: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Д.Ф. Масловский

Строевая и полевая служба русских войск
времен императора Петра Великого и императрицы Елизаветы

Из истории военного искусства в России в первой половине XVIII столетия

 

Публикуется по изданию: Строевая и полевая служба русских войск времен императора Петра Великого и императрицы Елизаветы. Историческое исследование Генерального Штаба полковника Д. Масловского. Москва. Типография Окружного штаба, 1883 г.  
 

II. Организация пехоты в царствование Петра Великого

Тактическая организация пехоты в царствование Петра I-го. – Понятие о строевых обязанностях начальствующих лиц роты и полка. – Соединение полков в бригады, дивизии и армии. – Характеристика значения резерва и корволанта. – Вооружения. – Снаряжение. – Общее понятие о продовольствии.

 

«Надлежит непрестанно тому обучать,
как в бою поступать, то есть справною
 и неспешною стрельбою, добрым прицеливанием,
 отступлением и наступление, захватыванием
 у неприятеля фланки, секундированием единым
 другим и прочим обороты и подвиги воинские; 
чему всему мать есть безконфузтво,
 ибо сие едино войско возвышает».
(Из Инструкции Петра Нарышкину,  
Рукопись Румянц. музея, катал. Востокова № 13, стр. 54).

 

Раньше, чем перейти к изложению строевого и полевого уставов, необходимо в общих чертах познакомиться с принятой у нас в то время организацией, вооружением, снаряжением и хотя бы с общими данными о продовольствии войск.
В приложении 14 § 5 1 нами пояснено, что генерал Вейде представил Петру лишь общие выводы принятых за границей оснований тактического подразделения войск. В каком виде в 1698 г. принят был доклад Вейде, вполне [12] не известно. Г. Гудим-Левкович полагает, что при первой организации в 1699 г. полки разделились на 10 рот, причем в некоторых из них было 9-ть фузилерных рот и 1 гренадерская, что совершенно подтверждается и другими документами. Карцев, ко времени Полтавского боя, представляет полк, кроме гвардии, в составе двух батальонов, по 4-е роты каждый; численность каждого батальона автор определяет до 600 человек. Кроме того, по мнению г. Карцева, полагалось на полк по одной роте гренадер, т. е. полк был в составе всего 9-ти рот, кроме Преображенского полка, бывшего в составе 4-х батальонов, Семеновского и 4-х армейских полков, бывших в составе 3-х батальонов.
По поводу организации, указываемой помянутыми двумя авторами, мы подробнее останавливаемся в приложении 15, а здесь, а здесь заметим, что с 1708 г. полк был нормального состава в 2 батальона, по 4-е роты в каждом2, как полагает и г. Карцев, но полковые гренадеры с 1708 г. видимо были в том же числе рот, т. е. полк был в составе всего 8-ми рот: 7-ми фузилерных и одной гренадерской. С 1706 г. батальон был в 600 человек, т. е. по 150 человек на роту, не считая нестроевых, полка Эта организация подтверждается табелью 1711 г.. Уставом Воинским 1716 года и табелью 1720 г. Наконец, Полное Собрание Законов № 55 71 свидетельствует, что определенная нами организация остается неизменною до 1731 года.
По Уставу 1716 года рота, в составе полного штатного числа, состояла: из 4-х офицеров, 2-х сержантов, 1-го каптенармуса, 1-го подпрапорщика, 6-ти капралов, 144 рядовых {16} и двух барабанщиков (у гренадер 1 флейтщик); [13] нестроевых в роте было два: писарь и ротный фельдшер (лекарь).
Рота разделялась на 4-е плутонга (взвода). Первоначально, по крайней мере до 1705 года, строй был 6-ти шереножный; с 1708 года, (а есть основание думать и с 1706 г.) достоверно, строй был 4-х шереножный. Каждый плутонг разделялся на два капральства; всего, следовательно, 8-мь капральств в роте. Имея в виду состав роты в 144 рядовых, нужно принять, что в роте было 36 рядов (при строе в 4-е шеренги), по 9-ти рядов в плутонге: 5-ть рядов в одном капральстве и 4-е ряда в другом.
Строевые обязанности старших и младших начальников имеют общие черты с основаниями, данными Вейде, в его докладе, но во многих случаях и разнятся с ним. Мы их принимаем в том виде, как они установились в 1716 году {17}.
Особое и видное значение имел ротный командир. Говоря об обязанностях полкового командира, устав дает капитану и полковнику, относительно конечно, почти одинаковое значение: «Как капитан в своей роте, тако и еще более почтение и власть имеет полковник в полку». Мы увидим ниже, что этою мерою отнюдь не ослаблялось значение штаб-офицеров полка. Напротив, сообразным распределением обязанностей это звание было поставлено очень высоко, и обер-офицеры всего полка, без различия батальонов, находились в зависимости от штаб-офицеров.
Строевое образование составляло предмет особой заботливости ротного командира; «все воинские порядки он должен благоразумети»; знание каждого нижнего чина, по его способностям, было прямою его обязанностью «благо содерживать и примечать», и вообще на нем лежала забота о чинах своей части во всех отношениях. В походах [14] ротный командир мог быть на лошади, а в остальных случаях и в бою следовать «пеш перед ротою». В караул (и конвой) ходил лишь с 60-ю человеками своей роты – «пристойнее же ходить со всею ротою».
Ротный командир, являясь полным распорядителем в роте, имел ближайшего помощника в лице «капитана-поручика». Это звание имело особое значение. Он находился в полном подчинении командиру, «и если случай допустит, по вся дни подробно рапортовать ему»; тем не менее, Устав указывал капитану-поручику: «при роте во всем тако поступать, како властному капитану самому». Офицеры роты были в его ведении. В походе он мог сесть на лошадь лишь с разрешения высшего начальства.
Остальные офицеры роты (подпоручик, прапорщик): «знатного при роте без ведома капитана-поручика ни что чинят». Но прапорщик имел обязанность «особо во вся дни немощных посещать и смотреть, нет ли им в признании какова недостатку». Прапорщик был ближайший ходатай за нижних чинов, и «егда опасный случай учинится, тогда знамя от древка отодрать надлежит и у себя схоронить или около себя обвить и тако себя со оным спасать». Из этого же видно, что знамя было в каждой роте, что, впрочем, ясно определено табелями 1711 и 1720 г.
Начальники из нижних чинов были: сержант, каптенармус, подпрапорщик и капрал. Сержант исполнял должность, сходную во всем с настоящей фельдфебеля с той разницей, что их в роте было два, вероятно, в виду того, что на них лежало «зело много дела в роте». [15] Ротный командир, принимая от своих сержантов пароль, через них же передавал и приказания.
Каптенармус исключительно заведовал оружием, кремнями и патронами. В бою всегда находился при ротном ящике.
Подпрапорщик, вне боя и парада, носил знамя (в двух первых случаях носил знамя сам прапорщик) и имел прямую обязанность: «призирать прилежно немощных, посещать по вседневно». Из остальных чинов роты следует отметить «лейбшица» Это была должность «оберегательного стрелка» офицера во время дела, и вместе с тем это были вестовые, предназначавшиеся для передачи приказаний в бою: когда офицер «похощет послать, то употреблять оного, а не солдат», и кроме того: «егда офицера ранят, то долженствует его беречь и отводить, а не солдатам». Так берег Петр I-й целость рядов строя. Из последнего же заметно сходство устава его с настоящими.
Звание полкового командира и его обязанности в строевом отношении в основаниях мало отличаются от настоящих. Полковник был лицом ответственным и направляющим во всех отношениях строевую часть. Отличительные особенности его обязанностей, сравнительно с настоящими, были по хозяйственной части, что не касается настоящего вопроса {18}. Но нельзя не заметить одного, что в строю сам полковой командир подавал команды лишь в некоторых особо важных случаях; обыкновенно же это исполнялось первым-майором.
Штаб-офицеров в полку было три: подполковник, первый-майор и секунд-майор.
Эти старшие офицеры полка составляли «штабных офицеров» (что и характеризует их название штаб-офицера), а остальные чины полкового штаба назывались: «полковыми офицерами при штабе»; их было 8-мь. Штаб-офицеры [16] прямо законом обязаны были ведать все дела полка. Батальоном своим они командовали во время учений, и только этим командным отношением ограничивались их обязанности к своему батальону; во всех же остальных случаях они имели свое особое дело по отношению ко всему полку. Служба штаб-офицеров заключалась в следующем:
Подполковник был ближайшим помощником командира полка по строевой части, и уже от него «по вся вечеры» майор или адъютант «повеления ожидали» и через сержантов передавали в роты.
Первый-майор «имеет в полку наибольшую работу», говорит устав. Вся строевая часть и непосредственное управление строем полка лежало на нем. Он осматривает полк, «в добром ли состоянии обретается как в числе солдат, так и в их оружии, амуниции и мундире»; он должен был «воинския дела благоразумети, такожде здрав и не стар быть». Секунд-майор {19} был его помощником и командовал батальоном в строю. Таким образом, мы видим, что штабные офицеры имели прямые свои обязанности по отношению к управлению всего полка; следовательно, весьма самостоятельное и важное положение, которое было дано ротному командиру в его роте, нисколько не умоляло значение штаб-офицеров как батальонных командиров. Роль их в этом звании ограничивалась только в строю; затем штабной офицер был деятельным участником в вопросах, касающихся всего полка. Нельзя не признать, что это основное положение, т. е. что власть штаб-офицера распространялась на всех офицеров полка, по самой постановке служебных дел возвышало значение штаб-офицера еще в большей степени, чем предоставление им прав и обязанностей исключительно только в их батальонах. [17]
Я не стану обращаться к рассмотрению обязанностей чинов полкового штаба, так как в строю, кроме полкового адъютанта, который был помощником первого майора и исполнял его приказания по строевой части, остальные чины имели административное назначение.
Соединение полков в бригады и т. д. не было определено раз и навсегда точными правилами. Постоянная организация как в мирное, так и в военное время не шла далее полка; затем в военное время, в пехоте и коннице, из полков образовывались бригады в составе «2-х, 3-х или более полков». Из бригад формировались дивизии: «из кавалерии и инфантерии или из одной инфантерии или кавалерии, по соизволению высшего командира и бывает то не постоянно, ибо прибавляется по случаю» {20}.
В мирное время, для облегчения сношений центрального управления (военной коллегии) с полками, войска тоже соединялись в дивизии, первоначально называвшиеся «генеральство» {21}; число этих дивизий в обыкновенное время не было точно определено и находилось в зависимости от дислокации. Подразделение на бригады в мирное время зависело от усмотрения генерал-аншефа дивизии. В распоряжение последнего было назначаемо известное число генералов, которые выполняли то или другое назначение, по определению командующего «аншефа». Впрочем, следует заметить, что с полной достоверностью это определяется документом 1756 г. В «репортиции, учиненной военной коллегией о расположении ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА полевых войск 8-го октября 1756 г.. « 197» {22}, есть следующая надпись над графою рапорта, где перечислены генералы, назначенные в распоряжение «аншефа»; «а кому из них (т. е. состоящим при армиях генералам) при котором корпусе командовать, також и протчему генералитетству при которых полках и местах должно быть, надлежащия росписания и [18] определения учинить командующему фельдмаршалу». Но нет ни малейшего основания думать, что это было что-либо новое. Из документов, которые мы видели в московском отделении архива главного штаба, по части инспекторской, можно безошибочно заключить, что распределение генералов в дивизии и бригады совершенно зависело от командующего генерала, во все время 1-й половины XVII века, так, например, это видно и из расписания полков за 1717 год {15}.
Из дивизий образовалась армия разной силы в зависимости от обстоятельств {23}. армия была состава, «смотря неприятельской силы и онаго намерения, дабы его во всех делах упреждать и всячески его искать опровергнуть», что указывает, как великий полководец и в этом деле высоко ставил важный принцип стратегии – захват инициативы.
Отдельные части армии назывались корпусами – «резерва и корволант» {24}. Под названием корпуса, в данном случае, следует понимать особые отряды, имевшие самостоятельное назначение.
Цель действия «корпуса резерва» весьма рельефно выделена Петром. По основному положению резерв предназначался «для прикрытия у артиллерии и крыльев или для сикурсу (помощи) употреблен быть, где неприятельскому нападению наивящше бытии чают». Во время осад «для всякого случая резерв из нескольких командированных в некотором месте поставить, дабы при сильной вылазке оными других секундировать». По-видимому столь краткое, а вместе с тем и полное указание вполне характеризует идею боевого назначения резерва, но этого мы коснемся при разборе оснований построения войск в боевой порядок.
«Корволант» высылался от всех вообще даже «малых деташаментов». «Корволант, сиречь легкий корпус» отделялся (от армии), в составе 6-ти или 7-ми тысяч «не [19] токмо от кавалерии, но при том употребляема бывает и инфантерия с легкими пушками, смотря случая и места положения».
Подобные отряды были в составе менее 10-ти тысяч, так как этой силы корволант «может всюду поворачиваться без тягости и на неприятельские дела примечать добрым поведением». Цель действия «легкого корпуса» была совершенно самостоятельная операция в тылу или на флангах неприятеля и вообще для «некоторых дел». Тк, например, отнимания «пасу» у неприятеля или «оному в тыл идти, или в его землю впасть и чинить диверсию».
Малые отряды, т. е. высылаемые от «малых деташаментов» предназначались – «либо чинити какой поиск или наряженные для конвоя» и т. п. В последнем случае отряд должен быть без артиллерии, штандартов и знамен.
Полагаем, что указанные выше цели «легкому корпусу» есть начало самостоятельных действий конницы, подкрепленной легкою пехотою; и что здесь также хранятся основы разведок и набегов. Впоследствии это начало Петра не умерло в нашей армии. В 1760 году мы встречаем пример подобной операции «корволанта», в смысле диверсии, увенчавшейся полным успехом, при набеге Чернышева на Берлин. В помянутом году Салтыковым был отделен особый отряд, под общим начальством Чернышева, с целью отвлечь силы Фридриха и Гюльзена из Силезии и Саксонии. Действительно, сначала кавалерия графа Тотлебена захватывает удобные пункты кругом восточной части города и немедля приступает к бомбардированию со стороны д. Копеник. Затем кавалерию Тотлебена подкрепляет пехота Чернышева, которая и довершает капитуляцию города, а вместе с тем достигается и помянутое выше отвлечение сил; причем, несмотря на все [20] меры великого полководца и Гюльзена, войска пруссаков не могли своевременно поспеть на выручку столицы {25}.
Состав наших войск в царствования Петра I-го. анны Иоанновны и Елизаветы Петровны мы представляем в особой таблице № 1 прил. 85. Но при этом, имея в виду, что вообще при разборе боевых фактов XVIII столетия весьма интересно знать и иметь под рукою справку, какие полки в настоящее время продолжают историю частей, бывших в каждом из помянутых царствований, – мы сделали соответствующие указания.
Вооружение пехоты в начале устройства армии состояло из ружей с «багинетом», замененным в 1709 году трехгранным штыком {26}. Сержанты имели алебарды, и все нижние чины – шпаги. К 1720 году оставалось в каждом полку всего 150 пикенерных копей {27}, которыми пользовались лишь при некоторых исключительных условиях. В Уставе Воинском нет уже ни малейшего указания на какие-либо обязанности пикенеров, но пики оставались в полках, в помянутом числе, для караулов, что оговорено в Уставе Воинском в отделе гарнизонной службы. В 1730 году предположено окончательно выключить пики из предметов, положенных по табели, и решено сдать их в украинские крепости {28}.
Калибр ружья в 1715-м году был в 0,78 дюйма; вес ружья – 14 фунтов. Но из имеющихся памятников мы можем заключить, однако, что калибр ружья далеко не разом у нас установился. По крайне мере из письма Репнина к Брюсу и из ответа последнего к Репнину 1705 года видно, что начальник нашей артиллерии отказывался доставлять в полки пули, говоря: «а пуль мы никогда не ливали, при артиллерии не держивали для того, что в артиллерию и сполков каких у них калибр фузеи неприсылывано» {29}, т. е. в 1705 году были еще ружья разного [21] калибра, поэтому полки получали только свинец и порох, а «заряд» приготовляли сами. Впоследствии мы встречаем (в 1730 году) жалобу на разнообразие калибров, но из смысла документа ясно, что это происходило от несовершенства выделки {30}.
Вес круглой пули был в 8 золотников, при заряде в 3 ½ золотника. Замок – ударно-кремневой системы {26}.
Прибор к ружью был сначала железный, и только в 1736 году его заменили медным «для того, что медный прибор чище содержать можно, и ржаветь не будет» {31}. срок службы ружью был определен в 5 лет {28}.
Пехота имела ранцы с ремнями для носки вещей. Патронные сумы были двух образцов – для фузилеров и, особого, для гренадер. На каждый полк полагались жестяные водоносные фляги и шанцевый инструмент – в размере 200 топоров, 288 железных лопаток и 288 кирок и мотыг {28} (см. таблицу 2).
Полковой обоз состоял из 65 телег, на которых перевозились запасы: провиантские, огнестрельные, шанцевый инструмент и лагерь из 218 палаток {32}. Как распределены были провиантские запасы до 1731 г. определить трудно {33}.
Довольствие войск в мирное время довольно резко отличалось от военного. В мирное время солдатская дача определялась мерою {34}; причем солдату в год полагалось: муки 3 четверти, круп 1 ½ четверика, соли 24 фунта, мяса на 72 коп. {35}. В военное время же время выдавалось в день: хлеба 2 фунта, круп 1 ½ гарнца (в месяц), соли 2 фунта (в месяц). мяса 1 фунт, вина 2 чарки и пива 1 гарнец; на квартирах полагалось «сервиз», то есть уксус, дрова, свечи, постель, «а по случаю прибавляются и прочие употребляемые вещи к пище» {36}; это положение [22] оставалось неизменным до 1758 года, только круп было увеличено вдвое {37}.
Основания по продовольствию войск в мирное и военное время, в виду их сложности, не могут быть намечены в нескольких чертах. Этот вопрос, тесно связанный с системою довольствия войск от земли и от обществ, требует особого внимания, и мы его затронули (гл. VI) настолько, насколько нам необходимо при исследовании.
Относительно артиллерийских запасов есть одно указание, но, быть может, это была частная мера для войск в г. Гродне в 1705 году {38}, и с уверенностью нельзя распространить ее на всю армию. Гродненский гарнизон имел «зарядных телег» по две на батальон; одна телега на батальон для возки «шанцевых снастей»; по одному гранатному ящику на полк и по одному зарядному ящику на пушку. К 1711 году этот вопрос выясняется довольно определенно и указан нами в таблице № 2 {39}.
К сожалению, я не мог определить числа патронов, носимых каждым солдатом, однако на правильное питание ими в бою было обращено внимание устава 1716 г.. так как патронные ящики должны были находиться все время при войсках; на походе при них же должен быть всегда каптенармус. [23]

Примечания

1. §§ 1, 2, 3 и 4 прил. 14-го относятся к главе III настоящего труда.
2. Кроме гвардии и 4 армейских полков, которые имели особый состав.

 


Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru