|
[134] В 1848 году почти все западноевропейские государства были объяты революционным движением, которое с особенною силою выразилось в Австрии.
Еще в Апреле 1848 года ход событий в соседних с нами государствах заставил наше правительство привести на военное положение пограничные войска; отсюда они могли двинуться, смотря по обстоятельствам, или на поддержание союзных с нашим Государем правителей, или же на отражение враждебных внешних попыток против России.1
Тогда же к Украинскому полку, расположенному в г. Дубно, стали прибывать бессрочно отпускные, которыми полк был вскоре укомплектован до штатов военного времени.2
В половине 1848 года развилось восстание в Венгрии, грозившее отделением этой страны от монархии Габсбургов. — Вначале Австрийцы одерживали верх над венгерскими мятежниками, но в конце года, в виду неуспеха борьбы с ними, монарх Австрии принужден был обратиться к Императору Николаю I с просьбою о помощи. — Тогда наш Государь, всегда возмущавшийся лжелиберальными [135] движениями, волновавшими в то время европейские государства, согласился помочь Австрии.
Мятежники находились уже на пути к Вене, и Австрии грозила совершенная гибель, когда, 18-го Апреля 1849 года, фельдмаршал князь Паскевич получил повеление Государя немедленно двинуть в пределы Австрии 3-й и 4-й пехотные корпуса.
Вскоре затем украинцам был прочитан Высочайший Манифест, заключительные слова которого были следующие: «Император Австрийский обратился к Нам с желанием Нашего содействия против общих наших врагов. Мы в нем не откажем.
«Призвав в помощь правому делу Всевышнего Творца браней и Господа побед, Мы повелели: разным армиям Нашим двинуться на потушение мятежа и уничтожение дерзких злоумышленников, покушающихся потрясти спокойствие и Наших областей.
«Да будет с Нами Бог, и кто же на ны!
Так, — Мы в том уверены, — чувствует, так уповает, так отзовется в Богом хранимой державе Нашей каждый Русский, каждый Наш верноподданный, и Россия исполнит святое свое призвание».
Кампания открылась, и русские войска постепенно начали вступать в пределы Галиции и Буковины. 6 Мая, четыре батальона Украинского егерского полка, под командой своего полкового командира г.- м. Сентухова, войдя в состав левой колонны под начальством генерал-лейтенанта Бушена, перешли границу у м. Радзивиллова, направляясь далее через Львов на Змигрод3. При выступлении в поход, в полку состояло на лицо: 1 ген., 5 ип.-оф.-50 о.-оф., 315 у.-о., 148 муз.; 3,131 р. и 36 нестроев.4. В скором времени действующая армия была усилена еще 2-м корпусом. Начальствование всеми вступившими в Венгрию русскими войсками было вверено генерал-фельдмаршалу князю Варшавскому графу Паскевичу Эриванскому.
Переход через Карпаты главных сил нашей армии совершился несколькими колоннами, движение которых сводилось к г. Бартфельду, где предполагали встретить неприятеля. 5-го Июня Украинский егерский полк, находясь в составе той же колонны генерал-лейтенанта Бушена, выступил из окрестностей Змигрода и, остановившись на ночь у м. Граб, на другой день перешел Карпаты и достиг г. Смильно.5 [136]
Перед выступлением из Змигрода, украинцам был прочитан приказ Государя по войскам следующего содержания: «Ребята! Новые труды, новые подвиги вам предстоят! Мы идем помочь союзнику усмирять тот же мятеж, который, попранный вами, за восемнадцать лет, в Польше, вспыхнул вновь в Венгрии. С помощью Божиею, вы явитесь теми же православными воинами, какими Русские всегда и везде были: страшными врагам всего священного, великодушными к мирным жителям. — Вот чего ждет от вас ваш Государь и наша святая Россия. — Вперед, ребята, за нашим Варшавским героем — на новую славу!. С Нами Бог!»
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано: «Николай. Варшава, июня 1-го дня 1849 года».
Вступление наших главных сил в Венгрию совершилось в присутствии Государя Императора, который ехал верхом в колонне генерала Бушена; тут же находились Великий Князь Константин Николаевич и главнокомандующий армией князь Варшавский граф Паскевич Эриванский.
На самом рубеже Венгрии, сотни карпатских славян вышли навстречу нашему войску. При виде Государя они бросились на колени. Стоявший во главе их униатский священник подошел к нашему Государю с крестом в руке. При радостных кликах словаков, Государь приложился ко кресту и затем, продолжая путь, сделал несколько верст в пределах Венгрии. После сего, простившись в с. Граб с войсками, Государь отбыл в Варшаву, оставив при армии Великого Князя Константина Николаевича.6
7-го Июня, в то время, когда украинцы находились в Смильно, на южных склонах Карпат, остальные войска расположились между Любло и Крайно-Поляной.7
На первых порах армия князя Паскевича нигде не встретила сопротивления; по наиболее достоверным сведениям, полученным от захваченных пленных, вскоре украинцы узнали, что силы венгерские, противопоставленные нашей главной армии, не превышают 10 — 12 тысяч.
Когда известие о переходе сильной русской армии через Карпаты достигло Дебречина, все члены пребывавшего там революционного венгерского правительства пришли в крайнее смущение. Ввиду грозы, надвигавшейся с севера и невозможности остановить ее [137] теми ничтожными силами, которые носили громкое название «Верхне-Тисской армии», Кошут, предводитель восстания венгров, вздумал опереться на народные массы, посредством возбуждения в них религиозного фанатизма. Во всех церквах приказано было служить молебны об избавлении от нашествия северных варваров; с кафедр гремели проповеди, приглашавшие весь народ ополчиться для изгнания русских; по улицам потянулись умилостивительные процессии. Но все эти средства не принесли особенного результата, на севере же Венгрии, населенном славянскими племенами, чуждыми делу восстания венгров, не имели никакого успеха, и славянские племена встречали войска наши очень дружелюбно.8
После небольшого отдыха в Бартфельде, украинцы, в составе главных сил армии двинулись на Эпериеш. По полученным сведениям, неприятель был расположен между Эпериешем и тесниною при Демете; другой венгерский отряд расположился у с. Ошико. Предполагая, что венгерцы окажут нам сильное сопротивление, пользуясь пересеченною местностью, князь Паскевич решил принять меры к понуждению их оставить свои позиции без всякого сопротивления. Поэтому решено было произвести нападение с трех сторон. 3-й корпус гр. Ридигера должен был двигаться в обход неприятельской позиции через Четаре и Киш-Себен. 12-я пехотная дивизия, в которой находился Украинский полк, наступала по шоссе через Ловальфу и Демете. Отряд генерала Белогулиева9 двигался через Свидник и Стропко: — остальные войска 2-го и 4 го корпусов двигались по исправленной старой дороге через Ошпко и Тернье. Таким образом войска наши подвигались к Эпериешу с трех сторон.
Защищать свои позиции, при таких условиях, для неприятеля, при его малочисленности, было делом несбыточным, и в ночь с 10-го на 11-е Июня он отошел к д. Лемеш.
11-го Июня утром, когда украинцы и другие войска наши подходили к Эпериешу, было получено известие, что он покинут неприятелем. Главнокомандующий со свитой поскакал в город, а вслед за ним подошли войска, встреченные жителями самым миролюбивым образом. Когда украинцы вступали в Эпериеш, по обеим сторонам дороги стояли группы молодых девушек, в белых платьях, с корзинами в руках, из которых они бросали цветы под ноги войскам. Все дома главной улицы были разукрашены разноцветными флагами и коврами; на балконах и окнах [138] стояли дамы, махавшие платками и бросавшие венки и букеты. Восклицания: «виват» раздавались повсюду. — Такая радушная встреча объясняется тем, что большинство жителей состояло из немцев и славян, чуждых делу восстания венгров.10
По занятии города, полки 12-й пех. дивизии,11 вместе с прочими войсками, расположились в окрестностях Эпериеша, части же, назначенные в авангард, двинулись преследовать неприятеля.
Вскоре, по сведениям, полученным от пленных, взятых нашим авангардом, и из произведенных рекогносцировок, стало достоверно известно, что неприятель занял сильную позицию, не доходя семи верст до Кашау. на высотах около д. Будамер.
Для атаки этой позиции с фронта были назначены 4-я, 5-я и 11-я дивизия, тогда как украинцы и остальные полки 12-й пехотной дивизии с одним кавалер. полком составили отдельную колонну под начальством ген.-лейтен. Бушена, которая была послана в обход левым берегом реки Тарцы, через с. с. Богдани и Вайкоч на Востер.
Но и на этот раз ожидание боя столь желаемого украинцами, не осуществилось. Венгерцы, при первом известии о движении наших войск, оставили свои позиции и отступили за Кашау, остановившись в 23-х верстах от него у с. Хидаш-Немети. 13-го Июля они отошли в Форро, а 14-го в Мишкольц.
В полдень 12-го июня, войска 2-го и 4-го корпусов заняли Кашау, где были встречены столь же радушно, как и при занятии Эпериеша. 13-го Июня украинцы отдыхали в Кашау, в виду предстоявших трудных переходов. Поведение наших войск вызвало полное доверие жителей, и на следующий же день растворились лавки, когда жители убедились, что русские не предаются грабежам и бесчинствам.12
До сих пор, благодаря громадному превосходству над неприятелем, мы не встретили серьезного сопротивления, но самая многочисленность нашей армии, при необходимости двигаться одною дорогою, по недостатку боковых путей, имела последствием важные неудобства и затруднения. Огромные обозы, на первых же порах, стали отставать и продовольствие армии затруднилось. Местные средства ничего не значили, в сравнении с запросом 100-тысячной армии.
Кроме того, население в окрестностях Кашау и далее на юг [139] было нам враждебно, и край был уже истощен. Приобретение продуктов за деньги представляло также большие затруднения, так как ассигновки, «кошутовки», были уничтожены нами всюду, а австрийские бумажки не пользовались кредитом, почему невозможно было получить сдачи на нашу звонкую монету.13
Приходилось принимать во внимание соображения по улучшению продовольствия армии, и главнокомандующий решился, для расширения реквизиционного района, передвинуть 4-ый корпус к Токаю; другою целью движения 4-го корпуса к этому городу было овладение переправой через р. Тиссу и открытие пути далее на Дебречин. Занятие этого города, считавшегося горнилом революции, было для нас чрезвычайно валено и могло оказать сильное моральное влияние на восставших венгерцев.
13-го Июня украинцы, находясь в составе 4-го корпуса, под начальством генерала Чеодаева. выступили из окрестностей Кашау к Токаю.14
14 го Июня отряд генерала Чеодаева прибыл в Хидаш-Немети, а 15-го в м. Санто. Здесь были получены известия, что к Токаю прибыли подкрепления и что жители намереваются принять участие в обороне города. 16-го Июня отряд подошел к Токаю. Перед вступлением в город, генерал Чеодаев послал жителям прокламацию, в которой увещевал их смотреть на русских как на восстановителей спокойствия и законного порядка в крае, но, к сожалению, увещания не оказали желаемого действия, и войска наши были встречены в Токае далеко не так дружелюбно, как в Кашау и Эпериеше. Авангарду пришлось завязать дело с венгерцами, и, когда войска вступили в город, по ним из окон были произведены выстрелы. Раздраженные солдаты ворвались в дома, из которых последовали выстрелы, и перекололи захваченных с оружием. Вскоре порядок был восстановлен высшим начальством, отвлеченным до тех пор артиллерийской перестрелкой с венгерцами, занявшими противоположный берег. Бывшие в городе войска наши были выведены оттуда. В 3 часа дня прибыли главные силы ген. Чеодаева, в составе которых находились украинцы, и все войска корпуса расположились в окрестностях Токая на бивуаках.15
Потери наших войск в делах с венгерцами были до этого времени ничтожны, но появился другой враг, более опасный, уносивший из рядов массы жертв, это была холера, появившаяся в [140] войсках еще с 12-го Июня. Теперь же, благодаря расположению 4-го корпуса бивуаками на болотистых берегах реки Тиссы, холера развилась в нем с ужасающей силой. Опустошения, производимые ею в Украинском полку, были столь же значительны, как и во всех войсках корпуса. От бивуаков беспрестанно шли больные к походным лазаретам, находившимся позади полков. Многие из них падали и умирали, не дойдя до места. Везде слышались раздирающие душу стоны. Медики не успевали подавать помощь; кругом каждого походного лазарета валялись десятками умершие; больных не успевали отвозить в госпитали, устроенные в городе, умерших не успевали хоронить; и тех и других прибывали сотни. Огромные могилы, в 30 саж. длины каждая, остались близ места стоянки 4-го корпуса под Токаем. — «Мне никогда не случалось видеть такого страшного зрелища, говорит очевидец. Без сомнения, большое сражение стоило бы меньших жертв».16
Ежедневно заболевало в войсках 4-го корпуса до 500 человек, из которых пятая часть умирала во время дальнейших переходов, холера продолжалась с тою же силою, люди умирали на походе, и задние войска должны были подбирать трупы. С 23-го Июня эпидемия начала несколько ослабевать, но заметно стала уменьшаться только с половины Июля. Еще в начале Июля, в Украинском полку было до 200 больных, и число людей в полку сильно уменьшилось: к 1-му Июля в нем было 49 офицеров и 2.497 нижних чинов.17
Сделав запасы продовольствия и оставив в Токае 4 батальона и 12 орудий для охраны переправы через реку Тиссу, корпус генерала Чеодаева 19-го Июня двинулся далее на Дебречин.
21-го Июня Украинский полк, вместе с отрядом, приблизился к Дебречину, откуда навстречу нашим войскам была выслана депутация с изъявлением покорности австрийскому правительству и обещанием исполнить все наши требования.
На другой день отправлено было из Дебречина к главным силам князя Паскевича несколько транспортов с продовольствием. — Таким образом, продовольственная цель движения 4-го корпуса была достигнута, но и моральное впечатление было очень велико. Занятие Дебречина в высшей степени смутило членов венгерского правительства, во главе с Кошутом, которые решительно не знали, куда им деваться. [141]
Возвращаться на присоединение к главным силам, находившимся у Мишкольца, 4-му корпусу пришлось прежней дорогой через Токай. Направление это, хотя и более кружное, предписано было самим главнокомандующим, в видах удобства движения отряда по более исправным дорогам.
27-го Июня корпус ген. Чеодаева перешел Тиссу у Токая, а 30-го Июня прибыл в Мезо-Кевезд. Здесь он находился в двух переходах от остальных войск главной армии, двигавшейся к Пешту, против Верхне-Дунайской армии Гергея, отступившей под натиском австрийцев к Коморну. В ночь с 2-го на 3 с Июля к украинцам стали доходить известия о движении венгерской армии к Вайцену.18
Вследствие этих известий, 2-й и 3-й корпуса нашей армии стали сближаться к этому городу; 4-му же корпусу было отдано приказание идти к Мишкольцу, для заграждения пути отступления венгерской армии в северные комитаты и для охраны наших сообщений; но Гергей, получив сведения о сосредоточении у Хартиана наших главных сил, не рискнул принять бой, и в ночь с 4-го на 5-е Июля отступил из Вайцена и направился через горные комитаты Венгрии на Вадкерт, Рима-Сомбат и Мишкольц к Токаю, чтобы оттуда войти в связь с войсками, действующими на юге Венгрии.
Между тем, как армия Гергея находилась в полном отступлении по вышесказанному направлению, другой венгерский корпус, силою около 24 тысяч человек, под предводительством Перцеля, выступил из Солнока, с намерением двинуться на Хатван. Вследствие этого, 4-й корпус был остановлен на пути в Мишкольц и обратился к Хатвану.19
Однако, вскоре против войск Перцеля был выслан особый отряд, а 4-й корпус вновь направился к Мишкольцу, по этим соображениям: как было сказано, армия Гергея, отступив из Вайцена, двигалась на Вадкерт и Рима-Сомбаг к Мишкольцу. Князь Паскевпч решил с 2-м и 3-м корпусами следовать параллельно ей, ранее ее достигнуть Тпссы и, перейдя на другой берег этой реки, запереть Гергею путь на юг. 4-му корпусу было послано приказание, перейти в Мезо-Кевезд, выдвинув кавалерийский авангард к Мишкольцу; когда же неприятель пройдет через линию наших сообщений, то авангарду атаковать с фланга хвост его армии и следовать за нею до Токая, а главным силам корпуса перейти к Мишкольцу и остановиться на реке Шаио. [142]
8-го Июля корпус ген. Чеодаева, согласно полученному приказанию, перешел к Мезо-Кевезду и выслал к Мишкольцу кавалерийский авангард.
Гергей, между тем, продолжал свое быстрое отступление. 10-го числа из авангарда было получено донесение о занятии неприятелем Мишкольца и о движении одной из его колонн через м. Форро к Тиссе.
Теперь ясно определилось намерение Гергея, через Токай прорваться к югу, поэтому кн. Паскевич решил форсировать переправу у Тисса-Фюреда, чтобы заградить Гергею путь отступления на левый берег Тиссы; вместе с тем командиру 4-го корпуса было послано приказание возможно скорее идти на Мишкольц и атаковать Гергея, распуская слухи, что вся армия следует туда же за 4-м корпусом. Цель действий Чеодаева должна была состоять в том, чтобы подольше задержать Гергея у Токая, и дать время войскам 2-го и 3-го корпусов, переправившись у Тисса-Фюреда, выйти ему в тыл.
Получив такое приказание, генерал Чеодаев немедленно подкрепил свой авангард, который в этот день имел дело с неприятелем.
На другой день Гергей стал приготовляться к дальнейшему отступлению, но вскоре был атакован главными силами ген. Чеодаева.
12-го Июля, в 1-м часу пополудни, украинцы, в составе главных сил Чеодаева, выступили из с. Абраны и, соединившись у м. Ваты с авангардом, двинулись к Мишкольцу, с намерением решительно атаковать венгерцев. Неприятель (корпус Пельтенберга) был открыт на прежней позиции за Хорсанским лесом; — около 10-ти эскадронов венгерских гусар, при 20-ти орудиях, были расположены по высотам, на расстоянии пушечного выстрела от северной опушки леса.
В голове наших войск, по большой дороге, шли два казачьих полка, И-я бригада 11-й пехотной дивизии и затем вся 12-я пехотная дивизия; кроме того, были посланы два полка гусар и 3 сотни казаков при двух батареях в обход левого крыла неприятеля на с. Малий.
Показавшиеся из лесу войска были встречены сильным огнем венгерской артиллерии; но действие наших батарей и смелое движение казаков заставило неприятеля покинуть позицию, которая и была немедленно занята нами.
Отступив, неприятель занял новую позицию у с. Геремболи, которую тоже должен был вскоре покинуть, заметив приближение [143] обходной колонны, грозившей отрезать его от р. Шаио. Пользуясь наступлением сумерек и в особенности пересеченною местностью, покрытою виноградниками, венгерцы отошли за с. Чаба, преследуемые застрельщиками. Когда же наша обходная колонна показалась на их левом фланге, и бывшая при ней батарея открыла продольный огонь, то неприятель поспешно и в беспорядке отступил к с. Фельшо-Зольца. Темнота ночи и пересеченная местность не позволила нашей кавалерии преследовать отступающих. Однако, передовые войска наши успели занять предместья Мишкольца, между тем как остальные войска, а в том числе и 12 -я пех. дивизия, расположились у с. Чаба.
На другой день, 13 Июля, ген. Чеодаев, намереваясь преследовать венгерцев, выступил в 9½ час. утра из с. Чаба.
Неприятель был встречен на левом берегу р. Шаио; ряд его батарей тянулся вдоль реки, на пространстве между селениями Альшо-Золца и Фельшо-Золца.
Левый берег реки на всем этом протяжении командует правым; кроме того, местные условия способствовали скрытому расположению неприятельской артиллерии, между тем как нашим войскам приходилось идти по местности совершенно открытой.
Вначале авангардного боя ген. Чеодаев, осмотрев позицию венгерцев, пришел к заключению, что с фронта она неприступна, а потому выслал из резерва 2 кавалерийских полка с конною батареею, в обход левого фланга; вместе с тем, для отвлечения внимания неприятеля, был усилен орудийный огонь против неприятельского центра.
Вначале движение обходной колонны было удачно: она зашла во фланг венгерской позиции. Дальнейшее движение обходной колонны было остановлено, за неотысканием бродов на реке Шаио.
Таким образом, весь день 13-го Июля оказался для нас совершенно безрезультатным, и наши действия ограничивались одною канонадою и обходным движением кавалерии; пехотинцы же могли выказывать свою удаль только бегая за водою к р. Шаио, причем они останавливались под ядрами, рассуждая между собою и делая разные замечания.20
Однако, не смотря на безрезультатность действий ген. Чеодаева, Гергей считал свое положение довольно опасным. Русские войска могли переправиться через низовья р. Шаио и отрезать ему путь отступления на Токай. Вследствие этого, Гергей в ночь с 13-го на [144] 14-е Июля, отвел свою армию назад на новую позицию, за рекой Хернад, между с. с. Как и Гестели.
Во время последнего дела на р. Шаио, генерал Чеодаев развернул столь значительные силы, что Герген был введен в заблуждение и предполагал, что против него сосредоточены если не все наши войска, то, по крайней мере, значительная их часть.
14-го Июля, ген. Чеодаев уже завязал дело с венгерцами, как неожиданно получилось приказание фельдмаршала, по которому войска 4-го корпуса должны были приостановить преследование и возвратиться к Мишкольцу. Дальнейшее наступление 4-го корпуса фельдмаршал считал излишним, так как главною целью этого движения было задержание Гергея и лишение его возможности препятствовать нам в устройстве переправы у Тисса-Фюреда. 15-го Июля украинцы, в составе 4-го корпуса, перешли из Мишкольца в Абраны.
Получив известие о переправе русских у Тисса-Фюреда, Гергей счел невозможным оставаться на правом берегу р. Тиссы и 17-го Июля, оставив Хернадские позиции, переправился у Токая и двинулся к югу.
Узнав об этом, кн. Паскевич решил еще раз попытаться заградить дорогу венгерской армии. — Поэтому были сделаны все распоряжения, согласно которым главные силы нашей армии должны были 20-го Июля двинуться к Дебречину.
12-я дивизия получила тогда же приказание прибыть в Чеге, где были расположены главные наши силы.21
Присоединившись, вместе с 12-ою пех. дивизией, к войскам 2-го и 3-го корпусов, украинцы выступили 20-го Июля, в составе армии кн. Паскевича, из Чеге и в тот же день прибыли в м. Уйварош, находящееся в одном переходе от Дебречина
Между тем Гергей, переправившись у Токая 17-го Июля и сознавая, что кн. Паскевич, узнав о переправе венгерской армии, не замедлит повернуть к Дебречипу на перерез его пути, двинулся со своими главными силами окольным путем через Вамош- Перчь на Киш Марию. По Дебречинской же дороге направлен был, в виде бокового авангарда, 1-й корпус, под командой Надь-Шандора, силою до 8 тыс. человек при 41 орудии, который и прибыл 20-го Июля в Дебречин.
Рекогносцировками, произведенными нашей кавалерией на рассвете 21-го Июля, было обнаружено, что венгерцы занимают позицию впереди Дебречина, но сил их, скрытых садами, нельзя было определить в точности. [145]
Считая возможным, что у Дебречина придется иметь дело со всей армией Гергея, кн. Паскевич сделал все распоряжения к предстоящему, как он полагал, большому сражению. Утром 21-го Июля, войска наши, оставив на месте все обозы, двинулись вперед в боевом порядке от самого Уйвароша (в 25 верстах от Дебречина). По сторонам дороги в Дебречлп шли 2-й и 3-й корпуса, а Украинский полк с другими полками 12-й дивизии и бригадой 4-й легкой кавалерийской дивизии были назначены в резерв. За несколько верст не доходя Дебречина, обширные поля, покрытые исполинской вышины густой кукурузою, заставили наши войска снова свернуться в походные колонны и идти по дороге.
Первые венгерские войска, встретившиеся нам, были 4 эскадрона гусар. Они были отброшены к Дебречину нашею кавалериею, которая, при преследовании, наткнулась на скрыто расположенные неприятельские батареи, позади которых стали показываться довольно сильные колонны конницы и пехоты; часть последней была расположена в садах, канавах и за предместьями города.
Было около двух часов пополудни, когда паши войска, под наблюдением кн. Паскевича, начали перестраиваться перед Дебречином в боевой порядок. Украинцы и другие полки 12-й пех. дивизии, находившиеся в резерве, были расположены в виноградниках у дороги из Уйвароша в Дебречин. Впереди и по сторонам этой дороги были построены в боевой линии войска 2-го и 3-го корпусов с их артиллерией.
В это время для прикрытия нашего перестроения завязалось дело наших конно-легких батарей с венгерскою артиллериею. Преимущество оказалось вначале на стороне венгерской артиллерии, орудия которой, превосходя калибром наши конно-легкие, были, кроме того, в закрытых позициях. Венгерские ядра рикошетом долетали даже до наших резервов. Кн. Паскевич решил атаковать правый фланг венгерцев, более открытый и менее защищенный местностью. По окончании перестроения боевого порядка, к нашей конной артиллерии присоединилось несколько батарейных батарей, огонь которых вскоре так расстроил правый фланг неприятеля, что стоявшие там войска его должны были оставить свои позиции и начали отступать к городу. Против этого же фланга была направлена и часть нашей пехоты и кавалерии. Стремительная атака их заставила неприятельские отряды искать спасения в городских улицах.
Отступление правого неприятельского фланга вскоре превратилось в настоящее бегство, которым были увлечены как центр, так и [146] левый фланг. Бой закончился преследованием неприятеля, отступившего на Грос-Вардейн.22
В день боя при Дебречине, главные силы Гергея, отступая по избранному им направлению, достигли до м. Вамош-Перчь. Узнав здесь о происходящем у Дебречина сражении, Гергей не решился однако идти на выручку своего 1-го корпуса, опасаясь столкновения с главною русскою армией. Получив на следующий день сведение о поражении корпуса Надь-Шандора, он поспешил отступлением, опасаясь, чтобы русские быстрым движением не предупредили его в Грос-Вардейне.
Между тем, кн. Паскевич, заняв Дебречин, был принужден отказаться от настойчивого преследования неприятеля всеми силами. При войсках оставалось всего на два дня провианта; на помощь австрийцев в этом отношении фельдмаршал не рассчитывал, а самый Дебречин и его окрестности были почти вконец истощены войной.
Таким образом, наши войска, и, в числе прочих, украинцы были задержаны в своем движении на несколько дней, в ожидании пополнения продовольственных запасов из провиантских складов, находившихся в Бартфельде, Эпериеше и Кашау.
25-го Июня в Дебречине было совершено под открытым небом благодарственное молебствие за успехи над неприятелем. В церковный парад были назначены по одной гренадерской и одной карабинерной роте от Украинского и других полков нашей армии. Во время пения «Тебе Бога хвалим» за городом был сделан 101 пушечный выстрел. После молебствия была принесена молитва за царствующего австрийского монарха, в той самой церкви, где 2-го Апреля торжественно провозглашалось отрешение Габсбургского дома от престола. В той же церкви кальвинистский священник произнес проповедь на венгерском языке, в которой выразил заблуждение жителей, увлеченных злонамеренными людьми, но не переставших быть верными своему монарху, и просил Великого Князя Константина Николаевича и главнокомандующего быть ходатаями перед престолом в пользу жителей, которые обещали загладить в скором времени свою вину.23
После этого, войска, бывшие в параде, проходили церемониальным маршем, удивляя жителей своим стройным видом, бодростью и чистотой обмундированья.
Миролюбивое обращение наших войск, плата за покупаемые [147] продукты и спокойствие, которое водворилось на следующий же день после занятия города, расположили народ в нашу пользу.
26-го Июля все находящиеся в Дебречине генералы и полковники были приглашены представителями города на большой обед в городскую ратушу. На этом обеде удостоил быть Великий Князь Константин Николаевич; главнокомандующий же не мог присутствовать, вследствие болезни. В числе приглашенных был командир Украинского полка г.-м. Сентухов.24
В тот же день, 26-го Июля, стало достоверно известно, что Гергей оставил Грос-Вардейн и отступает к Араду. Поспешное движение венгерцев очевидно имело целью скорейшее соединение с южной армией для совместного нападения на австрийскую армию барона Гайнау, которая в это время уже переправилась через Тиссу у Сегедина.
Не находя возможным, по недостатку продовольствия, двинуть из Дебречина все свои силы и, вместе с тем, считая необходимым оказать хоть какое-нибудь содействие австрийцам, кн. Паскевич выслал вперед кавалерию и часть пехоты. 30-го Июля за ними выступили и украинцы, в составе остальных войск кн. Паскевича,
В это время положение дел на театре войны существенным образом изменилось.
Положение Гергея стало крайне опасным. С севера надвигалась русская армия, с юга преграждали путь австрийцы. — надежды на соединение с южно-венгерской армией рушились, так как сама эта армия, разбитая под Темешваром 28-го Июля войсками барона Гайнау и сводною русскою дивизией под начальством г. Панютина, можно сказать, перестала существовать. Оставался только один свободный путь, на восток в Трансильванию; но и там ожидали его русские войска генерала Лидерса (5-й корпус).25
В таком положении, Гергею ничего больше не оставалось, как положить оружие.
1-го Августа армия Гергея сдалась на капитуляцию русским войскам и была обезоружена в присутствии 3-го корпуса близ м. Виллагоша.
Тотчас по получении известия о готовности Гергея положить оружие, украинцы и прочие войска, выступившие накануне из Дебречина, были остановлены в 8 ч. утра 1-го Августа на пути к Грос-Вардейну. В тот же день к Великому Князю и главнокомандующему, [148] находившимся при главных наших силах, прибыли депутаты от города Дебречина с поздравлениями.26
С того момента, как главная мадьярская сила положила оружие, война могла считаться оконченною и уничтожение мелких неприятельских отрядов, разрозненных и упавших духом, составляло лишь вопрос времени и не представляло трудной задачи.
Украинцы расположились в окрестностях г. Дебречина, а 6-го Августа получили приказание перейти в самый город, где в тот день члены магистрата и народ приготовили торжественную встречу нашему Великому Князю. Вечером город был иллюминован, и жители устроили факельное шествие, во время которого пели серенады в честь Великого Князя и фельдмаршала.27
18-го Августа украинцы, находясь в составе главных сил армии, выступили в обратный поход в Россию и 14-го Сентября перешли границу у м. Радзивиллова.
По прибытии в Россию, полк расположился на прежних своих квартирах в окрестностях г. Дубно, Волынской губернии.28
За участие в Венгерской кампании, Украинский егерский полк, в числе прочих участников войны, был удостоен ВЫСОЧАЙШЕЙ благодарности, объявленной в следующем приказе по армии:
«Приказ армиям».
«Бог благословил, ребята, ваше усердие, вашу храбрость, вашу неутомимую бодрость в трудах. Вы совершили долг ваш, ребята, и мятеж попран. Где враги смели вас ждать, вы их побеждали, и, следя за бегущими, шаг за шагом, узрели, наконец, редко бывалое событие: вся вражеская сила повергла пред вами оружие, безусловно предаваясь милосердию Нашему. В два месяца взято и сдано нам до 150 знамен и штандартов и до 400 орудий, и оружие положило более 80,000 мятежников. Честь и слава вам, честь и слава вашему победоносному вождю. Вы себя, как и всегда, показали достойными прозвания Всероссийского победоносного воинства. Благодарю вас всех и каждого. Я вами доволен, вами горжусь».
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано: «НИКОЛАЙ».
Дан в Варшаве,
Августа 29-го дня 1849 г.
Примечания
1. Петров, Рус. воен. сила, т. II.
2. В.-уч. арх., отд. II, № 3288.
3. В.-уч. Арх. отд. II, №3288—Журн. похода 4-го корпуса.
4. Ореус, Венгерск. война 1849 г.
5. Ореус, Венгерск. война 1849 г.
6. Ореус, Венгерск. война 1849 г.
7. Там же.
8. Ореус. Венгерск. война 1849 г.
9. Два полка пехоты, три сотни казаков, 26 орудий и одна рота сапер.
10. Ореус, Венгерск. война: Воспоминания Солнцева и записки Лихутина.
11. Азовский, Днепровский пехотные, Украинский и Одесский егерские.
12. Ореус. Венгерск. война 1849 г.
13. Ореус. Венгерск. война 1849 г.
14. 4-й корпус: 24 бат., 32 эскад., 9 сот. и 96 орудий.
15. Ореус. Венгерск. война 1849 г.
16. Записки Лихутина.
17. В.-уч. арх., отд. II, № 3288 — Журн. похода 4-го корп. — Ореус, Венг. война.
18. В.-уч. арх., отд. II, № 3288.
19. Ореус, Венгерск. война.
20. Ореус, Венгерск. война 1849 г.
21. В.-уч. арх., отд. II, № 3288.
22. Ореус. Венгерск. война 1849 г.
23. В.-уч. арх., отд. II, №3288. — Свед. о Венгер. камп. 1849 г.
24. Там же.
25. Ореус. Венгерск. война 1849 г.
26. В.-уч. арх., отд. II, №3288.
27. В.-уч. арх., отд. II, №3288.
28. Там же.
|
