|
27-го октября, в 11 часов утра, 1-й и 2-й батальоны вместе с обозом 1-го разряда двинулись через деревни
Пейдианцза-Сяосудяпу-Ланьшаньпу в деревню Сентансы, на присоединение к отряду генерала Грекова. В 5 часов вечера батальоны
прибыли к месту новой стоянки, сделав переход в 17 верст по хорошей дороге и при теплой солнечной [93] погоде. Люди расположились в фанзах, пообедали и отдохнули.
Ночь прошла спокойно; даже сторожевого охранения от полка не выставлялось, потому что впереди находились казачьи посты
и разъезды.
Утром 28-го октября, по приказанию генерала Грекова, 1-й батальон был выдвинут ближе к передовой линии противника и
разбит по деревням Сехантайцзы, Утяза и Цзеуэрпу. Роты выставили на окраинах деревень заставы и посты, связь между которыми
держалась казачьими разъездами. Расстояние между нашими и японскими деревнями было настолько невелико, что на ровной,
открытой местности простым глазом можно было ясно различать расположение противника.
В ночь с 29-го на 30-е партия наших разведчиков проникла через японское сторожевое охранение к деревне Сандиоза,
обнаружила несколько орудий у деревень Хегоутай и Вандиоза и скрытно, без выстрелов, вернулась назад, а ночью 31-го была
произведена разведка неприятельских окопов, возведенных западнее деревни Сяотантай, которая выяснила, что у противника
имелись в этом месте форты сильной горизонтной профили.
Вообще, с переходом в отряд генерала Грекова и с занятием полком передовых позиций, добровольным разведкам дан был
самый широкий простор, и они производились почти ежедневно, по инициативе командира полка. Самая организация разведок,
приносивших отряду несомненную пользу, принадлежала, помимо командира полка, целой группе молодых, энергичных офицеров,
недавно прибывших в полк. [94]
Среди этой группы следует отметить имена подпоручиков Лебедева, Сазонова и прапорщика Розова. Смелые и
предприимчивые, с честными, благородными порывами, они всецело и беззаветно отдались самому опасному делу, отыскали среди
солдат способнейших и храбрейших людей и вместе с ними произвели целый ряд блестящих разведок, вызвавших восторг всего
отряда.
Об этих разведках поговорю ниже, а теперь вкратце опишу предполагавшуюся атаку деревни Питхайцзы, занятую японской
пехотой и кавалерией.
В ночь с 1-го на 2-е ноября командир полка, будучи начальником авангарда (1-й батальон и казаки), получил приказание от
генерала Грекова произвести утром 2-го ноября поиск неприятельских деревень Питхайцзы, Хоонда, Тиньянтунь и Фудядуанцзы.
Лично командиру полка дана была задача атаковать 1-м батальоном и взять деревню Питхайцзы, предварительно подготовив атаку
артиллерийским и ружейным огнем.
2-го ноября, рано утром, командир полка передвинул две роты, расположенные в деревне Сантхайцзы, в деревню Утяза, где в
то время находились 1-я рота полка, 4-я сотня 11-го и взвод 5-й сотни 12-го Оренбургских казачьих полков. По просьбе
князя Амилахори, признававшего вверенный ему отряд очень слабым для успешного выполнения возложенной на него задачи,
генерал Греков прислал в подкрепление еще две роты 2-го батальона, 5-ю и 6-ю.
В 11 часов 45 минут утра 11-я конная батарея, под командой капитана Сварика, заняла позицию у восточной окраины деревни
Утяза, открыла огонь [95]
 |
|
Карта №3. |
КАРТА № 3.
по деревне Питхайцзы и подожгла две неприятельских фанзы.
Вслед за этим командир полка отдал отряду следующее приказание:
«1. Неприятель находится в деревне Питхайцзы; вверенному мне отряду приказано атаковать и взять эту деревню. [96]
2. 3-й, 5-й и 6-й ротам составить боевую часть, а 1-й и 4-й ротам - резерв. Направляющая 6-я рота, направление на
западную окраину деревни.
3. 5-й роте составить 1-й участок, под командой штабс-капитана Барклая, 6-й роте - 2-й участок, под командой капитана
Плевако, 3-й роте - 3-й участок, под командой штабс-капитана Ананьина. 4-й сотне охранять правый фланг, взводу 5-й сотни -
левый фланг. 1-я и 4-я роты составляют резерв, под начальством капитана Малахова.
4. Патронным двуколкам находиться при батальонном резерве.
5. Заместители: войсковой старшина Михайлов и капитан Малахов.
6. Перевязочный пункт в деревне Сехантайцзы.
Под видом выноса раненых никому из строя не выходить».
Роты в боевом порядке вышли из деревни и повели наступление, поддержанное огнем нашей батареи. К удивлению всех, ни
одного выстрела со стороны японцев не последовало. В 1400 шагах от атакуемой деревни роты остановились. Японцы по-прежнему
упорно молчали. Это побудило войскового старшину Михайлова выслать вперед казачьи разъезды, которые дошли до деревни
Питхайцзы и выяснили, что она оставлена японцами. Без боя и даже без выстрела вошли туда роты и казаки.
По уничтожении возведенных японцами окопов и искусственных препятствий, отряд, согласно полученного приказания, вышел из
деревни Питхайцзы с тем, чтобы вернуться в деревню Утяза. Но едва только 5-я и 6-я роты, составлявшие правый фланг отряда,
начали отступать, как японцы открыли по [97] ним пулеметный огонь из деревни Сандепу. Роты, не
отвечая на неприятельский огонь, медленно, без потерь, отошли к деревне Утяза, под прикрытием высланных в сторону
противника дозоров.
Поиск деревни Питхайцзы, носивший исключительно разведывательный характер и при том нисколько не связанный с общими
операциями отряда, был предпринят, во-первых, с целью встревожить неприятеля, во-вторых, определить его боеспособность,
силы и расположение в данном месте, а потому роты, не имея намерения оставаться в занятой деревне, немедленно отступили.
Ночью 7-го ноября десять человек охотников, под командой унтер-офицера 5-й роты Самсона Щетинина, подкрались очень
близко к японским деревням и подняли тревогу. Японцы обстреляли охотников, но те успели убежать.
В ночь с 8-го на 9-е ноября тот же унтер-офицер Щетинин взял команду охотников и пробрался с нею в тыл сторожевого
охранения противника у деревни Ябутай. Сам Щетинин с рядовым 5-й роты Матвеем Симашко и с одним еще казаком Оренбургского
войска подкрались к японскому посту и были готовы :уже броситься на часового, но тот оглянулся и увидел охотников. Тогда
Щетинин в два прыжка очутился у часового и нанес ему удар штыком. Японец закричал. В ту же минуту подоспел рядовой Симашко
и нанес второй штыковой удар японцу, а казак выхватил у него ружье. Остальные люди японского поста, услышав шум, обстреляли
наших смельчаков, но охотники ловко скрылись, при чем Щетинин, отличавшийся всегда поразительным хладнокровием [98] и редкой отвагой, измерил шагами расстояние от наших позиций до японской деревни. За молодецкую
разведку все три охотника были награждены знаками отличия военного ордена.
К 9-му ноября, по приказанию начальника западного отряда, в деревню Сентансы пришел 3-й батальон с 588 запасными
нижними чинами, присланными на укомплектование полка.
С этого дня три батальона полка - 1-й, 2-й и 3-й, действовали совместно; 4-й же батальон оставался сначала в отряде
князя Орбелиани, а затем перешел в отряд генерала Косаговского, куда впоследствии был переведен весь полк.
9-го ноября генерал Греков приказал произвести вторично разведку деревни Питхайцзы, для чего было вызвано от полка 100
человек охотников при двух офицерах, подпоручике Лебедеве и прапорщике Розове.
Глубокой ночью, когда все спало и лишь одни посты да дозоры, наши и неприятельские, молчно оберегали покой своих
частей, охотники бесшумно выступили из деревни Утяза.
Белая ночь, окутанная дымчатым туманом, была так тиха, что всякий шорох, всякий слабый звук явственно раздавались в
морозном воздухе.
Луна еще не скрылась. Бледный свет ее серебрил волны тумана и необъятную равнину с разбросанными повсюду китайскими
деревушками, темными силуэтами выплывавшими из тумана. Нужно было много опытности, внимания и осторожности, чтобы в такую
ночь целой сотне людей скрытно пробраться к противнику. [99]
Охотники разделились на три партии. Десяток людей короткой цепью тронулся в путь, за ним последовала вторая партия,
а сзади, в три шеренги, - резерв. Впереди всех шли подпоручик Лебедев, прапорщик Розов и неутомимый разведчик, унтер-офицер
Щетинин, держа направление. Двигались медленно, часто останавливались и прислушивались. Люди спотыкались о торчавшие в
бороздах острые колючки срезанных стеблей гаоляна. Легкий треск сухих стеблей мог обнаружить движение разведчиков, но, на
наше счастье, японцы беззаботно спали. Да и кому придет в голову, чтобы чья-либо дерзкая мысль решилась в такую ночь на
серьезное предприятие. Но вот перед охотниками вырастает японская деревня, обрисовываются отдельные фанзы, валы и степы.
В одной из фанз, через бумажное, промасленное окно, светится огонек.
До ближайшей стены осталось не более 50-ти шагов.
Жутко.
Прапорщик Розов отделяет 70 человек и идет с ними на левый фланг деревни, к освещенной фанзе, а подпоручик Лебедев с 30
охотниками отправляется на правый.
Кругом ненарушимая тишина.
Команда подпоручика Лебедева подкрадывается к стене.
Ворота открыты настежь, за ними несколько фанз, а тут, у стены, длинные сараи, наполненные лошадьми.
Что делать? Войти ли во двор?
Быть может, там засада - и тогда все кончено. [100]
Вдруг вдали, на левом фланге, грянул ружейный выстрел, потом другой, третий...
Прапорщик Розов вплотную столкнулся с японским дозором, выходившим из фанзы. Сначала японцы приняли охотников за своих
и окликнули их, но затем, узнав, в чем дело, бросились бежать.
Прапорщик Розов выхватил из кобуры револьвер и на месте убил одного дозорного, другого тут же ранил, а третий был
задержан охотниками и взят в плен.
Выстрелы разбудили японцев.
Поднялась суматоха.
Японцы повыскакивали из фанзы, окруженной нашими охотниками.
Человек пять японцев, сраженных нашими пулями, упали мертвыми, другие в панике разбежались.
Забрав одну лошадь, уцелевшую от выстрелов, две винтовки и пленных, прапорщик Розов двинулся с охотниками в глубь
деревни, но, услышав там сильную перестрелку, часть команды расположил за стеной, для обстрела выбежавших из деревни
японцев, с частью же пошел на выстрелы.
Тем временем подпоручик Лебедев, пробираясь с командой во двор, был встречен залпом японцев, стрелявших из окон фанз.
Охотники лихо ворвались в импань. Встревоженный противник со всех сторон открыл по ним беспорядочный ружейный огонь, а
из-за стен полетели на команду камни, кирпичи, палки. Команда не растерялась, дала два-три дружных залпа, выбивших японцев
из импаня, и бросилась на них в штыки. Переколов часть метавшихся, как в угаре, японцев, [101]
охотники перебежали импань, обстреляли улицу, кишевшую обезумевшими толпами противника, и возвратились в импань, но здесь
японцы снова дали залпы, а из фанзы выбежал японский офицер и хотел сесть на оседланную лошадь. Пуля, пущенная подпоручиком
Лебедевым, убила его наповал. После новых метких залпов, совсем расстроивших японцев, охотники отвязали несколько
неприятельских лошадей и начали отступать, преследуемые ружейным огнем. Немного погодя, подпоручик Лебедев, обеспокоенный
судьбой прапорщика Розова, остановился. Чтобы дать знать о себе товарищу, он приказал команде запеть песню. Весело и дружно
разнеслись но полю звонкие голоса солдат. Японцы, думая, вероятно, что к нам прибыло подкрепление, прекратили стрельбу.
Прекрасно воспользовался находчивостью Лебедева прапорщик Розов и быстро присоединился к нему со своими людьми.
Торжественно и счастливо, на японских лошадях и с пленными, возвратились охотники в деревню Утяза.
Князь Амилахори, не спавший всю ночь и с тревогой поджидавший охотников на окраине деревни, не скрыл своей сердечной
радости, когда увидел всю команду здоровой и невредимой. Горячо благодарил он молодцов охотников, улыбаясь и говоря:
- Ваше славное дело будет боевой памяткой нашего полка и поднимет дух нашего солдата. Мое старое сердце радуется при
виде таких молодцов, храбрых и надежных. Спасибо, большое вам спасибо за все. [102]
В числе трофеев охотники доставили двух пленных японцев, 7 лошадей с седлами и вьюками, 4 винтовки, около 1000
патронов и много разных писем и бумаг.
В деревне Питхайцзы насчитывалось до 150 человек японцев, из которых 30 человек было ранено и убито. Кроме того,
охотники перестреляли до 70-ти неприятельских лошадей.
В ночь с 11-го на 12-е ноября рота японцев напала на наши заставы, силою в 60 человек. находившиеся в деревне
Пуансынтунь, под начальством подпоручика Казанского. Заставы отразили нападение. но японцы залегли вблизи деревни и начали
обстреливать ее. До самого рассвета шла перестрелка между нами и японцами, которые всеми силами стремились проникнуть в
деревню, однако, всякий раз отбивались огнем застав. На рассвете из соседней деревни, по собственной инициативе, прискакала
сотня донских казаков и помогла подпоручику Казанскому рассеять противника, без потерь с нашей стороны.
В течение последующей недели все обстояло спокойно. Ни мы, ни японцы не проявляли никаких активных действий.
Производились только почти каждую ночь полковые разведки, выяснявшие постепенное усиление против нас боевой линии
противника. Главное и постоянное участие в разведках принимали нижние чины: старшие унтер-офицеры: Самсон Щетинин, Алексей
Панков, Алексей Кулев, младший унтер-офицер Федор Кузьмин, ефрейторы: Алексей Разубаев, Денис Наумов, Леонтий Симашко и
рядовые: Филипп Оноприенко, Трофим Скрипченко, Семен Рябов, Василий Мосейков и Петров. [103]
Это были виртуозы-разведчики. Доставляемые ими сведения отличались всегда правдивостью и точностью, и не было
поручения, которого они не выполняли бы великолепно.
Само собой разумеется, что ревностная служба разведчиков не оставалась невознаграждаемой начальством. Командир полка
тем или иным способом выделял хороших, испытанных солдат, назначая их большею частью на ответственные должности в ротах,
где они являлись дельными воспитателями неопытных нижних чинов, давая им настоящую боевую подготовку.
В отряде генерала Грекова, как и в отряде генерала Столица, местное китайское население относилось к нам довольно
враждебно. Бывали случаи вооруженного нападения китайцев на одиночных солдат. Поэтому и здесь приходилось прибегать к
выселению китайцев и, вообще, принимать против них различного рода репрессивные меры.
В ночь с 19-го на 20-е ноября из сторожевого охранения. выставленного у деревни Утяза, было замечено, шагах в 400
впереди постов, движение какой-то колонны. Секрет, распознав в темноте крадущихся японцев, силою не менее роты, дал по ним
залп и сам отошел к деревне. Находившаяся в охранении 8-я рота, под командой штабс-капитана Асилова, вышла из деревни
навстречу наступавшему противнику и открыла по нем сильный ружейный огонь.
С криком «банзай» бросились японцы на роту, но та, отступив за деревню, залегла во рву и вновь открыла учащенный огонь.
Японцы вбежали в деревню, [104] засели за фанзами и оттуда продолжали обстреливать нашу роту.
Несколько фанз, подожженных противником, осветили деревню.
Положение штабс-капитана Асилова сделалось затруднительным.
Огонь осветил роту, а японцы, скрытые за фанзами, с остервенением засыпали ее пулями. К счастью, в эту минуту на помощь
подоспела полурота 6-й роты, и японцы дружным натиском были выгнаны из деревни и преследовались нашим огнем.
В то же время такому же нападению другой роты противника подверглась и деревня Цзеуэрпу, но там японцев в деревню не
допустили, отбив их атаки ружейным огнем.
За эту ночь мы потеряли убитыми 2-х нижних чинов и ранеными 4-х.
Итак, если разведка противника и увенчалась на половину успехом, то, во всяком случае, она стоила ему очень дорого:
японцы потеряли около 30-ти человек убитыми и ранеными.
Вечером 20-го ноября была произведена конно-артиллерийская разведка деревень Питхайцзы, Сяосюза, Сандепу, под
начальством командира 11-й конной батареи, капитана Сварика, и при участии подпоручика Лебедева, вольноопределяющегося
Вольского и двадцати нижних чинов полка.
Разведчики пробрались в район японских деревень и обнаружили местонахождение артиллерии в деревне Сандепу и
расположение сторожевого охранения противника.
Днем 23-го ноября подпоручики Лебедев, Сазонов и прапорщик Розов с нижними чинами, старшим [105] унтер-офицером Панковым и рядовым Оноприепко, приблизились к занятой японцами деревне Сяосуза
и, под выстрелами противника, определили окопы и сторожевое охранение у деревни Сандепу, а вечером те же охотники, взяв с
собой еще небольшую партию нижних чинов, пробрались к деревне Сандепу, зажгли там две фанзы и запасы фуража и без потерь
вернулись назад.
В ночь со 2-го на 3-е декабря сто человек охотников, под начальством подпоручика Богдановского и при участии
подпоручиков Лебедева, Сазонова и Любимова, пытались еще раз разведать деревню Питхайцзы, но, когда они подошли к
неприятельской деревне, оттуда был открыт такой сильный огонь, что разведчикам пришлось поспешно отступить.
В ночь с 6-го на 7-е декабря партия охотников в 60 человек, с 6-ю казаками-саперами, под начальством подпоручика
Любимова, подкралась к окопам японской деревни Тиньянтунь и взорвала пироксилиновыми шашками часть окопов. Японцы сильным
перекрестным ружейным огнем, открытым с трех сторон, принудили команду отступить. В этой разведке были ранены: фельдфебель
5-й роты Иван Сиротин, оставшийся в строю и награжденный знаком отличия военного ордена 4-й степени, и рядовой 3-й роты
Имухаметдинов.
С утра 12-го декабря команда наших фуражиров отправилась за добычей чумизы, скирдами сложенной китайцами на поле между
нашими и японскими деревнями. Противник обстрелял фуражиров пулеметным огнем, но, несмотря на это, фураж был доставлен и
потерь с нашей стороны не было. [106]
Вечером японцы открыли орудийный огонь из деревни Сандепу по отряду генерала Косаговского, расположенному правее
нас, за рекой Хуньхэ. Командир полка, как начальник авангарда, в свою очередь, приказал 2-м орудиям артиллерийской батареи
обстрелять деревню Сандепу. Вскоре перестрелка эта, не принеся нам вреда, стихла.
Ночью мелкие партии неприятельских разведчиков подходили к нашим передовым деревням, но везде были отбиты.
В период пребывания батальонов в отряде генерала Грекова, происходило постепенное пополнение полка запасными нижними
чинами. Всего за ноябрь и декабрь месяцы в полк прибыло 2683 нижних чина. Почти все они имели валенки, полушубки и папахи,
следовательно, были достаточно предохранены от наступивших уже морозов, которые по ночам в декабре доходили до 17 и даже до
20° R.
Не дремали и японцы. Подкреплялись и они от времени до времени свежими войсками, преимущественно резервными,
вооруженными винтовками с медными пулями.
Но батальонам недолго оставалось пробыть в отряде генерала Грекова.
По приказанию командующего 2-й маньчжурской армией, генерала Гриппенберга, полк перемещался на крайний правый фланг
боевого расположения наших войск, в отряд генерала Косаговского.
17-го декабря, в 10 часов утра, 1-й и 2-й батальоны выступили из деревни Сентансы и направились в деревню Туанту,
оставив 3-й батальон в авангарде в деревне Тоутайцзы. [107]
После 20-ти-верстного перехода, 1-й батальон в 7 ½ часов вечера расположился в деревне Пейнтай а 2-й батальон и
штаб полка - в деревне Туанту.
К 7 часам вечера, 18-го декабря, подошел и 3-й батальон и занял соседнюю деревню Синьюпао; 4-й же батальон, еще ранее
переведенный в отряд генерала Косаговского, занимал сторожевое охранение у деревни Хаумахулинцза.
Все четыре батальона разместились в просторных фанзах, предоставленных в наше распоряжение китайцами, которые встретили
нас здесь очень дружелюбно и доверчиво.
|
