: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Ларга и Кагул

(материалы о полководческой деятельности Румянцева-Задунайского)

 

Публикуется по изданию: Ларга и Кагул (материалы о полководческой деятельности Румянцева-Задунайского). Красный архив. Том 6 (103). М., 1940. Стр. 160-197.

 

Сообщение гр. П. А. Румянцева главнокомандующему II армией гр. П. И. Панину, 2 июля 1770 г., № 28 1.

[171] Милостивый государь мой, граф Петр Иванович.
После того как ваше сиятельство соизволили уведомить меня всепочтеннейшим своим2 от 12 июня из лагеря при деревне Мечетной, я больше не имею по днесь никакого уведомления о вашем положении и не знаю, чему бы приписать столь долговременное прекращение вашей переписки, ибо опасность в неприятельские попасться руки и объездка мест, — что больше разглашается, нежели в самом деле суть заражены поветрием, — не могут быть так велики, чтобы одержали ваших куриеров3. Ваше сиятельство, сами снисходительнее представите, коликую мне заботу и остановку в моих операциях наносить должно совсем незнание, перешли ли вы Днестр и обеспечаете ли уже своею позициею мой левый бок, который я оставил на заслону ваших войск, поспешая в таком чаянии сам вперед поставить преграду неприятельским склонениям против ваших действий на Бендеры4. Я, отправляя сего, имею долг испросить благосклоннейшего от вас, милостивый граф, сообщения о вашем настоящем положении и о продолжении оного, как наичастнее, в соответствие обоюдной связи наших, теперь сопрягающихся, дел, дабы надолго не остался я в. нерешимости так, как теперь, пребываю от неполучения от вас известия.
Неприятель, отбежавший по нашей атаке его на высотах, ведущих к Бендерам, как я о том имел честь донести вам последним моим от 20 июня, не показывался больше к не препятствовал нашему походу до настоящего места5, в которое вступя, нашли мы пред собою на горах за речкою Ларгою расположившегося неприятеля, того самого, как мы заключаем, который уклонился от первых наших поисков и збит с места. На правом берегу Прута показывался также лагерь Абды-паши, то отступил и сей корпус, считающийся до 15 000, назад, еще не знаем заподленно, к стороне ли Браила, откуда оной и вышел, или же ища перейтить на левую сторону Прута в сообщение пред нами стоящему Абазе-паше. О переходе везира через Дунай из Исакчи, где его быть сказывают, и о построении мосту, точного известия получить не могу, так равно не дошло мне знать, чтоб от Дуная каковы-либо войски на защиту Бендерам отправились или теперь шли; но паче выходцы из плену уверяют, что турки ту крепость не прочат удержать за собою. Усугубляя мою прозбу наипокорнейшую о уведомлении меня нередком про ваши обращения, имею честь с моим непоколебимым почтением и преданностию назваться.
P. S. По приближению к Бендерам не найдете ли, ваше сиятельство, удобности сообщение со мною устроить чрез степь между Днестра и Прута, и тогда прошу мне дать знать, до коих мест ваши посты объемлют, дабы и я к оным свои примкнул.

1 ЦВИА, ВУА, д. № 1966, ч. 1, лл. 427 об. — 428 об.
2 Следует читать: «всепочтеннейшим своим письмом»; последнее слово Румянцев, как общее правило, опускает, так же, как, например, ниже: «отправляя сего», — опущено «курьера»; «последним моим от 20 июня» — опущено «письмом» и пр.
3 В районе военных действий распространялась эпидемия, «моровое поветрие», особенно острое в окрестностях Ясс и Хотина (см. письмо Румянцева Панину от 22 июля, стр. ...).
4 Армия Панина 30 июня форсировала Днестр и 15 июля обложила: Бендеры. Осадные работы начались здесь в ночь с 19 на 20 июля.
5 Главные силы Румянцева 30 июня подошли к Фальчам и оставались здесь до 2 июля, когда они отправились на соединения со своими авангардами, стоявшими у р. Ларги.

 

Из военного журнала I армии под командою ген.-аншефа гр. П. А. Румянцева в 1770 г1.

[172] Июля 5. — Армия и корпусы стояли в прежнем лагере. С неприятелем у легких наших войск был шармицель2. Со второго часа, пополудни, даже до самой ночи, усиливался он сперва производить оной пред фруктом армии и корпуса генерал-порутчика князя Репнина, но как помянутыми легкими войсками, под производимою з батареи пушенною пальбою был прогнан, то все силы употребил зделать нападение на корпус, стоящей с правого фланга генерал-квартирмистра Бавра3 с намерением атаковать оной, прорватца в наш тяжелый вагенбурх. И как при сем его жестоком нападении наши легкие войска, противустоять не могли, то чинена была прежестокая с оного корпуса з батареи пушечная пальба, а по надобности и пехота с егерями были посланы и на сикурс лехкому войску прибавлено было несколько эскадронов регулярной кавалерии и прибывших изо второй армии пикенеров. Всеми сими способами неприятель обращен в бегство и до предпринимаемого им намерения не допущен. При сем бывшем шармицеле и самого почти сражения, произведено пушечных выстрелов 68. Побитого неприятеля, выключая увозимых им мертвых тел, осталось на месте сражения немалое число. День был ясной и жаркой. Фуражем, водою и вместо дров тросником довольствовались из прежних мест.

1 ЦВИА, ВУА, д. №1869, ч. I, л. 13 об.
2 Шармитцель — стычка, схватка, перестрелка.
3 Баур, Федор Виллимович, ген-инженер (1731 — 1783). В кампанию 1770/71 г. был правой рукой Румянцева. В конце 1770 г. представлял проект о преобразовании ген. штаба и об учреждении «провожатых колонн», утвержденный указок 1 марта 1772 г.


Ордер П. А. Румянцева ген.-вагенмейстеру Ламсдорфу, 6 июля, 1770 г., № 2871

Армия из настоящего лагеря предпримет с следующей ночи атаку на неприятеля и потому все и легкие повозки отпущены будут в тяжелый обоз, за которым вашей должности есть пещися о целости. Ради сего, получите вы от генерального дежурства приказ о числе команды, на защищение того определенной, а я вам к тому предписываю следующее: строение вагенбурга располагайте так, дабы отделения в оном, одно другое обнимая, служило и к обоюдной же защите, и, чтоб в средине могли все лошади поместиться, для которых корму, по крайней мере, на целые сутки, велите заготовить. Военными людьми обоймите те наипаче места, на которые вероятнее ждать покушений неприятельских; дабы повсеместную защиту сколько можно более усилить, то и всех слуг2, коим могут найтиться ружья или же орудие, способное к отражению нападающего, употребите пристойным образом к подобной обороне. Словом, коль все обозы и люди отдаются в диспозицию вашу, с полною надеждою на лучшее ваше о сохранении их попечение, то и старайтесь вы весь порядок соблюсти, которого требует настоящий случай.

4 ЦВИА, ВУА, д. №1866, ч. I, л. 264.
5 Нестроевых и личную прислугу офицеров, следовавшую при обозе.

 

Ордер П. А. Румянцева ген.-поручику Племянникову1, 6 июля 1770 г., № 2882.

[174] Из прилаженных у сего диспозиции и плана к атаке предстоящего нам неприятеля, ваше превосходительство, изволите увидеть, что особливой назначивается корпус, от правой нашей стороны, чтобы ударить ему на левое неприятельское крыло, тогда как армия с прочими корпусами будет его атаковать в правый фланг. Сей пост, как преимущественного есть уважения, и что от храбрости и искусства предводителя определенной к тому части войск зависеть будет и облегчение действий армии и споспешествование самой над неприятелем победе, завладением его лагеря, то первенство и достоинства ваши, толь праведно отличающие вас между искусными генералами,, опытами и самым временем службы, преклонили мой выбор, составить сей корпус из дивизии вашей, к которой определяется еще в двух батальонах корпус егерей — подполковника и кавалера Фабрицияна — шесть эскадронов кавалерии — корпуса ген.-квартермистра Боура и часть легких войск. Ожиданию моему суть надежною порукою известная ревность вашего превосходительства к славе оружия ее и. в., что вы не упустите минуты притить атаковать и все то произвесть над неприятелем, что предоставлено в диспозиции действию тому корпусу, которого вверяю вам (в) предводительство.
Само по себе разумеется, коль славно будет новое рачение ваше в службе, если, ваше превосходительство, усердным и благовременным содействованием, с своей стороны, нанесете ужас и вред неприятелю, захватив его лагерь и ударяя на противостоящих или бегущих прочь, что будет делом вашего искусства и предусмотрения и в чем, с полною надеждою, я на вас полагаюсь. Сообщите, ваше превосходительство, гг. генералам и бригадирам, под вашею командою находящимся, сие мое предопределение, уверив каждого из них, что я добрую и к ним надежду имею, что они будут вам толь лучшими помощниками в предлежащем деле, коль успех оного послужит к знаменитости их усердия и заслуг пред нашею всемилостивейшею государынею.

1 Племянников, Петр Григорьевич, принимал деятельное участие в турецкой войне 1768—74 гг. С отличием командовал корпусом в битве при Ларге. В Кагульском бою 1770 г. энергичною атакой нанес туркам решительный удар.
2 ЦВИА, ВУА, д. № 1866, ч. I. Л. 264 об — 265.


Из военного журнала I армии1.

6, Вторник. — Армия стояла в прежнем лагире с неприятелем. Дела никакого не было. С половины сего дни, по повелению главнокомандующего, весь легкий обоз, выключая токмо денежные суммы, рогаточные повозки и полаточные ящики, отправлен в вагенбург. День был ясной и жаркой с небольшим после полудня дождем.

1 Там же, д. № 1869, ч. I, л. 13 об. — 14.

 

Из Белого журнала военных действий гр. Румянцева1.

6-го. — С наставшим утром, удостоверились, что неприятель весь в5 своем лагере, а поелику... атака в нынешнюю ночь не могла быть производима, то сей день, в которой не было никакого беспокойства от неприятеля послужил к учреждению всех потребных к тому приуготовлений. Во-первых, написанная его сиятельством диспозиция к [176] атаке неприятеля поутру роздана была поем дивизионным командирам с планами2. Содержала в себе оная следующие предписания:
1. Корпусу г. ген.-квартермистра Боура выступить по пробитии вечерней зори на левое крыло и для переходу армии чрез речку Ларгу, под литерою А, приготовить потребные мосты к первому часу пополуночи, под №№ 1-м, 2-м, 3-м и 4-м, по которым переходить немедленно корпусам: князя Репнина3 чрез мост под № 1-м; ген.-майора Потемкина под № 2-м, ген.-квартермистра Баура под № 3-м — и всходить с поспешностью на высоту под литерою В, где построясь, вперед маршировать столько, чтоб армия, в l-м часу пополуночи выступя и следуя за ними, имела довольно места построиться.
2. Армии выходить повзводно, первой линии слева, и переходить чрез мост под № 1-м; второй линии справа и переходить мост под № 3-м; а кавалерия переходит мост под № 4-м. Всем пороховым ящикам обоих линий, кроме тех, которые при орудиях суть, переходить мост под № 2-м. Пушкам первой линии иттить по правой, а второй — по левой сторонам.
3. Корпусу, назначиваемому к атаке неприятельского левого крыла, выступать в 2 часа поутру, построя каре, имея кавалерию к ней по обоим крылам сзади, маршировать прямо к большому деревянному мосту под литерою С чрез речку Ларгу и, на левое крыло неприятельское, произведя стрельбу пушечную на неприятельский лагерь и приметя, что когда неприятель обратит большие свои силы на правое его крыло и против атаки, армии тотчас сделать нападение на неприятеля и занять высоту неприятельского лагеря.
4. Когда неприятель обращен будет в бег, то с левой стороны армии марширующему корпусу котоировать4 неприятельский правый фланг, а корпусы правого крыла левой, а вся армия в то время наступать имеет на оного.
5. Ежели бы положение места не дозволяло армии действовать целыми ее линиями, то столько уделять баталионов в боковые фасы, сколько места занять надобно.
6. Передним корпусам строить особливые каре и кавалерию свою между кареями, а при наступлении армии, и ежели бы надобно было ей всем фронтом действовать, то корпусам князя Репнина податься на правое, а Боура — на левое крыло армии, а кавалерии в то время строиться в интервалах сих кареев и армии.
7. Арнаутам5 и казакам маршировать всем влево армии и стараться неприятеля атаковать с фланга и сзади, а при обращении его в побег, с устремлением на него преследовать, а пред фронтом, кроме пятидесяти человек, особо на то выбранных, пред кареями не быть.
8. Во время первой атаки неприятеля ни мало не щадить, но поражать, что только встретится, а во время обращения его в бег, стараться делать пленных.
9. Для обнадеживания себя лутчим успехом в таковом предприятии, ободрять людей помощию божескою к благословенному от него [177] оружию е. и. в. и поощрять любовию и должностию, коим они обязаны к своей государыне и отечеству.
10. Все обозы о получения приказу отправить в вагенбург.

* * *

Посля обеда все обозы, кроме однех палаточных, полковых повозок, отправлены в вагенбург, построенной позади армии. Хотя мы неприметным образом вели свои приготовления к завтрашней атаке и, чтоб не подать к тому видов, и палатки не снимались в нашем лагере, но в сей день из отводного пикета дезертировавший к неприятелю наш прапорщик гусарского полку Петр Квитковской, которой был родом поляк, заставил нас думать, что он, может быть, предварит неприятеля о нашем предприятии, чего ради свои меры учреждали мы тем с большею поспешности». Итак коль скоро сумерки могли уже, а паче издали, скрывать движение, то ген.-квартермистр Боур с своим корпусом пред армиею перешел с правого на левой фланг, оставя на месте своего лагеря нарочитые огни, которые с самого вечера и вся армия развела по всем местам, что неприятель конечно принимал знаком, что мы в ту ночь стоим неподвижно.

1 Там же, д. №1820, ч. I, лл. 58 — 62.
21 Это первый в русской армии пример приложения плана к розданным дивизионным начальникам диспозициям. Позднее так поступил под Кинбурном Суворов (не раз пользовавшийся затем этим приемом) и под Очаковом — кн. Потемкин.
3 Репнин, Николай Васильевич, князь (1734 — 1801). Участвовал в Семилетней войне. До 1763 г. был послом в Берлине. В 1763 г — директор сухопутного шляхетского корпуса; позднее — полномочный министр вПольше. В 1770 г., командуя отдельным корпусом в Молдавии и Валахии, воспрепятствовал переправе через Прут 36-тысячному войску турок и татар. Отличился в сражениях при Ларге и Кагуле и овладел Измаилом и Килией.
4 Котоировать — от франц. cotoyer, обходить параллельно флангу («Cotoyer une armee double en force est une operation bien difficile» — Napoleon I).
5 Иррегулярные конные части.

 

Из военного журнала I армии1.

Июля 7, Среда. — По повелению его сиятельства главнокомандующего армиею, накануне сего дня, по пробитии вечерней зори, корпус г. ген.-квартермистра Бавра выступил на левое крыло нашей армии и для перехода оной чрез речку Ларгу приготовил! Потребные мосты, по приложенному главнокомандующего армиею плану, под №№ 1, 2, 3 и 4-м к первому часу пополуночи, по которым переходили корпусы князя Репнина и ген.-майора Потемкина2, а корпус означенного ген.-квартермистра, перейдя чрез мост под № 3-м, всходил с поспешностию на высоту горы.
Армия в первом часу пополуночи выступила в три колонны, следовала и имела довольно места построиться. Все пороховые ящики, кроме тех, которые при орудиях были, переходили чрез речку Ларгу по мосту слева, под № 2-м. А пушки первой линии по правой, а второй — по левой сторонам. Всеми сими, назначенными к победе неприятеля способы с желаемым успехом атаковали оного. И корпусы г. ген.-квартермистра Бавра и ген.-порутчика князя Репнина, с прежестокою пушечного пальбою, первой — слева, а второй — справа наступали на правое неприятельского лагеря крыло, несмотря на чинимую из оного, с шанцов и батарей, таковую же пушечную пальбу безпрестанно. Но его принудили, оставя стоящие на батареях пушки и все правое крыло, ретироваться далее к левому крылу своего лагиря. Но неустрашимостью и храбростию предписанных корпусов был преследован до тех пор, пока остался весь его тут бывший лагирь победителю, ретировался из оного далея, но и туда предъявленными корпусами и легкими войсками был преследован, а корпус под командою г. ген.-порутчика Племянникова вел атаку на неприятеля с левого крыла, по приближении которого неприятель производил сильную пушечную пальбу, но таковою, учиненною с оного3, и ружейным огнем обращен к ретираде и принужден оставлять лагерь. Главная армия, перешед чрез речку Ларгу и поднявшись на высоту горы, до которой [178] со прежнего лагеря расстояния шесть с половиною верст, построилась в боевую позицию, преследовала4 позади помянутых корпусов.
По сей щасливой одержанной над неприятелем победе получено в добычу: артиллерии пушек медных тритцать, мортир три и несколько знамен. Побито неприятеля, выключая много увезенных им с собой, а оставших только на месте сражения и бывшего ево лагирю, немалое число; да взято в плен до двадцати человек; с нашей же стороны убитых и раненых весьма малое число произведено. Из артиллерии выстрелов 657.
По окончании сей победы армия, прошед весь тот бывший ево лагирь, коего обширность была не менее трех верст, расположилась лагирем правым флангом к реке Пруту, имея в марше двенатцать верст, где тот же час принесено богу благодарение и учинена пушечная пальба. Легкий и тяжелый обозы с понтоны прибыл и ввечеру к армии и стали на прежнем основании. День был ясный и жаркий. Фураж получали недалеко от лагиря, воду из реки Прута, а дров з бывшего неприятельского лагиря, коих там найдено довольно. Оного лагиря план на особливом листу.

1 ЦВИА, ВЦА, д. № 1869, л. 14 — 14 об.
2 Потемкин, Павел Сергеевич, граф (1743—1796). Ген.-аншеф. Отличался в сражениях в первую турецкую кампанию.
3 Т. е. «от оного» (корпуса Племянникова).
4 Так в подлиннике.

 

Из Белого журнала военных действий1.

7 июля. В свою пору, назначенную в диспозиции, оба корпусы, так князя Репнина, яко и Боура, перешли на высоты за Ларгу, а в 12 часу ночи его сиятельство пошел туда же и с армиею, тремя колоннами. Особливое рачение и искусство и при сем случае, к удовольству главнокомандующего, показал ген.-квартермистр Боур, учреждением дорог и мостов на переправе толь порядочных, что самый мрак ночи не мог ни мало помешать и остановить наше движение в которой-либо части, но прежде зори могла подняться армия на высоту за Ларгою речкою, куда передовые корпусы уже взошли и построили свой фронт прежде совершенного еще разсвета. Татарские пикеты, согнанные движением корпуса Боура, возвестили в неприятельском лагере шествие на них наших войск, Потом, сперва в их лагере показывались огонь и дым превеликий от зажигания пороху, что за сигнал они имеют тревоги, потом стал крик и обыкновенное метанье во все стороны от сна воспрянувших второпях людей. Первое, к чему они прибегнули, было открытие сильной, из своих батарей, по нас канонады. Не дая неприятелю опомниться, тотчас приказал его сиятельство ген.-порутчику и кавалеру князю Репнину и ген.-квартермистру Боуру, с их впереди стоявшими корпусами, начинать атаку на неприятельский лагерь, с правой его стороны, а сам между тем, построя армию в каре, поспешал так же приступать к неприятельскому ретранжаменту. Как уже наши корпусы, сопротивным огнем досягая неприятеля, приближились к его ретранжаменту, то все татаре, которых был лагерь с правого флангу, первые выбежали и повели свое движение на левый фланг идущей армии, пробираясь туда лощиною, тут случившеюся. Таково стремление тотчас у чинил -бесплодным его сиятельство главнокомандующий, повелев ген.-порутчику и кавалеру графу Брюсу2 от его третьей дивизии командировать одну бригаду пехоты в лощину, который, употребив к тому ген.-майора Римского-Корсакова с полками пехотными: Санктпетербургским и Апшеронским и батарею большой артилерии под [179] командою майора Внукова, первыми выстрелами отбил и обратил в бег от той стороны неприятеля.
В сие время главнокомандующий в прикрытие веденной атаки обоими корпусами, несмотря на сильную неприятельскую стрельбу по себе из пушек, приказал артилерии генерал-майору Мелиссину3 с его бригадою выдвинуться вперед и бомбардировать неприятельский ретранжамент. Скоро он сие исполнил, скоро и привел в молчание неприятельскую, с сей стороны стоявшую, батарею, весьма цельными своими выстрелами, чем и споспешествовался вход нашим козакам в неприятельской лагерь.
Лишь только наши корпусы начали пробиваться в лагерь неприятельский с правой стороны и уже пушечными выстрелами ознаменил и свой приступ на левый фланг ген.-порутчик Племянников, то его сиятельство, препоруча вести далее построенную им армию в порядок бою ген.-аншефу и кавалеру Олицу2, а левую сторону предохранять ген.-порутчику графу Брюсу, сам поскакал к атакующим корпусам неприятельский лагерь. Он присутствовал, как наши грано-деры со всех сторон отверзли своею храброю рукою вход в неприятельский лагерь и овладели его ретранжаментом и пушками, и потом, с удовольством видел, как неприятель, ужаснувшийся, что сопротивления их, чинимые в защищение своего лагеря из артиллерии, русского оружия нимало не остановляли наших войск, но паче отмщение и бодрость в них вливали, — коль они не шли да бежали, не теряя при том строю, на крутую гору и в мгновении ока коснулись холмов, — бросив весь свой лагерь, устремился в наглый4 бег.
Ген.-порутчик и кавалер Племянников весьма благовременно подоспел с своим корпусом к левому флангу неприятельскому, где было его лагеря четвертое отделение и укреплением превосходило все три первые, примыкающие к оному с правой стороны. Шанцы, батареи и глубокие рвы проход к оному заграждали, как и самая утесистая гора, на которой сии укрепления были построены. Помянутый ген.-порутчик разделил свой корпус на два каре, из которых первому сам был предводитель, имев тут зависимых от него командиров — ген.-майора Гротенгельма и бригадира Гудовича5, — другой поруча в команду ген.-майору и кавалеру Замятину, преодолел все трудности и под выстрелами своих батарей, снося таковые ж на себя из лагеря неприятельского, овладел его сим лагерем, отразивши многократные неприятельские нападки на фронт при восхождении на холм и уже будучи во внутрь ретранжамента, ибо турки в сем месте толь долго противились, что еще огонь не преставал в той части, как уже в ряду, один по другом, другими корпусами заняты были три первые отделенные их лагери. Ради яснейшего истолкования всех подробностей сей атаки прилагается тут план, изображающий неприятельское положение и наши все действия и как который корпус прошел в неприятельской лагерь6. А затем осталось только сказать, [180] что, начав сражение с 4-то часа поутру, свершилась полная наша победа в 12 часов пополудни.
Когда же его сиятельство, познавши, что бегущего неприятеля, по выбитии из лагеря, не было способу пехоте настигнуть, которая подвигом преследования сугубила свое утомление, что понесла взбираясь на гору во время атаки и маршем ночным, приказал остановиться, и подъезжая ко всякому частному командиру, благодарил ему за его усердие и храбрость, равно и всем подчиненным за их труды, споспешествовавшие сей победе. Часть кавалерии, что была при сих трех корпусах, немного дела имела, поелику она позади пехоты следовала, а покудова пехота собою очистила неприятельской лагерь, то уже убрался неприятель на разстояние, что его достигнуть оная не могла и только задних неприятельских успела перебить, а вся тяжелая конница, от армии отделившаяся в левую сторону, гналась за татарами, туда сначало склонившимися, и поспешить не в состоянии уже была к преследованию пред пехотою бегущего неприятеля. В разсуждении сего весьма прискорбным себя показал его сиятельство главнокомандующий, когда его повеления, многократно посланные к командиру ген.-порутчику и кавалеру графу Салтыкову, чтоб он в правую сторону обратился, не дошли к нему ко времяни и остались безплодны. Свершивши победу, его сиятельство возвратился в лагерь неприятельский и прежде всего принесено всевышнему богу благодарственное моление с пушечною пальбою за его покровительство правоверному воинству Российскому. Потом отправлен из самой ставки хана крымского с краткою реляциею ко двору е. и. в. о сем щасливом произшествии куриером подполковник Карл фон Каульбарс.
Того ж дня салдатам всех трех корпусов генералов: Племянникова, князя Репнина и Боура, его сиятельство главнокомандующий приказал выдать из чрезвычайной суммы на каждой по тысяче рублей в награждение, что сие воинство, проходя наполненные корыстию7 неприятельские лагери, не прикоснулись ни к какой вещи, но повинуясь воле своих предводителей, старались прежде гнать неприятеля. Учинив так пред, его сиятельство [учинил] засвидетельствование своего удовольства в отданном приказе в армию всем чинам, храбростию и усердием споспешествовавшим поражению неприятеля.
По разбитии и прогнании неприятеля в добыч получено: тритцать медных хороших пушек с лафетами и три таковые же мортиры с артилерийскими к ним запасами, знамен только досталось восемь, а великое оных число в лоскутии изорвали грабившие лагерь всякая сволочь и боярские холопи8, которым было время тем воспользоваться, как войски устремились брать неприятеля, и вне его лагеря; безсчетное множество полаток, провизии, посуды, скота и разных вещей напоследок разделяли по себе войски до самой ночи, кроме пашинских палаток, которые довольно хороши, по турецкому судя вкусу. Досталась на месте стоявшая так, как и все другие, ханская ставка, которая превосходила великолепием все другие, но была уже ветха.
Урон неприятельский в убитых сочтен при погребении тел, в самом лагере до тысячи человек, кроме погибших в преследовании я бросившихся в топи и тростник, на левом берегу Прута стоявшей, где так же перебиты, коих не было времени исчислить, ниже им сделать погребение.
В плен взято двадцать три человека, поелику в первом жару не могли щадить. С нашей стороны весь урон назначен в приложенной ведомости.


1 ЦВИА, ВУА, д. № 1820, ч- Г, лл. 62 об. — 68.
2 Брюс, Яков Александрович (1732 — 1791). В 1770 г. руководил воем левым флангом армии, а в Кагульском бою командовал «кареями» между каре ген. Олица и кн. Репнина. В том же году произведен в ген.-аншефы.
3 Мелиссино, Петр Иванович, ген. от артиллерии (1730—1797). Участвовал в Семилетней войне. В первую турецкую войну (1768—1774) ему было поручено начальство над всей артиллерией. Способствовал победам под Хотином, при Ларге и Кагуле.
4 Олиц, Петр Иванович, ген.-аншеф. В начале турецкой войны назначен корпусным командиром. В 1770 г. занял Валахию, в 1771 г. взял крепость Журжу, Умер в Валахии 7 апреля 1771 г.
5 Наглый — быстрый.
6 Гудович, Иван Васильевич (1741 — 1820). В сражении при Ларге (7 июля 1770 г.) овладел турецкими батареями. Участвовал в сражениях при Кагуле и осаде Браилова. В ноябре занял Бухарест, за что произведен в ген.-майоры. В 1771 году участвовал в 1-м и 2-м штурме крепости Журжи.
6 Приложения к «Журналу» не обнаружены.
7 Т. е. ценными вещами.
8 Вероятно местные жители.

 

Из сообщения гр. П. А. Румянцева гр. П. И. Панину, 9 июля 1770 г., № 291.

[181] Милостивый государь мой граф Петр Иванович.
С наибольшим удовольством получа всепочтеннейшее вашего сиятельства в 4 день сего июля через г. Броуна, нетерпеливно я дожидаю последующего, со уведомлением о покорении города и крепости Бендер силе оружия, с коим, в. с, переборов все трудности, к стенам оныя приспели, в чем и да поможет вам всемогущий бог, к увенчанию полной славою толико знаменитых подвигов. А между тем я в. с. имею честь донести, что армия, предводительству моему вверенная, при помощи всевышнего полную одержала победу над неприятелем, атаковав его в крепчайшем лагере за речкою Ларгою, на высотах, примыкающих к Пруту, где неприятель собрал было все свои силы, призвав к соединению и Абды-пашу, с лутчим его войском в 15 000, с правого берега Прута. И так армия их состояла до 80 000, а, по особливой доверенности солтана, верховно командовал оною хан-крымский, коему подчинены были, с турецким войском, знатные три паши, тут находившиеся, именно: Абаза, Абды и Измаил. Поверхность,, что одержали мы пред сим над неприятелем, выгнав его из двух лагеров, как я имел честь уведомлять уже о том ваше сиятельство в предидущих моих, доставили нам несколько дней безпрепятственно маршировать вслед за ним. Напоследок, достигши до вышеописанных положений, взяла армия лагерь пред речкою Ларгою в виду неприятеля. Сие происходило 4-го числа настоящего месяца. И того ж дня, как и назавтра, лутчие наездники турецкие, спускаясь с гор, кучами тысяч до двадцати, покушались нападать на наш фронт, но с величайшим своим уроном отбиты. Но коль скоро мог я точно удостовериться по обозрению о местоположении, где неприятель расположил свой лагерь, то ободрясь мужеством предводительствуемого мною воинства, решился я с сим неприятелем вступить в генеральную разделку, несмотря на все выгоды положения, которые были на его стороне, равно и превосходство в числе сил пред нашими. Приступ мы зделали 7-го числа, на разсвете, к сему неприятельскому лагеру. Атакующие впереди корпусы с разных сторон ведены были ген.-порутчиками и кавалерами Племянниковым и князем Репниным, ген.-майором Потемкиным и ген.-квартермистром Боуром, а армия между ими всходила также на вышину штурмовать неприятельской ретранжамент. Неприятель, почувствовавши уже наш огонь с пушек и мелкого ружья, до четырех часов противился однако ж нам как сильною своею канонадою, так и стрельбою с мелкого ружья. Но лишь только коснулись наши поспешно входившие солдаты поверхности горы, то (ни) их ретранжамент обширной, ни артилерия не были уже больше ему защитою, а напротив отовсюду потеснили мы его своим превосходнейшим огнем и выбивали штурмом из одного по другом отделенных укреплений, коих было четыре в сем лагере. Таким образом поражая неприятеля, обратили его в бегство, овладев всем его лагерем со всеми палатками, с множайшими артилерийскими и съестными припасами и, что только в нем было, есть теперь добычь наша. Между множеством стоит однакож припоминовения, что взята великолепная ставка самого хана крымского и таковы же пашинские; пушек медных с лафетами получили 30 и 3 большие мортиры, несколько знамен, плена и убитых имеем довольно. Но настоящие мои упражнения о достижении бегущего неприятеля еще [182] мне не дозволили счет за сим повесть точной; сие только достоверно, что такое большое дело бог помог нам одержать с самою малейшею потерею людей; ибо в убитых и раненых считаем всех чинов 91. По свершении победы внутри неприятельского лагеря богу, благодеявшему нам, принесли мы благодарные мольбы.
Г. ген.-квартермистр Боур во все время сражения с неприятелем везде был присудствен. Доводы его мужества и просвещенного знания в военном деле не меньше и сей случай мне подтвердил, как и до того я оные дознавал... Справедливость от меня требует упомянуть и о похвальных действиях Елисаветградского полку пикинеров, прибывших с г. Боуром, которые с прибытия самого к армии, по доброй своей воле участвовали в каждом деле с неприятелем, и наипаче 5 и 7-го числа отличились примерным мужеством...
Я осмелился пропитание возлагать на попечение с вашей стороны, приемля за повод к тому словесные объявления, которые мне зделал от имени вашего г. Боур. Как ближайшее разстояние теперь наше сообщение не затруднит, то я всепокорно прошу в. с, коль можно скорее, как на сие пожаловать мне отповедь, так и на всякое время о своем положении уведомлять, чем самым и я учащать наибольше стану. В протчем имею честь быть с непоколебимою преданностию и высокопочитанием.
P. S. В Ясах поветрие перестает, но майор Бастевин, там находившийся по вверению ему комиссии от в. с., от сей язвы в последних чисел июля умер.

1 ЦВИА, ВУА, д. №1866, Ч. I, лл. 428 об., 430 об., 432.

 

Постановление,
которое по упражнениям настоящим обеих армий на разсуждение и мнение его сиятельству графу Петру Ивановичу [Панину] сообщается1.

1. Кордон коммуникации I и II армии учредить на настоящее время через Князиков-Лапушку на Фалчи, к которой по обстоятельствам переводим будет.
2. I армия, следуя вдоль по реке Пруту к Формозе, стараться будет своими корпусами пресекать неприятелю проход от Исакчи, или по движениям неприятельским, подаваясь вдоль по Салпуху речке, занять корпусом Измаил.
3. Деташамент, которой до сего к прикрытию коммуникации в Молдавии служил, должен быть подкреплен и, действуя между Прутом и Серетом, стараться будет овладеть от стороны Фокшан Браилами; а между тем II армия упражняться будет взятием Бендер, Белгорода и Килии.
4. Как от следствия сих действий решится все, и окажется, сколь велик можно будет оставить корпус для прикрытия в Валахии, протянув оный от Дуная к Олте, и ежели моровое поветрие, боле неприятеля опасность наводящее, не воспрепятствует.
5. В случае движения везирского с великими силами чаемых войск, против которого обе армии взаимную помощь подавать себе должны.
6. По крайнему недостатку пропитания корпусам I армии, оставляемым в Молдавии и Валахии, не примет ли на себя II армия пропитания оных от 1 октября по последнее [число] марта из заведенных оною магазейнов в Ладыжине и Умане.
При расположении обеих армий на зимовые квартиры в Польше, [183] поставляется Бар разделяющим местом, от которого первая располагается до Львова, а вторая до Днепра, запасаясь всякая провиантом из селений, лежащих внутри ее квартир и взад в прямую линию.

1 ЦВИА, ВУА, д. №1866, ч. I, л. 431 — 431об. Заголовок подлинника. Приложение к письму Румянцева от 9 июля 1770 г.

 

Из военного журнала I армии1

Июля 8, Четверток. — Армия имела растах2, а для разведывания, куда неприятель ретираду свою держит, посланы были легкие войска. Корпус же ген.-квартермистра Бавра, выступая из своего места, следовал вперед до долины Ларош...
9. Пятница. — Армия стояла в прежнем месте, а корпус князя Репнина соединился с корпусом ген. Потемкина и маршировали со Ларги до долины Ларош, корпус же ген. Бавра к речке Кагул.
10. Суббота. — Вся армия, по пробитии генерального марша, в четыре часа пополуночи выступила в поход семью колоннами и маршировала ровным местом до долины Бабикуль семь верст, а перешед оную, поднималась на высокую гору, и прошедши две версты, расположилась лагирем на ровном месте, правым флангом к реке Пруту. Оного лагиря план на особливом листе № 26. А корпусы ген.-порутчика князя Репнина, ген.-майора Потемкина и ген.-квартермистра Бавра стояли в тех же местах. Легкий обоз шел при своих колоннах, а тяжелый и понтоны позади армии, также разделяя по колоннам, становились на прежнем основании.
Июля 11. Воскресенье. — По пробитии генерального марша, в четыре часа пополуночи армия выступила в поход семью колоннами и маршировала сперва ровным местом до речки Кагул пять с половиною верст, а перешед оную, поднимались на высокую гору. Корпус ген.-порутчика и ковалера князя Репнина шел по правую сторону оной к речке Кагулу и расположился лагирем неподалеку корпуса ген. Бавра, расстоянием от армии в осьми верстах, а армия, перешедши тринатцать верст, при деревне Али-Мурзы и при речке Салче остановилась лагирем. Оного лагиря план на особливом листу № 27. Все обозы шли и становились на прежнем основании. День был ясный и жаркий с малым в половину дня дожжем.


1 ЦВИА, ВУА, д. № 1869, ч. I, л. 15.
2 Растах, растаг (нем. Rasttag) — дневка на походе.

 

Ордер П. А. Румянцева ген. кн. Репнину, 12 июля, № 2011

Г. ген.-квартермистр Боур репортует меня, что неприятель стоит, обрывшись между речками Кагулом и за Ларгою, близ озерка, впадающего в Дунай, и что магазеин великой имеет в Рене на сей стороне Прута и что мост в Исакче за разлитием вод в Дунае не кончен. А коль случаем таким надобно конечно пользоваться, и я ему г. ген.-квартермистру приказал маршировать вперед для обозрения лучше неприятельского положения, а под силу ежели будет, — и атаковать. Ваше сиятельство с вверенным вам корпусом имеете в его подкрепление не только, но на случай и общего на неприятеля нападения маршировать так скоро вперед, как от помянутого ген.-квартермистра к вам пришлется офицер, который открывал дороги и вам имеет оную показать.

1 ЦВИА, ВУА, д. № 1866, ч. I, л. 265 об. — 266.

 

Из военного журнала I армии1

12, Понедельник. — Армия стояла в прежнем лагире, а корпусы ген.-порутчика и ковалера князя Репнина и ген.-квартермистра Бавра, [184] вышедшие из своих мест, следовали вперед, переправясь через речку Кагул, и маршировали вниз по оной до местечка Гричен, где и стали лагерем. День был ясный и жаркий. Фуражем, водою и дровами довольствовались ис прежних мест.
13, Вторник. — По пробитии генерального марша в три часа пополудни [армия] выступила в поход семью колоннами, оставя все легкие повоски в тяжелом вагенбурге, а взяв с собою на прежнем основании рогаточные повоски, полаточные и пороховые ящики, равно и денежные суммы и, маршируя вниз по реке Салча, ровным местом тринатцать верст, расположилась лагирем в 10 часов при речке Салче... В кое время у стоящих в I армии корпусов князя Репнина и Бауера у легких войск с неприятелем была перепалка и получено известие, что неприятель в большом числе к ним тянется, почему в 12 часов, по повелению е. с. главнокомандующего армиею и по данному сигналу, армия по прежнему выступила в поход и маршировала восемь верст, в бывшем в сие время силном дожде. И как получено известие, что неприятель потянулся назад, то и стала лагирем при помянутой уже речке, имея оную с левого фланга у деревни Мусан-туль, не дошед помянутых корпусов за две версты. Всем обозам велено быть к армии. День был до половины ясный и жаркий, а после полудни до самого вечера большой дождь с громом.
14, Среда. — Армия стояла в прежнем лагире, тож и корпусы гг. генералов порутчика князя Репнина и ген.-квартермистра Бавра стояли в своих же местах. Того числа, по повелению главнокомандующего армиею, для приему 10-дневного провианта послано в местечке Фалчи со всех полков, баталионоов и команд пристойные повоски с прикрытием вооруженных людей, а обозы из вагенбурха прибыли к армии. День был ясный и жаркий з большим после полудни дозжем и громом.
15 июля, Четверток. — Армия и вышеописанные корпусы стояли в прежних местах.

1 Там же, д. № 1869, ч. I, л- 15 об.

 

Ордер П. А. Румянцева ген. кн. Репнину, 15 июля 1770 г., № 2921

Со вчерашнего дни переменное положение неприятеля, в котором мы и сей день его видим, заставляет думать, что он выступает или в закрытие позади своих движений, или же вознамерился чинить атаку на нашу армию. Ради сего, ваше сиятельство, будьте во всякой готовности с своим корпусом присоединиться к армии, как скоро к вам прислан будет офицер, для препровождения и назначения места вашему лагеру, от г. Боура, которой имеет от меня повеление осмотреть аккуратно передний лагерь неприятельский, выведены ли оттуду все войски и не маскируют ли в оном одна только караулы да палатки?

1 ЦВИА, ВУА, д. №1866, ч. I, л. 266.

 

Из военного журнала I армии 1

16 (июля), Пятница. — Армия и помянутые корпусы стояли в прежних лагирях. С неприятелем дела никакого не имели.
17, Суббота. — По пробитии генерального марша в три часа пополуночи [армия] выступила из лагиря тремя колоннами и, маршировав 8½ верст до мест, где стояли корпусы ген. порутчика князя Репнина [и ген.-квартермистра Баура], которые, уступя свое место, армия расположилась лагирем при речке Кагул, имея помянутые корпусы репнинской с левого, а бауерских с правого флангов. Оного лагиря [185] план на особливом листу №29. Легкий обоз шел между двумя колоннами в средине инфантерии, а тяжелый позади армии и становились — легкий в линиях по своим местам, а тяжелый и понтоны — позади армии при надлежащем прикрытии и вагенбурха. День был с утра до половины пасмурный з дожжем, а после с переменною ясностию и ветром.
Июля 18, Воскресенье. — Армия и корпусы стояли в прежних лагирях.

1 Там же, д. №1869, ч. I, л. 15, об. 17.

 

Ордер П. А. Румянцева ген.-майору Черноевичу, 19 июля 1770 г., № 2931

По предстоящим обстоятельствам, которые побуждают завременно приуготовляться к сопряжению пользы наших войск с пользою народа молдавского, я вашему превосходительству рекомендую учинить мне обстоятельное донесение, отобрав от самого дивана и от приставников надлежащие сведения о сем именно: сколько и в которую сторону есть селений; где жители обитают безвыходно или опустели без надежды; в каких местах моровое поветрие, перешло или еще и ныне продолжается, где суть засеянные со прошлой осени поля и в каком количестве по смете могут полагать свою нынешнюю собранную жатву и какого именно хлеба. Все сие елико можно вернейшим щотом мне объясните. А не меньше есть же надобность приметить вашему превосходительству, дабы вы настояли и поощряли обещанием непременной заплаты, чтобы молдавские жители старались, как можно поболе, накосить к осени сена, коего бы, сверх пропитания скоту, достаточно было и для наших войск, и какой успех в вышеписанном предвидеть вы можете, с сим нарочным меня отрепортуйте.

1 ЦВИА, ВУА, д. №1866, ч. I, л. 266 — 266 об.

 

Ордер П. А. Румянцева Сибирского карабинерного полка полковнику кн. Волконскому, 19 июля 1770 г.1

Сим я вашему сиятельству свидетельствую хвалу и мое крайнее удовольство за ваши подвиги и доброе распоряжение в случае отражения неприятеля, покушавшегося 17 июля разграбить наши провиантские обозы. Я полагаюсь в полной надежде на ваше бдение и искусство, что сей транспорт, под защищением вашего деташамента, пройдет в целости к армии, а превозможение, над неприятелем прошедшее, непременно я обращу в славу мужества вашего.

1 Там же, ч. I, л. 267.

 

Из военного журнала I армии1

19 [июля]. Понедельник. — Предписанные корпусы во ожидании провианта стояли в прежнем месте.
20. Вторник. — Армия и оба корпуса стояли в прежних лагерях, и видно было, что неприятель вверх по реке Кагул подвинулся ближе к армии и стал лагирем от оной в 12 верстах в новоукрепленной ретраншамент. День был ясный и жаркий с небольшим прохладным ветром. Фуражем, водою и вместо дров травою довольствовались из мест прежних. Командированные в местечко Фалчи от всей армии для приему провианта 14 числа сего месяца команды, по принятии оного, прибыли, и печение хлебов начато.

1 Там же, д. № 1869, ч. I, л. 17.

 

Из Белого журнала военных действий1

[186] В течении изображаемых упражнений, 20 числа перед вечером показались великочисленные движении из неприятельского лагеря к нашей стороне. Его сиятельство главнокомандующий, став на возвышенном месте, примечания свои делал на неприятеля, что он далее воспримет. Долго казалось, что турки идут к нам, но напоследок стало открываться, что они остановились, похожим образом, как бы занимая себе лагерь. Тут его сиятельство главнокомандующий, смотрев в зрительную трубу и оборотясь к присутствовавшим генералам, сказал: если турки осмелятся и одну в сем месте разбить свою полатку, то я их в сию ж ночь пойду атаковать. — Вскоре после сего изречения увидели мы, что турки стали разбивать свой лагерь, занявши место по левую сторону устья реки Кагула, не далее 7 верст от нашего положения.
Главнокомандующий предузнал в ту же минуту, что приближение сие учинил неприятель, хотя нас атаковать спереди, тогда как хан крымской неменьше же в силах обляжет весь армии нашей тыл с равным устремлением, а пленные подтвердили, что с тем везирь и хан приготовились уже к завтрешнему дню.
Всяк представить легко себе может, в каком критическом положении была по сим обстоятельствам армия. Пропитание войску давали последние уже крохи. Везирь с 150 тысячами был в лице, а хан со 100 тысячами облегал уже спину я все провиантские транспорты. Великого духа надобно было, чтоб изойти только из сих трудностей, но оной мы нашли в своем предводителе, который умел самую опасность обратить в величайшую славу.
Хотя для подкрепления провиантских обозов толь знатная часть пехоты и кавалерии, как выше изображено была отделена, чем и оскудевалась в числе армия, ибо за всеми раскомандированиями под ружьем людей могло быть и находилось не более 17 тысяч, на дознавши его сиятельство не раз в сие лето мужество предводительствуемых им войск, решился расторгнуть приготовленные на нас сети упредительною с своей стороны атакою неприятельской великочисленной армии.

1 ЦВИА, ВУА, д. № 1820, ч. I, л. 80 — 80 об.

 

Из военного журнала I армии1.

Июля 21 в среду. — Вся армия с корпусы ген.-порутчика князя Репнина и ген.-квартермисгра Бауера накануне сего дни, по данной от его сиятельства главнокомандующего армиею диспозиции, оставя все обозы в вагенбурге, выступила в поход с вечера к атаке неприятеля нижеописанным порядком. Первая дивизия г. ген.-аншефа и ко-валера Олица, при которой находился и его сиятельство главнокомандующий армиею, выступила из лагиря, как и протчие, во втором часу пополуночи и следовала по трем гребням, ведущим [к] неприятельской армии. Авангардный корпус ген.-квартермисгра Бавра следовал по высотам, ведущим к левому оной флангу; дивизия г. гея. порутчика и ковалера Племянникова — к левому флангу неприятельской армии, коему велено было, перешед Траянову дорогу, пара-лельно з Бауером атаковать левый фланг неприятеля. Дивизия ген.-порутчика и ковалера графа Брюса — к правому флангу неприятеля, равно и авангардный корпус г. ген.-порутчика и ковалера князя Репнина. Сим образом маршируя и поднявшись на высоты, не дошед Траяновой дороги, услышав, что неприятель с ретраншамента [187] начал производить пушечную и оружейную пальбу, построились в боевой порядок, составляя каждая дивизия и корпус свои каре, и по строении следовали к повеленному месту.
На расвете неприятельская кавалерия показалась пред дивизией графа Брюса и корпусом князя Репнина и потом ретировалась в лагирь. Но вскоре опять, вышед в большом числе, сделала вдруг нападение, окружая оба те каре, и как пушками была збита, то учинила нападение на находящуюся между оными каре кавалерию, которая без всякого вреда отстреливалась из карабинов, покудова посланные в подкрепление: из каре от графа Брюса — ген.-майор Херасков з батальоном гранодер и четырьмя пушками, от князя Репнина — подполковник Толстой также с батальоном гранодер и двумя пушками, — прибыв, спомоществовали обратить неприятеля в бегство. Главное стремление было неприятельское на каре первой дивизии, которой находился тогда перешед Траянову дорогу. С ретраншамента производил неприятель жестокую пушечную пальбу, а конница оного во множественном числе со фрунту лощиною приближалась к каре, производя безпрестанную пальбу и проходя тою лощиною, окружила с тылу изо рва Трояновой дороги, где под прикрытием вала безопасно стрельбу производить могла, чего ради его сиятельство главнокомандующий армией приказал из резерва сделать каре, скрыть2 ту лощину и производить вдоль оной мушкетную и пушечную палбу, а главному каре подаваться влево к лощине, дабы и оную скрыть пушечному выстрелу. Неприятель однако ж не переставал делать жестокое нападение, но напоследок по продолжении до трех часов производимого по нем жестокого пушечного и мушкетного огня, совершенно сбит и в бегство обращен по прогнании оного3.
В том же ополчении следовали к неприятельскому ретраншаменту, между тем когда уже авангардный корпус ген.-квартермистра Бавра находился блиско к выступлению с левого фланга в неприятельский ретраншамент и дивизия ген.-порутчика Племянникова, по прогнании встретившей оную неприятельской конницы, к ретраншаменту подошла и как от производимой из всех кареев жестокой пушечной и ружейной пальбы неприятель не удержался и, оставя ретраншамент и лагирь, ретировался, а корпус ген.-квартермистра Бавра с левого фланга стал приближаться к ретраншаменту, в самое то время и дивизия ген.-порутчика Племянникова., не видав уже в ретраншаменте неприятеля, оставя пушечную пальбу, маршировала, как и прочие, к вступлению в оной и лишь только поднялась на небольшую вышину, лежащую впереди блиско сего ретраншамента, в самое сие время янычары, лощиною, лежащею чрез ретраншаментом, — видно они, скрывшись, дожидали приближения сей дивизии, — дефилировав, атаковали оной каре и вдруг, бросившись в передний фас, не допустя не мало исправитца, весь привели в замешательство, так что часть переднего, второго и заднего фасов принуждены были держать ретираду к каре первой дивизии, за коими множество напавших янычар бежали, а другие с оставшими сражались. А как уже гнавших за ретирующимися янычар пушечными и ружейными выстрелами из каре первой дивизии встретили и обратили в бегство назад по той же лощине мимо корпуса ген.-квартермистра Бавра, которой также, встретя оный пушечными и ружейными выстрелами, прогнал и преследовали ковалериею под командою ген.-порутчика и ковалера графа Салтыкова и ген.-майора князя Долгорукова. А ретирующиеся пред тем из каре предписанного ген.-порутчика Племянникова мушкатеры, [188] собравшись к своему месту, построились и маршировали как и другие каре к занятию ретраншамента, из которых каре генерала Бавра, первой вступя в него, остановился, ожидая протчих; корпус же ген.-порутчика князя Репнина следовал вперед, стараясь зайтить неприятелю, когда он еще был в ретраншаменге, в тыл. Неприятель, со всех сторон стоял в огне, не мог держаться долея и, как уже выше сказано, а особливо, при входе главного каре к центру ретранжамент, в бег обратился, а затем оной и был преследован.
При овладении сего неприятельского ретранжамента и лагиря получено в добычу сверх немалого числа обоза с разными съестными и протчими припасами, артилерии 140 орудий, в том числе российских две, немало пороха, свинца и протчих снарядов и знамен. Побито неприятеля 6754. С нашей же стороны урон простирлся до 388 человек побитых и раненых. Произведено из артилерии выстрелов 2 326.
По одержании сей счастливой над неприятелем победы, армия, прошед ево ретранжамент, поднявшись на вышину горы, имея всего маршу 12½ верст, расположилась лагирем при реке Кагул и деревне Волкинешт. Оного лагиря план на особливом листу № 30. Корпусы ж гг. ген.-порутчика князя Репнина стал впереди армии справа, а ген.-квартермистра Бавра в четвертом часу пополудни преследовал за неприятелем и стал лагирем при деревне Булбоке. Легкий обоз ввечеру из вагенбурха прибыл к. армии. День был ясный и жаркий. Фуражем около лагиря, водою, хорошею из реки Кагул, а дровами, забираемыми с неприятельского лагиря, были довольны.

1 Там же, д. № 1869, ч. I. лл. 17 об. — 19 об.
2 «Скрыть» — вскрыть, открыть.
3 Так в подлиннике.
4 Показана цифра убитых, оставшихся в лагере.

 

Из Белого журнала военных действий1.

21 июля... — Главнокомандующий учредил к атаке неприятеля весть свои войски следующим порядком: каждой дивизии составить свой каре, имея из передней и задней линии особливую колонну, а арти-лерию в средине оных. Корпус ген.-квартермистра Боура делать2 авангард правого крыла, а корпус ген.-порутчика князя Репнина — авангард левого крыла. Полкам кавалерийским: его высочества наследниковому и Нижегородскому — между каре князя Репнина и третьей дивизией. Прочим команды ген.-порутчика и кавалера графа Салтыкова — между первой и третьей дивизией; шести эскадронам карабинерным под предводительством ген.-майора князя Долгорукова и Ахтырскому гусарскому полку — между первой и второй дивизией; сербскому же гусарскому — между второй дивизией и корпуса ген.-квартермистра Боура маршировать; корпусу ген.-квартермистра итить по высотам, ведущим к неприятельскому левому флангу и атаковать оной, а за оным шед — до дороги Трояновой; второй дивизии ген.-порутчика и кавалера Племянникова принять оттуда влево и атаковать параллельно с оным также неприятельский левый фланг. Первой и третьей дивизии и корпусу князя Репнина маршировать по трем гребням, ведущим на неприятельской левой же фланг и центр, предположенный за предмет нашей атаки.
Сим образом, в час пополуночи выступили все войски из своего лагеря, отправив все обозы в построенный позади оного вагенбург, и продолжали поход к неприятельскому лагерю, в котором по фальшивой тревоге минут несколько слышен был сильный оружейный огонь и канонада, и несколько лошадей узброенных к нам прибегли, [189] с коего времени, как после мы сведали, турки уже не спали, но вое приготовлялися к бою, по внутреннему побуждению ожидая нас к себе, хотя того еще не видели. Все пять частей построились в порядок боя и в оном на разсвете приближались к Трояновой дороге. Как только оную перешли, то неприятель, обозревши на, себя наше наступление, оказал нам все свои силы на высотах, окружавших его лагерь, и встретил многочисленною конницею, которой мы конца не видели. Жестокою с нашей стороны канонадою, а наипаче скорострельным огнем из главной батареи, которою распоряжал ген.-майор Мелиссино, скоро приведен в замешательство непрятель в его лагере и те притом, которые в лице у нас были. Но в то же самое время воспользовался неприятель глубокою лощиною, которая между гребнем, где первая дивизия проходила, и другим, где вел свой каре ген.-порутчик граф Брюс, была, и прибежал по оной даже в тыл нам, снося по себе наижесточайшие выстрелы, пушечные и ружейные, коими его старались сдержать обе дивизии. Сквозь густоту дыма, от стрельбы происходившей, во всех фасах сего каре, его сиятельство главнокомандующий генерал, приметя, что неприятель как в той лощине, так и за Трояновою дорогою задерживаясь, довольно мог вредить наш фронт, немедленно приказал маршировать вперед и из каре отделить резервы пехоты и охотников с пушками и наступательно вести их на неприятеля, где оной кучами держался, сказав между тем и всем каре принимать влево, чтоб конницу турецкую, забежавшую по той лощине, отрезать. Сей маневр столько устрашил неприятеля, что оной под конец, боясь быть отрезан от своего лагеря, обратился во всю лошадиную прыть с криком к оному, провождаем будучи от нас наижесточайшею пушечного стрельбою, которая порывала в густых толпах великим числом всадников; от сего вострепетала и вся прочая турецкая конница, наступавшая со всех сторон на карей Племянникова, графа Брюса, князя Репнина и Боура, и пустилась назад, примером3 отраженной от каре ген.-аншефа Олица..
Тако сломив первое стремление на себя неприятельское, быв в огне непрерывном с 5-го часа утра по 8-й, очистили мы себе путь и удвоили свои шаги к неприятельскому лагерю, в котором еще видели, что пехота и конница смелость имеют нас к себе дожидаться. Не прежде, как в меру против нашего движения, открыл неприятель большие свои батареи, действия которых напряжены были наипаче на тот каре, где главнокомандующий находился и по правую сторону идущий — ген.-порутчика Племянникова. Мы усугубили в примечании того стрельбу и поспешали достигнуть к ретранжаментуу который сверх чаяния увидели в одну ночь обширно зделанным стройным глубоким рвом и последний наполненный их янычарами. Его сиятельство, под сильными ядрами неприятельской артилерии, которые нередко попадали в лошадей с ним ездивших, чрез все время разъезжали пред кареем Олица, ободряя примером собственным и неустрашимостью следовавших за ним.
Как уже действием превосходной нашей артилерии брали мы верх над неприятельскою многочисленною, осыпавшею нас ядрами и картечами — без большого, однакож, вреда — и их батареи приводили в молчание. В то самое время тысяч до 10 или более янычар, вышед из своего ретранжамента, неприметно опустились в лощину, примыкавшую к их левому флангу, близ которой шел с своим кареем ген.-порутчик Племянников, и только что уже его части доходило простерть руки на овладение ретранжаментом, как те янычаре, внезапно выскочив из лощины с саблями в руках, обыкновенною своею толпою ударили [190] на правой того карея фас и в самой угол оного, который составляли пехотные Астраханский и Первомосковский полки. Едва первой плутонг4 Астраханского полка мог выстрелить, то янычаре, смяв его, одни ворвались внутрь карея, а другие вдоль пошли по правом фасе и силою своею превосходною зажали те полки и другие того карея, то есть: Муромский, четвертой гранодерской и Бутырской и пригнали к каре ген.-аншефа Олица, к которому пред фронт сквозь их промчалась с великою яростью янычаров толпа и их знаменоносцы.
В сем случае его сиятельство главнокомандующий показал опыты наиощутительнейшие своей храбрости и безпримерной твердости и удостоверил, что может в самой опасности присутствие предводителя любимого и почитаемого воинством. Увидев своих бегство, сказал он принцу Брауншвейгскому, с ним вместе ездившему: «Теперь настало наше»дело», и с сим словом, презря грозную опасность, бросился к бегущим, кои уже перемешались с лютыми янычарами под саблею сих последних. Одним словом: «Ребята, стой!» — мог он сдержать своих ретирующихся и возобновить к отражению неприятеля, велев притом ударить наижесточае из своих батарей по янычарам, которые без того меньше минуты могли бы уже коснуться каре ген. Олица. Первый гранодерский полк, внимая его повелению и предводительству, весьма храбро ударил на все стремление неприятельское и оное сокрушил бодрым духом и отважною рукою, к чему споспешником был командир оного бригадир Озеров: их штыки и пушки, тут случившиеся, в одни момент все дело решили, и с удивительною скоростию и послушанием построенной опять каре ген.-порутчика Племянникова, воскликнув единодушным гласом: «Виват Екатерина!», шел вперед. Тут послал его сиятельство на сию дерзкую пехоту5 свою тяжелую кавалерию, с которою, с одной стороны, ген.-порутчик граф Салтыков, с другой, — ген.-майор князь Долгоруков, пробившись ее, посекали оную вообще6 огненного и белого оружия, великую часть янычар положили на месте, а остальных погнали. И в ретранжаменг потом вошли, как оба первые карея, так к тому времени приспели туда же вступить с своими частьми — с правого флангу ген.-порутчик граф Брюс, а с левого — ген.-квартермистр Боур, производя, покудова держался неприятель, пушечную по нем пальбу.
Везирь, увидев в сем случае лутчих своих янычар, составлявших первую стену падших, на всю мочь побежал из лагеря со всеми войски, а при вступлении главнокомандующего отделенный от корпуса ген.-квартермистра Боура подполковник граф Воронцов с своим батальоном, с левой стороны взошед в неприятельский ретранжамент и сопротивляющихся в нем янычар истребил, заняв в той части батареи и несколько отбив у турков знамен. Ген.-порутчик князь Репнин с своим корпусом в продолжении сего захватывал сколь возможно было обращенного в бег неприятеля, заходя взад его лагеря и провождав пушечного пальбою. От сего неприятель, видя свой великий урон, бросил обоз и побежал толпами во вое ноги к стороне Дуная, где было до трех сот судов больших, которые послужили к его переправе, но не безбедственной, а затем завладели войски турецким полным лагерем, получили в добычу всю артилерию во сте сороку хороших орудиев на лафетах и со всеми к тому артиллерийскими запасами и великим багажем. Но как число трофеев и плена умножалось [191] и после баталии, то и сказано будет о том и другом при окончании уже сего.
Посреде сего изобильного лагеря прошедши в порядке, преследовали неприятеля верст до четырех, а далее итить за ним усталость солдат не позволила, поелику продолжался безпрерывный и жестокий бой с начала пятаго до половины десятого часа поутру, в которой свершили уже нашу победу, а в кавалерии, за отделением ее к прикрытию запасного магазейна, имели недостаток.
Неприятельской урон считать мы должны, по крайней мере, до 20 тысяч, хотя пленные и из-за Дуная после пришедшие уверяли за подлинно, что турки чувствуют оный в сороке тысячах, наипаче своей пехоты, кроме погибших в лагере. Ретранжамент и пред оным, где их по исчислению погребено тысяч до трех, по пути, где нас атаковала конница и вдоль за лагерем, верст по крайней мере на семь, кучами лежали побитые тела в превосходнейшем пред сказанным числе, коим щоту не делано.
Остаток древних янычар и спагов, таковыми казавшихся по виду и по летам своим, которые всю свою опрометчивость истощили над нашим фронтом, тут совершенно погиб, как и тех, кои не в меру твердо держались в ретранжаменте, не ушла ни одна нога. Ибо, отделенной вперед от корпуса ген.-квартермистра Боура с своим батальоном подполковник граф Воронцов, зашед с тылу, тут их остатки переколол и овладел батареями. Но сего недовольно, по показанию самих пленных. Великая часть их, избегнув наших рук, потопилась еще в Дунае, когда везирь прибежал в торопливости и в страхе, угнетая и рубя дружка дружку. Бегущие воины одни садились на суда, другие хватались за канаты и доски, погружая самые судны неумеренною тягостью ко дну вместе с собою. Словом, гибель тут была туркам наивеличайшая, что доказывали ясно всплывающие великим числом на поверхность воды утопшие тела. Но давка и метание в воду тогда наиужаснее произошли на берегу дунайском в неприятельских войсках, как ген.-квартермистр Боур, приближавшись к Дунаю и развезши с три стороны пушки, ознаменил выстрелами из оных свое туда шествие, ибо по совершенном разбитии и прогнанип неприятеля, коль армия брала свой лагерь при вершине озера Кагула, то в след за бегущим неприятелем послан передовой корпус ген.-квартермистра Боура.
Остановившись на сих происхождениях в конце дня настоящего, с коего действия идут последования в наступающие, не неприлично изъяснить тут, что плоды своего отличного мужества в день сражения главнокомандующему тем были наиприятнее, когда его сами солдаты, видевшие, в какой огонь и опасность он себя ввергал на сей баталии, поздравляли словом: «Ты прямой солдат», ибо всяк прямо видевший дело, не мог иного говорить, что его храбрость и бодрость духа произвела. Но его сиятельство, по обыкновенной скромности своей, не принимал на себя одного славы победы, но всякого признавал участие в том споспешествовавшим7.

1 ЦВИА, ВУА, д. № 1820, ч. I, лл. 79 — 87.
2 Так в подлиннике.
3 Примером — по примеру.
4 Плутонг — взвод, отделение войска в строю, для стрельбы плутонгами (взводными залпами).
5 Речь идет о турецкой пехоте.
6 «Всеобще» — общим действием.
7 Так, в подлиннике.

 

Из военного журнала I армии 1

Июля 22, Четверток. — Армия имела растах. Тяжелый обоз из вагенбурха прибыл к армии. Погода была ясная и тихая. Довольствовались фуражем около лагиря, водой хорошею из реки Кагул, лежащей с правого фланга главной армии, а дровами, забираемыми с неприятельского [192] лагиря; а корпус ген.-кваргермисгра Бавра пошел вперед и расположился пред прежним зделанным неприятельским ретранжаментом. Всего маршу имел четыре версты. За одержанную вчерашнего числа над неприятелем победу принесено богу благодарение и учинена виктория — пушечный сто один выстрел и по три патрона из ружей. Сего ж числа подвижной магазин прибыл к армии, и велено, по принятии из оного провианта, перепечь в хлебы и пересушить в сухари.

1 ЦВИА, ВУА, д. № 1869, ч. I, л. 19 об.

 

Из Белого журнала военных действий1.

22-го. — На завтрее поутру, по отпетии божественной литургии, принесены всевышнему богу торжественно благодарственные молебствия за одержанную вчерась знаменитейшую победу над неприятелем от всей собранной армии в парад при пушечной пальбе и при троекратном мушкетном беглом огне.
При произведении стрельбы викториальной сам главнокомандующий повелевал фронтом, а по окончании того объезжал армию, изъявляя со удовольством свою благодарность всему войску за их храбрость, от которого единогласное восклицание возвышалось повсюду словом «ура». Первого гранодерского полку унтер-офицерам по два рубли, а рядовым по одному в сей день приказал его сиятельство выдать в награждение их мужественного поступка на вчерашней баталии. Таково же воздаяние учинил и всем артиллерийским унтер-офицерам и рядовым за их исправность.
Пленные на всякой час приводимы были) от всех сторон, а к вечеру дошло узнать, что часть большая неприятельского войска тянется от Дуная к Елпускому озеру. Тотчас главнокомандующий послал бригадира и кавалера барона Игелыптрома захватить при вершине Елпуского озера мосты и поиск учинить над неприятелем; которой толь похвально исполнил свою комиссию, что, в ту же ночь поспев к тому месту, отбил несколько' фур из неприятельского обозу, с двести человек убил, а тринатцать в полон взял турок.
23-го2. — Между сим главнокомандующий послал и ген.-порутчика князя Репнина с корпусом к Измаилу, чтобы занять сей город И разбить остатки войск турецких, туда пробравшихся, повелев, сколько можно щадя человечество, искать покорить тот город уговором жителей, сделав им о том предложение прежде действия нашего меча.
Пополудни прислал к главнокомандующему ген.-квартермистр Боур капитана Штакельберга, которого его сиятельство тогда ж произвел в секунд-майоры, со уведомлением, что он в сей день, нагнавши остаток неприятельских войск у самого Дуная, скоропостижно переправляющихся чрез сию реку против города Исакчи на судах, приготовился было оные атаковать, и послал между тем наперед чрез переводчика объявить пощаду живота всем тем, кои пленными сдадутся. На сие предложение немедленно турки согласились и, отложа оружие, стали сдаваться военнопленными.
Везирь, узрев с другой стороны Дуная приход наших войск, во избавление своим послал три фрегата и множество судов, чем польстяся, захваченные турки некоторые бросились было в воду к тем судам, но ген.-квартермистр Боур, придвинув свою артиллерию на берег, действием оной неприятельские военные суда, из которых по нашим войскам пушечная происходила стрельба, тотчас отбил, а некоторые с людьми затопил силою своей канонады. Затем уже без сопротивления отдались все турки, коих более тысячи было, в плен, [193] и овладели наши войски весь берег покрывавшими обозами, турецкими экипажами, лошадьми, верблюдами, мулами, безчисленным множеством скота, и взяли последней парк турецкой артиллерии, тут находившейся, в дватцати шести орудиях медных на лафетах.
Сие все происходило в глазах верховного везиря, который с протчими чинами спасшимися, с того берега с воплем взирали на участь своих собратий, тут же и собственную, поелику все их богатства в наши достались руки. По свершении сего благополезного дела, ген.-квартермистр Боур с корпусом своим расположился лагерем при самом береге Дуная против Исакчи.

1 ЦВИА, ВУА, Д. №1820, Ч. I, ЛЛ. 88 об — 90.
2 Там -же, д. J4 1820, ч- I, лл. 90 — 92 об.

 

Ордер П. А. Румянцева князю Репнину 26 июля 1770 г., № 3021.

Возвращая сего козака, который прислан был от вас с репортером от 25, что вы сию ночь пойдете пред Измаил и нынешним утром оной станете атаковать, остаюсь я в полной надежде, что вы будете того города господином, коль скоро сие исполните. Впрочем, известие поляка ушедшего о турецких силах, на защищение сему месту предоставленных, не согласуется с видимым положением, в которое поставили мы турков. А что до поветрия, то мы столько уже между им запутались, что на все надобно дерзать, уповая на помощь вышняго.
P. S. Трудно подлинно верить, что ушедший сказывает о 45 000 турков. Жаль, что он не спрошен, пришли ль они от Дуная, где визирь перебирался, или тамошние жители. А однако думаю, что их число и место, откуда они, от них самих узнаете.

1 ЦВИА, ВУА, д. №1866, ч. I, л. 270.

 

Ордер П. А. Румянцева ген.-майору Черноевичу, 26 июля 1770 г. № 303 1.

Сей день получа два репорты ваши от 23 о появившемся неприятеле близ села Лунке и при реке Барлате, я иного сказать вам не имею, как сослаться на уведомления, вас доселе предварившие, что армия под предводительством моим, разбив в 21 день июля самого визира со всею многочисленною турецкою армиею, гнала бегущих до Дуная против Исакчи, где остаток их войск успел убраться на судах, а многие потопились, как и здались в плен; следовательно, сими успехами ободряясь, и вы можете своими командами удобно противустоятъ сим показавшимся неприятельским партиям, которые и сами по себе должны рассыпаться, потеряв в подкреплении их всю надежду, коль скоро сведают о пагубе их армии, и что уже их войска нет больше на сем берегу Дуная.

1 Там же, л. 270 — 270 об.

 

Сообщение П. А. Румянцева гр. П. И. Панину, 22 июля 1770 г., №30 1.

М. г. м. граф Петр Иванович.
Пропустя все произшествия между тем временем, как я имел честь уведомить в. с. о разбитии неприятеля 7 июля, поспешаю теперь возвестить вам, милостивый граф, коль знаменитейшею вновь победою благословил всевышний оружие е. и. в., предводительству моему вверенное.
Неприятель, за которым я шел от реки Ларги, наконец у Дуная соединился с самим верховным везирем Халил-беем, который со 150 [194] тысячами пехоты и конницы переправился на сей берег. При лутчем их воинстве были и знатнейшие их полководцы купно с везиром, как то: яничар-ага, Капикиран, топчи-паша, то-есть главной командир над артилериею, Гистанли-паша и прогнанные до сего от нас три паши — Абды, Абаза и Измаил. Третьего дня на вечер везирь с своею армиею перенесся лагирем к устью реки Кагула по левую сторону, где оная впадает в озеро, вливающееся в Дунай. Сие движение было в виду нашем и разстоянием не более 7 верст. Я проникнул, что турки хотят меня атаковать, и пленные утвердили, что с тем приготовились они к вчерашнему дню. Положение мое было понесколько критическое, ибо впереди я имел толь многочисленного врага, а неменьший же в силах хан крымский, не соединившийся с турками, от речки Салчи, обошед меня со своею ордою в тыл, чинил уже нападение на идущий к армии провиантский транспорт, против коего должен я был обратить знатную часть пехоты и лутчей своей кавалерии, кои с ним сражались, чем весьма оскудил со мною бывшие войски. Но дознавши не раз, что не числом, да храбростию и усердием приобретаются военные успехи, и в последнем полагаясь на войски, коими щастие имею командовать, решился я не дожидаться на себя везирской атаки, но упредить его оною с своей стороны.
Вследствие того вчерашний день, то-есть 21 июля, в начале 5 часа пополуночи, стал подходить я с армиею к неприятельскому лагеру, который, против всякого чаяния, нашли мы в одну ночь укрепленным пространным ретранжаментом с тройными глубокими рвами. Сперва кинулась и окружила нас их конница с наглым устремлением на пехотной фронт, и сию преграду не могли мы вдруг сокрушить, но почти до самого ретранжамента отверзали себе путь огнем, пробиваясь сквозь толпы, на нас нападающие с отчаянною наглостию. Приближившись к ретранжаментам, хотя мы открыли наисильнейшую по нем канонаду, но турки чрез пять часов против оной держались с чрезвычайною твердостью, чиня вылазки своею пехотою, из коих последняя был столь отчаянна и стремительна, что коснувшийся уже их батарей наш пехотной фронт, несколько было замешкался, однако ж я, под янычарскими саблями, успел тотчас оный в надлежащий привести порядок и призвавши на помочь господа сил, велел солдатам ударить в штыки и напустить своей кавалерии. И сим действием, как и безпрерывным огнем ручным и с артиллерии, стали мы в десятом часу пробиваться в самой уже неприятельской ретранжамент, который сверх стреляния от сидевшей во рвах пехоты, защищаем еще был наисильнейшею канонадою из многочисленных орудий. Напоследок толь близки уже мы были белым ружьем до основания сокрушить всех противящихся, то они наши успехи над частью своих войск, падших и составляющих первую стену, когда увидел везирь и вся его армия, не могли более держаться, но стали подаваться назад, а мы тем жесточае их потеснили, доколе выбили с укрепления и обратили всех в наглой бег к Дунаю. Затем завладели мы турецким полным лагерем, получили в добыч весь обоз и всю их артиллерию в сту тридцати хороших орудиев на лафетах и со всеми к тому артиллерийскими запасами. О числе ставок и всякого прогчего багажу я не могу счетом сказать, но сами, в. с, представить изволите по мере побежденных, сколь всего того велико число быть должно. Сии суть вкратце обстоятельства нашей над везиром победы, о которой торжественно благодарные моления с пушечного и оружейного пальбою армия е. и. в. сей день принесла всевышнему в самом турецком лагере. Наш урон невелик, но турецкими телами покрыты все места боевые. Еще сему, как и всем трофеям, не было времени сделать счет. [195]
Преследующие открывают, что везирь с войском уже прибежал к Дунаю и старается перебраться на судах на тот берег, поелику мосту нет. К бендерской стороне неприметны отсюду никакие движения, и провиантские мои транспорты идут доселе благополучно от Фал'чи. Если бы, в. с, нашли удобность нз своей конницы подвинуть часть некоторую от Бендер вдаль, для поиску против татар, которые держатся еще в околичности озера, в которое речки Салча и Салпух впадают, чтобы тем преклонили вы их скорее на желаемое, чем продолжением переписки. В скончании благодарю наипризнательнее в. с. за сообщенные мне уведомления чрез сего куриера в успехах ваших, при коих облегли уже вы стены бендерские. Даруй бог, как я на всякой день ожидаю, мне немедленно услышать и вас от искренныя души поздравить победителем противящегося вам неприятеля и сокрушением обложенных стен сокрушить всю его надежду возстания.
О положении мер по зделанному от в. с. мне изъяснению, я не успеваю теперь ничего вам сказать, как к предположениям от времени новые возникают поводы, что и относится к пункту совершенного нашего утверждения в своих действиях.
P. S. Что касается до доктора Лерха, то его присутствие и помощь наипаче нужны в Хотине и Яссах, где не перестает зараза, в кои места и прошу в. с. об отправлении его по над рекою Днестром, как безопасным путем, а у нас в армии, богу благодарение, от язвы благополучно.

1 Там же, д. № 1866, ч. I, л. 432 — 433 об.

 

Сообщение П. А. Румянцева гр. П. И. Панину, 26 июля 1770 г. №311.

М. г. и. граф Петр Иванович.
Дополняя предидущее уведомление от 22 июля о успехах, коими бог наш помощник благословил в сей стороне правоверных россов, имею честь в. с. донести, что по разбитии везировых армий преследовал бегущих турков до Дуная посланный от меня корпус под командою ген.-квартермистра Боура. Турки никогда подобной гибели не имели, как от нынешнего удара.
Представьте. Мосту не было на Дунае. Они все бросились на суда, коих хотя до 300 было, но торопливость и страх погрузили их тьмы в водах, паче когда наш корпус ознаменил свое туда шествие. Захваченные на здешнем берегу чиновные и рядовые, коих число превосходит тысячу, бросив оружие, просили у наших войск пощады и отдались в полон в виду самого визира и остатков своих собратий, как уже будучи на другой стороне реки с воплем на сие позорище взирали. Последней парк артилерии до 30 орудиев, безсчетное множество обозов, лошадей и скота, на берегу дунайском обретенные, во умножение нашей добычи остались. Из берега видно, что за Дунаем подле Исакчи скитается остаток войска, избегшаго пагубы с своим визерем, а здешней берег уже под нашею пятою. Я с корпусом обратил ген.-порутчика князя Репнина завладеть Измаилом и, по его уведомлениям, он сей день на оной ведет атаку. Хан крымский также, сказывают, своею особою убрался за Дунай, а мурзы многие уже ко мне присылали депутата, прося, чтоб не препятствовали наши войски пройтить им впрямь, инакоже их 100 тысяч есть, вознамерившихся драться до последнего. Я, сему предложению не внимая, требую совершенного от них покорения, угрожая в случае их упорства тою же участью, что терпят теперь везирь и турки. В. с, не найдете ли за благо обратить часть своих войск против сей орды к покорению, их скорейшему, как уже от реки Салчи все татаре к стороне Измаила [196] отбежали, поелику я льщу себя, что крепость Бендерская теперь покориться должна, утратив всю надежду к сикурсу1, сверх обложения и штурму, которыми вы конечно уже колеблете ее стены. Как теперь сообщение между нами ничем не препятствуется, то я наипокорнее прошу в. с. коль можно частее уведомлять меня о своем положении на настоящее время.
P. S. Из пленных препровождаю к в. с. при сем одного епага Ипага-али, который имеет свое семейство в Бендерах. Не найдете ли, ваше сиятельство, за пристойно, чтоб всю участь везиря и турецких армий чрез его, яко самовидца, возвестить городу осажденному?

1 ЦВИА, ВУА, д. №1866, ч. I лл. 433 об. — 434 об.
2 Сикурс — поддержка, помощь.

 

Ордер П. А. Румянцева кн. Репнину, 26 июля 1770 г., № 306 1.

С сержантом лейб-гвардии кн. Долгоруковым посланной ваш рапорт о покорении города Измаилова я получил с наибольшим удовольствием. Сколько важен сей ваш подвиг для пользы службы, то неменьше из успехов оного я имею обрадование, коль надежда и кой выбор и в сем случае произвели плоды искусства и славы имени вашего сиятельства. С пушечной пальбою ознаменивши армии вашу победу, послал я краткое уведомление в сию минуту к ее императорскому величеству чрез того самого сержанта, что от вас- прислан. Я надеюсь, что столько пропитания для своего корпуса ваше сиятельство найдете в Измаиле, чтоб в оном вам пробыть, доколе армия возьмет другое положение, что учинить я вам и рекомендую, не упуская притом обратить все свои легкие войски к преследованию неприятеля коль можно далее и к откровению, куда отселе будет его склонение. Ради чего и велите, ваше сиятельство, тем войскам распространиться к вершине реки Салпуха и от той стороны наведываться до Килии и предостерегать, взяв удобной к тому пост, чтоб неприятель иногда не мог пробраться в наш тыл, доколе другие меры к полному обеспечению возьмем.
P. S. Примите, ваше сиятельство, строгие меры к удержанию грабителей и не допустите разорить и растащить войску надобное. Я разумею хлеб, и скот, и порох. Уверен буду ей, что жители, покорившиеся и живущие в городе, от того охранены.

1 ЦВИА, ВУА, Д. №1866, ч. I, Л. 271 — 271 об.

 

Сообщение П. А. Румянцева гр. П. И. Панину, 26 июля 1770 г., № 32 1

М. г. м. гр. Петр Иванович.
Вскоре после отправления всепочтеннейшего в. с. ко мне от 24, которое в сей день я честь имел получить, я надеюся прибудут мои к вам куриеры, сего месяца от 22 и 26 к вам посланные, коих ваш куриер и повстречал на дороге. С первым вы соизволите иметь уведомление, что армию везирскую мы разбили; со вторым, что и остатки оной с их верховным предводителем прогнаты за Дунай. Теперь вновь в. с. поспешаю сообщить, что посланный от меня корпус, под командою ген.-порутчика князя Репнина, вчера покорил город Измаил и в оном утвердился. Неприятеля он нашел было в сем городе тысяч более 20, который, уклоняясь от дела, верст за четыре пред нашими войсками, убрались из города и потянулись к Килии. Он в такой дистанции всегда был, коль ни старался преследовать его князь Репнин; легкие войски и кавалерия полонила несколько сот да с 100 убила турков — Пушек до 30 взято. Но обстоятельного уведомления [197] я дожидаюсь с часа на час, что в сем городе найдено, ибо с кратчайшим токмо известием первый куриер оттуда прискакал и уверяет, что изобилует во всем как город, так и окрестности оного. Я велел князю Репнину свои легкие войски обратить к вершине Сал-пуха и против Килии и оными беречь, чтоб неприятель в мой зад не пролез. А по поводу сему и еще повторю в. с. сим; мою просьбу: не соизволите ль вы свои легкие войски, по настоящему положению, когда все покоряется оружию е. и. в., послать к стороне Килии, где они вящшие успехи приобресть бы могли, и притеснить татар мятущихся, а мне Измаил, как нужный пост, надобно удерживать. Вчера я послал к вашему сиятельству турка из жильцов бендерских, чтоб его препроводить в Бендеры ради возвещения, что претерпели здесь турки, и надеюсь, что отчаяние против вас у обороняющихся смягчится, коль скоро узнают, что их пала вся надежда на помощь от сей стороны. Везирь в Исакче запер остатки войск и не выпущает, чтоб салтана не сразить нечаянным известием, что он все потерял. И сказывают, будто сам хан крымской поскакал в Цариград, чтоб приготовить салтана к принятию несщастных уведомлений.
P. S. Я осмеливаюсь вашему сиятельству мой совет подать, чтобы на настоящей случай обратить большую часть на Телигуле стоящих войск к Килии. Сокруша сии неприятельские пункты, легко можно достигнуть живущих в стороне Очакова.

1 ЦВИА, ВУА, д. №1866, ч. I, л. 434 — 434 об.

 


Назад

В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru