|
-133- Вернувшись в г. Мукден после Лунганской экспедиции, Нерчинский полк занялся приведением в порядок полуразрушенных фанз, отведенных для зимовки, и усиленной работой двух осенних месяцев, не жалея средств, дал возможность офицерам и нижним чинам разместиться в постройках, которые, хотя отчасти, стали напоминать русские дома. Было выстроено даже собрание: весьма просторное и достаточно удобное, в котором зимою, с приездом в Мукден полковых дам, еженедельно устраивались танцевальные вечера, а иногда и любительские спектакли, сюда стекалось общество Мукденского гарнизона, забывавшее в задушевном веселье, что оно в далекой Маньчжурии.
-134-
Скученное размещение полка и офицеров, квартиры которых были здесь же между казармами, благоприятствовало установлению твердого внутреннего порядка в сотнях, необходимого для нижних чинов, отбывших целый год войны, весьма часто и подолгу бывавших в самостоятельных командировках без наблюдения офицеров. Этот период и продолжительные походы послужили также для сближения общества офицеров, так как молодой полк за два года стоянки в Чите был в условиях крайне неблагоприятных в этом смысле. Вследствие разбросанности сотен по деревням: Кеном, Застепь, Шишкина, Верх-Чита и проч., некоторые офицеры, перед выступлением в поход, друг друга знали только по фамилии.
Пошли строевые ученья, маневры, учебная и боевая стрельба, и сотни, привлекая песнями толпы китайских детей, ежедневно стали ездить на обширный плац близ Императорских могил. В августе 1901 года генерал-лейтенант Церпицкий сдал Южно-Маньчжурский отряд генерал-майору Флейшеру, командовавшему им в начале кампании, при наступлении на Хайчен, до прибытия генерал-майора Субботича.
В декабре этого же года кавалерия Южно-Маньчжурского отряда была подчинена генерал-майору Мишенко и полк, впервые с начала кампании, увидел фактического начальника бригады, так как существовавшее до сего времени подчинение кавалерии начальнику штаба отряда далее канцелярских сношений не шло. В лице генерал-майор Мищенко, Нерчинцы встретили чудного начальника, умевшего хорошо разграничивать службу от дружбы, соединявшего сердечные отношения к подчиненным с уменьем быть твердым в своих требованиях. Эти качества служили лишь дополнением личности отважного начальника охранников Порт-артурской линии, принявшего на себя самые первые удары дикой волны народного движения Китая 1900 года, потеряв из 400 своих сподвижников — 129 убитыми и ранеными. То обаяние, которым пользовался генерал Мищенко среди частей охранной стражи, было явление не случайное, а неизбежное вследствие его личных качеств, о чем свидетельствует все прошлое Павла Ивановича, видевшего всегда искреннюю любовь и уважение подчиненных. Совместная боевая служба в Хайчене и Ташичао с 5-й сотней полка содействовала скорейшему сближению его с Нерчинцами и в течение 1 ½ года — ни одно событие полка не проходило без участия всеми уважаемого Павла Ивановича.
-135-
Жизнь полка в г. Мукдене протекала между тем однообразной чредой будничных событий, нарушаемой лишь изредка приездами командующего войсками Квантунской области генерал-адъютанта Алексеева, сопровождавшимися торжественными парадами и смотрами целого ряда инспекторов, исследовавших состояние полка после продолжительных походов; в том числе но Высочайшему повелению инспектировали: генерал Кабаков — стрелковую часть, а генерал Вышеславцев — строевую и хозяйственную. 17-го марта 1902 года, по случаю полкового праздника, на обширном поле, прилегающем к древним Императорским могилам, были устроены празднества: к 10 час. утра полк построился покоем в конном строю, в кругу, разбитом для предстоящих скачек, перед холмом, на котором стояла беседка, украшенная гирляндами и флагами, предназначенная для начальства и приглашенных; вправо и влево от нее далеко тянулось море косатых голов: манжур и китайцев, привлеченных сюда предстоящим зрелищем.
К 11 часам кончился молебен и после церемониального марша, закончившегося лавою всего полка, начались скачки офицеров и нижних чинов. По раздаче призов, до сотни всадников выделились от строя и поскакали с вольной джигитовкой мимо трибуны, проделывая самые разнообразные фигуры, щеголяя молодечеством и ловкостью на коне. Здесь можно было видеть все существующие джигитские приемы, но на этом расходившиеся казаки не останавливались и старались отличиться чем-либо новым. Наградою за это им были: не умолкавшие взрывы восторга публики и призы. Около трех часов состязания были закончены и хозяева с гостями, переехав в гарнизонное собрание, провели остаток дня и значительную часть ночи в товарищеском кругу, под звуки русских песен, исполняемых капеллой Кара-Георгиевича, в то время гастролировавшей в Мукдене. 26-го сентября, по мысли Павла Ивановича Мищенко, были устроены вновь конные состязания офицеров и нижних чинов полка, причем, чтобы возбудить общий интерес, сюда же были привлечены прочие части гарнизона и китайцы.
Состязания эти были объявлены за два месяца, и ежедневно, по вечерам, можно было видеть вереницы всадников, направлявшихся к скаковому кругу.
Скачки и джигитовка продолжались два дня, привлекая на круг всю городскую публику и огромную толпу китайцев.
-136-
Особенным интересом отличались заезды китайцев, пускавшихся на всякие ухищрения; один из них перехитрил всех, перерезав круг поперек, и, уверенный в своей победе, прискакал к трибуне; но каково было его огорчение, когда приз выдали другому.
В ноябре полк получил грустное уведомление из Тифлисского военного госпиталя о смерти чудного товарища и отличного строевого офицера, подъесаула Фон-Шлихтинга, заболевшего еще в 1900 году во время похода генерал-лейтенанта Ренненкампфа к гор. Монпашану; с тех пор в течение двух лет он переходил из одного госпиталя в другой, постепенно теряя всякую надежду на улучшение, и умер от болезни легких. Вслед за этой утратой полк вскоре принес новую жертву Маньчжурской эпопее: командир полка полковник Котов, обладавший очень крепким здоровьем, не знавший ни одной серьезной болезни за все 55 лет своей жизни, после похода против Тунлисана заболел, и в декабре, сдав полк войсковому старшине Куклину, прикомандированному из Читинского полка, уехал лечиться в Петербург, не подозревая, что у него в желудке развился рак, под влиянием неизбежных лишений целого года военно-походной жизни.
Не спасли его столичные светила, и крепкая натура после четырехмесячной борьбы угасла, не увидав более родного полка.
В мае 1903 года состоялся Высочайший приказ о назначении нового командира полка полковника Павлова, связанного с полком совместной боевой службой в отряде генерал-майора Ренненкампфа.
Во второй половине марта, давно ожидавшийся вывод из Маньчжурии состоялся, и полк, семью эшелонами, отправился по Восточно-Китайской железной дороге в Уссурийский край на станцию Гродеково, где уже три года числилась его штаб-квартира.
В Гродеково остались: штаб, 2, 3 и 6-я сотни, остальные же сотни отправились далее на Владивосток и морем в Порт-Посьет и расквартировались: 4 и 5-я сотни в Урочище Новокиевском, а 1-я сотня на пограничном с Маньчжурией посту — русский Хунчун.
Из Маньчжурии привезены две совершенно новые скорострельные горные пушки, данные полку генерал-адъютантом Алексеевым — в память о тех двух сотнях орудий, которые были взяты в боях и занятых городах во время рейда генерал-майора Ренненкампфа. В японскую войну эти пушки были
-137-
взяты в поход, и, получив в рядах полка боевое крещение в боях под Гензаном, Кильчжоу и Чаханом, сделались дорогими и близкими сердцу памятниками прошлого.
 |
|
Полковник Александр
Александрович Павлов, командир Нерчинского полка с мая 1903 года |
|
