|
Глава XIII. Царствование Императора Александра I. (1800–1812 г.)
Преобразование Войскового Правительства. Подвиги Казаков в Пруссии. Похвальная грамота за походы 1805 и 1807 года. Турецкая война.
[164]
Преобразование Войскового Правительства. 1802 год. 1802 года 29-го сентября Указом, Сенату данным, внутреннее Правление Войска Донского сходно с Указом 1775 года преобразовано на следующем основании: 1) Войсковая Канцелярия состоит под председательством Войскового Атамана; в ней присутствуют два непременных члена и четыре Асессора. 2) Члены и Асессоры служат по выбору дворянства, по три года; первые утверждаются Государем, последние Сенатом. 3) Канцелярия составляет одно нераздельное Присутствие, но для успешнейшего хода дел подразделяется на три экспедиции: Воинскую, Гражданскую и Экономическую. 4) Воинская состоит в непосредственном ведении Войскового Атамана, а в отсутствие его – Наказного Атамана. 5) За точным исполнением законов [166] по дедам гражданским и экономическим наблюдает Прокурор, назначаемый по Высочайшему повелению. 6) Дела изготовляются по экспедициям Дьяками, а решаются в общем присутствии по большинству голосов. По военной части дела идут к Начальнику Главного Штаба; гражданские в Сенат. 7) Дела тяжебные и уголовные должны начинаться в Сыскных Начальствах, подчиненных Канцелярии, из коей по апелляции переходят в Сенат. Жалобы на Сыскные Начальства подаются в Канцелярию без апелляционного обряда. 8) Члены Сыскных Начальств служат по выбору три года. 9) Словесный и Третейский суд учрежден на общих правилах1. 10) В г. Черкаске учреждена Полиция, и в Канцелярию определены Землемер и Архитектор.
Сим указом утверждено за Дворянством важное преимущество: назначать по выбору своему чиновников во все присутственные места; сим же преимуществом возложена на Дворян великая ответственность, ибо благоустройство земли и благосостояние Казаков совершенно зависит от их добрых или худых распоряжений. [167] Рядовым Казакам оставлена прежняя их управа; но избираемые ими Станичные Атаманы и Старшины представляют уже не что иное, как деревенских старост и сотских; и Станичный их круг сделался подобным мирской сходке, где обсуживаются домашние их дела: раздел сенокосов, полей и проч. Войсковым же кругом называется теперь Церковный парад, в котором Войсковой Атаман с булавою в руках, предносимый Войсковыми регалиями и знаменами и окруженный живущими в городе Чиновниками, идет в Церковь слушать Литургию и молебен.
1805 год. В войну 1805 года большая Австрийская армия, под начальством Придворного Генерала Макка, не имевшего иных достоинств, кроме покровительства Императрицы, допустил окружить себя и, в подражании Вурмзеру, по Немецкому (как говорил Суворов) вошел в Ульм, где со всею армиею трусливо положил ружье. Российский вспомогательный Корпус, предводимый Генералом Михаилом Ларионовичем Голенищевым-Кутузовым, достигнув до Браунау, принужден был отступать пред превосходною и победоносною Французскою армиею. При сем трудном и славном для Российского Генерала отступлении Казачий полк Ханженкова, 4-го ноября, при Шенграбене, наиболее других отличился, за что и пожаловано полку Георгиевское знамя. [168]
Подвиги Казаков в Пруссии. 1807 год. В Прусскую кампанию 1807 года Казаки настолько надоели Французским фланкерам и вообще всей их легкой коннице, что сам Наполеон почитал нужным напечатать несколько небылиц, долженствовавших унизить наших Донцов, дабы сим средством хотя бы на время ослабить впечатление, удальством их на кавалерию его произведенное. Один из писателей их, некто Г. Шантро, говорит о Казаках: «Казаки трусливы, малодушны, словом, они позор рода человеческого! Криком и многочисленностью своею они могут остановить войско, непривычное к ним; впрочем, две тысячи сих ничтожных всадников не отважатся напасть на один эскадрон, решительно их ожидающий». Не станем спорить, а просто из журнала военных действий и из замечаний Г. Чуйкевича, служившего при Атамане Платове, выпишем все то, что Казаками в 1807 году сделано. Подвиги их послужат лучшим опровержением мнения Г. Шантро: впрочем, всякая хула, заслуженная от неприятеля подозрительна и всегда почти означает похвалу, в превратном виде представляемую.
При начале кампании в армии находилось 15 Казачьих полков, каждый по 500 человек. При первой встрече Французская кавалерия, уже утомленная дальним походом, дорого заплатила за свою неосторожность. 8-го января войсковой Старшина Греков 18, в деревне Лангейме, что в Старой Пруссии, нечаянным нападением схватил партию 3-го Гусарского полка, состоявшую из 3 Офицеров и 59 рядовых; а Полковник Иловайский 4, у деревни Банзен, убил 20 человек и 17 в плен взял.
В Эйлауском сражении (27-го января) три эскадрона Французской гвардии бросились в интервал, находившийся в центре, и потом с криком поскакали между первою и второю нашими линиями. Полк Киселева, по приказанию Войскового Атамана Генерал-Лейтенанта Платова, встретил их и всех, кроме Начальника и 20 рядовых взятых в плен, положил на месте. В сей кровопролитной битве Казаки не оставались праздными, но, пользуясь расстройством опрокинутых колонн, и нападая с флангов, тыла и как случится, собрали 470 пленных.
При отступлении Российской армии к Кенигсбергу (2 февраля) Подполковник Андронов с одним своим полком внезапным и быстрым нападением разогнал 12 эскадронов, под начальством Генерала Тилье, без порядка выходивших из деревни Борхсдорф, многих переколол и 10 Офицеров и 167 рядовых со штандартом привел в главную квартиру. На другой день полк Папузина, при случившемся на правом фланге сражении, истребил эскадрон, взяв только 16 человек в плен. Полки Иловайского 9 и Малахова, напав на опрокинутую колонну пехоты, взяли Капитана с 66 нижних чинов. Сам Генерал Платов с полками Грекова [170] и Ефремова при деревне Людвигсвальде побил более 100 и 18 человек взял в плен. 5-го февраля Казачьи партии в разных местах взяли из разбитых ими неприятельских передовых постов 112 человек; так что во всех делах, по 1-е марта бывших, взято у неприятеля живьем 1 Штаб-Офицер, 56 Обер-Офицеров и 2.254 нижних чинов. При отступлении неприятеля от Кенигсберга за Пассаргу и Алле кавалерия его уже до того была истощена, что до половины мая редко на передовых постах показывалась, и в сие время авангард наш всегда имел дело с пехотою.
В марте Атаману Платову поручен был особый летучий корпус для открытия с корпусом Эссена сообщения, пересекаемого положением неприятельского 10-ти тысячного корпуса Генерала Заиончика, расположенного в окрестностях Пассенгейма; с левого фланга подкрепляемого корпусом Маршала Даву из Аленштейна, а с правого – Маршала Массены, в Валленбурге укрепившегося.
2-го марта Атаман Платов с 10-ю Казачьими полками и отрядом регулярной кавалерии с артиллериею выступил из Гронау и столь быстро и внезапно напал на стоявшие по деревням неприятельские войска, что, повсюду побив их, прогнал за реки Омулев и Алле. Платов утвердился в Пассенгейме, а передовые его партии проникли столь далеко, что находились не далее [171] 35 верст от Остероде, где Даву имел свою главную квартиру. Из многих стычек достойна замечания происшедшая 9-го марта близ Ортельсбурга, где 25-й Французский Драгунский полк, подкрепляемый пехотою, был истреблен наголову. Казаки осыпали его кругом, лавою ударили во фланги и, смешав боковые эскадроны, с таким стремлением врезались в него, что, рассеяв и разогнав, перекололи до 700 человек и взяли в плен командовавшего оным Полковника Марбефа с 9 Офицерами и 208 драгунами. Другой, более замечательный подвиг случился в сражении 13-го марта под Малгою. Генерал-Майор Иловайский 5 притворным отступлением выманил неприятельскую конницу, и когда оная, сколько нужно, поудалилась от пехоты и артиллерий своей, во мгновение ока рассеянно отступавших своих Казаков построил лавою, и, с величайшею твердостью охватив фланги, ударил в дротики. Старый Домбровского Уланский полк после храброго сопротивления был расстроен, разбит и стремглав бежал за свою пехоту. На месте битвы остался один Штаб-Офицер и 300 Уланов с 12 Офицерами; в плен взят Полковник Граф Стоковский с 228 нижних чинов.
Столкнув неприятеля к Вилленбургу с одной и к Алленштейну с другой стороны, Атаман Платов для сближения к своим магазинам перевел главную свою квартиру в Бишофсбург; [172] но партии его кружились по всем дорогам и столь неутомимо тревожили неприятельские войска, что оные принуждены были сосредоточиваться, выходить в поле, стоять в ненастную погоду на биваках и часто, при появлении сотни Казаков, стоять по целым ночам под ружьем. Пехота Французская также изрядно поплатилась за свою самонадеянность: видя пред собою всегда бегствующих или вокруг носящихся Казаков, она пренебрегала их наездами, но часто попадаясь в засады и дорого платя за случающийся на марше беспорядок строя, наконец, также как и кавалерия, сделалась осторожнее.
26-го апреля, в сражении при Ваплице, Казаки опрокинули конницу и, спешившись, выгнали пехоту из лесу и перекололи ее. Такое действие, несродное легкой кавалерии, заставило Французских начальников более уважать нападениями Казаков.
30-го апреля, при вторичном сражении при Малге, Казаки с малым уроном перекололи передовые неприятельские посты, надежно и беспечно стоявшие позади волчьих ям. Генерал Заиончик, имея 3.000 человек с 4-мя орудиями, построил пехоту тремя колоннами, в промежутках рассыпал стрелков, а фланги прикрыл 6 эскадронами кавалерии, и в сем порядке выступил из Малги. Казаки, не имея при себе ни пехоты, ни артиллерии, рассыпавшись по-турецки, окружили [173] его со всех сторон: врывались между интервалами, гоняли стрелков, кололи пехоту с флангов и, отступая шаг за шагом, помалу истребляли его кавалерию. На сей раз Французы были осторожнее и, как скоро две сотни спешенных Казаков, спрятавшихся в кустарнике, внезапный и меткий открыли огонь, они остановились и далее не пошли. В сем сражении неприятель без всякой пользы, и, кажется, только для того, чтобы отмстить Казакам, потерял 300 убитыми и ранеными; и 50 человек с 3 Офицерами, в плен попавшимися.
Везде, где только представлялся удобный случай для нечаянного нападения, Казаки пользовались им с искусством, им только известным. Так в ночь, последовавшую за описанною перепалкою при Малге, Французы, всегда беспечные, заплатили потерею всех своих передовых пикетов. В ночь на 14-е мая, при Алткирхене, Генерал-Майор Иловайский 4 искусно навел Французов на свою засаду, которая, под начальством Подполковника Белогородцева, выскочив из лесу, с таким стремлением ударила во фланг, что весь неприятельский отряд смешался и обратился в бегство, при чем убит 1 Штаб-Офицер и 40 рядовых и 5 взяты в плен. 17-го мая Есаул Болдырев отличился сего же рода подвигом, произведенным с особенною отвагою. Он с малым своим отрядом подполз к самым бивакам, близ мельницы [174] расположенным, и, одним залпом положив на месте человек 20, ускакал чрез лес, не быв даже и примечен.
24-го мая, под Гутштадтом, Генерал-Майор Иловайский 5-й и Денисов 6-й, не смотря на окопы, защищаемые артиллериею и пехотою, и на болотистые места, переправились чрез Алле вплавь и, зайдя в тыл неприятельской армии, разогнали там несколько отрядов по лесам. В то же время Тайный Советник Граф Строгонов с двумя Казачьими полками взял обоз, принадлежавший Маршалу Нею, причем все бывшее при оном прикрытие истреблено наголову. Сочтено 460 убитых, и в плен взяты: Полковник Мурье, 51 Офицер и 568 рядовых.
25-го мая, при нападении на Денен, полк Иловайского 9-го, переправясь чрез Пассаргу, схватил пушку с 76-ю артиллеристами. Есаул Тарарин поступил еще удалее: в виду неприятельских батальонов он с несколькими удальцами переплыл реку, арканом вытащил из цепи 6 вольтижеров и с ними, бросившись в воду, преблагополучно переплыл на свою сторону. Майор Балабин с 200 Казаков Атаманского полка отличился подвигом достойным еще большого замечания. Переплыв Пассаргу и прокравшись ночью лесами в тыл неприятельской армии, 26-го, на рассвете, близ одной деревни и весьма недалеко от бивака великой армии, подорвал он 46 палуб, наполненных гранатами и картечными зарядами; потом, уклонившись [175] к Алленштейну и схватив там 6 пленных, возвратился к полку без потери. В сию ночь, Казаки не спали и так потревожили сон врагов, что наутро привели к своему Атаману 20 Французов, в самом лагере взятых.
27-го мая, у Клейнфельда, в виду корпуса Маршала Сульта, переправившегося чрез Пассаргу, Генерал Иловайской 2-й с тремя Казачьими полками разбил 4 тысячи неприятельской кавалерии, взяв в плен одного Штаб-Офицера, 7 Офицеров и 152 рядовых.
При отступлении от Гутштада к Гейльсбергу Атаман Платов со своими Казаками прикрывал правый фланг нашей армии. 29-го мая Генерал-Майор Денисов 6-й, в соединении с регулярною кавалериею, не раз встречался с Французскими кирасирами и всегда находил средство уязвлять их. Как скоро сии тяжелые всадники на своих верблюжьей породы лошадях по какому-нибудь случаю приходили в расстройство, они тотчас делались жертвою Казаков. Забавно было смотреть, как сии неповоротливые кавалеры, слабо держащиеся в седле от удара пики, с длинным своим посечищем как бездушные трупы валились на землю.
После Фридланской битвы Атаман Платов с Казаками и Башкирцами, с пособием одного только Павлоградского Гусарского и 1-го Егерского полка, прикрывал отступление армии до самого Тильзита. 3-го июня арьергард наш [176] удержался при Велау. 4-го июня Французская армия обеспокоена была нападением Башкирцев. Сии северные Амуры, как называли их Французы, стрелами своими нанесли им чувствительный урон; ибо густые колонны представляли им верную цель, и ни одна стрела не пролетала мимо. Хотя арьергард, составленный из одних легких войск, и не мог остановить шествия победоносных легионов, однако же Атаман Платов умел воспользоваться усердною храбростию своих Казаков и успел задержать неприятеля настолько, что наша армия имела время отступить в порядке, сохранить обозы свои и артиллерию и отойти за Неман без большой потери.
На Таплакенской плотине, пересеченной двумя мостами, представилось столь выгодное местоположение для размещения нашей артиллерии, что неприятель был отражен, задержан и не успел истребить последний в арьергарде полк, который в виду всей Французской армии перешел плотину и сжег мост без большого урона.
5-го июня несколько сотен спешенных Казаков, в Кугелакском лесу за засекою, четыре часа удерживали на месте весь неприятельский авангард, а Греков 18-ый и Иловайский 10-й со своими полками успели сделать несколько удачных атак. По выступлении из лесу на равнину около Битинец, Атаман Платов, не находя [177] никакого средства удержать стремление неприятеля, и дабы не претерпеть значительного урона, все свое войско вытянул в одну линию, обхватил фланги неприятельские и с такою быстротою ударил лавою, что многие эскадроны были опрокинуты и прогнаны за пехоту. В сей схватке Французские фланкеры, забыв преподанные им уроки, одушевляемые победою и своею многочисленностью, дерзнули снова выступить пред фронтом; но состязание стоило им слишком дорого, и едва ли кто из них остался целым.
6-го июня, неприятель выступил ранее обыкновенного и не по одной уже большой дороге, а в ряд тремя колоннами, с тем намерением, чтобы захватить нашу армию во время самой ее переправы у Тильзита. Войсковой Атаман выбрал выгодную позицию у деревни Юргайчена и редко, в шахматном положении, поставил свои полки так, что они, не подвергаясь пушечным выстрелам неприятеля, слишком густыми толпами могли свободнее окружать эскадроны его и бить их с флангов и тыла. Таким строем, не представлявшем неприятелю ни одного пункта, удобного или выгодного дли нанесения удара, Атаман Платов промаячил четыре часа сряду и, как Французы не порывались, удержал их на месте так, что они и полуверсты не подвинулись вперед.
В ночь на 7-е июня Казаки, оставив на месте своего расположения огни, отошли к Тауротенену, [178] где я остановились. Сим ночным маршем Платов уклонился от нападения слишком превосходных сил и имел время переправиться чрез Неман до прибытия их. На рассвете Французы, заметив обман, устремились в погоню, нагнали задние полки у Раукотинен; но едва между охотниками началась перестрелка, прибывший парламентер известил о подписанном перемирии. Французы остановились, а Казаки беспрепятственно перешли чрез Неман к Тильзиту, где вскоре заключен был мир.
Во всю кампанию в Донских полках убито: 1 Штаб и 7 Обер-Офицеров и 431 Казаков. Неизвестно сколько они перебили у неприятеля, впрочем такой счет редко бывает верен, и давно уже вошло в привычку увеличивать число убитых до невероятности. Для сей причины я их не считал, а итог пленных выписываю из Журнала со всею точностью: 9 Штаб-Офицеров, 130 Обер-Офицеров и 4.196 нижних чинов.
Похвальная грамота за поход 1807 года. 1811 года, 11-го августа, при похвальной Грамоте за прошедшую, 1807 года, с Французами войну, в знак особливой милости пожаловано Войску Донскому великолепное знамя. В сей Грамоте достойны замечания слова: «врожденная бдительность Донских воинов ограждала спокойствие нашей армии, а Главнокомандующему служила вместо недремлющего ока». Сею же Грамотою подтверждены все права и преимущества, [179] данные предками Императора Александра I.
Турецкая война 1806–1812 гг. Наполеон, получив от Австрии Далмацию с прилежащими к ней островами, под тем предлогом, что бывшей Венецианской Республике некогда принадлежали на восточном берегу Адриатического моря несколько гаваней, объявил себя обладателем Албании. Посредством сего присвоения он надеялся с помощью Али-Паши Янинского выгнать Русских из Ионической республики, находившейся под покровительством России и Турции. Главнокомандующий флота и одной пехотной дивизии (15-й) Вице-Адмирал Сенявин, находившийся в Корфу, видя столь прямо неприязненные поступки Главы Французского народа против дружественной с Франциею державы, решился воспротивиться ему. Занятие Боко-ди-Катарской провинции вместе с Далмацией, уступленной Франции, доставили Российскому Адмиралу средства не только уничтожить замыслы Наполеона на Турецкие области, но и утеснить Французскую армию, в Далмации расположенную. Наполеон, видя себя остановленным и лишенным возможности распространить свои хищения на счет Турции, начал стараться о том, чтобы поссорить ее с Россиею, и, к удивлению, столько в том успел, что Султан приказал собирать войска. Не смотря на посредничество Англии, Селим отвергнул умеренные и полезные для Турции предложения Императора Александра. Дабы предупредить Порту [180] в войне и тем скорее принудить к подписанию предложенных ей условий, Российские войска в Ноябре 1806 года заняли все Турецкие области, на левом берегу Дуная лежащие.
В 1807 году военные действия на Дунае ограничились подвигом Генерала Милорадовича, спасшим Бухарест, ибо 15-го июня, вследствие Тильзитского мира, военные действия прекратились. Со стороны Черного Моря Контр-Адмирал Пустошкин, без пособия высадных войск, с кораблями и 4 фрегатами храбро напал на Анапу и покорил ее без потери со своей стороны. 1808 год протек в бездействии.
Вообще сия Турецкая война не представляет столь блистательных подвигов, какими войска наши отличались в царствование Екатерины II. Донские Казаки, хотя и приобрели несколько более регулярства и механизма в движениях, но в соразмерность сего утратили много удальства и той сметливой расторопности, коими прежде отличались. Уступая Спагам и Анатольской коннице, они уже не могли противопоставить им прежних отважных наездников; и хотя иногда имели успех, но очевидное преимущество уже уступали Турецкой коннице.
1809 год. Действия Князя Прозоровского в 1809 году ознаменованы медленностью и неудачными приступами. 24-го марта Генерал Милорадович отражен был от Журжи; 20-го апреля сам Фельдмаршал претерпел поражение под Браиловым; [181] 9-го июля Донской Генерал Исаев не успел взять приступом Кладову. В конце только июля армия переправилась чрез Дунай у Галаца, но тут престарелый Фельдмаршал умер (9-го августа). Новый Главнокомандующий, Князь Багратион, начал действовать с большей расторопностью; но распоряжения его не дали тех последствий, каких от него ожидали. Он поставил излишнее число войск там, где следовало 6ы поставить небольшой отряд, а для главного действия взял с собою столь слабый корпус, что, быв отражен при нападении на Турецкий лагерь при Татарицах, принужден был снять осаду Силистрии, составлявшей главный предмет действия кампании сего года. За всем тем поход окончен сдачею на договор: 14-го сентября Измаила и 21-го ноября Браилова.
1810 год. В 1810 году новый Главнокомандующий, Граф Николай Михайлович Каменский, открыл действия с успехом и с надеждою еще на большее. 22-го мая брат его, начальствовавший левым крылом, взял приступом Базарджик; 30-го мая, в 4-й день по открытии траншей, Силистрия сдалась самому Главнокомандующему.1-го июня Генерал Сабанеев 3.000-ю Турецкую пехоту, защищавшую Разград, принудил положить ружье. Генерал Засс, командовавший правым крылом, переправившись чрез Дунай, взял Туртукай. Но под Шумлою встретились препятствия, и дальнейшие успехи не соответствовали столь блестящему [182] началу. Обложение сей огромной крепости, защищаемой главными силами Верховного Визиря, кончено 1-го июля, уже довольно поздно; ибо Турки во время медленного движения вокруг сей крепости, получив нужное продовольствие, не хотели выйти в поле для битвы, а побить их за твердою оградою не доставало ни сил, ни возможности. 3-го июля армия отступила от Шумлы и в 8 верстах на Силистрийской дороге остановилась, тщетно ожидая и вызывая на бой неприятеля. Визирь, имея втрое превосходнейшую силу, не согласился на вызов; и Каменский принужден был возвратиться к Дунаю. Когда главная армия от Базарджика шла к Шумле, Генерал Цезырев был послан для покорения Варны нечаянным нападением; но он, без содействия флота, малым своим отрядом не мог устрашить многочисленного гарнизона сей первоклассной приморской крепости и потому, без пользы расстреляв весь свой артиллерийский запас, возвратился к Шумле без успеха.
Дабы обезопасить тыл и сообщения свои с Валахией и тем развязать себе руки для стеснения или обхода Визиря в самой Шумле, Граф Каменский решился взять Рущук приступом. Несчастный приступ сей (22 июля) стоил нам 8.000 убитыми: потеря поистине весьма великая и никогда не случавшаяся с нами в войнах Турецких. Корпус Графа Сергея Михайловича Каменского, оставленный на Силистрийской дороге [183] против Шумлы, вознаградил сей урон. Того же 22-го июля ленивый Визирь вознамерился с 60-ю тысячами подавить слабый Российский корпус; но при нападении распорядился так, чтобы в случае неудачи не быть совершенно разбитым. Для сего 30 тысяч напали на Россиян довольно решительно, но Визирь с остальными 30 тысячами! остался в резерве праздным зрителем; и когда первая половина, оставив на месте битвы 6 тысяч убитыми, была совершенно разбита и прогнана, Визирь преравнодушно возвратился в Шумлу. Наконец, Главнокомандующий нашел случай отмстить за неудачный Рущукский штурм. Для освобождения сей крепости Сераскир Кушанц-Али прибыл с 40 тысячами человек и укрепился при Батыне. 26-го августа Граф Николай Михайлович Каменский с 22 тысячами разбил его в прах: Турки оставили на месте 10 тысяч убитыми и в плен попавшимися; Русские потеряли 400 убитыми и 900 ранеными. Вследствие сей победы, храбрый Бошняк-Паша, за недостатками всякого рода, 15-го сентября сдал Рущук и Журжу. 7-го октября Князь Вяземский с 15-ю дивизией взял Турну, последнюю крепость на левом берегу Дуная, принадлежавшую Туркам. Кампания сего года окончена покорением Никополя: Главнокомандующий, с 24-мя тысячами, явился пред этой крепостью, и Комендант ее, не смея сопротивляться, сдался 15-го октября.
1811 год. Несогласия, начавшиеся в 1810 году с Францией, принудили Императора Александра отозвать [184] из Молдавии пять дивизий, а с остальными четырьмя ограничиться оборонительною войною. Срыв укрепления Никополя и Силистрии и оставив за собою только Рущук, Российские войска отступили на левый берег Дуная. Граф Каменский, за болезнью, от которой вскоре и умер, сдал армию Генералу от Инфантерии Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову. Судьбе угодно было доставить сему Генералу случай, обнаружить необыкновенные свои знания и искусство, дабы, поставив его на вид в другом опаснейшем случае, угрожавшем России уничижением, соделать его, подобно Пожарскому, спасителем Отечества.
Главный корпус, имевший не более 20 тысяч под ружьем, в руках опытного Предводителя совершил подвиг знаменитый, достиг цели, к коей прежние Предводители со ста тысячами и вполовину приблизиться не могли. Маневры Михаила Илларионовича по наружности были не блистательны, не хвастливы, но в существе своем – подобно молнии – всепожигающи. Чтобы понять умные, или лучше, тонкие соображения сего первоклассного Полководца, надобно напомнить читателю, что Турки давно уже уступали нам поле и, имея всегда превосходные силы, постоянно уклонялись от генеральных битв, и, защищаясь по крепостям, беспокоили нашу армию малыми отрядами, партизанскою войною, что при многочисленной их коннице было для них весьма выгодно. Надобно [185] признаться, что план сей, недурно соображенный, был, так сказать, камнем преткновения для предшественников Кутузова, начальствовавших армией в сию войну. Не многие догадывались, что Граф Каменский не успел под Шумлою именно потому, что слишком откровенно искал битвы и, как мы видели, не рассердил Визиря, преблагополучно отсидевшегося. Кутузов расположил свой план действий на основании методы, принятой Диваном, и исполнил его с такою хитростью и до самого последнего удара с такою непроницаемой тайной, что Наполеон, получив о том известие, невольно содрогнулся, как бы предчувствуя, что сей меч Екатерины2 сведет его с престола.
При открытии кампании Генерал Кутузов, прислонившись к Рущуку, ожидал нападения в страдательном, оборонительном положении. Пехота его разделена была на девять кареев, уступами в две линии; в третьей – стояла кавалерия. Мудрый Визирь, видя, что Русские по-прежнему в поле нейдут, почел их слишком слабыми и 22-го июня напал с лица пехотою и артиллерией; а многочисленная его конница бросилась на фланги. Кавалерия наша, стоявшая на левом крыле, была сбита, потеснена; но во время [186] поддержанная кавалерией, с правого крыла прискакавшею с одним пехотным карем, (по методе Румянцева) в свою очередь напала, и вся их армия была опрокинута, стоптана и принуждена стремглав бежать в окопы свои, между Кадискиой и Пизанцами устроенные. Дабы уверить Визиря, что он не побежден, а только отражен, Кутузов не пошел преследовать его; и в ожидании, не вздумается ли ему напасть на него и позволить в другой раз побить себя, простоял на месте шесть дней; и вдруг, 28-го июня ночью, украдкой перешел на левый берег Дуная и снова прислонился к Журже. По окончании переправы Рушукские укрепления взлетели на воздух. Добродушный Визирь, ободренный сим притворным отступлением и бездействием своего сопротивника, наконец, после длинных Турецких сборов, в ночь с 27-го на 28-го июля беспрепятственно, в пяти верстах выше Рущука, переправился через Дунай и попался в западню. Место для переправы составляло входящее колено к стороне Валахии, командуемой высоким берегом Булгарии, на коем турки устроили сильные батареи. Генерал Булатов, находившийся поблизости, неуместною храбростью едва не испортил все дело. Лишь только 6 тысяч Янычаров успели на нашем берегу укрепиться, как он с великим усердием напал на них и выгнал из окопов. Визирь, чтобы остановить бегущих своих Янычаров, приказал [187] стрелять по ним их пушек. Кутузов подоспел к сему времени, взглянул на местоположение, приказал Булатову отступить, оставив для наблюдения одних только Казаков. Как скоро Турки порядочно укрепились и твердою ногою стали на нашем берегу, Российская армия с распущенными знаменами, с музыкою и песнями явилась. В ту же ночь занимаемая неприятелем коса окружена 9-ю редутами, расположенными по входящей дуге на протяжении 9 верст. Позади сей укрепленной линии поставлена была в промежутках пехота в кареях; кавалерия же в третьей линии – в промежутках оной, а Казаки на правом фланге. Таким образом Визирь со всею своею армией как рыба, попавшаяся в невод, вытащен на берег так, что невозможно было отступить без боя, следственно, и без поражения. Когда же явилась и гребная наша флотилия, то обратная переправа чрез широкую реку соделалась уже невозможной.
Визирь не понимал своего положения и, ожидая сильных подкреплений, мечтал о завоевании Молдавии. Кутузов, дабы долее продлить его заблуждение, стоял смирно. 10-го сентября 5 тысяч отборной конницу устремились к правому нашему флангу, но Казаки с гусарами, подкрепленные пехотным кареем, опрокинули ее и прогнали назад к укреплениям. Для вернейшего успеха, противу правого фланга Россиян, Турки, в ночь на 23-е сентября, построили редут, [188] но в нем удержаться не могли. Целый день бились за него, наконец, с потерей 1.500 человек одними убитыми, были прогнаны: редут был срыт. После сих покушений Кутузов, уверившись, что Визирь решился пробиться, вознамерился предупредить его и нанесть ему последний, смертельный удар. 1-го октября, Генерал Марков с 9-ю тысячами и с двумя полками Казаков, в 20 верстах выше Рущука переправился через Дунай, а 2-го, на рассвете, внезапно явился пред неприятельским лагерем, где находился сам Визирь, прямо против другого лагеря, на левом берегу расположенного. Полусонные Турки, врасплох захваченные, уступили первому нападению, были опрокинуты и совершенно рассеяны. Часть бежала по Разградской дороге, другие бросились в Рущук. Весь лагерь, артиллерия, обоз и множество съестных припасов достались в руки победителям. Генерал Марков немедленно поставил батареи, флотилия примкнула к флангам лагеря, на левом берегу устроенного, и вдруг со всех сторон и со всех Российских батарей открылась ужасная канонада. Турецкая армия, столь до того беспечная, увидела себя в опасном положении: все внутреннее пространство лагеря, ею занимаемого, взрыто было ядрами, так что не было места, где бы можно было укрыться от них. С самых первых дней сей чудесной осады оказался недостаток, вскоре ужаснейший голод. Болезни и смертность возросли до чрезвычайности. [189] Турки, укрепляясь верою в предопределение, сносили бедствие с твердостью, умирали с мужеством, достойным величайшей похвалы. Для большого устрашения Турок Донской Полковник Греков 8-й, с частью пехоты, 8-го октября выгнал неприятеля из Туртукая. Другой отряд 12-го октября внезапно ворвался в Силистрию и, снова разорив ее, возвратился без потери. Визирь, для спасения своей армии, просил перемирия. Кутузов, зная, что спасение сие составляет и для него единое средство к получению выгодного мира, поспешил изъявить свое согласие. Визирь, также как и при Кучук-Кайнарджи, подписал предложенные ему статьи на барабане, и вследствие оных несчастный остаток Турецкой армии положил ружье, а в прелиминарной статье река Серет назначена границею между двумя Империями.
В то же время, как главная Турецкая армия переправилась у Слободзеи, Сераскир Измаил Бей с 20-ю тысячами переправился чрез Дунай, под Виддиным у Калафаты. Генерал Засс с 9-ю тысячами, по приказанию Главнокомандующего, повторил пред Сераскиром точно тот же маневр: также окружил его пятью редутами, также четыре раза его разбил; но в последнем маневре, по недостатку сил, не мог выгнать его из лагеря, под пушками Виддина, на правом берегу расположенного. За всем тем сей отдельный Турецкий корпус не успел вырваться [190] из осады и, претерпев ужасный урон, в ночь с 12-го на 15-е ноября бежал и рассеялся так, что на другой день на обоих берегах не видно было ни одного Турецкого ратника. Они, по обычаю своему, разошлись по домам.
Приуготовления Наполеона к нападению на Россию уничтожили надежду на скорое заключение мира с Портою. Султан не согласился на уступку своих владений по Серету, и в феврале 1812 года военные действия снова начались; но как обе стороны имели нужду в мире, то Кутузов чрезвычайною изворотливостью дипломатического своего ума умел столь нужный для отечества мир приобрести еще и с выгодою.16-го мая 1812 года подписан в Бухаресте мир, по коему река Прут признана границею обеих Империй. Столь знаменитые услуги оценены Монархом по достоинству их. За победу под Рущуком Кутузов пожалован Императорским портретом за чудесный подвиг при Слободзее, где Турецкая армия, чего еще никогда не бывало, сдалась на волю победителя, наименован Графом; за приобретение же полезного и, по обстоятельствам, драгоценного мира возведен в Княжеское достоинство с титулом Светлости.
Примечания
1. Словесный и Третейский Суд, особенно для Казаков, мог быть самым полезным учреждением; если бы приговоры его имели какую-либо силу, то ябеде не было бы места; но как один из тяжущихся может отказаться от него и по окончании суда имеет право начать дело судебным порядком, то по сему никто не прибегает к нему, и учреждение сие остается без пользы и употребления.
2. Так старослуживые называли Кутузова, в отличие
от молодых Генералов не столь опытных и искусных. |
