход семью колоннами. Из сего удобного для марша строя при встрече с неприятелем колонны строились кареями, в шахматном порядке расположенными; и сей строй употреблялся во всю кампанию. Проливные дожди, совершенная распутица, грязь, моровая язва и разлитие рек хотя и замедлили, но не остановили движения армии. 14-го мая Майор Зорич с 500 Казаков и Гусар, 200 пехоты и 2 пушками, составляя передний авангард, опрокинул и вогнал в Прут 4.000 чел. неприятельской конницы, и весь 12.000 корпус Али-Бея принудил отступить за Дунай.
Генерал Штофельн, начальствовавший в Валахии, умер от чумы; Корпус его поручен был Князю Репнину, который на пути своем для присоединения к главной армии, узнав, что Крымский Хан со своими Татарами и одним Турецким корпусом Абазы-Паши идет к Пруту для переправы, явился на правом берегу реки в одно время, как Хан подошел с [73] левого. Без большого усилия Татары были удержаны до тех пор, как 10-го июня, близ Цецоры, авангард главной армии, нечаянно показался прямо против их фланга – и робкий неприятель без выстрела бежал по дороге к Бендерам. 11-го – Князь Репнин соединился с авангардом. 15-го – Татары осмелились окружить авангард, но кареями, по системе редутов взаимно обороняющихся построенными, с великим уроном обращены были в бегство. Сие поражение настолько устрашило Хана, что он (17-го июня), по приближении главной армии, поспешно оставил лагерь свой, при Рябой Могиле расположенный, и не останавливаясь бежал к Дунаю для присоединения к армии Верховного Визиря. Бегство Татар было столь стремительно, что одни Казаки и Арнауты увязались за хвостом их и кое-чем поживились; регулярная же Кавалерия, на 20 верстах утомив лошадей, стала и ничего не успела сделать.
Сражение при Ларге и Калуге. 7 и 21 июля 1770 года. Крымский Хан, подкрепленный двумя Турецкими корпусами и имея до ста тысяч, казалось, решился принять сражение в укрепленном окопами лагере, расположенном на высотах левого берега речки Ларги. 7-го июня кареи наши, под покровительством многочисленной своей артиллерии, скорым шагом, без малейшего замешательства едва успели соскочить в глубокий ров ретраншемента, едва успели положить руку на бруствер, как малодушные Татары бежали со [74] всех ног и столь поспешно, что регулярная наша кавалерия, находившаяся во второй линии в промежутках кареев, не успела ни догнать, ни атаковать бегущих. Казакам и Арнаутам на сей раз также не удалось на спине Татарской поточить свои пики и сабли: им, как бесполезным в генеральной битве, предоставлено было искать приключений в тылу или с фланга неприятельского; но как его спугнули с места слишком скоро, то, пустившись в погоню во всю конскую прыть, они подобрали небольшое число только тех Татар, которые затонули в топях, поросших камышом. По сим причинам славная победа при Ларге принадлежит к числу самых не кровопролитных битв; ибо оная стоила нам всего 29 убитыми и 62 ранеными. Неприятельский урон был также невелик: на месте сочтено до тысячи убитых, а в плен взято только 25 человек; но нам достался богатый лагерь со множеством всякого рода запасов, 30 пушек и 3 мортиры.
18-го июля Визирь, окруженный многочисленною толпою лучших своих наездников, выехал для обозрения нашего лагеря. За три дня пред сим прибыл с Дона полк Иловайского; Казаки сего полка, пред лицом своей армии, сразились с Турецкими рыцарями как на турнире, и столь удачно, что чуть-чуть не схватили за бороду самого Визиря, великолепно одетого, который, оставив на месте 15 своих богатырей, не кончив [75] обозрения, отступил во весь карьер. Удалые наши Донские витязи, покрытые ранами, но не потеряв ни одного убитого, при возвращении в лагерь встречены были музыкою, барабанным боем и от всей армии приветствованы были громким ура!
Близ того места, где Петр Великий принужден был подписать невыгодный мир, Румянцев отплатил Туркам победою, изумившею современников и навсегда достопамятною. Великий Визирь, имея 150.000 под ружьем, решился наконец напасть на нашу армию с лица, а Крымский Хан со ста тысячами должен был устремиться в тыл. Как скоро Турки расположили лагерь свой на обширном поле, удобном для действия их конницы, и начали укрепляться на левом берегу речки Кагула, имея в тылу своем озеро сего же имени, Румянцев решился предупредить их своим нападением. Не раз испытав непреодолимую стойкость при обороне и твердость при нападениях войск наших, Румянцев не усомнился вверить судьбу и славу свою небольшой армии, в которой, за откомандированием, оставалось под ружьем не более 17.000 человек; и сия горсть героев одержала победу, какой по сравнению не находим в походах Фридриха и Наполеона.
21-го июля, оставив обоз на месте, в час пополуночи, Российская армия выступила в тишине пятью кареями, имея в промежутках кавалерию, [76] а впереди линии пред флангами два авангарда. На рассвете, едва армия перешла Троянову дорогу и исправила строй, как многочисленная неприятельская конница мгновенно обхватила все наши пять кареев, в средине коих поместилась и кавалерия. Три часа сряду Турки с великою отвагою удерживались под ужасным картечным и беглым ружейным перекрестным огнем, но, не успев ворваться ни в один из кареев, стремглав бежали в лагерь. Тогда артиллерия наша открыла огонь по ретраншементу, тремя рвами окопанному, и когда неприятельская канонада приметно начала ослабевать, когда войска тронулись на приступ и уже достигли первого рва, вдруг 10.000 Янычаров, прокравшись лощиною, с великою храбростию, с одними саблями в руках, ворвались в правый карей Генерала Племянникова и весь правый оного фас смяли. В сем опасном случае Главнокомандующий, взяв из среднего карея Генерала Олица 1-й Гренадерский полк, сам повел его в атаку, и Янычар, уже касавшихся среднего каре, штыками опрокинул назад. Румянцев одним словом: Стой ребята! остановил бегущих: Племянникова карей вмиг построился, и артиллерия его произвела ужасное опустошение в густых толпах Янычар. К сей решительной минуте Граф Салтыков и Князь Долгорукий подоспели со своею тяжелою кавалериею. Стройные эскадроны ее с отчаянием врубились, и Янычар не стало. При сем зрелище победный крик ура! [77] раздался, к вся армия – пехота и кавалерия – в одно время и со всех сторон ворвалась в укрепленный стан. Огромное Турецкое полчище, устрашенное погибелью Янычар, составлявших надежнейший ее оплот, бежало стремглав. Его преследовали за четыре версты; но благоразумный Румянцев, дабы не привести в отчаяние слишком превосходного в силах неприятеля, остановил утомленных своих воинов и возвратился к месту битвы. Богатый лагерь, весь обоз, вся артиллерия, из 205 медных орудий состоявшая, и все то, что принадлежало огромной армии, досталось в руки победителям. Казна Визирская не скрылась от тонкого зрения Казаков.
Турки смятенными толпами прибежали в тот же день к Дунаю и, найдя там 300 перевозных судов, так их перегрузили, что некоторая из них часть, и с людьми, при переправе потонула. Когда же корпус Боура 23-го июля возвестил свое пришествие выстрелами с трех батарей, поставленных на самом берегу, и потоплением нескольких военных судов, присланных Визирем Халил-Беем из Исакчи; все оставшиеся на левом берегу Дуная Турки, бросив оружие, сдались. Неприятель одними убитыми и в Дунае утонувшими потерял до 40.000 человек, в плен взято на месте и собрано разбежавшихся по окрестностям 6.000. С нашей стороны убито 364, ранено 550 человек. Крепости: [78] Измаил, Килия и Акерман с многочисленными гарнизонами – сдались, Буджацкие Татары покорились, Валахия снова занята, и когда Визирь с остатками отступил к Бабадагу, наша армия к 21-му ноября расположилась на зимние квартиры в завоеванных провинциях и в Подолии, близ Хотина.
Действия второй армии, под начальством Графа Панина, состоявшей из 14 пехотных, 4 Гусарских полков, ограничились славным покорением Бендер. Крепость сия, после трехмесячной правильной осады и после весьма упорной обороны, в ночь с 150го на 16-е сентября взята приступом, 11.794 пленными и 348 орудиями. В стороне Перекопа ничего важного не произошло: случились только две схватки, в коих Казаки отличились. 6-го июля, когда корпус Генерала Берга шел степью к Крыму, 500 татар, въехав в промежуток двух колонн, шедших одна от другой на большом расстоянии, схватили 2 Казаков; но полк Денисова с частью Калмыков нагнали их и всех побили, взяв только 10 человек в плен. 27-го сентября Генерал Берг встретил Крымского Хана на дороге из Кинбурна к Перекопу, разбил его, положил на месте 2.000 Татар и 100 взял в плен. В добычу же получено 12.000 лошадей и великое множество скота. [79]
1771 год. Кампания 1771 года ознаменована подвигами Генерала Вейсмана, который из Измаила, с небольшим отрядом войск, в разное время сделал несколько блестящих и весьма удачных набегов. Взял Тульчу, Исакчи. Мачин, разбил самого Визиря в Бабадаге и истребил все запасы, Турками в сих крепостях собранные; забрал суда, артиллерию, из 170 орудий отстоявшую, и тем нанес неприятелю самый чувствительный вред. В Валахии Туркам удалось отнять у нас Журжу, но заплатили за сие разбитием (16-го июня) под Турною и под Бухарестом. 20-го октября Генерал Эссен разбил Турок, вторично подошедших к Бухаресту, взял у них лагерь, обоз и артиллерию. Преследовавший неприятеля с одними легкими войсками Князь Кантемир смело ворвался в Журжу и, отбившись от возвратившихся к ней турок, удержался до прибытия пехоты. При сем случае Казаки дрались спешенными и получили в добычу тысячу повозок.
К числу важнейших событий сего года принадлежит покорение Крыма армией, под начальством Князя Василия Михайловича Долгорукова. Подробности сего похода заслуживают особенное внимание военных читателей, ибо в них найдут они много для себя полезного и наставительного. Я укажу только на главнейшие из них и особенно на те, в коих Казаки наиболее участвовали. [80]
Покорение Крыма. 1771 год. На походе степью Князь, для безопасности артиллерии от зажженной травы, велел вокруг лагеря поднимать дерн; для избегания жара армия выступала до рассвета и шла не более 5 или 6 часов в сутки; молодые солдаты, для облегчения себя вовремя марша, клали ружья на повозки; обоз был невелик, и армия состояла большей частью из легких войск: 11 пехотных, 13 конных полков и 7.000 Казаков. Благодаря сим распоряжениям, несмотря на засуху, в армии не было больных, и лошади были в порядке.
В ночь с 13-го на 14-е июня Перекопские линии взяты приступом с невероятною отважностью. Хан с 62 тысячной своею толпою бежал, Турецкий гарнизон положил ружье, и Князь Долгорукий, отправив перед собою по косе корпус к Арабату, а другой – по дороге к Козлову, сам с главными силами 17-го июня вступил в Крым. Авангард, состоявший из Казаков с 4 батальонами пехоты и одним карабинерным полком, под начальством Князя Прозоровского, вступил в Крым по обмелевшему рукаву Сиваша и хотя по причине темной ночи и ошибки в пути не успел напасть с тыла в одно время, как начался штурм Перекопских линий, но зато на рассвете, ударив с фланга на отступающих Татар, гнал их 20 верст с великим успехом.
Главная армия, предшествуемая авангардом, запасшись водою и фуражом, в два быстрых [81] марша перешли голую и безводную степь. Князь Щербатов в три дня перешел стрелку, (18-го июня) взял Арабат приступом и выгнал неприятеля из лагеря, позади сей крепости бывшего. Главнокомандующий, дабы предупредить шедший для соединения с татарами из Кафы 20.000 корпус Турок на переправе через Салгир, 21-го июня перешел 40 верст и, оставив Карасубазар справа, поставил армию свою при речке Яндыл, на дороге между Арабатом и Кафою. Сим движением татары отброшены были в горы, а Турки принуждены были отступить к Кафе. Генерал-Майору Броуну, который с отдельным корпусом 21-го июня занял Козлов без сопротивления, приказано: для прикрытия тыла армии перейти к Карасубазару. а Князю Щербатову идти к Керчи. Если вспомнить, как двигались Миних и Ласси, то быстрота Князя Долгорукова и в наше время заслужила бы похвалу: его подвижность и хорошие распоряжения ниспровергли все расчеты супротивников, и, можно сказать, что Крым не мечом, а ногами побежден был.
Взятие Кафы 29 июня 1771 года. Вслед за отступившею Турецкою армиею Российские войска колоннами приблизились к неприятельскому лагерю, сильно окопами укрепленному и под самыми стенами Кафы расположенному. Правое крыло оного упиралось к морю, левое – к подошве крутой горы. 29-го июня авангард, подкрепленный 5-ю батальонами, построившись [82] в каре, фланги коего обороняемы были сильными батареями, смело приступил к укреплению. Неприятельская конница устремилась против правого крыла, но, не выдержав огня нашей артиллерии, обратилась назад; вслед за нею наша пехота и конница ворвались в лагерь, и Турецкая армия, в числе 50.000, рассеявшись бежала пред горстью храбрых. Князь Прозоровский со своими Казаками преследовал бегствующих чрез предместье и по скату крутой горы, облегающей крепость с запада. Трехбунчужный Сераскир Ибрагим Паша, устрашенный столь нечаянным разбитием и бегством всей армии, сдался на договор. Турки потеряли 5.500 убитыми, 700 пленными, 50 пушек, лагерь с 2.000 палаток и со всем обозом. С нашей стороны убиты: Генерал-Майор Сент-Марк, 3 Офицера и 50 рядовых.
Князь Щербатов (3-го июля) нашел Керчь и Ениколь пустыми. Турки отплыли в Анатолию. 6-го июля Вице-Адмирал Сенявин прибыл к Ениколю со своею флотилиею. 9-го – Таманский Султан присягнул Императрице. Для занятия Таманской крепости отправлен один батальон. В ночь с 15го на 16-е июля 10.000 Татар окружили Тамань, но после неудачного приступа и с жителями бежали за Кубань.
Подвиг Казачьего Серебрякова полка. 29 июня 1771 год. 26-го июня Броун выступил из Козлова к Карасубазару. Татары три дня беспокоили его на походе; наконец собравшись в числе 60.000 у [85] деревни Ярыне, на переправе чрез речку, у оной протекающую, напали на арьергард его корпуса. Тринадцать часов сряду Татары носились вокруг нашего карея, несколько раз устремлялись в атаку с отчаянием; но толпы их, сгущаясь перед фронтом, отражаемы были картечью из 4 орудий и ружейным огнем Воронежского полка и всегда с великим уроном во весь дух уносились назад. При всяком отступлении Полковник Шевич с Бахмутским Гусарским и Донским Серебрякова полками, врубаясь в толпы их, наносил им жестокие удары. Татары, отчаявшись в успехе, не слушая своего Хана, рассеялись и бежали в горы. Ничтожность нашей потери, состоявшей в 15-ти убитых и раненых, показывает, до какого уничижения дошли бывшие славные наездники и сколь великое преимущество имели пред ними наши войска. Корпус Броуна беспрепятственно присоединился к армии в Кафе.
Хан Селим-Гирей, по требованию своего духовенства и всех чинов, изъявил желание присягнуть Императрице; но как Хан из Ялты на лодке бежал чрез море в Константинополь, то Крым, по воле народа, объявлен независимым, под покровительством России, и с сего времени расторгнулись узы, соединявшие Татар с Турками. По занятии Судака, Балаклавы и всех других городов, нужных для обеспечения спокойствия полуострова, 21-го августа Князь [84] Долгорукий со своей армией выступил из Кафы в Украйну, где расположился на зимние квартиры. Корпус Князя Щербатова оставлен для защиты Крыма.
1772 год. В 1772 году, в то время как три великие Державы делили Польшу, главная армия, по заключенному с Турками перемирию, оставалась в бездействии; и между тем как в Фокшанах и Бухаресте переговаривались о мире, некоторые Державы для поддержания небывалого политического равновесия предложили свое посредничество. Императрица Екатерина объявила сим примирителям, что не позволит никакой чужой Державе вмешиваться в Свои дела, и что Она Сама непосредственно будет трактовать с Турками. Французскому Министру снова удалось убедить Диван к продолжению войны, и переговоры прекратились.
1773 год. Фельдмаршалу Графу Румянцеву, в 1775 году, предстояло дело трудное: с армиею, имевшею не более 15.000 под ружьем, должно было перейти Дунай, устрашить Турок и принудить их к заключению мира. Но как Визирь распоряжениями своими явно обнаружил намерение уклоняться от всяких полевых битв, держаться с многочисленными гарнизонами по крепостям и вести малую войну для него выгодную, то Румянцев писал, что для достижения мира и верного успеха армию надобно утроить. Императрица отвечала ему: «вы с 17.000 побили под Кагулом [85] 150.000, бейте и теперь». Румянцев повиновался, но не успел исполнить повеления,
18-го июня упорная битва, происшедшая под стенами Силистрии, показала, что невозможно надеяться, со столь малою армиею, покорить крепость, мужественно защищаемую более, нежели вдвое превосходными силами, кои могли умножиться еще двумя огромными армиями, стоявшими в тылу при Шумле и Карасу. По сим причинам Фельдмаршал, покоряясь необходимости, решился отступить от Силистрии; но как Нуман-Паша с сильным корпусом стоял уже в Кучук-Кайнарджи, откуда мог напасть на Русскую армию в самое время ее переправы при Гуробале, то, дабы безопаснее оную совершить, послан был Вейсман с 10-ю батальонами, 4-мя конными и одним Казачьим полками – прогнать Пашу. 22-го июня, знаменитый Вейсман разбил Пашу, взял лагерь и 25 пушек, но за сию победу положил свою голову.
В продолжение трех следующих месяцев не происходило ничего важного, исключая несколько тщетных покушений против Гирсова, коего защита поручена была Суворову, и неудачного с нашей стороны нападения Генерала Унгерна на Варну.
Кучук-Кайнарджийский мир. 10 июля 1774 год. То, чего невозможно было в прошедшем году сделать с 15.000, окончено в 1774 году с 46.000. Фельдмаршал разделил армию свою на три части: первый корпус, под начальством [86] Графа Салтыкова, составляя правое крыло, 6-го июля переплыл Дунай у Туртукая, 9-го разбил Сераскира, напавшего на него с 15.000, и, прогнав, обложил его в Рущуке. Фельдмаршал, переправившись с средним корпусом у Гуробалу, остановился, надеясь, что Силистрийский Сераскир, имея превосходную силу, нападет на него; но видя, что он в поле не выходит, 21-го июня обложил Силистрию. Левому флангу предоставлено было нанести решительный удар Визирю, стоявшему под Шумлою. Начальствовавший сим корпусом Генерал Каменский 2-го июня с одною дивизией выгнал неприятеля из Базарджика, а 8-го, соединившись с дивизией суворова при Козлуджи, разбил и прогнал 50.000 Турок к Шумле, взяв у них лагерь с 29-ю пушками. 19-го июня отряд Генерала Розена, состоявший из одного Казачьего полка и двух гусарских эскадронов, близ Разграда окружен был всею турецкой конницей, бежавшей из Шумлы; Каменский со всеми своими войсками успел выручить сей отряд и, прогнав многочисленного неприятеля, стал позади деревни Майки, находившейся в 6-ти верстах от Шумлы. Имея не более 14.000 под ружьем, Каменский со столь слабым корпусом не смел и не мог напасть на огромную армию, сидящую за укреплениями. Он тщетно ждал несколько дней, чтобы Турки напали на него, и дабы выманить их в поле, 26-го июня подошел к Шумле на пушечный выстрел, но Визирь с места не [87] тронулся. Видя такое малодушие, Каменский решился исполнить отважное предприятие Фельдмаршал: он потянулся из Майки влево и занял все дороги, ведущие в Константинополь. Недостаток в продовольствии и великое число дезертиров, горными тропинками пробиравшихся за Балканы, ежедневно умножавшееся, привели и армию и Верховного Визиря в ужас. В сих обстоятельствах Визирь просил перемирия. Граф румянцев отказался в перемирии, но на самых умеренных условиях предложил мир. Визирь не смел спорить, и 10-го июля, в шатре Фельдмаршала, так сказать, на барабане подписан мир в лагере при деревне Кучук-Кайнарджи, находящейся близ Силистрии. Славная война, окончившаяся славным миром, доставила Румянцеву титло Задунайского, Долгорукому – Крымского и Орлову – Чесменского.
По сему миру, присоединением Керчи, Ениколя и Кинбурна, обеспечено полное обладание Азовским морем и всем Днепром; а как граница с одной стороны отнесена к Бугу, с другой по Кубань, и сам Крым поступил под покровительство России, то Казаки, лишившись соседей, на которых во всякое время могли они нападать, по необходимости должны были жить своими трудами и прежние свои вольные промыслы на сухом пути и на море оставить. Сим миром нанесен последний, решительный удар их своеволию, жизни рыцарской, удалой; и с [88] сего времени начинается новый быт Казаков. Обстоятельства и все то, что их окружало, уже столь изменились, что они не могли остаться тем, чем были, и преобразование сделалось необходимым. За всем тем беспрерывная почти война и Суворов, умевший их употреблять и пользоваться их отвагою, еще до некоторого времени поддерживали их дух; но в последствии, как увидим, прежнее их удальство постепенно ослабевало, так что при заключении Кайнарджского мира витязи, так называемые охотники и наездники их, уже доживали последние дни свои.
В 1772 году Войсковой Атаман Степан Ефремов за недоставление отчетов об израсходованных суммах и за сношение, как думают, с Крымским Ханом, по повелению Императрицы, как ослушник был арестован и посажен в Петропавловскую крепость, что в Санкт-Петербурге. Эскадрон драгун, высланный из Ростова, взял Атамана в загородном его доме близ Черкаска, и, пока он находился в сей крепости под караулом, несколько Казаков покушались освободить его, но были все переловлены и, просидев в тюрьме два года, Всемилостивейше прощены. Вместо Ефремова пожалован из Старшин в Наказные Атаманы Алексей Иванович Иловайский, с чином Полковника. Сей первый чиновный Атаман впоследствии был Генерал-Майором и Тайным Советником, [89] что было уже великой новостью на Дону. Войсковые Атаманы даже и в походе не имели особой команды, оставались при главной квартире или служили под начальством армейских Штаб-офицеров, что согласовалось с самыми их обычаями и привычками, которыми хранились превратно разумеваемые ими вольность и равенство. Из уважения ли к сим предрассудкам или по каким другим причинам Старшины и знатные их выборные люди всегда оставались в том же звании и за отличную служ6у не получали никакой награды; при смене же становились простыми Казаками. Князю Потемкину, бывшему уже Новороссийским Наместником, поручено, в звании Главноначальствующего Донского войска, произвести нужное преобразование на Дону, которое, как мы скоро увидим, произведено им с редким благоразумием, свойственным только великим Государственным мужам.
Примечания
1. Заимствовано: Картина войн в царствование императрицы Екатерины II. Г. Бутурлина.
|
