: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Епанчин Н.А.

Очерк похода 1829 года в европейской Турции

Публикуется по изданию: Епанчин Н.А. Очерк похода 1829 года в европейской Турции. Ч. 1: СпБ., 1905.

 

Глава VIII. Подготовка 2й армии к походу 1828 года

Усиление 2й армии. Новое предположение для действий армии. О формировании резервных войск. Поездка генерал-адъютанта киселева в Санкт-Петербург. Окончательное разрешение 2й армии занять княжества и перейти Дунай (22 марта 1828 года)

 

[288] Наконец, ходатайство главнокомандующего о приведении 2-й армии на военное положение было удовлетворено, и 16-го декабря гр. Дибич писал гр. Витгенштейну: «Государь Император Высочайше повелеть соизволил приступить немедленно к приведению 2-й армии в военное положение и в полную готовность к выступлению в поход. Сию Высочайшую волю почитаю нужным сообщить вашему сиятельству для приведения оной в должное исполнение по всем тем предметам, кои зависят от распоряжений ваших, о коих буду ожидать вашего уведомления».
В то же время и в Петербурге был принят ряд мер к приведению армии в готовность к походу; так 17-го декабря было Высочайше повелено гр. Чернышеву распорядиться так, чтобы к 1-му марта в Кишиневе и Могилеве был собран запас госпитальных вещей, мягких, металлических, компрессов, [289] корпии и пр., на 5000 человек в каждом из этих пунктов.
26-го декабря последовало Высочайшее повеление о приведении на военное положение войск 3-го пехотного корпуса, 10-й пехотной дивизии, 2-й пионерной бригады и 4-го резервного кавалерийского корпуса, с тем, чтобы пехотные полки имели двухбатальонный состав, артиллерия пешая и конная по 12 орудий в роте, а кавалерийские полки по 7 полных эскадронов. Затем Высочайше повелевалось:
1) Распорядиться покупкой недостающих лошадей.
2) Назначить к упомянутым войскам четыре подвижных артиллерийских парка — два, устроенные по старому положению, и два нового положения.
Относительно кавалерии последовало 31-го декабря дополнительное Высочайшее повеление переформировать полки 3-й гусарской дивизии и 4-го резервного кавалерийского корпуса следующим образом:
1) Из нынешнего состава полка сформировать четыре комплектных эскадрона так, чтобы в каждом эскадроне было: унтер-офицеров —18, трубачей — 4, рядовых—180.
2) Из остального затем числа нижних чинов и строевых лошадей нынешнего комплекта сформировать: а)два эскадрона в кадрах и b)запасный эскадрон.
3) Недостающее число людей (за исключением назначенных рекрут) пополнить выбором способных к кавалерийской службе, не исключая мещан, из внутренних гарнизонных батальонов.
К письму Дибича от 31 декабря было приложено «общее предположение» для действия армии. Оно было Высочайше утверждено 25 декабря, следовательно до получения в Петербурге запроса Витгенштейна от 20 декабря.
Сущность этого общего предположения заключалась в следующем. [290]
Армии ставилась задача — занять княжества, обложить Браилов, частью сил перейти Дунай, занять Траянов вал и Кюстенджи, обложить Тульчу, Исакчи и Силистрию – все это до июня. В продолжение июня перейти Балканы и овладеть Бургасом. Июль и половину августа оставаться на месте, окончить осаду Браилова и Силистрии и начать осаду Варны. Около 20 августа начать наступление к Адрианополю с 5-ю дивизиями пехоты и 4-мя дивизиями конницы. С 15-го сентября по 15-е октября — действия против Константинополя.
Таким образом, на этот раз задача была поставлена широкая; цель войны — действия против самого Константинополя и только там предполагалось предписать туркам мир. Но самый операционный план наполнен мелочами; например, указано было распределение войск по отрядам с указанием, какая часть и где должна действовать; главнокомандующий был стеснен в праве притянуть резервы к армии, когда он это признает нужным; войска вводятся в дело по частям и т.д. Поразительно то, что несмотря на сознанную неизбежность начать поход в половине марта, не считали нужным сосредоточить действующую армию к началу похода, а передовые части получали подкрепление только постепенно и со значительным промежутком времени; затем поразительно и то, что армию и к весне 1828 г. все еще не решались привести в полную готовность, что видно из общего предположения, согласно которого некоторые части (3-я пехотная и 3-я гусарская дивизии) должны были выступить в поход, «хотя еще без полного обоза».
По важности «общего предположения», как плана войны, мы приводим его дословно.
«С первым сухим временем, примерно к 15-му марта, начнется первое военное движение 7-го корпуса.
19-я пехотная дивизия с одною бригадою уланскою с 7-м пионерным батальоном и 3-мя казачьими полками переправляются под Рени через Прут. Две бригады и один казачий полк обложат Браилов, заняв Галац.
Егерская бригада, бригада улан, два полка казачьих с одною конною и одною легкою ротами наступают быстро к Бухаресту и овладевают оным.
18-я пехотная дивизия, бригада улан и один казачий полк, заняв Яссы, наступают до Фокшан. [291]
6-й корпус, заняв нынешние квартиры 7-го корпуса, служит ему резервом.
В случае перехода значительных турецких сил, 18-я дивизия поддерживает 19-ю. Дальнейшее наступление сделалось бы для них пагубным, боковым движением 6-го корпуса вдоль Дуная. С сим вместе начинается общее движение войск, из коих 2-я пионерная бригада должна выступить немного прежде, также и казаки, дабы по рассчитанным маршрутам собраться к переходу через Дунай.
По невозможности стать на подножный корм прежде 1-го мая нельзя перейти Дунай в больших силах прежде 10-го-15 мая. 1-й корпус собирается к 1-м числам мая к Дунаю, устроит переправу, наступает быстро до Траянова вала и овладевает Кюстенджи.
9-я дивизия и 2-я пионерная бригада обложат Исакчу и Тульчу и овладеют оными, на что нужно подвинуть хотя несколько осадной артиллерии, привезя снаряды морем из Аккермана в Килию к Тульче.
8-я пехотная и 3-я гусарская дивизия, хотя еще без полного обоза, идут прямо к Бухаресту, где сменят бригады 19-й дивизии и улан около 1-го мая.
7-я дивизия придет к 1-му мая к Рени, сменит остальные бригады 19-й дивизии перед Браиловым.
По смене 7-й корпус собирается к мосту на Дунае и в продолжение мая соединится с 6-м корпусом около Базарджика.
10-я пехотная дивизия прибудет к Рени также около 15-го мая, равномерно и 4-й резервный кавалерийский корпус. Они следуют к Базарджику так, чтобы могли прибыть туда в конце мая.
Итак, 5 дивизий пехотных (и даже часть 6-й, ибо вероятно 9-я дивизия, уже кончив свое препоручение, овладеет Исакчей и Тульчей, или по крайней мере может отделить достаточное число для блокады Силистрии и 4 дивизии кавалерии в последних числах мая соберутся к Базарджику. Они будут иметь продовольствие на 1 месяц и 10 дней, а к Балканам близ Коварны подвезут еще морем на полмесяца.
Дальнейшее действие предполагается в продолжение июня, пройти Балканы и овладеть Бургасом.
В июле и половине августа оставаться в сем положении, получая продовольствие из Бургаса.
В сие время 3-й корпус и резерв продолжают и оканчивают осаду Браилова и Силистрии и начинают осаду Варны.
Резервные батальоны займут княжества, 3-й корпус Болгарию и Балканы.
6 дивизий пехотных и 4 кавалерийских, составляющие главные [292] силы, укомплектуются людьми, лошадьми и месячным подвижным магазином.
Около 20 августа начинают дальнейшее наступление к Адрианополю 5 дивизий пехотных и 4 кавалерийских.
Одна пехотная дивизия идет прямо по берегу и овладевает Инадою и Мидиею, и к 15 сентября все войска главных сил сосредоточатся против полуострова Фрасского. Продовольствие получают сначала из Бургаса, а с 1-го сентября из Мидии.
С 15-го сентября по 15-е октября действие против самого Константинополя. Продовольствие получается из Мидии.
Сверх вышеизложенных предположений Его Императорское Величество изволит полагать, что во время летнего отдыха в Балканах может соединиться с таковыми силами часть гвардии, а именно: 18 батальонов и 16 ½ эскадрона в полном комплекте, 32 батарейных и 10 легких пеших и 8 батарейных и 16 легких конных орудий.
Начальник главного штаба граф Дибич».
31-го декабря 1827 г.
Если сравнить этот документ с тем планом войны, который был прислан главнокомандующему за полтора месяца до того, при рапорте Дибича от 15 ноября за № 517, и который приведен нами также дословно, то оказывается, что идея похода и цель его в обоих документах одинаковы.
Но в первом документе, который Дибич называл планом войны, была указана главнокомандующему только общая цель, и ход военных действий указан только в общих чертах, без излишних подробностей.
Во вновь полученном плане войны уже прибавлены многие частные подробности, исполнение которых могло только стеснить главнокомандующего. Казалось бы, что никакого нового плана войны главнокомандующему не нужно было давать, раз как уже был дан план от 15 ноября, тем более что новый план по идее ничем от прежнего не отличался. Но в Петербурге рассудили иначе, а между тем такого рода частные перемены должны были только затруднять операции действующей армии. И действительно, в штабе 2-й армии уже был составлен план занятия княжеств, представленный главнокомандующим 20 декабря, но еще до получения этого плана в Петербурге был утвержден [293] (25 декабря) также план для занятия княжеств, но только совершенно другого характера.
К общему предположению были приложены расчеты для следования всех войск к границе. Согласно этим расчетам сосредоточение армии на границе должно было совершиться следующим образом.
К 15-му марта должны были расположиться:
У Рени.
19-я пехотная дивизия.
Бригада 4-й уланской дивизии.
6-й и 7-й пионерные батальоны.
Три казачьих полка.
Парк № 18.
У Измаила.
17-я пехотная дивизия.
Один казачий полк.
У Скулян.
18-я пехотная дивизия.
Бригада 4-й уланской дивизии.
Два казачьих полка.
У Новых Дубоссар.
Два казачьих полка.
Между Скулянами и Дубоссарами.
16-я пехотная дивизия.
В Тирасполе.
Бугская уланская дивизия.
Два эскадрона л.-гв. казачьего полка.
Атаманский Е. И. В. Наследника Цесаревича полк.
В Киеве и Полонном.
Парки № 16, 17 и 18 (в полной готовности со всеми лошадьми).
В Яссах.
Главная квартира.
Подвижной госпиталь на 500 человек.
Все эти войска должны были получать продовольствие от земли и из существовавших магазинов. [294]
Войска, назначенные в 1-й резерв, должны были передвинуться следующим образом:
Части войск Откуда выступают Сколько переходов (с дневками) Когда выступают Куда прибывают Когда прибывают
7-я пех.див. Кременчуг 45 Первый полк 17, последний 27 марта Рени 1 мая Браилов 7-го мая
8-я пех. Див. Киев 60 Первый полк 1-го марта, последний 11-го марта Бухарест 1 мая
3-я пех. Див. Житомир 45 Первый полк 22 марта, последний 1 апреля Рени 1-го мая
3-я гусар. дивизия Житомир 47 Первый полк 15 марта, последний – 21 марта Бухарест 1-го мая
3-й пион. див. Бобруйск 79 11-го февраля Бухарест 1-го мая
4-й пион. бат., Саперн. батал. 2-й бр-ды Бобруйск 72 18-го февраля Рени 1-го мая
10-я пех. див. Чернигов 54 Первый полк 23 марта, последний – 2 апреля Рени 15 марта
1-я драг. див. Ахтырка 52 Первый полк 22 марта, последний -23 марта Рени 12 мая
1-я конноегерск. див Курск 62 Первый полк 15 марта, последний 21 марта Рени 15- мая
Подвижной госпиталь на 1000 человек Кременчуг 38 8-го апреля Рени 15-го мая
Подвижной магазин с запасом на 1 мес. Кременчуг 38 8-го апреля Рени 15 и 25 мая

Парки 3-го пехотного корпуса и 10-й пехотной дивизии должны были быть совершенно готовыми в Киеве и иметь всех лошадей к 15 апреля: тогда они могли прибыть в Рени 1-го июня и в Бухарест 10-го июня. Затем в мае должны были прибыть [295] запасная конноартиллерийская рота № 2 и 4 казачьих полка, из числа шести, которые готовились на Дону.
Войска должны были следовать обыкновенным походным порядком, как в мирное время, по полкам, имея дневки через два дня в третий. Путевое продовольствие должно было быть устроено этапными магазинами.
Итак, по предположению, составленному в Петербурге, к 15 марта должны были собраться между Скулянами и Рени 48 бат., 4 артиллер. бригады, 40 эскадр., 6 казачьих полков, два пионерных батальона, один парк и один госпиталь на 500 человек.
Затем между 1 мая и 15 мая на линии Рени - Бухарест должны были собраться: 48 бат., 4 артил. бриг., 48 эск., 1 саперный батальон, два пионерных батальона, один госпиталь на 1000 человек. Из числа этих войск большая часть собиралась у Рени, а именно ¾ пехоты и  конницы; остальные ¼ пехоты и ⅓ конницы — у Бухареста. Войска эти стояли так далеко от Рени и Бухареста, что ближайшим нужно было 45 суток для похода до этих пунктов; большинство стояло еще дальше, а некоторые части должны были двигаться в течение слишком 70 дней.
12-го января 1828 г. было Высочайше утверждено предположение о составе, расположении и управлении резервных войск, приданных ко 2-й армии. Вместе с тем было приказано предположение это привести в исполнение только тогда, когда последует Монаршее повеление о движении действующих войск. В состав резервных войск входила пехота, кавалерия и артиллерия.
Резервная пехота должна была состоять из 4 резервных дивизий, составленных из третьих батальонов 3-го, 4-го, 6-го и 7-го пехотных корпусов.
Резервные дивизии, сформированные из третьих батальонов 3-го и 4-го пехотных корпусов, состояли из 18 батальонов, а резервные дивизии, сформированные из 6-го и 7-го корпусов [296] из 12 батальонов. Каждые шесть батальонов образовывали бригаду. Всего резервной пехоты было 60 батальонов.
Резервная кавалерия состояла из 3-го резервного кавалерийского корпуса и отдельных эскадронов от полков 1-й драгунской, 1-й конно-егерской, 3-й гусарской, 4-й уланской и Бугской уланской дивизии.
3-й резервный кавалерийский корпус составился из 48 действующих и 16-ти конно-резервных эскадронов, всего 64 эскадрона. Полки 1-й драгунской, 1-й конно-егерской, 3-й гусарской и 4-й уланской дивизии, выступая в поход в составе четырех эскадронов, выделяли в состав резервных войск 5-й, 6-й и 7-й эскадроны, что составляло от каждой дивизии по 12 эск., а всего 48 эскадронов.
Что же касается Бугской уланской дивизии, то полки её выступали в 6-ти эскадронном составе и оставляли в округах своего поселения каждый по 3 пеших резервных эскадрона, из которых формировалось два конных, всего 8 эскадронов.
Всего в резервной кавалерии должно было состоять 120 эскадронов.
Те 48 эскадронов, которые выделялись из состава указанных выше дивизий, образовывали 4 резервных кавалерийских бригады по 12 эскадронов каждая, а резервная бригада Бугской уланской дивизии состояла из 8 эскадронов.
Резервная артиллерия состояла из пешей и конной. Пешая — составлялась из 9-ти резервных батарейных № 5 рот 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14 и 15 пеших артиллерийских бригад, с разделением их на три артиллерийские бригады, по три пеших роты в каждой.
Конная резервная артиллерия состояла из четырех конноартиллерийских рот № 15, 16, 17 и 18 и образовала две бригады, по две роты в каждой.
Всего резервной артиллерии 13 рот.
Во главе резервных войск был поставлен командир 3-го резервного кавалерийского корпуса генерал-лейтенант граф Витт. Организация управления резервными войсками вообще установлена была сложная: а именно, гр. Витт, назначенный командиром резервных войск, не был избавлен от должности командира 3-го резервного кавалерийского корпуса; для управления резервными войсками не было сформировано отдельного штаба, а управление должно было производиться посредством двух [297] штабов: штаба 3-го резервного кавалерийского корпуса — для всей кавалерии и артиллерии, и вновь учрежденного штаба резервных войск — для пехоты. Таким образом, одного, общего для всех резервных войск, органа управления учреждено не было. Графу Витту была дана власть корпусного командира, причем он должен был все повеления главнокомандующего 2-й армиею исполнять немедленно, но в то же время доносить начальнику главного штаба Его Императорского Величества, которому должен был делать представления и во всех случаях, превышавших власть корпусного командира. Затем было введено и весьма существенное ограничение, а именно: в Высочайше утвержденном предположении было сказано, что «собственно по военному поселению никакое военное распоряжение не может быть сделано без Высочайшего Государя Императора соизволения».
Одновременно с утверждением этого предположения состоялось Высочайшее назначение и всех начальствующих лиц резервных войск.
Выше сказано было, что предположение о резервных войсках приказано было привести в исполнение только тогда, когда последует Монаршее повеление о движении действующих войск; в действительности такое распоряжение последовало раньше, а именно 8 марта, когда приказано было графу Витту вступить в управление резервными войсками, штабы этих войск сформировать, пехоте и артиллерии вступить тотчас же в состав резерва, а кавалерии — по мере выступления действующих эскадронов тех полков из тогдашнего их квартирного расположения; наконец, приказано было немедленно отправить к местам назначения всех генералов и офицеров, получивших назначения в состав штаба и частей резервных войск.
Расположение резервных войск должно было быть следующее.
Пехотные резервные дивизии:
3-го корпуса — в Звенигородске, Пятигорах и Виннице.
4-го корпуса — в Херсоне, Перекопе и Одессе
6-го — в Хотине, Богополе и Одессе.
7-го — в Измаиле.
Резервные кавалерийские бригады должны были расположиться:
1-й драгунской дивизии — в Ахтырке и окрестностях.
1-й конно-егерской дивизии - в Курске и окрестностях, т. е. обе бригады оставались в местах, где они находились. [298]
3-й гусарской дивизии — в округах поселений 1-го и 2-го Бугских уланских полков.
4-й уланской дивизии – в округах поселений 3-го и 4-го Бугских уланских полков.
Бугской уланской дивизии — в округах поселений своей дивизии.

Резервная артиллерия размещалась следующим образом:
Резервные пешие артиллерийские роты:
7, 8 и 9-й артиллерийских бригад — в Ольвиополе.
10, 11 и 12-й - / - — в Тирасполе.
13, 14 и 15-й - / - в Киев.
Такое размещение резервных частей предписано было не изменять без Высочайшего соизволения.
Раньше уже была речь о том, что согласно Высочайшего повеления от 26-го декабря 1827 г. на усиление 2-й армии были назначены 3-й пехотный корпус, 10-я пехотная дивизия, 4-й резервный кавалерийский корпус и 2-я пионерная бригада. 1 февраля 1828 г. гр. Дибич уведомил главнокомандующего, что для движения этих войск Высочайше утверждены маршруты, «по коим войска должны следовать по получении однако же особого повеления о выступлении». Вместе с тем было Высочайше повелено, чтобы все эти части были готовы к выступлению 10 марта, а 2-я пионерная бригада – 1-го марта.
Как уже известно, на усиление 2-й армии были вызваны с Дона и Урала казачьи части. В начале февраля последовало из Петербурга распоряжение о движении и этих частей, причем в эти распоряжения, как и во многие другие распоряжения, шедшие из Петербурга, были включены частности, которые, очевидно, лучше было предоставить частным начальникам. Так, в рапорте гр. Дибича от 13 февраля главнокомандующему было передано Высочайшее повеление о том, чтобы 4 донских казачьих полка и донская конноартиллерийская рота № 2 «были немедленно собраны и отправлены по прилагаемому маршруту в Тирасполь к 1-му мая, из оного же города дальнейшее назначение их зависеть будет от Вашего Сиятельства».
В тот же день, 13 февраля, последовало Высочайшее [299] повеление, «чтобы донские казачьи войска, следующие к Днестру на усиление вверенной Вашему сиятельству 2-й армии, а именно: два эскадрона л.-гв. Казачьего полка, Атаманский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк и 2 казачьих полка остановлены были по распоряжению генерал-лейтенанта гр. Витта в окружности г. Елисаветграда впредь до востребования Вашим сиятельством, с тем, чтобы через таковое распоряжение избегнуть затруднений, с коими, по недостатку сена, сопряжено было продовольствие сих войск на Днестре».
Таким образом, с одной стороны, донские войска были назначены в распоряжение главнокомандующего 2-й армией для усиления вверенной ему армии, а с другой, он был лишен права распорядиться и временем их прибытия к армии, и местом, где им остановиться; что же касается затруднений в довольствии сеном, то, разумеется, этот вопрос гораздо лучше мог разрешить главнокомандующий, находившийся на месте, чем начальник главного штаба, бывший в Петербурге.
Мы только что указали, что в рапорте гр. Дибича от 13 февраля было передано Высочайшее повеление, чтобы 2-я пионерная бригада была готова к выступлению 1 марта, но в тот же день последовало новое Высочайшее повеление с подробностями о движении 2-й пионерной бригады и с изменениями. Таким образом, в один и тот же день, по одному и тому же вопросу, было принято в Петербурге два различных решения. Если иметь в виду, что извещения об этих решениях могли быть получены в штабе 2 армии в разное время и не в той последовательности, как они были отправлены из Петербурга, то станет понятным, какие на месте могли возникнуть недоразумения при исполнении полученных бумаг. Притом надо сказать, что вопрос этот был совершенно не важный, и разрешение его можно было смело предоставить главнокомандующему, что избавило бы петербургские власти от утомительной, прямо кипучей, но совершенно бесполезной и даже вредной деятельности, и дало бы главнокомандующему необходимую ему самостоятельность. В новом рапорте, также от 13 февраля, Дибич сообщил Витгенштейну Высочайшее повеление, чтобы «саперный и 4-й пионерный батальоны выступили [300] из Рогачева и Глуска 2 марта, а 3-й пионерный батальон из Жлобина 5-го марта». При этом было прибавлено, что «Его Императорское Величество дозволяет, буде лошади под понтоны еще не все искуплены будут к означенному сроку, то чтобы понтонные отделения с сими понтонами выступили бы несколько после батальонов, но однако же не позже 15 марта».
В марте на усиление 2-й армии были еще назначены два Башкирских, один Оренбургский и один Уральский полки и два Донских казачьих и один конно-пионерный эскадроны.
Наконец, на усиление армии были назначены и части гвардии. 1-го марта 1828 г. последовало Высочайшее повеление назначить на усиление 2-й армии следующие части гвардейского корпуса: 1) легкую гв. кавалерийскую дивизию, причем каждый регулярный полк должен был выступить в составе двух полных первых дивизионов, л.-гв. казачьего полка три эскадрона, крымско-татарского эскадрона одна треть и сверх того лейб-гвардии конно-пионерный эскадрон: 2) 1-я и 2-я гв. пехотные дивизии; каждый полк в составе двух батальонов, первого и второго, а л.-гв. Московский и Гренадерский полки — первого и третьего батальонов, и сверх того л.-гв. саперный батальон и гвардейский экипаж. От гвардейской пешей артиллерии были назначены л.-гв. 1-я и 2-я бригады в составе шести рот по 8 орудий каждая, а от гвардейской конной артиллерии были назначены батарейная батарея и легкая № 2 батарея. Затем с этими войсками должен был выступить фурштат, им принадлежавший.
Гвардейские части, назначенные в поход, должны были следовать в Тульчин двумя колоннами, согласно следующему маршруту, причем каждая колонна делилась на отделения.
Правая колонна. Левая колонна.
С.-Петербург. С.-Петербург.
Красное Село. Царское Село.
Ямбург. Гатчина.
Псков. Луга.
Остров. Порхов.
Полоцк. Витебск.
Рогачев. Могилев. [301]
Житомир. Гомель.
Бердичев. Чернигов.
Винница. Киев
Тульчин. Брацлав
Тульчин

1506 ¼ верст в 97 дней. 1493 ¼ верст в 95 дней.
Отделения правой колонны:
1.Л.-гв.саперный батальон, гвардейский экипаж.
2.Финляндский полк.
3.Егерский полк.
4.Казачий полк. Конно-пион. эскадр.
5.Конно-егерский полк.
6.Гусарский полк.
7.Уланский полк.
8.Драгунский полк

Отделения левой колонны:
1.л.-гв.Павловский полк.
2. Измайловский полк.
3. пешая артиллерия.
4. конная
5.Гренадерский полк.
6.Семеновский
7.Московский .
8.Преображенский полк.
Артиллерия по прибытии в Киев следует в конце колонны за Преображенским полком.

Войска Гвардейского корпуса, назначенные в поход, должны были состоять под личным начальством Его Императорского Высочества, командующего гвардейским корпусом; они должны были продолжать числиться в 1-й армии до вступления 1-го отделения в Подольскую губернию (т. е. до 1-го июля), а с этого дня их следовало причислить ко 2-й армии, а прочим войскам гвардии и 1-го резервного кавалерийского корпуса оставаться по-прежнему в составе 1-й армии. Выступление гвардейских войск предписано было начать с 1-го апреля, причем по прибытии их в Тульчин они должны были расположиться около него на тесных квартирах, буде не воспоследует до того времени другое назначение.
Характерно это последнее указание, сделанное в Петербурге 1 марта и подлежавшее исполнению в июле, причем очевидно невозможно было так заблаговременно решить вопрос, на каких именно тесных или широких квартирах мог разместиться гвардейский корпус у Тульчина. Но уже так велико было стремление решительно все предписать из Петербурга, указать на все частности и мелочи, что и в этом случае, несмотря на явную невозможность и нецелесообразность, все же не могли себе отказать в удовольствии точно определить за 4 слишком месяца вперед порядок расположения гвардии у Тульчина.
Ответ на предположение, посланное из Петербурга [302] 31 декабря 1827 г., Витгенштейн представил только 15 февраля 1828 г.. К этому письму была приложена записка с замечаниями, сделанными главнокомандующим по содержанию предположения, а в самом письме гр. Витгенштейн писал Дибичу, что он считает особенно важным соблюсти следующие условия: «1) в совокупном действии сил, предназначаемых для войны, и которые необходимы по ежедневному умножению неприятельских войск на Дунае. Вашему Сиятельству известны на сей предмет неизменные мои правила, и сколько я противен тем действиям, которые исполняются без надлежащей совокупности и растянутыми частями, а потому я полагаю более верным и выгодным открыть кампанию, когда резервы находиться будут на самом театре войны.
2) В сохранении армии от преждевременного изнурения. Ибо слишком раннее выступление войск умножит число больных и не дозволит продолжать наступательное движение по невозможности иметь в то время те перевозочные способы, которые для нас необходимы. Бездейственное же пребывание войск в княжествах уменьшит без настоящей цели продовольственные средства при самом начале войны». В конце письма гр. Витгенштейн приписал, очевидно, чтобы не слишком раздражить Дибича возражениями на присланное предположение: — «впрочем, препровождая к Вашему Сиятельству записку сию, я весьма согласен с замечанием Вашим, Милостивый Государь, что с переменою обстоятельств и сии соображения могут во многом измениться, но принимая их в общем смысле и как первоначальные предположения, я прошу Ваше Сиятельство довести оную до сведения Его Императорского Величества».
В записке, приложенной к письму, подробнее развиты возражения на составленное в Петербурге предположение. Во-первых, главнокомандующий считал, что выступить в поход 15-го марта слишком рано, так как в это время не будет «сухого времени», а напротив, будет распутица, которая в том году в виду особой суровости зимы и массы снега должна была быть продолжительнее обыкновенного. Кроме того, подножный корм можно было найти не ранее половины апреля, а поэтому переход границы следовало совершить не ранее половины этого месяца.
Затем согласно записке первоначальные действия армии [303] должны были заключаться в следующем: 15-го апреля 7-й корпус переходит Прут у Рени, Водолуй-Исаки и Скулян и направляется частью для блокады Браилова, частью для занятия Ясс, Бухареста, Журжи и Бузео; у этого последнего пункта собираются две пехотных дивизии 7-го корпуса (10-я и 18-я) и составляют его резерв.
15-го же апреля начинает переход через Дунай близ Исакчи 6-й корпус, облагает Исакчу, Тульчу и Мачин, наступает чрез Бабадаг к Траянову валу, занимает Кюстенджи, устраивает здесь склад и укрепляется на линии Карасу и на Траяновом валу.
3-й корпус составляет общий резерв армии и остается на Пруте.
Далее предполагалось, что к началу мая действующая армия с помощью осадной артиллерии и флота покончит с Тульчей, Исакчей и Мачином. Если же этого не будет, то она оставит у всех, еще не взятых крепостей, войска резервного корпуса и двинется далее, «имея главною целью истребление неприятельских сил, долженствующих по всем вероятиям собраться при Базарджике или Шумле - куда следует направить все усилия, дабы быстрым и решительным ударом истребить первый оплот и главную защиту Балканских гор»1.

Затем по проекту Киселева предполагалось в конце мая начать переход через Балканы и далее двинуться на Царьград, предварительно сосредоточив армию в лагере у Карабунара, имея авангард у Факи, левый фланг у Бургаса и боковой отряд на р. Тундже. Все эти действия, по мнению Киселева, не могли быть подробно рассчитаны, и поэтому он полагает, что «следует на первый раз ограничиться изложением некоторых подробностей первого движения, т. е. от перехода границы до занятия княжеств и Траянова вала». В заключение в записке было сказано: «из сего следует, [304] что военные операции начнутся в самое для движения благоприятное время, что армия будет действовать в полном её составе, и может начать кампанию исполнением решительных предприятий, и что продовольственные способы на самом театре войны не будут истощаемы до открытия оной. «К сему присовокупить еще можно, что раннее выступление за границу умножит число больных, и что тяжкие в распутицу подвозы изнурят все перевозочные средства».
Письмо главнокомандующего к Дибичу с приложением записки по поводу предположения, посланного из Петербурга 31-го декабря 1827 г., было отправлено из Тульчина 15-го февраля и 20-го февраля получено в Петербурге; в этот день из Петербурга уже было послано главнокомандующему новое предположение, причем при самом отправлении этого предположения гр. Дибич получил и вышеприведенное письмо гр. Витгенштейна. Не успев еще рассмотреть заключений, присланных главнокомандующим и довести их до сведения Государя, Дибич счел, однако же, нужным не останавливать отправление нового «предположения» и обещал ответ на замечания гр. Витгенштейна прислать дополнительно. Таким образом, главнокомандующий не только не принимал участия в составлении плана войны, но даже замечания его на присланный план не были приняты, а вместо ранее установленных планов внезапно присылается новый.
В чем же состоял новый план? План этот был препровожден при рапорте гр. Дибича гр. Витгенштейну от 20-го февраля 1828 г., в котором указаны причины изменения первоначальных распоряжений. Причины эти заключались в том, что еще не было выяснено, при какой политической обстановке произойдет война с Турцией, т. е. как к ней отнесутся западноевропейские державы; вследствие этого решено было ограничиться занятием княжеств, чтобы иметь в них, а также на Днестре, возможно больше войск «до тех пор, пока обстоятельства не примут положительный оборот, могущий решить движение наше за Дунай». Время перехода границы было назначено примерно 20-го апреля, и в заключение было сказано, что новое предположение сохраняет полную связь с предположением, «равномерно [305] Высочайше утвержденным», и которое было послано 31-го декабря 1827 г., «с тою только отменою, что Его Императорскому Величеству угодно, дабы при перенесении действий за Дунай 6-й корпус с 4-ю уланскою дивизиею остались для охранения Валахии, а все войска из 1-й армии и 7-й корпус составили бы Дунайскую армию». По важности рапорта гр. Дибича приводим его целиком.

Рапорт генерал-фельдмаршалу графу Витгенштейну от графа Дибича.
С.-Петербург 20-го февраля 1828 г. № 559 секретно.
В. У. А.
№ 2563
№ 2579 (подлинный).
Государь Император, пребывая в твердом намерении настаивать во всех праведных требованиях наших, объявленных Турции, не предвидит, чтобы ослепление Порты и неуклонное упорство её дозволяли нам отклонить разрыв. По сему Его Императорское Величество, считая войну неизбежною, полагать, однако же, изволит, что первое наступление наше ограничиться может занятием княжеств одною 2-ю армией, с тем, чтобы войска, предназначенные из 1-й армии, приближаясь между тем в Бессарабию и на Днестр, могли бы быть удержаны в наших границах до тех пор, пока обстоятельства не примут положительного оборота, могущего решить движение наше за Дунай. Сим средством избегнутся значительные издержки преждевременного заграничного довольствия излишнего числа войск, сохранится в целости большая часть запасов наших около Дуная и притом находиться будет в полной готовности достаточное число войск как для подкреплений 2-й армии в княжествах, если бы обстоятельства потребовали, так и для перехода за Дунай при первой надобности.
На сем основании Государь Император изволил утвердить особое предположение действий до перехода чрез Дунай и Высочайше повелел препроводить оное к Вашему сиятельству для соображений Ваших и для окончательного по оному принятия всех предварительных мер.
При сем однако же Его Императорское Величество предоставляет Вашему Сиятельству представить по означенному предположению Ваше мнение с изложением тех перемен, кои по ближайшему местному усмотрению Вы могли бы счесть полезными. Объявляя [306] Вашему Сиятельству вышеизложенную волю Государя Императора, имею честь препроводить при сем и Высочайше утвержденное предположение действий, присовокупляя, что время перехода границы назначено в оном примерно 20-го апреля, но что ни в каком случае срок сей не продлится далее исхода апреля или первых чисел мая.
Ваше сиятельство изволит тоже усмотреть, что прилагаемое при сем предположение сохраняет полную связь с предположением, равномерно Высочайше утвержденным, которое я имел честь сообщить при отзыве от 31-го прошлого декабря 1827 г. за № 267, «с тою только отменою, что Его Императорскому Величеству угодно, дабы при перенесении действий за Дунай 6-й корпус с 4-ю уланскою дивизиею остались для охранения Валахии, а все войска из 1-й армии и 7-й корпус составили бы главную Дунайскую армию.
Начальник главного штаба граф Дибич».

Самое предположение, присланное при этом рапорте, касалось только действий до перехода через Дунай. «Для занятия княжеств и для действий против ближайших турецких крепостей достаточно назначить одни войска 2-й армии», сказано было в предположении. «Прочие же войска, на подкрепление сей армии назначенные, удержать в наших границах около Кишинева и на Днестре до решительного намерения действовать за Дунаем, дабы чрез то сохранить запасы, кои мы будем иметь около Дуная, и избегнуть издержки заграничного содержания излишнего числа войск».
Препровождая предположение, Дибич писал, что «Государь Император Высочайше повелел препроводить оное к Вашему сиятельству для соображений Ваших и для окончательного принятия по оному всех предварительных мер. При сем, однако же, Его Императорское Величество предоставляет Вашему сиятельству представить по означенному предположению Ваше мнение с изложением тех перемен, кои по ближайшему местному усмотрению Вы могли бы счесть полезными».
По-видимому, главнокомандующий не воспользовался предложением представить свое мнение, по крайней мере, мы не нашли такого документа. Во всяком случае, трудно было главнокомандующему представить мнение по новому предположению, когда он не [307] получил еще ответа на свое заключение о раньше присланном предположении. Затем в Тульчине ясно понимали, что предложение «представить мнение» есть только форма вежливости. Между тем 26-го февраля был послан из Петербурга ответ гр. Дибича на замечания, представленные главнокомандующим на предположение, посланное из Петербурга 31-го декабря 1827 г. «Государь, - писал Дибич, - изволит в полной мере согласоваться с мнением Вашим на счет всевозможной совокупности действий и почитает нераздельность войск одним из самых важнейших оснований, от коего можно дозволить маловажные отступления, единственно для необходимого облегчения продовольствия. Сии неизменные правила приняты были в постоянное руководство при составлении общих предположений, сообщенных мною Вашему Сиятельству при №№ 267 и 559. Сверх того в последнем из этих предположений принято было в соображение политическое положение наше, не дозволяющее определить теперь решительным образом время начатия действий за Дунаем, которое и вообще нельзя предполагать ближе последней половины мая месяца».
Занятие княжеств считалось в Петербурге еще потому выгодным, что «означенное движение 2-й армии, которая сначала отклоняется, по-видимому, к Валахии, может отвлечь внимание турок к верхнему Дунаю и тем облегчит много переправу нашу чрез сию реку в местах нижнего течения оной и обеспечит первые движения наши в Бабадаге». Что касается до действий за Дунаем, то в этом отношении в Петербурге вполне соглашались с замечаниями главнокомандующего.
В заключение Дибич писал, что «Государь Император, приказав мне сообщить Вашему Сиятельству вышеупомянутые предначертания, как соответствующие общим предположениям войны и настоящим политическим связям нашим, изъявил при том желание, чтобы сии предположения приняты были Вашим Сиятельством за главное основание действий Ваших. При сем однако же, Государь предоставляет усмотрению и опытности Вашей делать все частные изменения и распоряжения, кои по ближайшему усмотрению признаны Вами будут полезными». [308]
В виду этого права делать частные изменения главнокомандующий писал Дибичу 10-го марта 1828 г., что он полагает «переход 2-ю армией через Прут назначить 1-го мая, а 3-й корпус, не оставляя в северной Бессарабии, сосредоточить при Измаиле для перехода через Дунай к 13-му того же месяца». Затем, в изменение доставленного главнокомандующему соображения, он приказал: «главную часть войск для перехода границы направить к нижней части Прута, дабы укоротить движение к Бухаресту и перейти границу на всех точках в одно и то же время, 6-м корпусом занять Бухарест и вызвать из Елизаветграда 2 казачьих полка для содержания кордона по Днестру».
Таким образом, в противность присланного из Петербурга соображения, главнокомандующий предполагал сосредоточить армию, не разбрасывая резервов по Бессарабии. Но делая такое отступление, главнокомандующий вынужден был придумать такую комбинацию, чтобы не слишком идти против инструкций, полученных из Петербурга. В Петербурге предполагали в виду невыясненности политической обстановки держать резервы «в верхней части Бессарабии и по Днестру, откуда они могут быть двинуты по произволу с полным удобством, куда надобность потребует», а главнокомандующий считал нужным приблизить все войска к Пруту и притом к нижней части этой реки. Дабы такое изменение не встретило в Петербурге возражений, главнокомандующий писал, что «если бы по каким-либо причинам нужно было иметь резерв, прибывающий к 2-й армии, в тылу её действия, то я обязываюсь заметить, что в самое время перехода границы 1-го мая дивизии 3-го корпуса эшелонированы будут при Измаиле, Кишиневе, Тирасполе и Могилеве, т. е. в тех же местах, где по соображению, Вашим Сиятельством мне установленному, они находиться долженствовали». Вместе с тем главнокомандующий намекал на желательность ускорения перехода границы, прося доложить Государю, «что если бы Его Императорскому Величеству угодно было приказать ускорить переход границы через Прут, то сие без затруднения исполниться может, и о чем я прошу передать Высочайшее приказание начальнику [309] главного штаба армии, через коего Ваше Сиятельство изволит получить сей отзыв мой».
Необходимо заметить, что в это время генерал-адъютант Киселев отправлялся в Петербург для окончательных переговоров по вопросу о действиях 2-й армии. Генерал-адъютант Киселев предполагал выехать из Тульчина так, чтобы 15-го марта быть в Петербурге и к 1-му апреля возвратиться.
При этой поездке начальник штаба армии являлся вполне самостоятельным заместителем главнокомандующего, что видно из следующего отзыва главнокомандующего Дибичу: «поелику же генерал-адъютант Киселев известен обо всех моих предположениях и может представить и объяснить их в полном смысле, то я надеюсь, что Вы, М. Г., не откажете сотруднику моему в тех пособиях и наставлениях, которые могут быть полезны для службы Его Императорского Величества, и которые я приемлю с особенною благодарностью».
Еще до отъезда генерал-адъютанта Киселева из Тульчина в Петербург им было получено уведомление, что 2-го марта 1828 года с экстра-почтою посылают главнокомандующему два особенно важных сообщения относительно выступления войск 1-й армии, предназначенных на усиление 2-й армии, и приготовлений к движению войск. О получении этих отзывов гр. Дибич просил уведомить. В первом из отзывов было сообщено Высочайшее повеление о том, чтобы войска 1-й армии, назначенные на усиление 2-й армии (а именно: 3-й пехотный корпус, 10-я пехотная дивизия и 4-й резервный кавалерийский корпус), были двинуты к южной границе и сосредоточены в следующих местах: к 1-му мая - 7-я пехотная дивизия в Тирасполе, 8-я пехотная дивизия - в Кишиневе, 9-я пехотная дивизия в Рени и 10-я пехотная дивизия - в Могилеве; затем должны были собраться: 3-я гусарская дивизия к 29-му апреля - в Скулянах. 1 -я драгунская дивизия к 12-му мая - в Дубоссарах и 1 -я конно-егерская дивизия к 15-му мая - в Балте.
Во втором отзыве, написанном в тот же день, начальник главного штаба Его [310] Величества просил главнокомандующего распорядиться, чтобы все войска «были в полной готовности к совершению предварительных перемещений сходно с предположением, приложенным к отзыву гр. Дибича за № 559». Но, как и всегда, это, по-видимому, категорическое распоряжение было ослаблено следующим дополнением в конце бумаги: «при сем, однако же, нельзя еще объявить войскам время их выступления, как для сохранения тайны о времени начатия действий, так и потому, что самое начало сие, предполагаемое доселе 20-го апреля, может по обстоятельствам несколькими днями измениться. Впрочем, по сему последнему предмету Ваше Сиятельство получит, во всяком случае, заблаговременно особое Высочайшее разрешение». Получив эти распоряжения, главнокомандующий предписал командирам 6-го и 7-го пехотных корпусов и 4-го резервного кавалерийского корпуса, а также начальнику артиллерии сделать распоряжение «без огласки» о выступлении войск в поход в начале апреля, а 2-й бригаде 4-й уланской дивизии и конной роте № 28 - несколько ранее. 22-го марта последовало Высочайшее повеление, чтобы движение к южной границе 3-го пехотного корпуса, 2-й сводной пионерной бригады и 10-й пехотной дивизии было ускорено против данных сим войскам маршрутов. Для этого приказано было переднему полку каждой дивизии следовать по данному уже маршруту, а задним выкинуть одну, две или три дневки и таким образом догнать передние полки. Следовательно, передние эшелоны должны были прибыть в ранее указанные сроки, а задние двумя или тремя днями раньше. Распоряжение это, для скорости, было сообщено из Петербурга командирам 3-го пехотного и 4-го резервного кавалерийского корпусов.
В тот же день, 22-го марта, было принято новое решение по вопросу о первоначальном ходе военных действий, а именно: отвечая главнокомандующему на его отзыв от 10-го марта гр. Дибич писал: «Его Императорское Величество, одобрив основания распоряжений Ваших, а равно и мнение Ваше о выгодах к занятию в одно время княжеств и Бабадага, повелел [311] мне сообщить Вашему Сиятельству, что выгоды сии имелись постоянно в виду, но что политические отношение наши требовали преимущественнее: сперва занятие княжеств, а потом переход Дуная. Ныне же, как политические обстоятельства пришли в большую ясность, то Государь Император согласно представленной Вами диспозиции соизволил утвердить нижеследующие предначертания. Войскам 6-го и 7-го пехотных корпусов перейти Прут в Рени, Водолуй-Исаки или в другом месте, как Ваше Сиятельство по местным обстоятельствам признает удобным. Из них 6-му корпусу двинуться к Бухаресту, а 7-го корпуса 19-й пехотной дивизии обложить и осаждать Браилов. 18-й пехотной дивизии, по переходе Прута в Фальчах (согласно с предположением Вашего Сиятельства), двинуться к Фокшанам и Бузео для поддержанья 6-го корпуса, если бы там предстояла в сем надобность: напротив же того, если бы подкрепление это оказалось по тогдашним обстоятельствам не нужным, то дивизию сию можно будет, по усмотрению Вашему, придвинуть к Браилову для усиления осаждающих работ, для скорейшего окончания самой осады и для сближения к предстоящей ей переправе через Дунай.
«Войскам 3-го корпуса, не останавливаясь в северной Бессарабии, сосредоточиться к Измаилу, перейти Дунай вслед за переходом Прута 6-м и 7-м корпусами, направить немедленное действие против Тульчи, Исакчи и Мачина и занять г. Бабадаг, распространяясь только одними авангардами до Траянова вала впредь до сосредоточения других войск, для действий за Дунай предназначенных. Когда обстоятельства дозволят вывести войска 7-го корпуса из княжеств, то оным перейти Дунай, смотря по возможности, в Гирсове или в Измаиле. 10-й пехотной дивизии из Могилева следовать чрез Леово к Измаилу и далее за Дунай вместе с 4-м резервным кавалерийским корпусом: буде Браилов еще не взят, то следовать ей из Леова к сей крепости для смены 19-й дивизии. 4-му резервному кавалерийскому корпусу, не останавливаясь на Днестре, следовать тоже к Измаилу и перейти Дунай по занятии Бабадага 3-м корпусом. Все эти движения предписано было произвести по возможности ранее, а именно: 6-му и 7-му корпусам перейти Прут не 1-го мая, а 25-го апреля, 3-му корпусу перейти Дунай в первой половине мая, а 4-му резервному кавалерийскому корпусу между 20-м и 28 мая. 19-й дивизии во всяком случае перейти Дунай не позже 25-го мая, причем, [312] если Браилов не будет взят, то под этой крепостью должна была остаться 10-я пехотная дивизия. Таким образом, к 1-му июня все главные силы, предназначенные для действий за Дунаем, должны были сосредоточиться к Траянову валу. В том же рапорте Дибич извещал главнокомандующего, что «боевой порядок армии Государь изволил утвердить, с тою только отменою, что в 3-м корпусе удобнее назначить в первой линии 8-ю и 9-ю дивизии, как полные в своем составе, а в резерв обе бригады 7-й пехотной дивизии». В заключение следовала приписка, дозволявшая главнокомандующему делать «те частные изменения, которые Вы по ближайшему Вашему усмотрению и обстоятельствам почтете полезными». К рапорту Дибича была приложена «краткая диспозиция к выступлению армии за границу»; в этой диспозиции было указано время выступления в поход всех частей, входивших в состав армии, а также время сосредоточения к разным пунктам; далее было указано по дням время перехода Прута, начала осады Браилова, и т. д. Очевидно, что часть этих подробностей могла бы быть предоставлена главнокомандующему, а другая часть тех же подробностей едва ли могла быть исполнена; например, в диспозиции было указано, что 19-я пехотная дивизия «осаждает Браилов 26-го апреля, что «осадная артиллерия приходить к Браилову 29-го апреля, и начинается осада крепости в тот же день»; но очевидно, что такой расчет был совершенно неисполним, так как еще не было решено, когда собственно будет объявлена война.
В ответ на полученное из Петербурга распоряжение гр. Витгенштейн писал 4-го апреля, что он немедленно предписал войскам двинуться к границе, согласно Высочайше утвержденной краткой диспозиции, причем все войска должны были прибыть на сборные пункты 23-го апреля. Как и можно было ожидать, оказалось невозможным исполнить все полученные из Петербурга распоряжения; так, например, пришлось изменить Высочайше утвержденный маршрут для 2-й сводной пионерной бригады и 9-й пехотной дивизии и «избрать направление удобнейшее». До какой степени стеснялась самостоятельность главнокомандующего, видно, между прочим, из рапорта Дибича от 30 марта [313] 1828 г., в котором Дибич извещал главнокомандующего, что «Государь Император соизволил разрешить объявить в приказах по армии:
1) обо всех войсках, поступающих в состав оной армии и 2) об учреждении для 2-й армии резерва сходно с прежними моими по сему сообщениями». Об образовании резерва и о назначении войск 1-й армии в состав 2-й уже было писано неоднократно, так что, казалось бы, уже не требовалось никаких распоряжений по этому вопросу, но на деле было иначе – главнокомандующий не имел права без Высочайшего повеления объявить в приказе по вверенной ему армии о войсках, которые прибывали для присоединения к этой армии.

Примечания

1. Любопытно, что в записке, составленной Киселевым, имеется указание на возможность сосредоточения значительных турецких сил против нашего правого фланга. «Если, как можно полагать, турки не поставят за удобнейшее, усилив защиту Варны, Базарджика и Шумлы и укрепив главные проходы гор, сосредоточить главную армию свою на р. Янтре; таковое распоряжение защиты могло бы затруднить действие наше левым флангом, но кажется сего опасаться не должно». Действительно, опасение это не подтвердилось в 1828-1829 годах, но зато турки применили такой прием в 1877 г., выдвинув против нашего правого фланга Османа-пашу к Плевне и заставив тем остановить наступление всей армии.

 

 

Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru