|
Приложения
№ 3. Прокламация Султана
Всем здравомыслящим людям известно, что как всякий мусульманин – естественно есть смертельный враг неверных, так сии неверные суть равномерно смертельные враги мусульман, и что наипаче Двор Российский есть непримиримый враг народа мусульманского и Оттоманской империи. Сия держава, возымев нелепую мысль произвести в действо неблагонамеренные и презрительные предположения, издавна ею замышляемые против мусульманского народа и империи Магометанской, пользуясь, в продолжение пятидесяти, или шестидесяти лет всяким случаем, а в последнее время непокорностью проклятых разбойников янычар, объявляла войну под малейшим предлогом.
По несчастью, она не раз покоряла под власть свою мусульманские области. С другой стороны, при возрастающей ежедневно гордости и высокоумии своем, и в вероломном намерении успеть без труда в безумном своем замысле против блистательной Порты, она подвигла на бунт греков, искони её единоверцев, а они, в намерении составить [7] особую нацию, многократно в разных местах возмущавшись, действовали против мусульманского народа со свойственным им коварством, быв уверены, что если Россия со своей стороны нападет на Оттоманские владения, они погубят (от чего Боже нас сохрани!) весь верный народ, и удобно сокрушат до основания Оттоманскую империю. Но благодарение Всевышнему! С Его помощью и с предстательством великого пророка мятеж неверных был предусмотрен несколько прежде, нежели он возгорелся, и удар врасплох отвращен. В Константинополе немедленно приняты были надлежащие меры; все, что сии люди замышляли без затруднения произвести против Оттоманской империи, было предупреждено, и предав острию меча значительное число мятежников Мореи, Негропонта, Карли, или Миссолонги, Афин и других мест твердой земли, правительство большей части их избавилось. Не взирая на то, мятежники Мореи, сего гнезда крамолы, и жители островов, в начале возмущения мучительски предали смерти множество мусульман, и забрали в неволю жен и детей их, и объявив явную войну магометанской нации, дерзнули употребить неслыханную ложь и бесчинство для восстановления Греческого правления. Сколько лет беспрерывно посылались против них сухим путем и морем сильные армии и флоты! Но сухопутные наши войска, к несчастно, заботясь только о собирании с них податей, не занимались в сердце и душе настоящим делом, а флот, по причине господствовавшего в адмиралтействе нашем беспорядка, не мог быть полезен, посему-то дело сие и шло с такой медленностью.
Кроме россиян и другие франки, побуждаемые корыстолюбием, тайно оказывали инсургентам всякого рода действительные пособия, и через то сами были единственной причиной продолжения бунта. Наконец, через происки России, Франция и Англия вступили с нею в согласие, и под предлогом ущерба, причиняемого их торговле продолжением столько лет мятежа, они бесчисленными ухищрениями покушались отторгнуть греков от подданства блистательной Порты, превратить их в независимое государство, препятствовать, чтобы блистательная Порта ни под каким видом не вмешивалась в их дела, отделить их совершенно от мусульман, постановить, чтобы они сами себе назначали правителей, избираемых из среды их, по примеру Валахии и Молдавии, чтобы платили блистательной Порте некоторую только ежегодную подать, и предлагая множество других нестерпимых условий, требовали от блистательной Порты даровать им независимость.
Очевидно, как ясный день, что вследствие таковой независимости неверные захватят под свое владение все европейские и азиатские области, обитаемые греками, и мало-помалу поставят райев наряду с мусульманами, и обратно; что может быть, мечети и мольбища наши обратят они в церкви и станут в них звонить в колокола, и что напоследок, в короткое время совершенно сотрут мусульман с лица земли. В сем убеждении, и основываясь на причинах духовных, политических, гражданских и народных, по которым вышеозначенные предложения вовсе не могут быть приняты, блистательная Порта многократно на оные отвечала, и письменно и словесно, посредством министерских сношений, ссылаясь на договоры. Уразумев при самом начале намерения франков, и зная несомнительно, что ответ на сии предложения должно будет напоследок дать с мечом в руке, блистательная Порта, не желая с одной стороны возмущать спокойствие мусульман, [8] а с другой, чтобы успеть сделать надлежащие военные приготовления, старалась выиграть время и употребить все способы к обороне чрез удовлетворительные ответы и официальные конференции, не взирая на все то, что в сих предложениях заключалось постыдного и вредного для Оттоманской империи и для народа мусульманского.
Даже в прошлом году, хотя нелепые предложения, сделанные Россией в Аккермане о вознаграждениях, а особливо касательно сербов по существу своему не могли быть приняты, блистательная Порта согласилась, однако, на оные против воли, соображаясь с тогдашним своим положением, и чтобы спасти народ мусульманский в ожидании благоприятнейшего случая. Доныне большая часть условий выполнена, а в недавнем времени открыты были также переговоры касательно вознаграждений и дел сербских, и хотя сии два предмета такого рода, что не могли бы получить успешного течения, за всем тем, мы и оных не отвергали как неизбежного зла. Но Россия, не довольствуясь сим, и устрашаясь воинских уставов, ныне благополучно в Оттоманской империи учреждаемых, потому что успехи сии на нее обратили бы те бедствия, кои готовила она мусульманскому народу, решилась не дать на то мусульманам времени.
И так в сем случае Россия, Англия и Франция, составя между собою союз для вынуждения силою помянутой независимости, стали оной требовать за год перед сим официально и открыто посредством взаимных своих министров, а блистательная Порта много трудилась и много говорила для убеждения их отступиться от сего домогательства, представляя им, что причины духовные, политические, гражданские и народные не дозволяют принять сего предложения, и что восстание всей мусульманской нации делает таковое событие навсегда невозможным. Они не хотели внимать ничему, что можно было им сказать, и гордясь своим могуществом, тем с большим упорством требовали, чтоб мы насильно приняли их предложения. В нынешнем году наконец отправили они в Архипелаг эскадры, которые, явно воспротивясь, чтобы флот Оттоманский и Египетские корабли, назначенные к усмирению разбоев, пристали к островам, принудили как оный флот, так и помянутые корабли, войти в Наваринскую гавань и там ожидать повелений от блистательной Порты. Между тем в сию гавань внезапно вступили под именем друзей Российская, Английская и Французская эскадры, все три вместе дали сражение. И кому не безызвестны вероломство и потери, претерпенные от них Оттоманским флотом. Сим самым вышеупомянутые три державы явно нарушили трактат и объявили войну. Но блистательная Порта, вместо всякого возмездия, которым она вправе была отразить нанесенную ей обиду, и поступить совсем иначе, нежели, как она поступила с их министрами, подданными и купеческими судами, здесь находившимися, блистательная Порта, говорю, уступая обстоятельствам, пребыла в молчании, и решилась обойтись дружественным образом, принять вид, будто верит сказанному министрами сих трех держав, якобы Оттоманские военачальники сами были виною сей битвы, с условием однако, что не будет более вмешиваться в греческое дело. Но сии неверные, забыв всякую умеренность, и не только не отступая нимало от своего требования признать независимость греков, но став еще упорнее в своем домогательстве, обнаружили во всем виде коварные замыслы франков на счет мусульманского народа. [9]
Из сего видно, что хотя бы только для выигрыша времени до весны, блистательная Порта поступала дружески, как в письменных сношениях, так и в продолжавшихся несколько недель конференциях, что она неоднократно давала знать министрам, что как скоро греки захотят покориться, им даровано будет полное и совершенное помилование; что все их имущества и владения будут им возвращены; что они будут пользоваться всяким спокойствием и безопасностью; что им прощены будут все недоимки по налогам за нее время их возмущения; что сверх всего того блистательная Порта, желая единственно сделать трем державам угодное, освободите еще греков от платежа подати за целый год; что наконец, даруются им все преимущества и льготы, совместные с состоянием подданных, платящих дань (райя), но что невозможно будет предоставить в пользу их ничего такого, что могло бы вывесть их за пределы сего разряда. И хотя блистательная Порта приглашала сих министров в день свидания с ними уведомить свои Дворы о таковых дружественных сообщениях и о законном её извинении, равно как и донести им, что требуемое перемирие будет наблюдаемо до прибытия их ответов, но сие послужило только к умножению их гордости и высокомерия. Они упорствовали в объявлении, что ничего не примут, доколе грекам Мореи и Афинских окрестностей, называемых ими землею Эллинов, также и обитателям греческих островов, не дарованы будут требуемые преимущества, и окончательно объявили, что в противном случае все трое выедут.
В таком положении находится ныне сие дело. Если мы теперь, размышляя о настоящем домогательстве и союзе их, станем избегать войны (от чего Боже сохрани!), и если признаем за нужное согласиться на независимость греков (Господь да помилует нас от того!), в таком случае, по невозможности остановить язву, она заразит всех европейских и азиатских греков, которые в весьма короткое время, объявив себя независимыми, выйдут из состояния подвластных данников, и в год, или два, поработив великодушную нацию мусульман, наступят нам некогда на грудь, и ясно видно, что следствием того будет, увы! уничтожение нашей веры и нашего государства. Дело же состоит в том, что тогда, как, по милости Божией, одни Турецкие области в Европе и Азии наполнены бесчисленным множеством мусульман, мы поступили бы в противность нашей вере и законоположению, если бы опасаясь войны, соделались виновниками уничтожения нашей религии. Сие значило бы собственными нашими руками предать подлым неверным наши области, наших жен, детей и имущество. При том надлежит помыслить, что когда во времена оны неверные царствовали по всему миру, тогда, (хвала, да будет Господу!) с появлением нашей веры и при помощи Всевышнего, начиная с блаженных дней нашего пророка и до наших дней, предшествовавшие нам братья наши, мусульмане, одушевляемые чувством своей религии и силы, никогда ни в каком сражении не обращали внимания на число неверных, и все единодушно подвизаясь, многие сотни тысяч раз предавали мечу целые сотни тысяч неверных, и своим оружием завоевали многие области и страны. Так будет и ныне, когда соединив сердца наши, мы пойдем на брань путем Господним, ибо с помощью Всевышнего и его пророка, и следуя по стопам других святых праведников нашей веры, мы, несомненно, одержим знаменитые победы. [10]
Пребудем же тверды в отказе нашем согласиться на нелепые предложения вышепомянутых трех держав, и если, признав справедливость нашего отказа, они сами откажутся от участия в деле греческом, тем будет лучше, но если напротив они по-прежнему будут настаивать, чтобы блистательная Порта приняла сие предложение, то вспомним, что все неверные составляют только один и тот же народ, и что в таком даже случае, когда бы все они вместе соединились, мы со своей стороны, в полном уповании на Бога и его пророка, восстанем поголовным ополчением за веру и империю свою, и все наши улемы, государственные сановники, и буде должно, все даже мусульмане соединятся тогда в одно тело.
Из сего следует, что война сия отнюдь не походит на все предшествовавшие ей брани. Она будет уже не война государства с государством для расширения пределов. Нет! Намерение неверных, как то выше изложено (и от чего Боже нас избави!) клонится совершенно к тому, чтобы истребить с лица земли мусульманский народ и попрать религию Магометову, а потому война сия есть война за религию и отечество. Итак, богатые и бедные, знатные и простой народ, словом, всякий мусульманин да поставит себе за долг сражаться, и да не дерзнут они и мыслить о востребовании какой либо платы. Напротив, не щадя на имущества, ни крови своей, да никто из нас не оставит без исполнения всякого дела, совместного с достоинством мусульманина, да в соединении сердец наших устремим все свои силы, и вкусим самую смерть за веру свою. Сего требует необходимость, и очевидно, что без сего нет более спасения для мусульман, ни в сем мире, ни в будущем.
И так, возложим на Бога надежду, что везде сокрушим подлых неверных, врагов нашей веры и империи, и что везде мусульмане увенчаны будут победою.
В сем состоит положение дел. Да ведают о том все, в чьем сердце сохранилась хотя искра веры, и да мужаются. Мы в полной мере удостоверены, что они соединятся сердцем и душей для содействия к сохранению нашей веры и империи, и к спасению душ наших, и что со всевозможным рвением подвизаться будут за дело религии. Да поможет нам Господь Бог!
8-го (20) декабря 1827 г.
|
