: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Невельской Г.И.

Подвиги русских офицеров на крайнем востоке России 1849-55 гг.

С.-Петербург. 1878 г.

 

Публикуется по изданию: Подвиги русских офицеров на крайнем востоке России 1849-55 гг. Приамурский и приуссурийский край. С.-Петербург. 1878 г.


Глава XXVIII.

Донесение Завойко из Петропавловска о недостатке продовольствия. – Мнение генерал-губернатора и прибывших с ним лиц о нашей границе с Китаем. – Представление мое генерал-губернатору о невозможности ввести фрегат «Паллада» в лиман без паровых средств. – Смерть моей дочери и болезнь жены. – Соглашение Н. Н. Муравьева и Е. В. Путятина о вводе судов в амурский лиман. – Прибытие Муравьева в Петровское. – Донесение Н. Н. Муравьева о моих действиях. – Путешествие на оленях из Петровского в Николаевск. – Предположение о неприятеле. – Неудачный ввод фрегата «Паллада» в лиман. – Отправление генерал-губернатора и его распоряжения. – Предписание его мне от 10-го августа. – Предписание Унковскому. – Мое путешествие с семейством из Петровского в Николаевск. – Фрегат «Паллада» в Императорской гавани. – Распоряжения мои о размещении команд. – Генерал-губернатор в Аяне. – Шхуна «Восток». – Корабль российско-американской компании «Ситха». – Транспорт «Байкал». – Плавание шхуны «Восток». – Донесение Римского-Корсакова о победе в Петропавловске.

Вслед за уходом в де-Кастри отряда Арбузова я вместе с генералом последовал туда же. Н. Н. Муравьев из де-Кастри пошел на шхуне «Восток» в Императорскую гавань, чтобы передать Е. В. Путятину Высочайшее повеление и, по соглашению с ним, сделать надлежащее распоряжение. 24-го июня отряд Арбузова на транспортах «Иртыш» и «Двина» с продовольствием на весь путь до Петропавловска, а равно и с провиантом, привезенным на «Байкал», вышел по назначению. Чрез несколько часов после ухода из де-Кастри этих судов пришел в залив из Петропавловска корвет «Оливуца» с донесением от В. С. Завойко, «что он не в состоянии продовольствовать вновь прибывшую команду, потому что провианта для находившихся в Петропавловске команд и жителей едва только достанет до 1-го ноября, и что в виду военных обстоятельств, снабжение порта морем на компанейских кругосветных судах [339] (как то делалось) весьма сомнительно, а если суда эти, по какому-либо счастливому случаю, и успеют войти в порт, то и тогда они привезут только годовое продовольствие, рассчитанное на то только число людей, которое ныне находится.
Все вышеизложенные факты весьма знаменательны в истории приамурского и приуссурийского края. Они составляют третий краеугольный камень, положенный амурской экспедицией в основание к признанию этого края за Россией. Эти факты ясно обнаруживают, что оплотом для России на отдаленном востоке никогда не мог быть Петропавловск, и что вся сила ее с этой стороны заключалась единственно в этом крае. Но к несчастью тогда еще не вполне сознавали это последнее, весьма важное обстоятельство, так что и разрешение сплава по реке Амур было мотивировано главным образом тем, чтобы подкрепить Петропавловск, который полагали сделать главным нашим портом на Восточном океане. Я очень сожалел тогда, что на устьях Уссури и Хунгари не были поставлены посты, а также, что мое предложение о мелких постах на Сахалине было отклонено. Но в то время все были того мнения, что нам вовсе не надобно идти далее левого берега Амура, что обладание этим берегом и должно составлять конечную цель наших здесь действий, т. е. желали положить границу с Китаем по левому берегу Амура. Таковы были мнения и убеждения лиц, от которых зависело направление наших действий в этом крае. Эти убеждения разделяли тогда и все почти личности, прибывшие с генерал-губернатором, но, как мы увидим ниже, факты весьма скоро обнаружили всю неосновательность такого мнения и всю справедливость постоянных моих представлений о том, что река Амур составляет только лишь базис наших здесь действий, главная же и конечная цель оных должен быть уссурийский бассейн и его прибрежье.
В виду ввода фрегата «Паллада» в реку Амур, я объяснил генерал-губернатору, что вследствие не присылки в экспедицию просимых мною надлежащих средств для исследования лимана и обеспечения по оному плавания, война в этом отношении застала нас совершенно врасплох, ибо с ничтожнейшими средствами экспедиции мы после 1849 года едва могли только определить более или менее точное направление лиманских прибрежных фарватеров, по которым фрегат, при осадке 22 фута, [ходить] не может. Существует, правда, надежда, говорил я генерал-губернатору, [340] отыскать более глубокий фарватер, который, по словам туземцев, находится в лимане, но, по случаю обширности лимана, усеянного лабиринтом банок и мелей, и при неправильных и быстрых течениях, определение оного в короткое время не только затруднительно, но и сомнительно. В случае неудачной попытки к отысканию подобного фарватера остается одно средство – вести разгруженный фрегат по сахалинскому каналу и чрез бар северного фарватера, ибо при сизигиях на этом баре глубину можно полагать до 19 футов. Но в таком случае необходимо, чтобы не были упущены сизигийные воды в исходе августа и чтобы при проводке фрегата были сосредоточены все наши паровые средства. При всем том, чтобы быть уверенным в возможности провести фрегат этим путем, необходимо прежде всего произвести на шхуне «Восток» исследование бара северного фарватера и самого фарватера. Наконец, во всяком случае, прежде чем вести по лиману фрегат, необходимо, чтобы он был совсем разгружен и чтобы при нем во время проводки постоянно находилась шхуна «Восток», а в помощь ей пароход «Аргунь»; особенно необходима шхуна, так как «Аргунь» при сильной толчее и волнении в северной части лимана плавать не может. Вследствие этих объяснений, генерал-губернатор при отправлении своем в Императорскую гавань и поручил мне ожидать его в Николаевске, дабы оттуда на шхуне «Восток» идти с ним по северному лиманскому прибрежному каналу и лично хорошенько ознакомиться с каналом и с его баром и тем определить положительно, может ли разгруженный фрегат «Паллада» пройти этот бар в сизигийную августовскую воду. Фрегат приказано было у мыса Лазарева в лимане разгрузить и после разгрузки вести по лиману, имея при нем непременно шхуну «Восток» и пароход «Аргунь».
По уходе из де-Кастри Г. Н. Муравьева я отправился в Мариинский пост, где ожидало меня тяжко-грустное известие из Петровского: старшая несчастная дочь моя умерла, и жена была очень больна. Получив это, я сию же минуту на байдарке отправился в Петровское. Жену застал я едва только оправившейся от этой потери и тяжкой болезни. Тяжело было нам, родителям, видеть могилу нашей малютки на пустынной петровской кошке! Тяжко было испытание это нам, и без того отрезанным пустыней от всего света. Но, что делать, эта жертва, тяжкая для нас, [341] родителей, была данью исполнения долга, направленного к благу отечества!
С прибытием в Петровское корабля российско-американской компании, на нем пришел из Аяна брат жены моей, мичман Николай Иванович Ельчанинов, которого она не видала более 6-ти лет. Это свидание благотворно подействовало на жену мою в ее тяжкой горести.
Пробыв трое суток в Петровском, я отправился в Николаевское, чтобы встретить там Н. Н. Муравьева и с ним на шхуне «Восток» осмотреть бар северного фарватера, ибо ввод фрегата «Паллада» в реку более всех меня озабочивал; тем более, что при извилистых лиманских каналах и быстрых течениях ясно было видно, что паровые средства наши весьма были для этого недостаточны.
Между тем Николай Николаевич, условившись с адмиралом Ефимом Васильевичем Путятиным о снятии поста, о вводе фрегата в лиман и о разгрузке оного у мыса Лазарева, отправился обратно в залив де-Кастри, в котором начальником Александровского поста был назначен мною молодой лейтенант Яков Иванович Купреянов (сын адмирала Ивана Антоновича Купреянова), поступивший на службу в экспедицию.
Из де-Кастри шхуна «Восток» с генерал-губернатором пошла в лиман. Корвет «Оливуца» был отправлен в Петропавловск с распоряжением камчатскому губернатору В. С. Завойко: укреплять этот порт и защищаться в оном. Транспорт «Байкал» должен был ожидать у мыса Лазарева фрегат «Паллада». Генерал-губернатор, осмотрев на шхуне «Восток» рейд и местность у мыса Лазарева, пошел по сахалинскому каналу, пытаясь отыскать на этом пути средний канал. Попытка эта оказалась тщетною: сильным течением шхуну прижало к банкам, на которых она и простояла около 20 часов. Это обстоятельство и противные ветра замедлили плавание шхуны, а генерал-губернатор, между тем, спешил отправить чрез Аян свои донесения. Вследствие этого он отложил сове намерение зайти за мною в Николаевск и направился из лимана прямо в петровское. Оттуда он дал мне знать, чтобы я немедленно спешил к нему.
Вопрос о том, возможно или нет ввести в реку фрегат «Паллада», таким образом, разрешен еще не был.
Адмирал Путятин, сняв Константиновский пост, 16-го июля с фрегатом «Паллада» пришел к мысу Лазарева. Довольно [342] сильное течение на рейде около этого мыса и отмелый берег не дозволили производить разгрузку фрегата, особенно выгрузку артиллерии. Для последнего было необходимо устроить пристань, а для всех материалов и шкиперских запасов – магазин. Команда фрегата, поэтому, немедленно приступила к сказанным работам.
В это же время, 18-го июля, пришел в залив де-Кастри 52-х пушечный фрегат «Диана» под командой капитана 2-го ранга Степана Степановича Лесовского. Этот фрегат был послан из Кронштадта на смену фрегату «Паллада», который после выдержанного им шторма, по донесению адмирала Путятина, оказался совершенно ненадежным к обратному плаванию из Японии и должен был поэтому быть оставлен в Петропавловске. Таким образом, 20 июля в лимане у мыса Лазарева соединились оба фрегата.
Между тем, генерал-губернатор, придя на шхуне «Восток» в петровское, 15-го июля отправил на оной в Аян часть своего штаба и курьером в Петербург майор М. С. Корсакова с донесениями о благополучном сплаве и о всех упомянутых своих распоряжениях. В донесении этом относительно действий амурской экспедиции он писал:
«Не доходя около 900 верст до устья реки Амура, флотилия вступила в край, как бы давно принадлежавший России. Отважные и решительные действия начальника амурской экспедиции и всех его сотрудников заслуживают полной признательности. Несмотря на лишения, трудности, опасности и ничтожество средств, при которых действовала эта экспедиция, она в столь короткое время успела подчинить своему влиянию не только дикие племена, здесь обитающие, но даже и самых манджуров, приезжающих сюда для торговли. Она фактически указала нам на важное значение этого края для России и рассеяла все заблуждения, какие до сих пор об этом крае имелись».
20-го июля я вместе с генерал-губернатором и капитаном 2-го ранга Козакевичем из Петровского отправились чрез горы верхом на оленях в Николаевское, куда и прибыли 19-го числа. Шхуне «Восток» из Аяна приказано было возвратиться в Николаевское. Неприятель ни в Татарский залив, ни в Охотское море не показывался; из чего можно было заключить, что все внимание его было обращено на Петропавловск. [343]
В Николаевском в то время было 3 домика: казарма для команды, пакгауз и домик для офицера. По прибытии туда людей из Мариинского поста там начали строить, под наблюдением А. И. петрова, три флигеля и 2 большие казармы для помещения как этих людей, так равно и команды фрегата «Паллада» с офицерами. Вокруг поста был дремучий лес и тайга. Генерал-губернатор, осмотрев окрестности этого поста и устья реки Амур, назначил пункты, где должны быть укрепления для защиты устья. 26-го июля от мыса Лазарева на вельботе прибыл в Николаевск адмирал Путятин и по совещании с Н. Н. Муравьевым было решено: по снабжении фрегата «Диана» провизией, а главное – сухарями, которых почти не было,– адмиралу Путятину следовать на зиму в Японию для окончания переговоров с японцами и затем, ранней весною, возвратиться на лиман к мысу Лазарева. Чтобы изыскать средний и более глубокий фарватер для провода фрегата, 28-го июля, я вместе с адмиралом, из Николаевска на пароходе «Аргунь», пошли в лиман. Исследования наши, однако, оказались тщетными, они обнаружили лишь, что в короткое время и с имевшимися тогда средствами не было возможности сделать промер, который определил бы фарватер по средней части лимана, имевшей ширины до 30 верст. Тогда Е. В. Путятин немедленно послал гребные суда с фрегатов «Паллада» и «Диана» с гг. офицерами: Колокольцевым, Моисеевым и Ворониным с целью отыскать, не найдется ли около южного прибрежного канала заводи, в которой мог бы быть оставлен фрегат «Паллада» на зимовку, и какой глубины можно ожидать в предстоявшие августовские сизигийные воды на баре северного лиманского фарватера, т. е. сделать тщательный промер этого берега. Эти исследования показали, что около южного прибрежного лиманского фарватера не было такого места, где бы фрегат мог безопасно зимовать. Глубина на баре северного фарватера в малую воду оказалась 12½ футов, а так как в сизигии прибывало воды до 7 фут., то можно было к тому времени ожидать более 19 футов1.
По тщательном освидетельствовании корпуса фрегата «Паллада» комиссией, составленной по распоряжению генерал-губернатора и адмирала Путятина, оказалось, что верхний баргоут, [344] особливо у вант-путинсов, гнилой, так что болты последних вылезали; несколько бимсов и книц дали трещины, и степсы у грот т фок-мачт сели. Таким образом, фрегат без капитальной тимберовки не мог идти в море. Между тем, по случаю свежих ветров и течения, выгрузка с фрегата, в особенности артиллерии, на вновь устроенную пристань была сопряжена с немалыми затруднениями. Сверх того она замедлялась еще недостатком людей, так как часть команды была занята постройкой здания для помещения имущества фрегата, казармы для людей, долженствовавших остаться на зимовку, и пекарни для изготовления сухарей для фрегата «Диана». Кроме того, часть команды отделена была для упомянутых исследований и для построек помещения в Николаевске. Наконец, фрегат «Диана» должен был быть всегда готов к бою, ибо с часу на час надобно было ожидать появления неприятеля. По этим причинам фрегат могли только разгрузить к 10-му августа; при чем он сел кормою 18 фут. 8 дюймов. До 24-го августа, времени полных сизигийных вод, когда имелась надежда провести фрегат чрез бар северного фарватера, оставалось всего 13 суток. Фрегату без паровой помощи предстояло пройти по лиманскому сахалинскому каналу и северному рейду до северного берега, по пути, как мы видели, еще поверхностно исследованному и усеянному банками, при неправильных и часто быстрых течениях от NW и W, т. е. неблагоприятных, более 95 миль. Пароход «Аргунь» не мог быть полезен фрегату в этом случае, ибо на сахалинском фарватере при обрывистых банках, между которыми он направляется, разводит мгновенно крутое и сильное волнение, которого пароход по слабости своего скрепления выдерживать не мог; тем более, что машина его после первой качки портилась. Единственное, более надежное паровое судно, которое могло бы быть полезно фрегату при следовании его по сахалинскому каналу, и в особенности при переходе чрез бар северного фарватера, была 40 сильная шхуна «Восток», но она должна была в то время идти с генерал-губернатором в Аян, так как других судов тогда у нас не было. Итак, надежда ввести фрегат «Паллада» в реку Амур кроме благоприятных обстоятельств обусловливалась главное тем, чтобы шхуна «Восток» непременно была у фрегата «Паллада» не позже 20-го августа.
В виду всех вышеупомянутых обстоятельств, генерал-губернатор [345] должен был спешить с оставшимся у него штабом отправиться на шхуне «Восток» в Аян» с тем, чтобы возвратить ее немедленно к фрегату «Паллада».
Между тем, в бытность генерал-губернатора в Николаевском посту, он получил ответ на посланный им пред отправлением по Амуру лист пекинскому трибуналу о разграничении земель. Ответ этот заключался в письме от цицикорского и горинского генерал-губернатора Гусайцы-Фунянга, которым уведомлялось, что он, по указу богдыхана, назначен для рассмотра и разграничения мест, сопредельных с Россией, и что по этому случаю он отправился в лодках из города Сензина по реке Сунгари-Ула, но, узнав, что генерал проплыл по Амуру, он остановился в деревне Мылки, откуда и отправляет своих чиновников: Тейхен, Башкан, Дилан и Саген с товарищами, для извещения генерала о таковом указе богдыхана; а сам, по прибытии русских чиновников, отправится осматривать пограничные места. На это было отвечено, что теперь война, и чиновников выслано не будет.
10-го августа Н. Н. Муравьев с остальным своим штабом пошел на шхуне «Восток» из петровского в Аян, предполагая непременно отправить ее оттуда немедленно к фрегату «Паллада», так чтобы ранее 20-го августа она могла быть у фрегата. Отправляясь в Аян, Николай Николаевич дал мне и командиру фрегата «Паллада», флигель-адъютанту И. С. Унковскому2, приказания, сущность которых заключалась в следующем:
«Николаевский пост должен быть главным нашим здесь пунктом, а потому из Петровского перевести в этот пункт все запасы, материалы и часть команды. Пароход «Аргунь» и шхуна «Восток» должны находиться в распоряжении командира фрегата «Паллада», Унковского, для содействия к проводке им этого фрегата сахалинским и северным фарватерами в реку Амур. При размещении команды фрегата «Паллада» на зимовку в Николаевске приступить к исправлению фрегата и к заготовлению леса для постройки предполагаемых батарей на мысах Куегда, Мео и Чнар-Рах. если в продолжение настоящей навигации нельзя будет перевезти с мыса Лазарева в Николаевск артиллерию. снаряды, порох и имущество с фрегат «Паллада», [346] то с открытием навигации 1855 года немедленно и наипервее приступить к этому, а равно приступить и к постройке батарей на упомянутых выше мысах. При вводе фрегата в реку Амур, командира фрегата Унковского с некоторыми офицерами отправить в Аян, а старшего по нем капитан-лейтенанта И. И. Бутакова, при надлежащем числе офицеров, оставить в Николаевске, в амурской экспедиции, для заведования фрегатом и командою. Как офицерам, так и команде фрегата производить морское довольствие по штату экспедиции. Если по какому-либо случаю г. Унковский не успеет ныне ввести в реку фрегат «Паллада» и оставить его на зимовку в лимане, то с открытием навигации 1855 года наипервее ввести фрегат в реку Амур. И наконец: конным казакам содержать зимою сообщение между Мариинским и Николаевским постами».
Г-ну Унковскому предписывалось: по совершенно разгрузке фрегата, не упуская удобного времени – полных сизигийных августовских вод, стараться ввести фрегат «Паллада» по сахалинскому и северному фарватерам в реку Амур. В случае если бы по каким-либо причинам он не успел ныне ввести его в реку, то оставить его на зимовку в лимане, оградив сваями.
22-го августа я получил в петровском уведомление, что машина парохода «Аргунь» испортилась, и что фрегат «Паллада», как по этому случаю, так и по весьма неблагоприятным обстоятельствам, не вступил еще и на сахалинский фарватер. Итак, надежда провести фрегат чрез бар северного фарватера, пользуясь августовскими сизигийными водами (т.е. до равноденствия), рушилась; оставалось, следовательно, провести его чрез этот бар в сизигийную полную воду в начале сентября; но для успеха предприятия необходимо было, чтобы при нем была непременно шхуна «Восток» и чтобы фрегат до наступления свежих равноденственных ветров достиг северного лиманского рейда, на котором он единственно и мог надежно отстаиваться в ожидании благоприятных обстоятельств. Стоянка на сахалинском фарватере, особенно в северной части его, при дующих здесь обыкновенно в северной части его, при дующих здесь обыкновенно в равноденствие крепких, до степени шторма, северных ветрах и при сильных течениях и сулоях в узости между банками, была бы весьма опасна.
До 26-го августа я ожидал в Петровском возвращения из [347] Аяна шхуны «Восток», но ожидания мои были тщетны, и этого числа я с женой и малюткой на катере и вельботе со всем нашим имуществом отправился по заливу и лиману в Николаевское, оставив Д. И. Орлову в Петровском следующие распоряжения: «по прибытии на петровский рейд шхуны «Восток», отправить ее немедленно в сахалинский канал к фрегату «Паллада». Ожидаемые на компанейских судах из Аяна товары и запасы выгружать и отправлять в Николаевский пост».
На пути следования нашего из Петровского в Николаевское, 28 августа, в лимане у мыса Пуир, внезапно засвежевшим, до степени шторма, ветром от N катер со всеми нами выбросило на берег, так что мы двое суток должны были провести в гилякской юрте в селении Пуир и только к вечеру 1-го сентября добрались до Николаевска. К этому времени пароход «Аргунь» успел исправить свои повреждения в машине, а потому утром 2-го сентября я и отправился на нем к фрегату «Паллада». К вечеру 4-го сентября мы подошли к фрегату, который в это время, несмотря на всевозможные неблагоприятные обстоятельства, одними своими средствами, без всякой паровой помощи успел пройти самую трудную и опасную часть сахалинского фарватера3, так что до бара северного фарватера оставалось ему не более 35 миль, т. е. пространство, которое при сколько-нибудь благоприятных обстоятельствах он мог бы пройти за один и много два дня, а на северном рейде у бара ожидать сизигийной полной воды. Этот бар имел длины всего около ¾ [мили]; за ним шел северный прибрежный фарватер, на котором глубина при малой воде оказалась от 3 с половиной до 5-ти сажень, а на реке от мыса Тебах до Николаевского поста от 6 до 15 сажень.
Рано утром 5-го сентября подул от S тихий ветер, и фрегат, имея впереди под парусами шлюпки, ограждавшие банки фарватера, шел за ними к N по глубинам от 5 до 8 сажень со скоростью 3 с половиной узлов. Имея в виду, что при таких благоприятных обстоятельствах фрегат скоро достигнет северного рейда, я, чтобы запастись дровами на ближайшем берегу, отправился на пароходе на мыс Уса, имея намерение сколь возможно [348] поспешнее выйти к фрегату на северный рейд. С помощью парохода и с часу на час ожидавшейся шхуны «Восток» провести фрегат чрез бар и обеспечить таким образом вход его в реку Амур было бы весьма легко, тем более что глубина его на северном баре в полную воду достигала до 19 футов, фрегат же сидел 18.
Таким образом, если бы во время перехода южной части лимана при фрегате имелись паровые средства, т. е. шхуна «Восток» и пароход «Аргунь», то он уже стоял бы на северном лиманском рейде, а как этот рейд довольно закрыт, то стоянка его была бы спокойная, тогда как по всему сахалинскому каналу, особенно при северо-западных и северо-восточных ветрах, стоять на якоре было не безопасно.
В ночь с 5-го на 6-е число «Аргунь» встал на якорь у мыса Уса на 12-ти фунтовой глубине; был штиль, но после полуночи начал задувать ветер от NW и к 3 часам утра скрепчал и превратился в шторм. Пароход «Аргунь» под парами и на двух якорях едва мог отстаиваться; каждую минуту мы ожидали, что у нас лопнут канаты, и пароход выбросит на подветренный берег, находившийся от нас в одной миле.
Шторм продолжался до вечера 8-го сентября, когда ветер вдруг переменился. задул от S и начал стихать. пароход имел серьезные повреждения в машине, что и понудило меня, пользуясь S ветром, 9-го числа вступить под паруса и следовать для исправления в Николаевск. Мы едва дотащились до него к ночи 10-го сентября. Между тем, 5-го сентября пришел из Петровского в Николаевск катер с различными запасами. Д. И. Орлов прислал мне с ним известие, что 2-го сентября пришел из Аяна на петровский рейд корабль российско-американской компании с различными товарами и запасами, к выгрузке которых он и приступил; что шхуну «восток» генерал-губернатор послал из Аяна в Камчатку с важными распоряжениями, с почтой и чиновниками, и, наконец, что компанейский корабль будет ожидать моих распоряжений.
Озаботившись положением фрегата «Паллада», по прибытии в Николаевск я немедленно послал в лиман к северному рейду шлюпку, а к югу паровой катер «Надежда» и 14 сентября с паровым катером получил уведомление от командира фрегата «Паллада», что при жестоком шторме от NNO он едва мог [349] отстояться на двух якорях в северной части сахалинского фарватера, и что баркас его и 2 катера затопило. Не имея, таким образом, средств продолжать путь далее, он возвращается к мысу Лазарева в распоряжение адмирала Путятина. Итак, несмотря на все энергические меры, принятые адмиралом, командиром фрегата, офицерами оного и вполне молодецкой и опытной его командой, по вышеизложенным причинам, а главное по неимению при фрегате единственного нашего парового двигателя – шхуны «Восток», ввести фрегат в реку в эту навигацию не успели. Оставлять его зимовать в лимане было опасно, ибо осенним и весенним ледоходом, при котором здесь бывают обыкновенно свежие ветры и быстрые течения, фрегат мог быть прорезан или выброшен на банку. По тем же причинам не безопасно был оставлять его в заливе де-Кастри. между тем, по вскрытии и очищении лимана ото льда в весеннюю сизигийную воду, на баре южного прибрежного фарватера часто бывает воды до 19 футов. Это обстоятельство давало надежду ранней весною ввести фрегат в реку этим кратчайшим и более других безопасным путем.
На морских картах того времени на всем берегу Татарского залива не показано ни одной гавани. Весь берег означался сплошным скалистым и неприступным, а Сахалин – соединенным с материком песчаным перешейком, т. е. вход в лиман с юга показывался невозможным; все же сделанные нами открытия, а равно и составленные нами новые карты хранились в тайне. Поэтому надобно было предполагать, что все внимание неприятеля, в видах уничтожения наших военных судов, к чему главное он и стремился4, будет обращено на Петропавловск, как на единственный пункт, где, по его мнению, только и могли скрыться наши суда. Справедливость такого нашего заключения подтвердилась тем обстоятельством, что в продолжение всей навигации 1854 года неприятельских крейсеров не являлось ни в Охотском море, ни в Татарском заливе. [350]
Вследствие вышеупомянутых соображений, адмирал Путятин и решился отвести фрегат «Паллада» на зимовку в Императорскую гавань, располагая самою раннею весною 1855 года привести его обратно к мысу Лазарева, так, чтобы, пользуясь первою сизигийною большою водою, ввести его в реку Амур южным прибрежным фарватером. Получив сведение о таковом решении адмирала относительно фрегата и имея в виду отправить в Аян командира фрегата, Унковского, с некоторыми офицерами, я предложил капитан-лейтенанту Фуругельму, заведовавшему тогда торговыми делами российско-американской компании на устье Амура, задержать на Петровском рейде компанейский корабль, на котором бы могли отправиться г. Унковский и офицеры. Вместе с этим я предоставил г. Фуругельму все имевшиеся у меня перевозные средства, дабы как возможно скорее могли быть доставлены из Петровского в Николаевск различные продовольственные запасы, привезенные на компанейском корабле из Аяна5. Между тем, из Николаевска на гребных судах фрегата «Диана» перевозили к мысу Лазарева ржаную муку и различные продовольственные запасы, какие только возможно было уделить нам для фрегата, и на мысе Лазарева во вновь устроенной пекарне заготовляли для фрегата сухари. С прибытием фрегата «Паллада», оттуда начали отправлять в Николаевск команду его со всем ее имуществом. Начальство над ней поручено было капитан-лейтенанту Бутакову, с которым были оставлены лейтенанты Бирюлев и Шварц, мичман Иванов, поручик Попов, прапорщик Кузнецов и артиллерийский поручик Антипенко. Все эти операции, при неимении паровых средств, были сопряжены с большими затруднениями и совершались под непосредственным наблюдением и ведением командира фрегата «Диана», капитана 2-го ранга С. С. Лесовского (ныне генерал-адъютант, вице-адмирал, управляющий морским министерством). Благодаря энергии и деятельности Степана Степановича, к 22 сентября фрегат «Диана» был готов к плаванию и команда фрегата «Паллада» в числе 380 человек (кроме 10 оставленных при артиллерии на мысе Лазарева) прибыла в Николаевск. «Диана», имея на буксире под фальшивым вооружением остов фрегата «Паллада», 24 сентября направилась из лимана к югу. [351]
О перевозке артиллерии и имущества, оставленного на мысе Лазарева с фрегата «Паллада» по позднему времени года и по неимению надлежащих средств и думать было нечего. Все средства и внимание наше надобно было обратить на самое важное и необходимое: а) на доставление из Петровского в Николаевск различных запасов, товаров и материалов, которые привезены были к нам для спасения из Аяна; б) на скорое и сколько возможно удобное устройство зданий для помещения огромного количества людей, собравшихся в Николаевске на зимовку; в) на обеспечение этих людей продовольствием, отчего главным образом зависело сохранение их здоровья, и наконец г) необходимо было как возможно скорее переправить г. Унковского с офицерами в Петровское, дабы не задерживать компанейский корабль, который должен был, доставив их в Аян, возвратиться благовременно в колонии. На все эти обстоятельства и были обращены все наши средства и внимание.
Между тем, генерал-губернатор, по прибытии из петровского в Аян, на шхуне «восток», 13 августа отправил из Аяна в Большерецк на корабле российско-американской компании «Ситха» некоторых чиновников и часть почты. Корабль этот вместо Большерецка пошел в Петропавловск и при входе в Авачинскую губу был взят неприятелем. Оттого-то и случилось, что Николай Николаевич послал из Аяна 17 августа шхуну «Восток» вместо Петровского в Петропавловск. Шхуна эта 26 августа при входе в Авачинскую губу случайно встретила бот № 1 под начальством боцмана Новограбленного, который и дал знать на шхуну, что у Петропавловска стоит неприятельская эскадра. Шхуна сейчас же пошла обратно к югу. Проходя Курильскую гряду, у нее оказались течь и повреждение в машине. Для исправления этих повреждений она зашла в бухту на острове Парамушир, где и встретилась с транспортом «Байкал», направлявшимся из Аяна в Большерецк. Она передала ему все бумаги, посланные на ней генерал-губернатором, с приказанием немедленно отправить их из Большерецка берегом в Петропавловск и с тем, чтобы с этим же посланным дали знать из Петропавловска в Большерецк о результатах нападения на этот порт неприятеля.
По исправлении повреждений, шхуна «Восток» с Курильских островов, 26-го сентября, пришла в Большерецк. Шестого октября [352] командир шхуны, капитан-лейтенант В. А. Римский-Корсаков, получил из Петропавловска известие, что при содействии прибывшего в Петропавловск фрегата «Аврора» неприятель, нападавший на этот порт, был блистательно отражен и с большою потерею в своих командах удалился из Авачинской губы. С этим известием шхуна «Восток» из Большерецка пошла в Николаевск, но по случаю свежих противных ветров и позднего времени года в лиман войти не могла и принуждена была укрыться в Петровском заливе, где и осталась на зимовку.
Воин Андреевич Римский-Корсаков, донося мне о своем плавании и о победе, одержанной в Петропавловске над неприятелем, в заключение сообщил, что по сведениям, полученным в Большерецке из Петропавловска, этот порт в случае продолжения военных действий в предстоявшую навигацию совершенно не обеспечен продовольствием, которого в Петропавловске, по числу зимующих ныне в нем людей, не более, как на 10 месяцев, и то благодаря совершенно неожиданной случайности, а именно, что суда российско-американской компании с провиантом, рассчитанным по штатному только лишь положению 47 экипажа, пришли в Петропавловск 3 днями ранее неприятеля и поэтому не сделались его добычей, подобно кораблю «Ситха».
Получив это донесение, я, 22-го октября, при собрании всех команд помолился Всевышнему Творцу и объяснил командам о блистательной победе, одержанной их доблестными товарищами в Петропавловске. Затем мы заложили на мысе Куегда батарею и первое на р. Амур судно: шхуну-баржу «Лиман» (прозванную «Бабушкой») для перевоза артиллерии с мыса Лазарева. [353]

 

Примечания

1. В верхней части лимана по нашим наблюдениям вода прибывает до 5 фут., а в сизигии до 7 футов.
2. Ныне вице-адмирал, сенатор и Ярославский губернатор.
3. Эта часть сахалинского фарватера, именно та, у которой течение из реки встречается с течениями из Татарского залива и Охотского моря и намывает банки; фарватер извивается между ними.
4. Неприятель знал, что у нас имеются фрегаты «Паллада», «Диана», «Аврора» и корвет «Оливуца», и что при крейсерстве этих судов в океане они могут нанести его торговле и колониям большой ущерб. Это обстоятельство порождало страшную панику, ибо ловить в океане почти невозможно. В виду этого-то, боясь за свою торговлю и колонии, англо-французы и собирали здесь сильную эскадру, дабы уничтожить наши суда, а главное, не дозволить нам выйти в море. Такова была главная их цель.
5. Из Аяна в это время старались отправлять все на Амур, как в место единственно безопасное от нападения неприятеля.

 


Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru