|
Глава I. Описание действий Фанагорийского Гренадерского полка в войнах от 1790 года по 1812 год.
Б. Изложение в хронологическом порядке времени сформирования полка и переформирований его; участие полка в войнах и сражениях и время пожалования полку отличий за боевые подвиги.
[9] В то время, к которому относится формирование нашего Фанагорийского полка, на Всероссийском престоле была Государыня Екатерина II Великая. Она вела уже „вторую Турецкую войну“, имея союзниками австрийцев. Все наши войска были около реки Дуная и на Кавказе. Главнокомандующим был князь Потемкин, а Суворов стоял с отельным корпусом в г. Бырладе рядом с австрийцами. В отряде Суворова между прочими войсками были свободные гренадерские батальоны, принимавшие участие в славной победе Суворова над верховным визирем на реке Рымнике, где наши разбили вдесятеро сильнейшего неприятеля, за что Суворов получил графское достоинство и прозвание Рымникского. – Вот из этих-то батальонов и сформировал сам Суворов наш Фанагорийский Гренадерский полк. Надо сказать, что Екатерина II еще в начале своего царствования, между прочими преобразованиями, повелела некоторым гренадерским батальонам составить полк и именоваться 4-м Гренадерским полком; затем в 1785 году 4-й Гренадерский полк приказано назвать Фанагорийским, и, вероятно, тут же Суворов назначен шефом Фанагорийского [10] полка. Это название и назначение Суворова шефом Фанагорийского полка произошло вследствие того, что Суворов незадолго перед этим был с отрядом на р. Кубани, силой и лаской покорил многие племена и земли их присоединил к России. Фанагория – это остров и городок в устье реки Кубани. В память этих боевых заслуг Суворова одному полку армии и дано название новопокоренной земли. 2 апреля 1790 года князь Потемкин дал Суворову приказ за № 1151:
„Почитаю я за полезное для службы, чтобы Ваше Сиятельство Фанагорийский Гренадерский Всемилостивейше Вам вверенный полк имели в присутственной Вашей команде, и как сей полк еще не сформирован, то и полагаю я состоящие у Вас батальоны гренадерские соединя, наименовать оные Фанагорийским гренадерским полком; Ваше Сиятельство изволите, исполня сие, представить ко мне списки и ведомости как об излишних по полковому комплекту, так и о недостающих чинах. Обоз же для сего у меня готов. Одного исправного и попечительного офицера предписываю нарядить в Харьков для получения рекрут недостающего в комплект числа“.
Суворову не надо было повторять два раза одно и то же приказание; сейчас же приступил он к делу: быстро, „по-Суворовски“, сделал распоряжения, исполнил все нужные донесения, меньше чем в три недели полк был готов и 10-го мая последовал другой приказ за № 1704:
„Фанагорийский Гренадерский полк составлен из гренадерских батальонов, в Суворовском корпусе состоящих, почему и поступили в оный роты гренадерские мушкетерских полков: Новгородского, Ингерманландского, Витебского, Смоленского, Апшеронского, Ростовского, Вологодского, Днепровского, Архангелогородского, Черниговского, Тульского, и Углицкого, из которых сии роты выключены, а как из числа сих рот некоторые штаб и обер-офицеры остались в новоформируемом полку, другие же отправлены в прежние, то и прилагаются при сем именные тех и других списки, по которым предписываю причисленных в Фанагорийский полк из [11] прежних исключить, а прочими следовать немедленно к своим местам“.
Таким образом „20 Апреля 1790 года в армии князя Потемкина из гренадерских рот разных пехотных полков сформирован новый Фанагорийский Гренадерский полк в составе 4 батальонов“, и в Русском войске стало два Фанагорийских полка, но 25 мая 1790 года князь Потемкин писал генерал-майору Каховскому и генерал-поручику Гудовичу:
„Фанагорийский Гренадерский полк, составленный ныне из батальонов, Гренадерских в Суворовском корпусе находящихся. Малороссийский гренадерский учинен конным Гренадерским полком Военного Ордена; вследствие того, соединяющимся теперь под команду Вашего Превосходительства четырем батальонам Фанагорийского (старого) полка извольте приказать именоваться Малороссийским гренадерским пехотным полком, о чем от меня как в комиссию, так и прочие команды дано знать“.
Этот-то день, 25 мая, когда в армии остался один Фанагорийский полк, считается за окончательный день сформирования нашего полка. – Полк был сформирован в составе 4 батальонов, каждый батальон имел 4 роты и два знамени.
Русский солдат всегда отличался набожностью – в каждой роте, вошедшей в состав полка, была своя икона, и вот, когда полк был сформирован, то постановили полковой праздник отнести на день ангела Александра Васильевича Суворова; кстати и образ св. Александра Невского имелся уже в гренадерской роте Ингерманландского полка, который стал полковым образом и до сего времени хранится в нашей полковой церкви.
Формировал полк наш сам граф Суворов, он же состоял и шефом с первого дня существования нашего полка, да и теперь, после многих перемен, Фанагорийсксий полк имеет честь шефом своим числить того же Суворова; поэтому не лишнее сказать несколько слов о Суворове и о значении его для нашего полка как шефа. [12]
Шеф – слово не русское, по-русски оно собственно значит начальник, глава; в нашем военном быту оно означает особого почетного покровителя. Шеф должен был заботиться о всех нуждах солдатских, о правильность обучении и примерном поведении всех чинов полка, а полк должен был любить и гордиться заслугами своего шефа. Трудно пересчитать, во скольких сражениях побывал наш бессмертный Суворов; во всех боях он оставался победителем. Правитель дел покойного генералиссимуса Е. И. Фукс, бывший постоянно при Суворове, считает 70 сражений, в которых участвовал Суворов и ни разу не был побежден. Не было никого равного Суворову по уменью побеждать врага и уменью вселять любовь в своих подчиненных. Суворов родился 13 Ноября 1729 года в Москве. Отец его был генерал и сам занимался обучением и воспитанием своего сына. – Еще будучи мальчиком, Суворов полюбил военное дело, читал и изучал разные походы, битвы, жизнеописания великих полководцев и всегда старался определить, что хорошо, что дурно, и как бы он сам поступил в таком случае. 17-ти лет Суворов поступил на службу Лейб-Гвардии в Семеновский полк, был самым усердным и добросовестным солдатом и не раз говаривал: „будь добрым солдатом, если хочешь быть хорошим фельдмаршалом“.
Узнавши на практике все нужды солдата, Суворов, когда был уже фельдмаршалом и генералиссимусом, заботился о своих людях и собою подавал пример; за это все солдаты, даже иноземные, обожали его и прозвали отцом. Под начальством Суворова солдат делался богатырем и исполнял такую службу, которая была под силу только десятерым; где только появлялся Суворов – русский солдат был уверен в победе, а враги робели, падали духом. Где только Суворов замечал колебание своих войск – являлся лично, ободрял робких и гнал неприятеля. Господь хранил его от пуль и ударов вражеских за его набожность, честность, правдивость и верность Престолу и Отечеству. – Наш полк тесно связан с Суворовым: родился он или формировался у самого Суворова из лучших, храбрейших, опытных и преданных Суворову солдат гренадерских рот, крестился „огнем и мечем “ под главным начальством Суворова при взятии штурмом Измаила, где мы одержали славную победу. Можно сказать, что полк родился для того, чтобы побеждать, и отцом-учителем для Фанагорийского полка был сам непобедимый Суворов.
Поэтому-то, имея славного Суворова своим шефом, полк должен гордиться этим, помнить, что Суворов всегда стоял лицом ко врагу, никогда во всю свою жизнь не показывая ему тыла; не забывать, что Суворов, всегда любивший Фанагорийский полк и называвший его своим, [14] как шеф-покровитель поселил непобедимый воинский дух свой в рядах Фанагорийцев, вверил нам боевую славу свою, которую мы должны поддержать на вечные времена – лучше умереть, чем помрачить славу Русского воина, носящего славное и громкое имя „Суворовского гренадера“.
А Суворов любил наш полк. Е. И. Фукс пишет так: „Известно, сколько он любил и чтил чудо-богатырей, своих Фанагорийцев, со слезами восторга воспоминал всегда о них и нередко говаривал: „нигде так, помилуй Бог! вкусно не хлебал я кашицы и не едал сухарей, как в семействе своем, с детьми моими, храбрыми Фанагорийцами“.Так говорит лишь отец“ – В другом месте Фукс говорит: „Суворова уже нет! – Многие его сподвижники переселились с ним в вечность. Но бессмертное имя его, его дух парит над орлиными знаменами его полка“.
 |
|
Медаль, выбитая в честь
Суворова, во внимание к его заслугам |
В декабре месяце Суворов получил от Потемкина приказание взять Измаил. Сейчас же Суворов поскакал к Измаилу и взял с собою молодой, но молодецкий и храбрый Фанагорийский полк, чтобы Фанагорийцы приняли боевое крещение и имели случай, жертвуя всем, не щадя живота своего, показать себя достойными любви своего отца-шефа и истинно верными и полезными слугами Царя и Отечества.
6 Декабря полк был уже под Измаилом. Между тем русские войска осаждали Измаил без успеха уже третий раз. Последняя осада продолжалась несколько месяцев; подходила глубокая осень, наступили холода, туманы, частые дожди, от грязи дороги испортились; солдаты стали сильно заболевать, и поэтому на военном совете до прибытия Суворова решено было отойти от Измаила со всеми войсками, так как взять его не было сил. – Но, что было невозможно для других, – легко было для Суворова; он надеялся на русского солдата „чудо-богатыря“, и тот всегда оправдывал надежду своего начальника. Приближаясь к Измаилу, Суворов встретил войска, которые уже уходили от крепости, и вернул их назад. Объехал войска, ободрил всех и созвал начальников на совет. [15] Когда Суворову сказали, что „крепости взять нельзя“, то он ответил: „нужно взять, стыдно русским войскам в 3-й раз уходить от крепости; Матушка Царица велела взять!“ – „Ну так и возьмем“ – сказали все в один голос. Совет кончился, и Суворов начал делать распоряжения. Крепость Измаил была сильно приспособлена к обороне: рвы доходили до 5 саженей, вал до 3 саженей. Войска у турок 42 тысячи, более 200 орудий, большой запас провианта.
Янычары1 решились защищаться до последней капли крови. Суворов имел 31 тысячу своих „чудо-богатырей и около 40 небольших орудий. Но Суворов не спрашивал, сколько войск у неприятеля, да и солдат своих учил узнавать только – где неприятель? а затем били врага хоть по 5 человек на одного.
Суворов не любил бездействовать, у него правилом было: быстрота и натиск; он сам шел вперед и другим говорил тоже, почему его иностранные солдаты прозвали „генерал-вперед.“
Штурм был назначен на 11 декабря, а до этого времени войска готовили лестницы, плели туры, вязали фашины, и сам Суворов учил их, как надо штурмовать.
Фанагорийскому полку Суворов назначил идти в 1 колонне по берегу Дуная против каменного редута Табия. – Начальником колонны был генерал Львов. Впереди колонны должны были идти 150 человек Апшеронских стрелков, потом рабочие с турами, фашинами, а затем 1-й и 3-й батальоны Фанагорийского полка; 2-й и 4-й батальоны составляли поддержку колонны. Суворов напоминал, чтобы в бою выручать товарища, наблюдать, как бы турки не взорвали порохового погреба и тем не наделали нам беды, ничего не зажигать, не бить стариков, женщин и детей. Ночью с 10-го на 11-е декабря Фанагорийский полк занял свое место и ждал сигнальной ракеты. По третьей ракете в 5 часов утра Фанагорийцы перекрестились и пошли [16] на штурм. На пути, кроме волчьих ям, наткнулись на палисады, которые тянулись до самой реки, но перелетели их как орлы вслед за своими офицерами. С фронта взять Табия нельзя было, потому что батареи и траншеи там были расположены в несколько рядов, почему полк обогнул его и с фланга и тыла взял несколько батарей. – Навстречу Фанагорийцам турки вышли из редута целой тучей и с саблями и ножами бросились в атаку. – Генерал Львов повернул Фанагорийцев против янычар, и наши гренадеры штыками прогнали их обратно. – Об этой рукопашной схватке Суворов доносил, что „Апшеронские стрелки и Фанагорийские гренадеры дрались как львы.“ Забравшись в редут, турки открыли страшный огонь по Фанагорийцам, бросали оттуда ручные гранаты, но не остановили храбрых Фанагорийцев, которые обогнули редут и с криком „Ура! Екатерина! – с нами Бог!“ прокладывали себе дорогу на вал к Бросским воротам.
Генерал Львов был ранен и начальство над колонной принял командир нашего полка Полковник Золотухин.
Пока передние оттесняли врага и штыками опрокидывали его, задние откидывали каменья, отворяли ворота и впускали подкрепления.
Таким образом Фанагорийцы отворили Бросские и Хотинские ворота. После двухчасового боя весь наружный вал был в наших руках, но внутри крепости неприятель занял дома и улицы. Всем нашим войскам дали отдохнуть, привели в порядок и опять повели против неприятеля. Бой закипел самый ожесточенный, на русских нападали даже старики и женщины. В одном каменном хане (гостинице) засел комендант крепости старый Айдос-Мехмед-паша и 2000 отборного войска. Они долго не сдавались и против них послали 1 батальон Фанагорийцев, которых повел сам Золотухин. Два часа бились Фанагорийцы с турками, наконец выбили ворота и ворвались в дом.
После того как наши молодцы больше половины турок пощупали штыками, остальные сдались в плен, их вывели [17] и стали отбирать оружие; но тут один янычар убил офицера выстрелом из пистолета; солдаты за это всех их, не исключая и Махмета, перекололи штыками. Когда вся крепость была в наших руках, Суворов велел ставить караулы, и Фанагорийцы заняли главную гауптвахту в городе.
Убитых русских хоронили по всем правилам православной церкви, а турок свозили прямо в Дунай, так как их было очень много.
На другой день после молебна Суворов поспешил к своим Фанагорийцам, к главному караулу, от души приветствовал и благодарил их. Фанагорийский полк потерял в этом деле убитыми более 400 человек.
За взятие штурмом Измаила всем офицерам дали золотые кресты, а нижним чинам медали с надписью: „За отменную храбрость“ – „Измаил взят 11 Декабря 1790 года“.
 |
|
Золотой крест за взятие
Измаила для офицеров, медаль для нижних чинов |
[18]
По взятии Измаила Суворов получил командировку в Финляндию, где строил крепости против Шведов. Потемкин уехал в Петербург, а в армии за себя оставил князя Репнина.
В 1791 году верховный визирь турецкий со стотысячной армией подошел к крепости Мачину. – Репнин приказал навести мосты, перевел по ним свою армию и ударил на турок.
Удалым Фанагорийцам досталось стоять на правом фланге позиции. До неприятельских укреплений приходилось идти густым камышом, переправляться через две речки с топкими берегами; но Фанагорийцы быстро одолели все препятствия и пошли вперед, не ожидая остальных. Когда они выдвинулись с некоторыми армейскими полками и готовились атаковать высоты, занятые турками, на них бросилась вся турецкая кавалерия. Фанагорийский полк „свернулся в каре“ и открыл стрельбу. Турки наседали так отчаянно, что некоторые врубились в пехотные каре, но Фанагорийцы стойко приняли атаку и отбили турок с большими для них потерями.
Фанагорийцы пошли вперед. Бой все становился жарче. Турецкая конница еще раз произвела жестокую атаку, но так же славно была отбита. Наконец, стариков наших повели прямо на мачинские фланговые окопы. Тут уже наши не стреляли, – оглушили турок своим богатырским „ура“ и покончили бой штыком и прикладом. – Вся стотысячная армия была разбита; турки, не слушая своих начальников, которые приказывали даже стрелять по ним, без оглядки бежали к Гирсову. Бой этот был 28 Июля 1791 года. Фанагорийский полк пошел в дело после перехода в 30 верст по дурным дорогам. – После двухдневного отдыха отслужили благодарственный молебен, помолились за воинов, на брани за Царя и отечество живот свой положивших, и пошли обратно.
В конце этого года с турками заключен был мир, и через год нижние чины получили медаль на голубой ленте с надписью: „Победителям“ – „При мире Декабря 29 дня 1791 г.“. [19]
Только что вышло замирение с турками, как поднялась польская война, и опять дедушка наш Фанагориец пошел со своим приятелем штыком служить на пользу Государеву, на страх врагам да на поучение и славу Русскому воинству.
Весной 1792 года Фанагорийский полк выступил с турецкой границы в Польшу в отделении генерал-поручика Дунина и усиленными переходами двинулся против правого крыла польских войск. Русские войска старались окружить поляков, но их главнокомандующий отступал, не принимая сражения.
Много рек, озер и болот перешли Фанагорийцы; несколько раз были готовы к бою, выстраивались на позиции, но всякий раз неприятель уходил, оставляя нам свои запасы, а подчас даже и орудия, и военную казну отбивали у него. Наконец, неприятель расположил свои войска за рекой Западным Бугом и решился вступить в сражение.
Фанагорийский полк подошел к реке у дер. Дубенки. Неприятель сжег мосты, лодки, паромы, испортил броды, натыкав на дно кольев и положив бороны. Переправлялись на полуобгоревших паромах, которые наши молодцы добыли с другого берега. Против нас опытный и храбрый генерал Костюшко занял крепкую позицию и сильно окопался. Нам надо было наступать по открытому болотистому месту, поросшему мелким кустарником, и под перекрестным огнем противника; но для Русского солдата нет ни в чем преграды и остановки.
В 5 часов пополудни, 7 Июля, войска наши пошли в атаку на неприятельские укрепления. Фанагорийский полк был послан вправо против левого неприятельского фланга у дер. Уханки. Едва только показались наши колонны, как неприятель открыл по ним сильный ружейный и пушечный огонь. Фанагорийцы прикрылись стрелками и, отвечая метким огнем неприятелю, смело подавались вперед. Наконец болото пройдено. Вот и траншеи. Недолго продолжался крик „ура“, как истинные питомцы Суворова, храбрые Фанагорийцы, одолели неприятеля и овладели его укреплениями; но в этой рукопашной [20] свалке был убит георгиевский кавалер, командир Фанагорийского полка полковник Золотухин, любимец начальства и солдат.
Вскоре последовал мир, но в 1794 году война возобновилась. Фанагорийцы не раз дрались и побивали врага в небольших сражениях; 21 же октября с барабанным боем и музыкой, под командой своего Александра Васильевича Суворова, подошли к Варшаве и стали против Праги. Прага, это – предместье Варшавы на правой стороне Вислы. Рады были Фанагорийцы, что опять попали под начальство Суворова, и очень усердно стали приготовлять туры, плетни, фашины и лестницы для штурма.
Дело предстояло нелегкое: неприятель сильно укрепил свою позицию земляными постройками в несколько рядов, а впереди на курганах расположил своих стрелков.
А хороши были тогда Фанагорийцы – надежный полк! Это видно из того, что полк наш ходил всегда в первой лиши, ставили его всегда на опасное и важное место. Так и теперь, при штурме Праги 24 октября 1794 года, полк был в 1-ой колонне против правого фланга неприятеля по берегу реки Вислы. Колонной начальствовал генерал-майор Лассий. Полк при штурме Праги был в составе 8-х батальонов.
Определено было в 3 часа ночи занять назначенные места против окопов. В 5 часов утра по сигнальной ракете полк стремительно пошел на ретраншамент.
Первыми, на кого наткнулись Фанагорийцы, были стрелки, расположенные на кургане; они не выдержали натиска и побежали.
Подвигаясь вперед, полк терпел огонь неприятельский и с фронта, и с батарей, устроенных по берегу Вислы, но шел бодро, в стройном порядке. Дойдя до волчьих ям, вырытых поляками перед ретраншаментами, Фанагорийцы закидали их плетнями, спустились в ров, поставили лестницы и по ним, отражая неприятеля, взобрались на валы, сбили и захватили неприятельские батареи; затем, следуя за отступающими [21] по пятам, перемахнули другой ров, поднялись на насыпь и на спинах врагов ворвались в улицы Праги.
Здесь началась страшная, ожесточенная резня. Со стороны неприятелей за оружие взялись даже женщины; поэтому было много убитых женщин и детей, так как те не могли укрыться от пуль, летавших по улицам во всех направлениях.
Есть много подробных описаний, как работали в этом бою честные Фанагорийцы. Во время боя майор Иван Людвиг был послан с двумя батальонами Фанагорийского полка в самое „жесточайшее и опаснейшее“ место для овладения бастионом. Храбро бросились опытные воины, овладели укреплением и „мужественно истребляли врагов“. Полковник Каховский с 1 батальоном Фанагорийцев взошел на батарею, смело погнал неприятеля и когда тот засел в последнем укреплении, взял его штурмом и „истребил“ врага. Подполковник Павел Бегичев был дежурным, но пошел на штурм и с ротою наших гренадер взошел на штыках через ров на вал, содействовал занятию батарей и, поражая неприятеля штыками, гнал его мимо моста через Вислу и не дал возможности уйти в Варшаву. Полковой священник протопоп Герасим Соколов во все время боя находился среди солдат и ободрял их.
Фанагорийский полк, таким образом, отрезал неприятелю путь отступления через реку Вислу. В улицах Праги и на площадях продолжался бой. Прага во многих местах горела. От тел убитых нельзя было свободно двигаться по улицам, площади также были завалены трупами убитых, и кроме того многие потонули в реке, желая спастись от острого русского штыка и меткой пули.
В нашем полку было убито: 1 обер-офицер и 56 нижних чинов; тяжело раненых 48 нижних чинов и легко раненых 1 офицер и 11 рядовых.
Неприятель во всем бою потерял, по донесению Суворова, до 13 тысяч человек убитыми и почти столько же было взято в плен, но отпущены по домам. После штурма Праги Варшава сдалась, польское войско сложило оружие, и война окончилась. [22]
За эту войну офицеры получили много разных наград, а нижние чины за некоторые сражения получили денежные награды, – знака отличия Военного Ордена тогда еще не было; – за Прагу же офицеры получили золотые кресты на георгиевской ленте, а нижние чины – четырехугольные медали серебряные на Александровской ленте. На одной стороне медали был вензель Государыни, а на другой надпись: „за труды и храбрость при взятии Праги“. 24 Октября 1794 года.
 |
|
Золотой крест за взятие
Праги для офицеров |
После смерти Государыни Екатерины Великой, в 1796 г., на престол вступил Император Павел Петрович. В конце этого года Фанагорийский полк был приведен в двухбатальонный состав по 5 рот.
В начале 1796 года Суворов вышел в отставку и, как говорят, особенно сердечно прощался в Тульчине со своими Фанагорийцами: он вызвал из фронта солдата и при всех поцеловал его.
Шефом Фанагорийского полка назначен генерал Жеребцов, бывший командиром нашего полка. С января 1797 года гренадерские роты названы фузелерными; а пятые роты в батальонах остались флигель-ротами2. 31 октября 1798 г. полки [23] Русской армии получили название по имени шефов, и наш Фанагорийский полк стал называться „Гренадерский Генерал-Майора Жеребцова полк“. В это же время Государь, узнав от инспектора об отличном состоянии и исправности полка, выразил похвалу и благодарность шефу полка и полковнику Ляпунову, дал им ордена, а нижним чинам по рублю на человека.
Еще в сентябре полк получил указ Императора Павла о том, что полку жалуются новые знамена, а старые велено сдать в депо. Всех знамен было 10: одно белое и 9 цветных, т. е. по одному на роту.
Мирное служение нашего полка продолжалось недолго. В 1799 году, когда Фанагорийский полк стоял в Вильне, Россия посылала свои войска за границу в помощь Австрии и Пруссии против французов, у которых императором был знаменитый и опытный полководец Наполеон. Война была не особенно успешна, и иностранные государства просили Императора Павла прислать им в главнокомандующие нашего Суворова. Когда Суворов проезжал через Вильну, то остановился около гаубтвахты и, не выходя из тарантаса, принял рапорт от командующего Фанагорийским или, называя по новому, Генерал-Майора Жеребцова полком полковника Языкова. При этом были все наличные офицеры полка и городские власти. Суворов захотел повидаться со старыми Фанагорийцами, бывшими с ним в сражениях, и полковник Языков приказал подойти им. „Человек 50 стариков, рослых седоволосых усачей“ радостно подбежали к экипажу и со слезами на глазах здоровались со своим дорогим полководцем. Суворов ласково говорил: „Здравствуйте, чудо-богатыри!.. Русские витязи!.. Мои друзья милые!.. Здравствуйте!!..“ – „ ...A!? Кабанов?.. Кирилов!.. здравствуйте!“ Вот доказательство того, как Суворов любил наш полк, как помнил своих боевых товарищей; – умели прежние Фанагорийцы честно служить! Бог даст – и мы лихо постараемся и не отстанем от стариков!
Грустили офицеры и солдаты, провожая Суворова, просили взять их с собою в Итальянский поход, обещали по-прежнему [24] славную службу, не хотели они расставаться с Суворовым... Суворов обещал похлопотать за них и уехал.
Однако не судил Господь идти с Суворовым в Италию, – полк Жеребцова скоро был назначен в корпус генерала Германа для отправления в Голландию3.
1-го августа Генерал-Майора Жеребцова полк был посажен на английские корабли и вышел в море. Ровно через месяц полк высадился на берег в местечке Гельдерне, где жители встретили наши войска с большою радостию. 2 сентября прибыл Герцог Йоркский; полк пошел в поход и занял батареи, приготовленные англичанами; тут же стали и другие полки.
Сражение было назначено на 8 число. В 4 часа ночи полк Жеребцова стал на сборное место, а в 5 часов утра, по третьему пушечному выстрелу, пошел на неприятеля. Войска наши были расположены в две линии, которыми командовал наш генерал Жеребцов. Надежные Фанагорийцы были в линии и с обычной храбростию, сражаясь с врагом, штыками отбили несколько батарей и прогнали его через лес к Бергену, который был сильно укреплен и где укрывались главные силы французов. Об этих укреплениях наши не знали, встреченные сильным ружейным и пушечным огнем превосходного в числе неприятеля, смутились, да к тому же, пройдя лес, сильно устали и расстроились. Французы воспользовались этим, – всеми силами разом ударили на нас со свежими войсками и заставили отступить.
Наши захватили у французов два знамени и отошли на свою позицию. Английские войска также были отбиты. У нас убит шеф полка Жеребцов, 6 офицеров и много нижних чинов. Всего же в этом сражении у русских убито и ранено 94 офицера и 2,984 нижних чинов. Французы понесли большие потери убитыми и ранеными и тысячу человек пленными.
21 сентября была вторая атака на французов. Всем [25] корпусом русских войск командовал Г. М. Эссен. Войска шли тремя колоннами. Генерала Жеребцова полк был в колонне; при нем было 8 орудий, что показывает, что в прошлом сражении боевой наш полк если и подался назад, то все-таки и знамена сохранил и пушки свои доставил в целости: не поживился от нас враг добычей! Едва только показались наши войска, как неприятель открыл убийственный огонь, но этим не остановил отважных: Жеребцова полк стеной атаковал врага, два часа грудь с грудью бился с ним, наконец выбил его из шанцев и овладел батареями. Французы зажгли деревню, у которой стояли, и бежали, увозя орудия в Берген, где сражение продолжалось до ночи. Все наши войска остались на занятых ими местах и готовились на утро вступить в новый бой, но неприятель ночью отступил. 25 сентября, по приказанию герцога, была новая атака на французов, но не совсем удачная, хотя герцог и благодарил наши войска за мужество и неустрашимость против неприятеля.
Вскоре было объявлено перемирие, и полк наш на зимовку был на судах перевезен в Англию. Эта голландская экспедиция была неудачна не от того, что наши старые Русские солдаты были слабы, не имели храбрости и отваги, но все происходило от случайностей боя, а главным образом от того, что англичане мало поддерживали нас, не заготовили, как обещали, провианта, подвод, лошадей, не изучили местности и плохо разведывали о числе и расположении противника.
Когда Государь узнал, что экспедиция была неудачна, – все части войск и начальники подверглись взысканию, и у Жеребцова полка был отнят „бой“, который через год опять возвратили, когда разобрали дело и увидели, что никто из заслуженных старых Фанагорийцев не посрамил имени честного Русского воина.
На место убитого Жеребцова шефом к нам назначили Г. М. Мамаева приказом 27 сентября, и полк стал называться Гренадерским Генерал-Майора Мамаева полком. [26]
Отдыхали наши Мамаевцы в Англии целую зиму, а все же тоска одолевала, домой на свою сторону хотелось, в свою Русь православную, к своим святым храмам Господним. Наконец, наступила весна 1800 года, войска получили повеление идти на родину и 2 августа Генерала Мамаева полк вышел в Ревеле на берег.
1801 года 29 марта последовал Высочайший приказ о том, чтобы полки приняли свои старые названия, и наш полк стал опять называться Гренадерским Фанагорийским. Полк состоял из 2 фузелерных батальонов и 2 флигель-рот и находился в смоленской инспекции. В 1802 году 30 апреля по Высочайшему приказу в полку составлено 3 батальона – один гренадерский и два фузелерных, в каждом по 4 роты. В батальоне было два знамени, причем на полк полагалось одно белое знамя, остальные были цветные.
В мае месяце 1803 года одна рота отделена на сформирование Волынского Мушкетерского полка, a взамен ее составлена новая.
Шефом полка после Мамаева был граф Каменский 1-й.
В сентябре 1805 года наши ходоки Фанагорийцы опять зашагали за границу в помощь немцам против Наполеона. Недолго пришлось Фанагорийцам по чужой земле ходить, как пришлось драться с неприятелем 20 ноября под Аустерлицем.
Не выиграли мы этого сражения, но показали себя достойными честного и славного имени Русского солдата. Суворова уже не было, а у противника был Наполеон – французский Суворов. Все иностранные генералы боялись Наполеона, войска их падали духом. Только Суворов да истинно Русский солдат не робели; – „с покон веку“ наш солдат смело стоял лицом ко врагу и, как увидим ниже, стойкость, дисциплина и преданность Русского солдата престолу и отечеству сломили Наполеона в 1812 году и слава от него перешла к Русским непобедимым войскам.
И пулей и штыком и прикладом по-своему работали наши гренадеры, но не могли осилить опытных наполеоновских войск [27] под личным его предводительством, да к тому же их и числом было больше.
Фанагорийский и Ряжский полки составляли одну бригаду, которой командовал граф Каменский 1, и вошли в состав II колонны, бывшей под начальством генерала Ланжерона. Когда вся колонна шла по приказанию главнокомандующего Кутузова на деревню Сокольницу, граф Каменский заметил, что очень важный пункт местности – Праценские высоты, где еще ночью некоторые наши полки стояли биваком – заняты французами.
Недолго думая, граф Каменский повел свою бригаду в атаку на Праценские высоты, но там французы уже сильно укрепились и отбили Фанагорийцев и Ряжцев, хотя атака и была вполне молодецкая. Три раза собирался расстроенный Фанагорийский полк, три раза отчаянно бросался на высоты в присутствии самого Кутузова, который уже отступал с IV колонною, но все три атаки были отбиты, хотя и намного задержали французский корпус Сульта.
После нашего полка на Праценские высоты случайно наткнулся Курский полк, пошел в атаку, но, потерявши не меньше нас, человек около 1600, должен был отступить.
В этом несчастном сражении под Аустерлицем много людей выбыло из строя в русских войсках, и неприятель захватил 30 знамен, но – царство небесное и вечная память нашим старым Фанагорийцам – свое знамя они не выдали. Когда люди расстроились после неудачной атаки, и знамя было в опасности, его спасли поручик Белозеров и подпоручик Готовский. Видя, что французы бросаются на развевающееся знамя с намерением захватить его, поручик Белозеров с небольшой кучкой людей смело отбил французов, затем сорвали полотно с древка и таким образом вынесли его из боя.
За свой подвиг офицеры эти получили ордена св. Анны 3 степени. При всех этих неудачных атаках на Праценские высоты, полк наш все же отбил у французов две пушки, за что майор Брант получил орден св. Георгия 4 степени, а штабс-капитан Савостьянов – орден св. Анны 3 степени, [28] генерал-адъютант князь Волконский, помогавший нашему полку во всех 3 атаках, получил орден св. Георгия 3 степени, граф Каменский 1 – Анну 1 степени, но для нас важно то, что в обеих этих наградах сам Государь Александр I упоминает, как доблестно сражались Фанагорийцы и как отступили „с сохранением полного порядка“. Во время боя, когда наш полк после храброй атаки отступал, один гренадер был окружен французами. Одним выстрелом он двоих положил на месте, 3-му штык всадил в грудь по самую шейку, а 4-й, увидавши такую расправу молодца Фанагорийца, убежал без оглядки, наш же герой после такого примерного подвига стал на свое место в строй, как ни в чем не бывало.
После Аустерлицкого сражения Австрия заключила с Наполеоном мир, наши войска вернулись в Россию, но война еще не кончилась.
В 1806 году 4 мая из бывших 11 инспекций составлены 13 дивизий; особых гренадерских дивизий не было и наш полк попал в 12-ю дивизию князя Голицына. В то же время Россия вела войну с Турцией, которая не хотела заключать мира, надеясь на поддержку Наполеона и других держав. Фанагорийский полк был назначен в действующую армию и состоял в главных силах. Решительно действовать против турок нельзя было, так как в это же время французы разбили и рассеяли всю прусскую армию, вследствие чего для подкрепления наших войск, действовавших против Наполеона, из армии Михельсона (главнокомандующий против турок) было взято две дивизии. Войска оставалось немного, да и в полках людей было мало; например, в нашем Фанагорийском было во всех 3 батальонах 1600 человек. К тому же наступила глубокая осень; от постоянных дождей дороги совершено испортились; сильные холода заставили прекратить военные действия и полк наш на зимовку стал в местечке Слободзее.
Таким образом наступил 1807 год, замечательный для солдата в особенности тем, что 13 февраля был учрежден [29] для отличившихся в бою нижних чинов „Знак отличия Военного Ордена“.
 |
|
Знак отличия Военного Ордена
для нижних чинов |
В начале года прибыли новобранцы; старые солдаты скоро переделали их „на свою колодку“, и они стали „заправскими“ служаками. Фанагорийскому полку было поручено наблюдать за турецкими крепостями Силистриею и Браиловым, но часто полк получал и другие командировки; так 5 и 6 марта был в сражениях при Журже, где турки отступили и заперлись в крепости, затем ходил под Измаил и там принимал участие в отбитии вылазки, причем бой продолжался с 11 часов утра до 7 вечера. В этих и некоторых других делах полк не наступал, потому что Государь приказал вести только оборонительную войну.
Когда с Наполеоном был заключен мир в Тильзите, начались переговоры о мире и с Турцией, но они не состоялись.
На место умершего главнокомандующего Михельсона назначили князя Прозоровского (на его дочери Варваре Ивановне был женат Александр Васильевич Суворов). Пока шли переговоры о выгодном мире, солдаты занимались постройкою укреплений и ученьями. В то время строй был трехшереножный; для того чтобы усилить огонь, князь Прозоровский приказал первой шеренге стрелять с колена.
По приказу главнокомандующего в поход должны были выступать только 1 и 3 батальоны, принимая в себя людей 2-го батальона, который пополнялся рекрутами и оставался для их обучения. Это необходимо знать для уяснения дальнейшего переформирования [30] полка. Кроме того князь Прозоровский много заботился, чтобы солдату удобно и хорошо жилось на службе.
Весною 1809 года открылась война с Турцией, которая продолжалась три года, и вот тут-то послужил и отличился наш боевой Фанагорийский полк.
Первое славное дело, в котором был Фанагорийский полк – приступ к крепости Браилову, которую турки сильно укрепили; кроме волчьих ям, рогаток, рвов в 2 сажени глубины, были понаделаны мины, чтобы взрывать на воздух атакующие колонны. В крепости было более 12 тысяч войска. Приступ назначен был на 20 апреля. Фанагорийские 1 и 3 батальоны были назначены во 2 колонну, которой начальствовал генерал Хитров. Всего на приступ назначили только 8 тысяч человек. Без малейшего шуму в 8 часов вечера занял Фанагорийский полк свое место в траншее и ждал сигнала к приступу. Сигнал был подан в 11 часов, и наши гренадеры, сотворивши молитву, прикрылись охотниками и пошли вперед. Ночь была темная, какие бывают только в той стороне: зги не видно, хоть глаз выколи. Подвигаясь в полнейшей тишине и молчании, колонны наши скоро разорвались одна от другой, охотники с рабочими ушли далеко вперед, на левом фланге очень рано произвели ложную атаку, и потому приступ кончился неудачно. Турки, разбуженные ложной атакою, пустили по всем направлениям светящиеся ядра, открыли штурмующие колонны и приняли их картечью. В это время охотники забросали ров фашинами, по лестницам забрались на вал, но их некому было поддержать. Некоторые части простую рытвину приняли за ров и криком „ура“ только привлекли на себя выстрелы турок, другие спустились в ров, но не могли взобраться на вал, так как в суматохе потеряли лестницы. Только немногие части взошли на вал и овладели батареями. К числу последних принадлежали и Фанагорийцы: золотое сердце билось в их могучей груди, руки были железные!
Есть печатное свидетельство, где, между прочим, говорится, [31] что при штурме Браилова „преимущественно отличились Фанагорийские гренадеры, украшение Русской армии“. На штыках взошли Фанагорийцы на вал, не стали ждать других, крикнули богатырским голосом „ура“ и ворвались в улицы предместья. Но правду говорит русская пословица, что один в поле не воин: турки как пчелиный рой насели на них и осадили.
Тут пришлось от своих пострадать больше, чем от турок: 29 егерский полк, бывший позади Фанагорийцев, принял их в темноте за неприятеля и открыл убийственный огонь. Темнота все еще продолжалась; слышны были выстрелы, гул ядер, свист пуль, разные команды, ржание коней, стоны раненых... Почти все начальники были ранены... Войска наши, сбитые с вала, стояли во рву, а турки поражали их, чем попало. Молодцы были солдаты того времени, поистине чудо-богатыри; лишившись своих командиров, они умирали, а не шли назад от крепости! Наконец взошло солнышко, и главнокомандующий приказал отступить.
Небольшими кучками, спокойно и тихо отходили Фанагорийцы, выбравшись из рва. Говорят, турки просто остолбенели от удивления, что русские не бегут, как бы они сами это сделали. Одну кучку, взвод Фанагорийцев, турки начали было преследовать, но они остановились, бравый раненый унтер-офицер открыл по неприятелю залпы, и турки ушли обратно за вал. В Фанагорийском полку в этом деле из строя выбыло две трети людей.
В августе месяце умер старик Прозоровский, и на его место был назначен молодой князь Багратион.
Солдаты знали отвагу и храбрость нового главнокомандующего и радовались, что смело пойдут на турку. Вскоре полк поступил в корпус Маркова и пошел к Мачину, но турки сдали крепость от одного артиллерийского огня. Затем Фанагорийцы в составе целого отряда пошли к Силистрии и по дороге заняли Кюстенджи, откуда турки перешли в Варну. Под начальством Маркова заняли Карасу, Мангалию, из которой доставлялась в Константинополь соль, дошли до г. Коварны, [32] где была стычка с турками, причем Фанагорийцы на плечах врагов ворвались в город и взяли 5 орудий. После этого дела Фанагорийский полк соединился с главными силами у Силистрии и стал левее корпуса Милорадовича.
Силистрия была сильно укреплена, считалась первоклассною крепостью. Приступом крепость трудно было взять: войска у нас было мало, а турки в числе 50 тысяч стояли в Рущуке и готовились дать помощь гарнизону Силистрии. Из крепости делались частые вылазки, но всегда неудачно.
10 октября произошло сражение при Татарице. В этот день 1 батальон Фанагорийского полка в отряде генерала Лисаневича должен был отбивать вылазку из Силистрии. Турки вышли из крепости в числе 3 тысяч и отважно бросились на Фанагорийцев, которые дружно приняли их огнем и штыком: чем богаты, тем и рады! Несколько раз турки возобновляли свои атаки и всегда были отбиваемы. Наконец к нашим подошел один батальон 13 егерского полка, его послали в обход турок с левого фланга, уланы поскакали охватывать с другой стороны, стрелки же и весь первый батальон Фанагорийцев бросились прямо в сады, выбили турок из рытвин и гнали до самой крепости. Таким образом Фанагорийцы выполнили свое назначение – неприятель не мог подать помощи своим под Татарицу, потому что всякий раз натыкался на острый штык Фанагорийского богатыря.
Турки понесли большие потери; наших убито 2 и ранено 50 человек. Особенно в этом деле отличились: командир полка полковник Гельфрейх, капитан Малютин, поручик Кизиль-Баш, подпоручики Бородин, Клюген, прапорщик Зенкевич и штаб-лекарь Ланго.
Под Татарицей турки не были разбиты, потому что их было втрое больше наших войск, но дальнейшее движение их было остановлено и они не посмели идти на выручку своим войскам, запертым в крепостях. Однако по недостатку продовольствия, князь Багратион приказал отступить от Силистрии и на зиму хотел перевести войска на левый берег Дуная; [33] но Государь пожелал, чтобы крепости, захваченные нами у турок, были заняты нашими войсками, и таким образом Фанагорийцы остались зимовать в Гирсове под начальством графа Каменского 1.
С наступлением весны в действующую армию прибыл новый главнокомандующий, брат нашего шефа, граф Каменский 2-й. Он разделил армию на корпуса и начал переправу главных сил через Дунай, а Фанагорийцы, которые остались в 3-м корпусе Каменского 1-го, должны были ходить в разные стороны небольшими отрядами для открытия турок. Когда главные силы переправились, Фанагорийцы пошли по направленно к Базарджику и разбивали небольшие турецкие отряды, которые высылал им на встречу сераскир Пегливан.
Соединившись по приказанию главнокомандующего с Марковым, Каменский уже прямо пошел на Базарджик. Базарджик был сильно укреплен рвом, высокой насыпью, четырехугольными башнями; почти вокруг всего города идут глубокие овраги, а по тому оврагу, через который досталось идти нашим витязям, старым Фанагорийцам, – протекает речка. В Базарджике у начальника гарнизона сераскира Пегливана было 10 тысяч войска. Каменский 1-й, подойдя к городу, приказал построить батареи и начать беспрерывную пальбу из орудий, а весь свой отряд разделил на 4 колонны, чтобы напасть на город с разных сторон.
Турки полагали, что русские пойдут на приступ на заре 23 мая, и Пегливан-паша рассчитывал, не принимая боя, вывести весь гарнизон ночью в Шумлу, но граф Каменский распорядился иначе и, желая обмануть турок, приказал начать штурм, когда турки менее всего его ожидали, именно в 3 часа дня 22 мая 1810 года. Турки действительно думали, что будет только перестрелка, как вдруг словно тучи черные, тучи грозные, стали надвигаться на них наши штурмующие колонны. Фанагорийский удалой полк был впереди штурмовой колонны.
Ни фашин, ни лестниц не готовили на этот раз наши деды, заслужившие нам в этом бою георгиевские знамена. [34]
Прикрывшись как стальной броней штыками, бодро спустились они в овраг, в ином месте чуть не по пояс перемахнули речонку; под сильным картечным и ружейным огнем, опираясь на штыки, подсаживая друг друга, влезли детки славного Суворова на вал, схватились с турками в рукопашную, одолели, опрокинули турецкие таборы и, не давая врагу опомниться, на их спинах ворвались как вихрь в улицы Базарджика.
Неприятель хотел защищаться в улицах, стрелял из домов; янычары не хотели сдаваться, заперлись в мечети и стреляли оттуда, но дружно и громко гаркнули Фанагорийцы свое молодецкое „ура“, выломали двери и все янычары легли на месте с ятаганами в руках.
В час город был покорен. Нам досталось 68 знамен, 17 пушек; в плен взято 2 тысячи человек и сам Пегливан-паша. Из всего гарнизона прорвались в Шумлу только 150 наездников.
Во время боя рядовой Илья Иванов, лихой солдат, первый запевало и весельчак, особенно усердно угощал трехгранным штыком недругов-турок. Когда под напором Фанагорийцев турки дрогнули и начали отступать, Илья Иванов заметил турецкое знамя. „Трафь за мной“, – обратился он к своим товарищам, с криком „ура“ врезался с ними в густую толпу турок, работал и штыком, и прикладом, добрался до знамени, заколол старого турка и вырвал у него турецкое знамя. – Илья Иванов за свой молодецкий подвиг получил особый знак отличия Военного Ордена (именной) за № 11860.
Кроме него особые знаки отличия Военного Ордена получили: фельдфебель Николай Даев под №11469 за то, что принял команду над ротой, когда офицеры были ранены; и унтер-офицер Федор Ледашнев под № 11470 за то, что ободрял товарищей словом и примером и первый ворвался в мечеть, где заперлись янычары.
За отличные подвиги, оказанные при взятии приступом Базарджика, главнокомандующий в Фаногорийский полк выдал по 6 знаков отличия на каждую роту, а Государь пожаловал полку Георгиевские знамена за отличие при следующей Высочайшей Грамоте: [35]
Божиею Милостию
МЫ, АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ, ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ
ВСЕРОССИЙСКИЙ и прочая и прочая и прочая.
Нашему Фанагорийскому Гренадерскому полку.
Отменное мужество и храбрость, оказанный вами противу турок в 22 день Мая сего 1810-го года при штурме города Базарджика, где преоборяли вы все опасности своею неустрашимостию, обратили особенное НАШЕ внимание, в знак признательности НАШЕЙ и дабы оставить в памяти подвиги ваши, жалуем вам новые знамена с означением деяния, заслуживающего вам таковое отличие, которые препровождая с сим, повелеваем, сообразуясь с воинским уставом, прибив и освятя, по прочтении пред всем полком сей грамоты, употребить на службу НАМ и отечеству с верностию усердием и храбростию, единому Российскому воинству свойственными, а старые отдать в полковой цейхгауз. Пребываем вам ИМПЕРАТОРСКОЮ НАШЕЮ милостию Благосклонны. Дана в Санктпетербурге Сентября 18 дня 1810-го года.
(На подлинном Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою подписано): Александр.
Военный Министр Барклай Де-Толли.
Всех знамен было выдано шесть: одно белое и пять цветных (розовый крест и зеленые углы) и на всех была надпись: „за взятие приступом Базарджика 22-го Мая 1810 года.“ Командир полка полковник Гельфрейх произведен в генералы и получил орден св. Георгия. Гг. штаб и обер-офицеры получили золотые кресты на георгиевской ленте с надписью на одной стороне – „за отличную храбрость“, а на другой – „при взятии приступом Базарджика 22 Мая 1810 года“. Кресты эти прибавляли каждому три года службы к получению пенсии и Военного Ордена. Нижние чины за этот штурм получили серебряные медали на георгиевской ленте с портретом Императора и надписью: „Александр I Император Всероссийский“; на обороте была надпись: „за отличие при взятии приступом Базарджика 22 Мая 1810 года“.
11 июня наши войска осадили Шумлу под предводительством Каменского 2; сражение возобновилось на другой день, но турки остались на своих местах, так как заняли высокие горы с крутыми скатами, поросшими колючим кустарником. Весь бой происходил на правом фланге, а Фанагорийский полк был на левом и потому особенного участия в бою не принимал.
Главнокомандующий решил взять Шумлу блокадой1. Фанагорийцы, в числе прочих войск, были расположены ближе к крепости и строили редут для осадных орудий. Турки не раз делали вылазки, но возвращались назад с большим уроном. Однажды главнокомандующий заметил, что турки ночью готовятся напасть на редут, сейчас же выдвинул он надежных Фанагорийских гренадер, и они встретили турецкие таборы таким метким и жестоким огнем, что турки ушли назад и заперлись в крепости. Вскоре главные силы отошли для осады Рущука; под Шумлой при Дерикиое произошло упорное сражение; турки опять были отбиты, но так как в это же время был отбит наш приступ к Рущуку, и вследствие этого менялся весь план кампании, войскам было приказано отойти от Шумлы.
К тому же в войсках стали развиваться болезни, а в тылу армии появились шайки разбойников из болгар и беглых турецких солдат, которые грабили раненых и транспорты.
Главнокомандующий приказал всем 2-м батальонам, в [37] том числе и нашему, спешить к Рущуку на смену полков, пострадавших в приступе (в Костромском пехотном полку в строю осталось только 75 человек).
От Шумлы Фанагорийский полк пришел к Рущуку 16 августа и 26 числа был в сражении под Батимом.
Под Батимом турки стояли в двух сильно укрепленных лагерях. Перед сражением Фанагорийцы ночевали только в 2? верстах от турок и на другой день, по данному сигналу, двинулись в атаку. Перебежавши глубокий овраг, Фанагорийцы построились и в полном порядке грозно пошли на приступ. Крепко держались турки за окопами, градом пуль осыпали нападающих, и только вторая атака Фанагорийского и других полков увенчалась полным успехом.
Поручик нашего полка Добровольский первый вскочил на укрепление, за ним ворвались остальные Фанагорийцы и, поражая турок направо и налево, отбили у них батарею со всеми орудиями (пушками).
За сражение под Батимом многие нижние чины удостоились получить знак отличия Военного Ордена. Сражение это замечательно также тем, что войска для атаки были построены не в каре, как прежде строились, а в колонны.
Скоро Рущук сдался, и Фанагорийский полк с музыкою и развевающимися знаменами, на которых блестел беленький крестик, вступил в неприступную крепость.
Фанагорийский полк принимал участие и в походе против Никополя, где крепость сдалась без боя, а затем все войска, в виду наступившей глубокой осени, были переведены на левый берег Дуная.
12 октября 1810 года в каждом Гренадерском полку повелено иметь вместо одного гренадерского и двух фузелерных батальонов три фузелерных батальона из одной гренадерской и трех фузелерных рот. В гренадерской роте первая половина состояла из гренадер, вторая – из стрелков, и при боевом порядке батальона гренадеры располагались на правом, а стрелки на левом флангах. [38]
При выступлении полка в военный поход фузелерные роты 2-го батальона отдавали своих людей в 1-й и 3-й батальоны, 2-й батальон оставался на месте и занимался обучением рекрут, а гренадерская рота выступала в поход с полком; когда бывала в сборе вся дивизия, из этих гренадерских рот составлялись сводные гренадерские батальоны.
Война с турками еще не кончилась, а уж ожидалась новая война с Наполеоном. По Высочайшему повелению пять дивизий были отосланы к реке Днестру, в том числе и Фанагорийский полк. В марте месяце составлена из гренадерских полков одна дивизия под названием 2-й; в нее вошли Киевский, Астраханский, Московский, Фанагорийский, Малороссийский и Сибирский полки. В дивизии было три бригады и Астраханский и Фанагорийский полки составляли 2-ю бригаду. В прежнее время батальоны именовались так: один – шефским, другой – по фамилии командира полка, следующий – по фамилии старшого штаб-офицера, но в начале 1811 года батальонам приказано именоваться по порядку номеров: 1-м, 2-м и 3-м.
Выйдя из армии, действовавшей против турок, Фанагорийский полк поступил во 2-ю армию князя Багратиона, которая назначалась для действия против Наполеона, но в конце года двинулся на Одессу, чтобы сесть на суда и плыть в Константинополь; однако экспедиция эта не состоялась, так как в Константинополе в это время была чума.
11 сентября 1811 года Фанагорийцы читали замечательный приказ Багратиона: „Рекомендуя всем гг. дивизионным командирам наистрожайше подтвердить гг. шефам, как все полки Высочайше мне вверенной армии расположены по хорошим квартирам и довольно есть исправиться по внутренней части, то я несомненно уверен, что всякий шеф потщится неусыпным своим старанием привести все нужное в такой порядок, чтобы мог по всей исправности выступить тотчас, когда получит приказание. Главная обязанность гг. шефов, всех батальонных, ротных и эскадронных командиров смотреть, чтобы пеклись о здоровье нижних чинов, кои весьма [39] нужны Государству и заслуживают всякой отеческой попечительности. Чистота, опрятность и хорошая пища не только сберегают силы, но дают веселый вид нашему солдату. Я уверен, что всякой честный начальник не станет учить людей безрассудно, долго и часто.
Я требую обучать солдата, чтобы он стрелял цельно и верно: сие главное и должное ремесло; свернуть батальон в колонну, в минуту развернуть и атаковать. Все захождения делать быстро, равняться вперед, а не назад. Таким образом солдата надо учить и готовить его быть победителем, а не изнурять, как мне случалось видеть, что иной учит тому, чего и сам не ведает, только мучит людей и неясными своими толкованиями очень часто в добром воине тушит огонь усердия к службе Его Императорского Величества. От сего самого солдат приходить в изнурение, нередко от досады и усталости изнемогает, а часто и уходит за границу или скитается по лесам. Я рекомендую наистрожайше всем гг. шефам обратить на сие все внимание, не только уменьшить побеги, но прекратить их совершенно добрыми внушениями, что никогда так хорошо и в свое время не был снабжен нижний чин жалованьем, амунициею, провиантом и всем тем, что Государь Император положил ему, как в нынешнее время. Сверх того, имея хорошие квартиры, остается внушать только добрые и честные правила, дабы они знали, сколь важное есть преступление и учинение побега или измена своему Отечеству. Солдату должно твердить чаще о присяге, о вере и верности, читать всякую субботу или праздник по капральствам из воинского артикула те пункты, которые могут вселять в него амбицию, субординацию, дисциплину, бодрость, храбрость; им надо напоминать славу солдата русского, ибо за отличие получают большую и достойную награду. Солдат надо довести, чтобы они были слепо послушны и столько ж преданны своему начальнику: тогда ни один не побежит. Впрочем, всякой начальник должен стараться приобретать любовь и доверие своих подчиненных и никогда не должен пренебрегать ими, [40] как единственными своими сотрудниками, с коими разделяет свою славу; одним словом, начальник должен быть подчиненному как родной отец. Всякий частный начальник, имея самолюбие, свойственное благорожденному, потщится войти неослабно во все сии подробности, сохранять любовь к подчиненному, приобретя тем общую доверенность, честь и славу“.
В ноябре месяце для Фанагорийского полка сформирован 4-й батальон, названный резервным, из рекрутского депо, который вошел в состав резервного корпуса. После войны эти батальоны были уничтожены.
В таких приготовлениях к войне и усиленных занятиях, о чем свидетельствует только что приведенный приказ Багратиона, Фанагорийский полк провел зиму с 1811 на 1812 год. [41]
Примечания
1. Янычарами назывались пленные мальчики, которых турки воспитывали в магометанской вере и нарочно делали грубыми, жестокими и отчаянными головорезами.
2. Фланговая рота в боевом расположении полка.
3. В Италии были от нашего и других полков сводные гренадерские батальоны и одним из них командовал Фанагорийского полка подполковник князь Гурьялов.
4. Блокадой называется осада крепости.
|
