|
ПЕРИОД ЧЕТВЕРТЫЙ. От 1774 года до наших времен Глава XII. Царствование императрицы Екатерины II и Императора Павла I. (1775–1800 г.)
Учреждение Войсковой Канцелярии. Вторая Турецкая война. Покорение Очакова. Рымникская победа. Участие Казаков на Измаильском штурме. Кампания 1794 года. Донские Чиновники получают права Дворянства. Казаки в Италии и Швейцарии.
[125]
По примеру Петра I, который за Будовинский бунт отплатил Казакам улучшением их быта, исправлением их нравственности; Екатерина II, в лице Своем оскорбленная одним из их собратов, восхотела и в мудрости, Ей свыше данной, нашла средство искоренить остававшиеся между ими злоупотребления, укротить их строптивость и навсегда обеспечить Россию от подобных Пугачевскому бунтов. [126]
Учреждение Войсковой канцелярии. 1775 год. 1775 года, по представлению Князя Потемкина, повелено: 1) учредить на Дону Гражданское Правительство под именем Войсковой Канцелярии, которой, на основании общих в Империи законов, предоставить как суд и расправу земскую, так и все хозяйственные распоряжения, сбор доходов, поверку расходов и все, до промыслов и торговли относящееся. 2) Правление сие подчинено Главноначальствующему Донского Войска, Князю Потемкину, которому, по избранию его, назначить из старшин двух непременных членов; а четырех других определять по общему выбору на год. 3) Войсковому Атаману, под ведением Главноначальствующего управлять военною частью, точно так, как Генералы управляют вверенными им войсками по указам Военной Коллегии или иного высшего Правительства. 4) Ему же, Атаману, присутствовать в Канцелярии как Председателю: дела же решать по большинству голосов; а в случае спора представлять на разрешение Князя Потемкина. 5) Как Казацкие Старшины и прочие выборные люди, не имея чинов1 оставались посему во всю жизнь без производства и повышения, то в отвращение сего повелено: Старшинам, [127] командовавшим полками в походе, объявить Штаб-Офицерский чин и считать их зауряд младшими пред армейскими Секунд-Майорами. При производстве же их в Полковники, выдавать им из Военной Коллегии патенты. Есаулов же и Сотников зауряд признавать и обращаться с ними как с Обер-Офицерами.
Постановление сие, хорошо обдуманное, кстати изданное и под весьма благовидным предлогом народу объявленное, представляет мудрую прозорливость Монархини и оправдывает высокую Ее доверенность к Князю Потемкину, который в сем случае достоин всякой похвалы. Учреждением законного правления уничтожился суд словесный, часто произвольный и несправедливый; права собственности были обеспечены, власть Атаманов ограничена, верной службе предоставлялись чины и награды, – словом, одним почерком пера все приводилось в порядок и устройство. За всем тем Казаки не были довольны сим благоустроенному Монархическому правлению приличным постановлением и не только не обрадовались ему, но даже роптали, ибо чины и достоинства уничтожали права их круга и существовавшее до сего между ими равенство. Сим же постановлением устранялось право свободного выбора, ибо из среды народа в скором времени долженствовало возникнуть новое дворянство, которому, и без выбора народа, долженствовали принадлежать высшие [128] места. Императрица умела кроткими мерами успокоить умы и, не отказавшись от исполнения намерений, единожды Ею принятых и потому непременных, однако же, почла нужным ослабить некоторые пружины в устроенной Ею машине. Действительно, до конца царствования Своего Императрица весьма немногих из Старшин произвела в Полковника; следственно, весьма немногие получили патенты и вместе с ними Дворянское достоинство. Но как ни мало было сих избранных, но постановление, сим образом сохраненное во всех своих началах, принесло важную пользу, ибо сколько было сих дворян, столько же приобретено и Полицмейстеров, которые из личных своих видов тщательно долженствовали наблюдать за благочинием и спокойствием вверенного управлению их края.
В 1775 году, мая 5-го, Войсковому Атаману позволено иметь при себе, для внутренней служ6ы, один Казачий полк, которому и называться Атаманским. В сем же году, 28-го июня, прислана Донскому Войску Высочайшая похвальная грамота за службу и храбрость в прошедшую с Турками войну.
1779 года 7-го ноября к получаемому от казны жалованью 17.142 рублям и 7.000 четвертям хлеба повелено отпускать в прибавок к прежним ежегодно Донскому войску еще 3.000 рублей и 3.000 четвертей хлеба с барками. [129]
Вторая Турецкая война. 1787–1791 гг. Во время мира без шума и кровопролития Крым и Тамань в 1785 году объявлены Русскими губерниями. В сем же году, 1-го октября, 12 Донских полков с своим Войсковым Атаманом Иловайским, под начальством Генерала Суворова, участвовали при поражении бежавших за Кубань Ногайских Татар, при чем Казаки получили в добычу 4.000 пленных, взрослых и малолетних, 50.000 лошадей, 40.000 рогатого скота и более 200.000 овец, за что на 10 верст пространства устлали поле битвы мертвыми телами неприятелей.
Хотя приобретение Крыма устрашенный Диван признал законным, но от того у многих Европейских дипломатов закружилась голова. Султан, как того и ожидать было должно, искал только случая с большею надеждою на успех выступить на брань. Английский и Прусский Министры представили ему, что он должен воспользоваться мятежом в Бельгии, занимавшим Императора Иосифа, обещали ему свою и Шведского Короля помощь; и как скоро Порта, увлеченная сими убеждениями, объявила России войну в августе месяце 1787 года, недоброжелатели наши оставили Султана одного управляться с могущественною Императрицею.
1787 год. Очаковские Турки открыли военные действия высадкою 5.000 отборных войск на узкую, песчаную Кинбурнскую косу. Суворов, защищавший Кинбурнскую крепость, не смотря на [130] окопы, коими Турки укрепились, и на сильный огонь с фланга, производимый неприятельскою флотилиею, 1-го октября напал с таким стремлением, что всех побил, иных столкнул в реку и перетопил, так что едва 500 человек успели спастись. Три Донских полка, бывшие в сем сражении, особенно отличились. Полковник Орлов, Подполковник Исаев, Премьер-Майор Сычев, Есаулы: Кутейников, Краснов, Исаев и Крюков – означены в списке отличившихся.
Командовавший на Кубани Генерал-Поручик Потемкин в исходе Сентября при вершинах рек Зеленчука и Урупа разогнал толпы Горцев и побил до 2.000 лучших их наездников. В сем поиске Походный Атаман Янов ранен. Поиск Генерала Текелия, совершенный в начале октября был еще успешнее. От устья Лабы вверх по Кубани все селения были им истреблены, имущество забрано и знатное число Ногайских Татар переселено в Кавказскую губернию, чем границы наши приведены в безопасное состояние. Такое опустошение, произведенное в самых трудных и неприступных горных ущельях, стоило нам 7 убитых и 21 раненых. При сем поиске обратили на себя внимание начальства Донские Старшины Янов, Кутейников и Пушечников.
Покорение Очакова 1788 г. 6 декабря. Покорение Очакова было главною целью похода 1788 года. Для сего назначены были две армии: первая, названная Екатеринославскою, в числе [131] 80.000 человек долженствовала осадить Очаков. Вторая, наименованная Украинскою, назначена 6ыла только для прикрытия действий первой, и для вспомоществования Австрийскому корпусу, осадившему Хотин. В сем году является на сцене Князь Потемкин-Таврический. Сей необыкновенный человек, искусный Министр, Государственный муж, ущедренный богатством и доверенностью, назван Фельдмаршалом и предпочтен Графу Румянцеву, достойно и праведно стяжавшему титло Задунайского и вписавшему имя свое в список первоклассных Полководцев. Но блистательный Князь вел осаду неискусно, медленно, нерешительно, так что чрез 115 дней после открытия траншей осаждавшие не дошли еще до контрескарпа ретраншемента, прикрывавшего крепость. Он претерпел великий урон от частых вылазок многочисленного гарнизона и по наступлению необыкновенной стужи, упрямо продолжая осаду, погубил множество людей. Наконец, помолившись Богу и призвав всех святых на помощь (что долженствовал бы сделать гораздо прежде), решился, и 6-го декабря Очаков взят приступом с великою славою для Русского православного воинства. В продолжение сей препрославленной и воспетой стихотворцами осады, при подступлении армии к крепости, Походные Атаманы Платов и Исаев обратили в бегство 2.000 Турок, вышедших из Очакова. Во время приступа Казаки, под начальством Полковника Платова, находились при [132] первой колонне Князя Репнина и участвовали при взятии ретраншемента, примыкавшего к Гассан-Пашинскому замку. Платов означен в списке особенно отличившихся.
Из числа Казаков, служивших при Ураинской армии, Есаул Кумов 15-го августа с великою храбростью напал и разбил Турецкую партию, вышедшей из Бендер. В поиске же, учиненном Генералом Каменским 19-го декабря при Гангуре (в Молдавии) Донские Полковники Кульбаков и Мешков, преследуя Татар к деревне Манбет, побили до 300 человек, в плен взяли 76, в том числе четырех знатных Ханских чиновников, 4 пушки и 2 знамя, потеряв только 5 человек убитыми и 8 ранеными.
В действиях Кубанского Корпуса, под начальством Генерала Текелия бывшего, Казаки служили с большим отличием, ибо, хотя имели против себя искуснейших наездников, но дрались усерднее потому, что здесь храбрость награждалась значительною добычею, нежели при главной армии, где превосходное число Турецкой конницы не всегда доставляло им случай приобретать оную. Хотя в январе многие горские владельцы в Кабарде и Абазии признали себя подданными России, но сие подданство не удержало их в покое, и они по-прежнему малыми партиями приходили в нашу границу для воровства. 12-го августа Бригадир Бергман, с 5 батальонами егерей и 500 Казаков, перешел Кубань [133] близ урочища Заны, разбил 4.000 Атюканцев и Абазинцев, положил на месте 800 и 6 взял в плен; для вящего же их наказания в пяти селениях разграблено и сожжено 2.000 домов. Наш урон состоял в 2 убитых и 17 раненых. 25-го августа Подполковник Нелидов с 5 батальонами пехоты и Казачьим полком с 4 пушками на дороге к Анапе разбил 7.000 Горцев, убил у них до тысячи человек и 50 в плен взял. При сем в добычу получено 5.400 рогатого скота и 4.000 овец, которые и разделены войском. 25-го сентября сам Генерал Текели, на походе к Анапе, пробился сквозь теснину, 8.000 Турок и Черкесов отчаянно защищаемую, положил из них на месте 1.500 человек и от речки Хаплы, с потерею 28 убитыми и 205 ранеными, возвратился за Кубань.
1789 год. В 1789 году Граф Румянцев со своею Украинскою армиею начал действия, с 1-го апреля, с великим успехом; но тут, вопреки общему мнению, обе армии, под именем южной, вручены счастливому Потемкину, Румянцев отозван. Май и июнь месяцы прошли в бездействии: Турки столько этим ободрились, что в числе 25.000 человек перешли чрез Дунай и пустились к Фокшанам для нападения на Принца Кобургского. Суворов, находившийся в Берладе с небольшою дивизиею, быстрым переходом в одни сутки соединился с Австрийцами при Аджуте, и [234] оба союзные корпуса немедля выступили к Фокшанам. 21-го июля Турецкая конница, после тщетного покушения воспротивиться переправе чрез речку Путну, собралась у монастыря Св. Самуила, занятого неприятельскою пехотою. Конница Турецкая от первых выстрелов нашей артиллерии разбежалась; монастырь взят приступом. Турки стремглав бежали по дорогам к Браилову и к Букаресту, оставив победителям 10 пушек и богатый свой лагерь. За сие сражение особенно рекомендованы Донские Полковники: Иван и Григорий Грековы, Старшины: Алексей Иловайской и Сазонов.
Любимец счастья, младой Фельдмаршал, при всей жажде своей к славе не спешил, однако ж, отличаться. Корпус, назначенный им для главных действий по Днестру, только 12-го июля собрался в Ольвиополе и там отдыхал до 28-го. Такая медленность поощрила Визиря, и, к удивлению, он решился перейти Дунай и выгнать союзников из Молдавии. Вследствие сего Гассан-Паша и Татарский Хан, с 50.000 выступив из Измаила, наступили на корпус Князя Репнина, стоявшего на правом берегу Прута, против Рябой Могилы. Князь выступил к ним навстречу и в 50 верстах за Ларгою остановился в 10 верстах от неприятельского лагеря. 7-го сентября передовые Казаки уступили натиску пятитысячного отряда Турецкой конницы, но, быв подкреплены регулярною кавалериею, и [135] одним кареем пехоты, прогнали ее в лагерь. Устрашенный сим Гассан-Паша, пользуясь темнотою ночи, бежал в Измаил. Репнин преследовал его по пятам, но, прибыв к крепости и не имея ни силы, ни способов вести правильную осаду, отступил к речке Салче, где 7-го числа происходило сражение, в коем Казаки, под командою Походного Атамана Орлова, особенно отличились.
Рымникская победа. 11 сентября 1789 г. Сам Визирь, переправившись через Дунай с 90.000 пошел к Фокшанам для разбития Принца Кобургского, там стоявшего, но не дойдя остановился на Рымнике, поставив на Рымне, впереди себя за 15 верст, авангард, из 12.000 человек состоявший; а позади авангарда в 7 верстах 15.000 Янычаров в недоконченных укреплениях, прикрытых Крунгомейлорским лесом. Суворов с семью тысячами в один переход явился из Берлада к Фокшанам и убедил Принца Кобургского тотчас идти вперед, дабы недостаток соединенной силы, простиравшейся до 24.000 под ружьем, вознаградить выгодою нечаянного нападения. Оба корпуса на закате солнца выступили в поход, перешли Рымню в виду неприятельского авангарда, и на рассвете 11-го сентября русская пехота, построенная шестью небольшими кареями, в две линии уступами, имея позади оных всю Русскую конницу, подкрепленную четырьмя эскадронами Австрийской, устремилась на укрепленный лагерь [136] неприятельского авангарда. Сие движение Принц Кобургский прикрывал с фланга и тыла от покушений неприятельской главной армии, стоявшей лагерем при Мартинешти. С первого шага авангард разбит и из лагеря выгнан. Турки бежали к местечку Рымнику. Между тем многочисленная неприятельская конница, прискакавшая из Мартинешти, отважно утеснила Австрийцев. Суворов, поворотя влево, стал в линию с Австрийцами и немедленно пошел вперед. Австрийцы, ободренные сим наступательным движением Русских, последовали за ними также в небольших кареях. Турецкая конница в рассыпную бежала к Крунгомейлорскому укреплению. Союзная артиллерия вскоре заставила умолкнуть неприятельскую; тогда Суворов пустил вперед свою конницу. Стародубовский Драгунский полк первый ворвался в укрепление; последуя его примеру, вся Русская кавалерия пронеслась в промежутках кареев и по всей линии врубилась в изумленные толпы. Неприятель стремглав бежал к Браилову. Визирь в беспамятстве страха велел подорвать мост на Бузео прежде, нежели все его войско переправилось чрез сию реку. Все, остававшееся на левом берегу, побросалось в воду и погибло. Союзники быстро преследовали неприятеля по пятам, но темная ночь принудила их остановиться на Рымнике. Турки потеряли более 10.000 выбывшими из строя, 80 пушек, 4 лагеря со всем обозом и багажом. Сия славная победа [137] не стоила победителям и 400 человек убитыми и тяжелоранеными.
В сей достопамятной битве участвовали два Казачьих полка Ивана и Григория Грековых. Они во время битвы вместе с Арнаутами оставлены были по флангам, но, по разбитии неприятельского авангарда, быв подкреплены карабинерами, ворвались в один на неприятельских лагерей, а при атаке Крунгомейлорского укрепления с Арнаутами напали с тылу и в лесу покололи многих землекопов.
Сия победа поощрила Князя Потемкина перейти на правый берег Днестра, где авангард его разбил 13-го сентября стоявший под Каушанами неприятельский корпус. В сем действии Донского Войска Полковник Платов схватил в плен командовавшего корпусом трехбунчужного Беглербея Анатольского, Гассана-Пашу. Сентября 17-го Фельдмаршал, осмотрев Бендеры, усомнился, чтобы бывшего с ним войска (более 40,000) было достаточно для предпринятия правильной осады, почему не прежде хотел начать оную, как присоединив к армии корпус Гудовича, занимавший Очаков, и корпус Князя Репнина, стоявший на Пруте в Молдавии. До прибытия сих войск Князь ленивым шагом отправился к низовью Днестра. Авангард его, шедший днем вперед, состоял из 5 казачьих полков и отряда пехотных волонтиров. Полковник Платов, командовавший сим авангардом, [138] 23-го сентября нашел Паланкское укрепление оставленным, но, по прибытии к Аккерману, 3.000 гарнизон сей крепости не хотел сдаться Казакам. Главная армия явилась, и Аккерман сдался на договор 30-го сентября.
Несмотря на видимое уныние Турок и наступление глубокой осени, Фельдмаршал не спешил делом; медленно, тою же дорогою, от Акккермана потянулся он вверх по Днестру и, наконец, 30-го октября обложил Бендеры. Столь поздно предпринятая осада, составлявшая главный предмет сей кампании, долженствовала иметь самые печальные последствия; но, по счастью, гарнизон, состоявший из 16.000 человек, струсил и 3-го ноября сдался без выстрела. Таким образом, блистательный Князь, ровно ничего не сделав, поставил армию свою на зимние квартиры.
Пруссия и Польша заключенным с Портою договором обязались принудить Россию и Австрию к возвращению Турции всех завоеваний. Дабы быть готовой к новой с Пруссиею и Польшею войне и воспротивиться Туркам на Дунае, а Шведам в Финляндии, Императрица принуждена была ограничиться против Турок оборонительною войною. Турки, в ожидании обещанной помощи от Пруссии, также решились остаться на Дунае в наблюдательном положении. Австрийцы со своей стороны начали поход довольно счастливо; но по договору, [139] заключенному в Рейхенбахе, обязались заключить мир с Портою. Екатерина с твердостью отвергла посредничество чужестранных Держав для решения своих несогласий с Диваном; и по заключению с Швецией мира (5-го августа) Императрица повелела начать наступательную войну на Дунае.
Участие Казаков в Измаильском штурме 11 декабря 1790 года. 18-го октября Килийский гарнизон, состоявший из 5.000 человек, сдался и был отправлен за Дунай. Измаил, сильно укрепленный и защищаемый 42.000 армиею, по причине позднего для правильной осады времени, не иначе мог быть взят, как приступом. Для исполнения столь отважного и опасного предприятия Князь Потемкин благородно и благоразумно уступил свое место Рымникскому Герою. Декабря 5-го Российская армия, имевшая под ружьем до 40.000 человек, в том числе 11 эскадронов конницы и более 12.000 Казаков, обложила крепость с сухого пути. Генерал Рибас, разбив неприятельскую флотилию, приблизился к крепости со стороны реки. 11-го декабря, в день гибельный для Оттоманов, в 5 часов по полуночи Россияне двинулись на приступ шестью колоннами с сухого пути и тремя со стороны Дуная. В 11 часу знамена наши уже развевались на валу; но резня продолжалась до глубокой ночи, ибо Турки с отчаянием и упорством необычайным защищались в мечетях и ханах. При сем ужасном штурме, удивившем Европу и возведшем славу [140] Российского оружия на высшую степень, не спаслось ни одного Турка: 30.816 легли головами, остальные взяты в плен. Пушек взято 265, знамен 400, военных судов 50 3 солдаты подучили добычу богатую, чрезвычайную. Наша потеря состояла: убитыми – Бригадир Рибопьер, 64 Штаб и Обер-Офицеров и 1815 рядовых; ранено – 4382 человека.
Четвертую и пятую колонну составляли Казаки, под начальством своих Бригадиров, Орлова и Платова. Суворов первый начал употреблять Казаков и в полевых атаках и, спешенными, на приступах: он, первый из Русских Генералов, с наибольшею пользою умел воспользоваться их отвагою и, позволяя приобретать добычу, не исключал их от участия в генеральных битвах. За то Казаки любили его, называли отцом-батюшкою и до сего времени чтят память его. Вероятно, по сему-то некоторые иностранные писатели называли Суворова Казачьим Генералом.
Командовавший на Кубани Генерал Бибиков с 7.600 человек пробился к Анапе, разбил Турок и Черкесов, напавших на него с лица и тыла, но после неудачного приступа 27-го марта возвратился за Кубань с потерею с лишком 1.000 человек. В вознаграждение сего урона Генерал Граф де Бальмен, командовавший небольшим Кавказским корпусом, при истоке Кубани разбил наголову 50.000 армию Батала-Паши. [141]
1791 год. Как Пруссия продолжала угрожать войною, то главная Молдавская армия по-прежнему оставалась в оборонительном положении; и только отдельными корпусами нападала на Турков, державшихся на правом берегу Дуная. Князь Потемкин уехал на зиму в Петербург и на время своего отсутствия поручил армию Князю Репнину. Военные действия начались в конце марта. Князь Голицын и Генерал М.И. Кутузов прогнали Турков из Мачина, при чем Бригадир Орлов со своими Казаками 25-го марта, преследуя Турецкую конницу, убил 2.000 чел. и 73 взял в плен. 3-го Июня Генерал Кутузов с небольшим корпусом переправился снова чрез Дунай из Измаила, разбил 15.000 Турков при Бабадаге и прогнал их к Базарджику. В сем сражении действовали одни Казаки с небольшим числом регулярных войск, ибо неприятель, не дождавшись нападения нашей пехоты, оставив на месте 1.500 убитыми и 50 пленными, бежал стремглав.
1791 год. На Кубани военные действия ознаменованы покорением Анапы. Граф Гудович, подражая Суворову, взял ее 22-го июня приступом, так что из 15.000 гарнизона не более 150 человек спаслись морем на лодках. Во время приступа Черкесы, напавшие с тыла на наш вагенбург, также были разбиты и прогнаны. Анапа с орудиями и множеством всякого рода запасов стоила нам до 5.000 убитыми и ранеными. [142]
Наконец 28-го июня Князь Репнин, переправившись чрез Дунай у Галаца, с тремя корпусами Князя Голицына, Князя Волконского и Кутузова разбил под Мачиным Румелийского Сераскира с 80.000. Турки потеряли 4.000 убитыми, оставили нам лагерь, обоз, 55 пушек и 34 Пашей и чиновников. Урон наш не доходил и до 600 убитыми и тяжелоранеными. Июля 2-го Русская армия возвратилась за Дунай. Верховный Визирь со 120.000 снова приблизился к Мачину и готовился отмстить Русским за поражение Сераскира Румелийскаго. Но Диван, поверженный в уныние столь многими потерями, прислал к Князю Репнину, стоявшему в Галацах, своих полномочных для заключения мира. В самый день подписания предварительных мирных статей Контр-Адмирал Ушаков (31-го июля) разбил Турецкий флот у мыса Гелеграбуруна. Неприятельский флот, хотя был вдвое превосходнее числом нашего, бежал и на всех парусах прибыл к Сералю избитый и в самом расстроенном положении. Новое сие несчастие довершило страх Дивана, и Султан, не смотря на происки некоторых Европейских Министров, 29-го декабря 1791 года утвердил подписанный в Яссах мирный договор, по коему Днестр признан границею между обеими Империями.
Не нужно сказывать, почему успехи наши в сию вторую войну не были столь значительны, как в первую; заметим, однако ж, что если [143] Потемкин не имел дарований Румянцева как Полководец, то как Министр не упустил из рук важнейших выгод отечества. Приобретение Крыма и Новороссийского края, который он учредил, устроил и населил, и преобразование Донского Войска, которому он дал законы и управу, навсегда останутся памятником трудов и подвигов его. Россия лишилась в нем великого Государственного мужа, трон – верного слуги, а отечество – усерднейшего любителя. Впрочем, в сию вторую войну тактика Румянцева была усовершенствована: кареи прежде строились в одну линию и состояли нередко из целых дивизий и корпусов. Суворов первый двухбатальонные свои кареи расположил по системе редутов, взаимно обороняющихся, в две линии с уступами, которые, таким образом сделавшись подвижнее, представляли пылкой Турецкой коннице со всех сторон фронт, обороняемый перекрестными фланговыми огнями. Таковому боевому порядку и при наступательном движении никакая Турецкая сила не могла противиться. Князь Репнин, подражая Суворову, испытал то под Мачиным,
По смерти Князя Потемкина-Таврического, Главноначальствующими над Донским Войском были Фельдмаршалы: Граф Салтыков и Князь Прозоровский. [144]
Кампания 1794 года2. Знаменитый Вашингтон, освободив Северо-Американских колонистов от ига собственного их отечества, соделался, сам того не зная, начальником всех возмутителей. Лафает и Костюшко привезли из Америки во Францию и Польшу дух безначалия, воспалили умы бедняков, которым терять было нечего, свободою и равенством и таким образом зажгли Европу с двух концов. Екатерина, опасаясь, чтобы от гнилого, ветхого строении, зажженного самим хозяином, в исступлении находящимся, самой не сгореть, как добрая соседка пожар утушила. Спасая Польшу от революционной ярости собственных ее граждан, Императрица вознаградила себя вторым разделом Польши (1793 г.). Революционеры, недовольные распоряжениями Северной Семирамиды, решились избавиться от власти Ее злодейским избиением находившегося в Варшаве Российского гарнизона. Сею второю Варфоломеевскою ночью (4 апреля. 1794 г.) мечтатели сами себе и политической самобытности Польши подписали смертный приговор.
Суворов получил повеление отмстить убийцам. В сорок дней перешел он около полторы тысячи верст, подобно молнии истребил все попавшиеся на пути неприятельские корпусы и, соединив свои в одну армию, явился с карательным мечом пред виновною столицею. [145] Варшава пала, и Польша, недостойная политической жизни, исключена из списка независимых Государств. В сию блистательную кампанию, составляющую наилучший эпизод в нашей военной истории, Донское войско принимало деятельнейшее и, можно сказать, главнейшее участие. Во всех нападениях Донцы являются первыми, во всех победах стоят как на картине, в первом плане. Так, в первой сшибке у Дивина (3-го сентября), одни Казаки схватили передовой отряд Польской конницы, состоявший из 200 человек, не упустив из них ни одного человека. В следующую ночь, еще до рассвета, Казаки, в числе 800, под начальством своего Бригадира Исаева и в присутствии самого Суворова, так скоро и внезапно напади под Кобриным на неприятельский авангард, что разбили его прежде, нежели регулярная кавалерия, подкреплявшая их, могла принять в деле участие. Около 500 Поляков положено на месте, 65 взяты в плен и едва 50 спаслось. Главный корпус, также захваченный врасплох, был разбит на голову одною кавалериею, так что когда пехота к девяти часам утра прибыла, Суворов на месте битвы посреди Казаков уже три часа спал на соломе.
Сераковский с 18.000 корпусом стоял в крепкой позиции при монастыре в Крупчицах. Речка Муховец, коей берега прикрывались тонким и довольно глубоким болотом в 200 [146] шагов ширины, обеспечивали его со стороны фронта. Польский Генерал, полагая Суворова за сто верст от себя, не беспокоился нападением, сделанным на него 6-го сентября с фронта, думая, что он видит пред собою небольшие отряды Генералов Буксгевдена и Маркова, и сделал ошибку, непростительную даже и для плохого предводителя. Он позволил Русским перейти болото на самой оконечности левого своего крыла без большого сопротивления, чаятельно в надежде легко опрокинуть их назад. Пехота Генерала Буксгевдена, двумя колоннами, утопая в болотной грязи местами по грудь, переправилась без урона. Три эскадрона Гусар и Казаки шли по сторонам пехоты, четыре легких орудия перенесены были на плечах с большим трудом. Сераковский, видя себя обойденным, переменил положение, и построился фронтом против наступающих на него колонн. Пока пехота строилась, Казаки с криком устремились на неприятеля, обскакали фланги и мгновенно очутились в тылу, где произвели замешательство. Пехота скорым шагом подошла к неприятельскому строю и, сделав только несколько выстрелов, вдруг напала со штыками. Поляки не могли выдержать столь быстрого натиска, и хотя защищались упорно, но начали в порядке отступать тремя колоннами, средняя состояла из пехотных карей, боковые из конницы. Казаки напади на шедший впереди обоз, опрокинули на дороге несколько повозок, замедлили [147] тем отступление и произвели в строю неприятельском приметное колебание. Как скоро конница наша, перейдя болото, прискакала на место битвы, Суворов приказал ей напасть на оба фланга; а сам с пехотою снова ударил в штыки. Генерал Исленьев с Переяславским Конно-Егерским полком, первый врубился с правого фланга и, опрокинув конницу на пехоту, стоптал ее кареи. В то же время Генерал Шевич с Гусарами нанес левому флангу столь же сильный удар; и неприятельская конница и пехота, смешавшись, в крайнем беспорядке обратилась в бегство. Казаки, пользуясь расстройством и находясь впереди всех, довершили беспорядок и покололи множество. Поляки вогнаны были в болото, поросшее лесом; но наступившая темная ночь спасла их от совершенного поражения. Они оставили на месте более 3.000 убитыми; пленных взято мало, ибо по тактике Суворова, дабы навести ужас в первом сражении, не должно было щадить врага.
Неутомимый Суворов, в полночь на 7-е сентября, выступил, чтобы быстрым натиском уничтожить замыслы неприятеля. По переходе 58 верст, армия отдыхала только четыре часа и снова, в 2 часа ночи 8-го сентября, выступила. Три переправы, чрез Муравец, Муховец и Буг, столько замедлили шествие колонн, что при переправе чрез последнюю реку уже начало [148] рассветать. Сераковский ожидал нападения по большой дороге, а по сему, перейдя Буг, стал лагерем, имея пред фронтом своим Брест и Тирасполь. Набатный колокольный звон известил во второй раз оплошавшего Генерала о приближении Русских. Он имел пред собою два рукава Буга, вознамерился защищать обе переправы с большим упорством, нежели под Крупчицами; но как же он удивился, увидя в тылу своем прямо к правому флангу своего лагеря, приближающуюся Русскую кавалерию. Захваченный врасплох Сераковский спешил выстроиться фронтом против атакующих; но, как и в сей позиции был он уже отрезан от города и мог быть приперт к Бугу, то, не дождавшись нападения, начал отступать тремя густыми колоннами. Генерал Петр Алексеевич Исленьев с 13 эскадронами и Казаками напал на одну яз колонн с фланга: Поляки остановились, повернулись во фронт и, открыв огонь, защищались с мужеством; но храбрая наша кавалерия при третьей атаке пробилась насквозь и большую часть колонны порубила саблями. В то же почти время Генерал Шевич, с 24 эскадронами Гусар и Карабинеров, напал на другую колонну спереди и с боков и, не смотря на ужасный картечный огонь, всю колонну рядами положил на месте, так что из 3.000 спаслось весьма мало. Поляки потеряли тут 6 орудий. Генерал Исленьев, остановленный в движении своем 8 пушечною [149] батареею, поставленною в лесу и стрелявшею ему во фланг, схватив ближайшие к ней эскадроны, во весь опор ворвался в нее с лица, изрубил прикрывавшую ее пехоту, но конница спаслась лесом. К сему времени подоспели 4 батальона Егерей с 4 пушками: они отрезали от лесу остатки колонны, спасшейся от руки Исленьева, отняли у нее пушки и, обратившись к Варшавской дороге, штыками опрокинули стоявшие на ней войска, Сия позиция была ключом к победе, ибо занятием оной сообщение с Варшавою было прервано. Сераковскому оставался один мост чрез болото, но Егеря успели разломать его прежде, нежели Польская кавалерия могла прискакать и занять оный. Храбрые сии батальоны, построившись кареями, отразили нападение главных неприятельских сил. Казаки и Мариупольский легкоконный полк, быстрым натиском, оттолкнули неприятельскую кавалерию, и, по счастью, несколько полевых орудий прибыли на место к перелому битвы и в самое решительное время немедленно открыли огонь по деревне, отчаянно защищаемой Польскою пехотою. В сие время, вся наша конница, с такою твердою волею и со всех сторон напала на изумленного неприятеля, что конница его втоптана была в болото, и там увязла; а пехота, выгнанная из деревни, стремглав, рассеявшись бежала по разным дорогам. В два часа пополудни битва кончилась, потому что некого было бить. Только два Генерала, Сераковский и Коссинский, с 300 Улан [150] ушли в Варшаву, прочие войска, состоявшие из 14.000 под ружьем, побиты, исключая 500, в плен взятых; вся артиллерия, состоявшая из 28 орудий, знамена с надписью: Равенство, единодушие, непокорность, и весь обоз достались победителям. В сем кровопролитном побоище участвовали только 3.000 регулярной кавалерии, 700 Казаков и 4 батальона с несколькими орудиями. Пехота наша, за чрезвычайною быстротою, с коею одна конница гнала перед собою неприятеля, и по причине песчаной, неровной и изрытой почвы, не успела сделать и одного выстрела.
Как Брест-Литовский составлял средоточие, главный стратегический пункт театра военных действий, и корпус Графа Суворова, за откомандированием разных отрядов и особенно для препровождения пленных, и взятой артиллерии в Киев, уменьшился до 5.000 человек, – то Граф, во ожидании прибытия подкреплений, принужден был пробыть в Бресте около месяца. Генералу Дерфельдену послано повеление, чтобы он очистил Литву и, присоединив к себе некоторые отряды, перешел из Слонима в Гродно, дабы сим положением прикрыть фланг и тыл главного корпуса и разобщить неприятельские силы, находящиеся в Литве и около Варшавы. О корпусе Барона Ферзена никакого не имели известия; он находился на левом берегу Вислы, и сообщение с ним было прервано. Костюшко, [151]Главнокомандующий Польских войск, намеревался, удерживая Ферзена на левом берегу Вислы, напасть на Суворова с лица9 а Макрановской должен был, сосредоточив многие отдельные отряды в Гродно, идти оттуда к Бресту, для нападения на Суворова с правого фланга и тыла.
Между тем, как главный корпус отдыхал, Казаки не оставались без дела. Разделившись на партии от 50 до 80 человек, пробрались они почти к самой Варшаве. Одна партия в 42 верстах от Варшавы осмотрела лагерь двух корпусов Кираковского3 и Книшевича; другая – в деревне Селище схватила Полковника со ста рекрутами и курьера, посланного от Макрановского к Костюшке; третья – под Луковым сняла неприятельские форпосты. Наконец, Майор Попов, с двумя соединенными партиями разбил неприятельский отряд в 400 человек и, разогнав оный по лесам, взял в Соколове магазин с готовыми и неготовыми мундирами и 60.000 флоринов деньгами.
После ночного Варшавского кровопролития Генерал Ферзен с корпусом своим присоединился к армии Короля Прусского, а по освобождении Варшавы от осады, отделившись от Прусской армии, встретил великие препятствия и долго не мог переправиться чрез Вислу, дабы на правом ее берегу соединиться с Главнокомандующим, Графом Суворовым. Ферзен стоял при Козенице, [152] Понинский с 5.000 стерег его на противном берегу; Костюшо с 10.000 занимал Луков, находившийся посреди дороги, между корпусами Ферзена и Суворова. После многих движений и попыток Генерал Ферзен ложным нападением успел отвести Понинского к Пулаве, немедленно перешел Вислу у Козениц и, дабы не допустить Понинского соединиться с Костюшкою, быстро пошел против последнего, и стеснил его так, что Костюшко принужден был отступить перед ним на 27 верст и на выгодной позиции под Матчевичами окопался. 29-го сентября, на рассвете, Генерал-Майор Денисов с 6-ю своими казачьими полками, 10-ю эскадронами и 4-мя батальонами пробрался чрез леса и болота, обошел неприятеля справа и напал на левое его крыло. При первых выстрелах Генерал Ферзен с 14-ю батальонами, 33-мя эскадронами и 56-ю пушками напал на правое крыло. Костюшко защищался с отчаянием и упорством, но был разбит наголову: 6.000 осталось на месте, 1.600 человек с 200 Штаб и Обер-Офицерами взято в плен, вся артиллерия досталась победителям, спаслись только 1.500 человек, ушедших в Варшаву. Сам Костюшко, Генералы Сераковский, Коссинский и Книшевич – взяты в плен. Костюшко взят несколькими Казаками конвойной команды Генерала Ферзена, Корнетом Харьковского легкоконного полку Филиппенко и одним Унтер-Офицером. [153]
Между тем прибыли в Брест из Пииска: Бригадир Дивов с 1.000 человеками и с Дону два Казачьих полка Грекова и Кутейникова. Суворов, известясь о поражении Костюшки при Матчевиче, выступил из Бреста и в местечке Минске соединился с корпусом Ферзена. Генерал Дерфельден, находившийся в Бялостоке, по получении предписания, пошел к Варшаве, под Брянском и на переправе чрез Буг, у деревни Попкове, разбил арьергард Макрановского, который, спеша к Варшаве, к удивлению своему увидел пред собою самого Суворова. Теснимый с двух сторон Макрановский оставил колонну Генерала Майена на жертву, а с двумя другими, состоявшими из 15.000, успел войти в Прагу. Генерал Майен, имевший под начальством своим 5.000 регулярных войск, 14-го октября, был остановлен под Кобылкою и также, как под Брестом, одною кавалериею и Казаками разбит наголову, так что из всего корпуса один только Генерал с 30 человеками спасся. Вскоре после сражения, прибыл Генерал Дерфельден с своим корпусом и стал на правом фланге. Вся Российская армия, собравшаяся в лагере под Кобылкою, простиралась до 22.000 под ружьем.
Тройное Прагское укрепление, защищаемое 30.000 армиею, предводимою храбрым Генералом Заиончиком, надлежало взять приступом, ибо по позднему осеннему времени не можно было [154] покорить крепость правильною осадою. Не многие Генералы осмелились 6ы на такое предприятие, но Суворов принадлежал к числу пламенных Монархистов, а потому, ненавидя Революционеров и называя их исчадиями ада, решился наказать ночных убийц, отмстить Варфоломеевцам и нанести Польше последний смертельный удар. В то время, как Варшавские жители ободряли себя надеждою, что грозный мститель их отступит, не предприняв осады, Суворов в одну неделю, в лесу, окружавшем Кобылку, изготовил все нужное для штурма и 22-го октября обложил Прагу. Дабы успокоить осажденных и уверить их, что Предводитель Россиян, вознамерился начать правильную осаду, в ночь на 23-е были поставлены батареи, из которых громили валы в продолжение целого дня и части следующей ночи. 24-го октября в пять часов утра поднялась роковая ракета, войска двинулись, и чрез четыре часа приступ кончился. План нападения, и особенно ненарушенный порядок в исполнении, достоин особенного внимания военных людей. Следствия столь тяжкого удара были неоцененны для блага человечества и незабвенны для славы нашего оружия. Меч Суворова как волшебный жезл произвел чудеса: единым махом потушен пожар, свирепыми революционерами возжженный; убийцы жестоко наказаны; все главы Якобинской гидры одним ударом сбиты; спокойствие и тишина восстановлены, и Польша, для собственного ее счастья, [155] умерла. Французы отплатили нам несколькими эпиграммами и эпитетами; другие наши недоброжелатели поговорили да замолчали.
Из 30.000 гарнизона не более 800 ушли чрез мост в Варшаву, прочие убиты и взяты в плен, великие запасы и 204 орудия достались победителям. На Прагском приступе, Казаки составляли резервы колонн и, по взятии наружных укреплений, на поле, разделяющем вал от предместья, вместе с другою кавалериею бились мужественно, и награждены за то немалою добычею.
Генерал Ферзен с корпусом своим и с 3.000 Казаков отправлен был для преследования вышедших из Варшавы по разным дорогам Польских войск. Быстрота, с которою за ними следовали, не допустила их сосредоточить силы, и все отряды, один за другим, положили ружье, или, бросив оное, разошлись по домам. Отважный поступок Донского Генерала Денисова достоин замечания. Генерал сей, 7-го ноября, окружив главный корпус, находившийся под начальством Главнокомандующего всех Польских войск, Генерала Ваврошевского, с двумя сотнями поехал прямо чрез форпосты к палатке Главнокомандующего, где тогда были Генералы: Домбровский, Елкут и Нисаловский, и приказал им немедленно отправиться в Варшаву. А как они писали уже Графу о сдаче и лишены были возможности к сопротивлению, [156] то и сдались с последними своими войсками. Таким образом, война, продолжавшаяся подобно стремлению быстрой реки, начата и окончена Казаками так, что не случилось ни одного действия, в коем бы они не участвовали.
Донские чиновники получают права Дворянства. 1798 год. В 1798 году Император Павел I почел нужным окончательно исполнить постановление, в 1775 году изданное; и по сему Высочайшим указом повелел: все чины войска Донского, которые до сего считались только зауряд, сравнять с армейскими чинами, так что Старшин называть уже Майорами и жаловать их в Подполковники и далее; а Есаулам и Хорунжим иметь чины наравне с Гусарскими Обер-Офицерами. С сего времени явился на Дону многочисленный класс дворянства, который доставил для всего войска офицеров, а для всех присутственных мест чиновников, нужных для управления. Сей переворот можно назвать последним, ибо равенство исчезло, старый быт изменился, и чиновные люди так отдалились от простых Казаков, что между ними нет уже никакой связи и никакого отношения; и теперь на Дону считаются чинами и родом с большею спесью, нежели где-либо. До времен же Атаманства Алексея Ивановича Иловайского, который был уже Тайным Советником, Войсковые Атаманы принимали в свое сообщество простых Казаков и беседовали с ними, [157] как с равными себе. Так как сословие чиновных людей с сословием рядовых Казаков имеют ныне разные пользы и виды, то сие противодействие ручается Правительству за будущее спокойствие на Дону.
Казаки в Италии и Швейцарии4. 1799 год. Суворов окончил славную жизнь свою освобождением Италии от Французов и пагубной их революции. Кампанию сию можно назвать последней песней лебедя; а песнь сию лучшим эпизодом Русской славы. Фельдмаршал прибыл в Верону вскоре после поражения Шампионета на берегах Адижа. Российская вспомогательная армия, приведенная им в Италию, состояла из 30.000 пехоты, 7.000 конницы, в том числе в 6 Казачьих полках считалось 2965 человек.
Казаки являются на сцене с достоинством: их не удивила тактика и пылкая храбрость Французов; напротив, они удивили их своею быстротою, наездничеством и отвагою. 10-го апреля полк Поздеева, находясь в голове колонны Барона Края, известил о прибытии Русских в Италию: полк сей первым ворвался в Бресчио.
13-е апреля, полки Денисова и Грекова 8-го так же первыми ворвались в Бергамо, где, обскакав отступавшего из цитадели неприятеля, напали [158] на него с тыла и успели, в виду превосходных сил, схватить в плен одного Штаб-Офицера, 5 Офицеров и 125 рядовых.
16-о апреля, при переправе чрез Аддо у Треццо, полки Денисова, Грекова и Молчанова, следуя впереди авангарда, нечаянным и быстрым натиском сбили с места, расстроили и привели в беспорядок 2.000 передовых Французских войск. При вступлении в Милан Майор Молчанов 6-й со Старшиною Мироновым, подскакав к замку, отбили ворота и вышедшую из сих ворот вылазку опрокинули, взяв Офицера с 52 человеками в плен.
5-го мая, в сражении при Сен-Жульяно, один Французский Гусарский эскадрон сколот Казаками Молчанова; в других трех нападениях походный Атаман Денисов с Полковником Грековым низвергли более 200 Французов. У реки Танаро полк Молчанова, вместе с Австрийскою кавалериею, отрезал одну разбитую и рассеянную полубригаду, столкнул ее в воду, причем до 500 человек потонуло, а 78 человек, бросив ружье, сдались. При всеподданнейшем о сих успехах донесении Фельдмаршал особенно похваляет Донских Казаков за отличную их храбрость при низвержении не токмо кавалерии, но и пехоты пиками их; и вместе с Князем Багратионом и Милорадовичем, Походный Атаман Денисов и Полковник Греков, означены [159] заслуживающими особенного Монаршего внимания.
В трехдневной битве при Требии, 6-го июня, полки Грекова и Поздеева, под начальством Князи Багратиона, первые бросились на левый неприятельский фланг; а полки Семерникова и Молчанова, под начальством Князя Горчакова, решительно ударили во фронт и во фланг правого ее крыла, чем корпус Генерала Отто, утомленный битвою против превосходных сил, спасли и поддержали до прибытия главных наших сил, поспешавших на выручку его. 7-го июня, когда пехота Князя Багратиона штыками опрокинула левое неприятельское крыло, Греков и Поздеев со своими полками и 4 эскадронами Карачая напали на Французов со свойственною им быстротою, положили на месте 500 человек и из дивизии Домбровского взяли в плен 3 Штаб-Офицеров и 600 Поляков с 2 пушками и одним знаменем. На третий день генеральной битвы Макдональд, хотя три раза был поражен, но отступал в таком порядке, что Казакам не представилось случая к выгодному нападению. Зато 9-го июня, когда Генерал-Майор Чубаров настиг отступавшего неприятеля у Нуры, при Сен-Джоржио, и взял тут всю 17-ю полубригаду с 29 Штаб и Обер-Офицерами, и тысячью рядовыми с пушкою, и когда полк Карачая отбил сверх того 2 пушки, Казаки со своей стороны захватили часть неприятельского обоза, столпившегося на переправе. [160]
При Нови, по причине гористого местоположения, Казаки не участвовали в битве, однако ж при начальном отступлении Французов к левому своему флангу они вместе с Венгерцами Карачая довершили расстройство неприятельских колонн. При наступлении же ночи Казакам удалось, прокравшись стороною, притаится в засаде: Французский арьергард остановился, дабы дать время пройти артиллерийскому своему парку с частью обоза чрез деревню Пастурано. Союзный авангард, по причине темноты, также начал располагаться на ночлег, как вдруг Казаки с ужасным для побежденных криком вторгаются с фланга столь быстро и внезапно, что весь неприятельский арьергард пришел в смятение и беспорядок. Близко остановившаяся кавалерия, услышав шум и перестрелку, прискакала, врубилась с фронта; подоспели две пушки, и все то, что еще стояло сбитою в кучу толпою и продолжало беспорядочную пальбу, бежало; сопротивление кончилось: фуры, пушки, стеснившись при въезде в улицу, стали. Кроме множества Штаб и Обер-Офицеров, при сем натиске захвачены в плен: полный Генерал Периньон, Дивизионные: Колли и Груши. Тут же досталось победителям 39 орудий со всею принадлежностью.
Происки и сплетни Барона Тугута, медленность и самоуправство Гофкригсрата (военный совет) лишили Суворова удовольствия окончить славно [161] начатое дело. По согласию союзных Монархов Российские войска долженствовали стать в центре и действовать в Швейцарии. Сие перемещение не иначе могло быть произведено, как с крайнею осторожностью, ибо сильной армии Генерала Массены, не потерпевшего в сем году никакого урона, представлялся удобный случай разделенной Российской армии нанести чувствительный удар. Исполнение столь трудной задачи Эрцгерцог Карл, стоявший против Массены, произвел самым предательским образом. Он, не дождавшись, как то предположено было, прибытия Суворова в Швейцарию под ничтожным предлогом отошел к нижнему Рейну.
Артиллерия, кавалерия и все тяжести отправлены в Тироль. Одни Казаки удостоены были чести разделять труды пехоты и участвовать в последних подвигах Северного героя, коими окончилась жизнь его, преисполненная славы и побед. По прибытии армии в Белинцону, Суворов, к крайнему своему огорчению, не нашел там обещанных Австрийцами мулов и, быв сим задержан несколько дней, принужденным нашелся для подъема тяжестей недостающее число мулов дополнить Казачьими лошадьми. Остальные употреблены были для прикрытия обозов и для охранения армии на передовых постах. Мы увидим, что Казаки не остались праздными зрителями в битвах, происшедших в неприступных ущельях Альпийских гор. [162]
При переходе чрез Сен-Готард Казаки, шедшие впереди корпуса Генерала Розенберга, сбили неприятельские пикеты близ озера Урзерна. В долине Мутенталь Казаки, бывшие в авангарде Князя Багратиона, под начальством своего Полковника Сычова, отчасти на коне и отчасти спешившись, сорвали все Французские пикеты, не упустив из них ни одного человека.
В то время, когда Суворов лез на Сен-Готард и переходил Чертов мост, гоня пред собою корпус Лекурба, Массена превосходными своими силами подавил корпус Римского-Корсакова и Генерала Готца, врозь стоявшие, которые, не имея над собою главного предводителя, не успели по отдаленности согласить своих действий. Разбитые порознь, они выгнаны были из Швейцарии за Рейн. Массена, предоставив одним авангардам преследовать побежденных, с главными силами обратился на Суворова, надеясь, окружив его, также побить наголову.
При выступлении из долины Мутен, Генерал Мортье, командовавший 8 тысячным неприятельским корпусом, напал на Князя Багратиона. Тут Казаки, под командою Генерал-Майоров Курнакова и Денисова, много помогли пехоте. Первый, отразив неприятеля на левом фланге, бросился вброд и вплавь чрез реку Мутей, опрокинул его на горах и в лесу; засевших в каменьях вытеснил спешенными Казаками, [163] а на полянах, и где можно было, действовал конными. Денисов, пробравшись чрез лес и горы, продолжал гнать неприятеля, пока дозволяло местоположение. Для подкрепления разбитого Молитори на другой день прибыл Массена с 10-ю тысячами. Несмотря на превосходные силы, Суворов разбил его. В сем упорном бое Суворов обременен был печальными мыслями: не имея никакой опоры действиям своим, будучи отрезан от операционной линии и почти окружен, он решился победить или умереть со славою. Французы оставили на месте 4.000 убитыми, в том числе Генерал Лягурье, и до 5.000 человек, с Генералом Лекурбом в плен взятыми; сверх того подучено в добычу 11 пушек и одно знамя. Таково было последнее усилие Героя. Массена ожидал прибытия других войск и твердою ногою стоял на сообщениях Российской армии, уже ослабленной голодом, истомою и битвами; посему дальнейшее шествие вперед по прямому направлению могло бы быть гибельно. В сей крайности Суворов уклонился к югу и, обойдя левое крыло неприятеля, вышел из опасного положения. На сем пути предстоял Винтерберг, столь же огромный как Сен-Готард, покрытый снегом, и в сие время года почитаемый непроходимым. Французы последовали за нашим арьергардом до Эльмской равнины: далее не пошли. Суворов, победив и самую природу, достиг Граубиндена, откуда уже беспрепятственно отступил к Констанскому [164] озеру; и там, соединившись с остатком Корпуса Римского-Корсакова, расположился на зимних квартирах в Баварии. Император Павел, справедливо недовольный распоряжениями Венского Двора, отозвал армию свою в Россию. Соперничество Эрцгерцога, коварство и недоброжелательство Тугута до того расстроили здоровье обремененного летами Генералиссимуса, что он, как полагают, не мог перенести столь великого множества огорчений и умер, не быв побежденным.
Примечания
1. Рассказывают, что поводом к сему преобразованию отчасти послужил следующий случай: Князь Таврический однажды, прогуливаясь по лагерю, увидел, что Гусарский Корнет нагайками бесщадно наказывал какого-то Казака; и, узнав, что то был Старшина, т. е. Полковой Командир, решился представить Императрице, чтобы их по крайне мере зауряд на время похода сравнять с армейскими Майорами.
2. Из жизни Суворова, изданной Парпурою.
3. Может быть: Сераковского? – Ред.
4. Из Истории Российско-Австрийской кампании Е. Фукса.
|
