: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Лукьянович Н.А.

Описание Турецкой войны
1828 и 1829 годов

Часть первая

Публикуется по изданию: Лукьянович Н.А. Описание Турецкой войны 1828 и 1829 годов. Санкт-Петербург. 1844.


Глава VII. Осада и взятие Браилова.

Истребление Турецкой флотилии. Обложение Браилова со стороны Мачина. Успехи осады. Мужество неприятеля. Новое безуспешное предложение о сдаче. Диспозиция к штурму. Штурм. Неприятельские парламентеры. Перемирие. Переговоры. Заключение капитуляции. Занятие Браилова. Доверие неприятеля. Посещение В. К. Михаила Павловича Сулейман-пашою. Следствия свидания. Трофеи. Упорная защита гарнизона. Военные замечания. Молебствие в главной квартире. Награды Государя Императора. Сдача Мачина, Гирсова, Кюстенджи и Тульчи. Возвращение в подданство России Некрасовцев. Следствия взятия Браилова.

[114] Хотя осадные работы под Браиловом продолжались деятельно и успешно, но дабы принудить гарнизон к скорейшей сдаче или успешно штурмовать крепость, необходимо было, прежде всего, отрезать сообщение её с Мачином, откуда неприятель получал продовольствие и помощь. Для того по овладении переправой через Дунай нашей [115] Дунайской флотилии под командой капитана 1-го ранга Завадовского велено было подойти к Браилову. Воспользовавшись первым попутным ветром, в ночь на 29 мая она снялась с якоря и пошла вверх по Дунаю к Мачинскому гирлу. Эскадра капитана 2-го ранга Резанова, отделенная для действия против крепости, и батарея подполковника Макалинского, устроенная на берегу, скрывали движение 16-ти судов, состоявших под командою капитана Завадовского.
Эскадра его, войдя в Мачинский рукав, внезапно напала на турецкую флотилию, состоявшую из 32-х канонерских лодок, уничтожила ее совершенно, и, распространившись по Дунайским гирлам, пресекла сообщение между Браиловом и Мачином. Четыре неприятельских шлюпа, семь канонерских лодок, бот начальника флотилии с флагом, артиллерией и важными бумагами достались победителям. Остальные суда частью потоплены, а частью успели удалиться в Мачин и Силистрию, где турки имели еще значительную флотилию. При сем убит начальник неприятельской эскадры Ахмед-бей, когда он старался уйти в Браилов на небольшой лодке. За разбитие и истребление турецкой флотилии Завадовский был произведен в контр-адмиралы.
С приближением осадных работ к гласису [116] крепости губительное действие нашей артиллерии достигло высшей степени; многократно разрушались мерлоны (мерлон "участок бруствера между двумя бойницами"; От франц. merlon от ит. merlone : merlo "зубец") и амбразуры, разбивались брустверы и бастионы, падали минареты, и огонь пожирал крепость. Осаждавшие действовали бомбами, ядрами, картечью и конгревовыми ракетами. Мортиры, расположенные по всему пространству атакуемого фронта, действием навесных выстрелов наносили сильное поражение осажденным, особенно в их тесных бастионах.
Турки сверх мортирных выстрелов защищались сильным ружейным огнем, употребляя для того особого рода длинные ружья и причиняя ими большой вред осаждавшим. Вылазки неприятеля усилились. Он выходил большими толпами почти всегда в одно время, на рассвете. Но как все вылазки его не имели хорошо обдуманной цели, то почти всегда оставались безуспешными. Нельзя, однако, не заметить примеров частной, хотя и бесполезной отваги турок. Нередко наездники их, увлекаемые изуверством, устремлялись в наши ряды с кинжалом в зубах и с пистолетом в каждой руке.
Упорство неприятеля заставляло думать о штурме. Облегчая приступ на укрепления, предположено было сделать бреши и решено подвести три мины под крепостной вал. Из них обе крайние [117] долженствовали разрушить эскарп в двух местах, а средняя назначалась для заваления рва поднятою ею землею и обеспечения приступа к брешам. Весь день июня 2-го и ночь на 3-е число прошли в зарядке и забивке горнов. Главные из них, заложенные у выхода больших галерей, были заряжены каждый 300-ми пудов пороху, а меньшие, расположенные по длине контрэскарповых галерей, имели каждый от 32-х до 37-ми пудов пороху.
Дорожа жизнью вверенных Ему войск, великий князь Михаил Павлович решился 2 июня в последний раз сделать предложение Браиловскому паше о сдаче крепости. Не получив никакого отзыва на предложение, он назначил штурм. На другой день положено было в следующую ночь зажечь все три мины в одно время, и вслед за взрывом двинуть войска, разделенные на две колонны, каждая из двух эшелонов, к брешам на приступ. По очищении двух брешей одному из эшелонов надлежало занять валы, двум вторгнуться в средину крепости, а четвертому служить резервом. Вследствие такого предположения отдана июня 2-го по осадному корпусу следующая диспозиция1: [118]
«Расположенные под крепостью войска, состоящие из 23-х батальонов пехоты, 1-го батальона саперов, 2-х батальонов пионеров, 20-ти мортир, 24-х орудий осадных, 24-х батарейных, 18-ти легких и 14-ти конных, 10-ти эскадронов улан и 3-х казачьих полков, получают следующее назначение:
1) Один батальон саперов, два батальона пионеров и два батальона Азовского полка наряжаются в траншейное прикрытие.
2) Все прочие войска выступят из лагерей в 12 часов ночи (пехота в батальонных полувзводных колоннах к атаке, а кавалерия и артиллерия по усмотрению начальников) и прибудут в час ночи на назначенные места. Для приема и узнания этих мест прислать от каждого батальона и артиллерийской роты по два, от эскадрона по три унтер-офицера, и от каждой бригады по одному офицеру, от пехоты в 6 часов пополудни к императорскому кургану, а от кавалерии в 7 часов пополудни к фельдмаршальскому кургану.
3) Перед рассветом вслед за взрывом мин, долженствующих сделать брешь в обоих бастионах и куртине, 8-мь батальонов пехоты, составляющих две передние колонны (из 1-й и 3-й бригад 18-й пехотной дивизии), и поставленные [119] в нарочно приготовленном прорезе у левого фланга батарей № 2-го, идут колоннами на штурм через две бреши, имея первые батальоны своих бригад в голове колонн. Им предшествуют застрельщики, и за ними отделения саперов. Как скоро головы колонн первых батальонов достигнут высоты бреши, то 1-й Казанский батальон тотчас деплоирует, а стрелки спускаются вниз с валганга и занимают прилежащие к нему дома. Батальон 1-й 35-го егерского полка, оставаясь в колонном своем порядке, следует по куртине второго полигона, имея меньшую часть застрельщиков перед собою на куртине, а большую спускает вниз по ближайшим домам для обеспечения своего движения.
4) За первыми колоннами следует, за каждой, по одной полуроте саперов для разравнения брешей к удобному проходу орудий. Вслед затем идут по два легких орудия на каждую брешь. Принадлежащие Казанскому батальону становятся в средине её, а из принадлежащих к егерскому одно становится правее своей бреши в куртинном углу, а другое следует к 1-му батальону 35-го егерского, и будет всегда находиться в голове распространяющегося нашего левого фланга.
5) Между тем вторые батальоны Казанского [120] и 35-го егерского полков, нимало не оттягивая, всходят на брешь. Первый берет позицию в наддунайском полубастионе, занимая самым надежнейшим образом все ближайшие строения, и служит главною основою резерва нашего правого фланга, где решительно остается до совершенного окончания сражения. Второй батальон 35-го егерского полка следует за своим первым батальоном и его поддерживает, также высылая застрельщиков вниз направо. За 35-м егерским полком идет вдоль валганга команда артиллеристов, готовая оборотить крепостные орудия, чтобы действовать по неприятелю.
6) За сим Вятский и 36-й егерский полки следуют через брешь и спускаются с валганга. Вятский полк берет направление ближе к Дунаю, и для связи с 36-м егерским выдвигает свой второй батальон налево на линию, всегда прикрываясь сильной цепью застрельщиков, а батальоны оставляя в колоннах; 36-й егерский, спустясь с валганга, следует по улице ближайшей и параллельной к валу, то есть, к направлению 35-го егерского полка, стараясь достигнуть высоты его, и своими застрельщиками связывает линию застрельщиков 35-го и Вятского полков; 8-мь полупудовых мортирок, следующая за Вятским и 36-м егерским полками, учреждают [121] позади всей длины пехоты кессель-батарею, долженствующую своим действием распространить ужас среди самого города.
7) Между тем 2-я бригада 18-й дивизии, стоявшая первоначально за среднею траншейною коммуникацией, и потом переведенная перед 3-ю параллель, в двух колоннах, имея перед каждой по 4 легких орудия, всходит по двум брешам, и тотчас спустясь прямо с валганга, выдвигает вторые батальоны налево, и составляет вторую линию боевого порядка, отсылая свою артиллерию вперед для усиления первой линии. Маленькая кессель-батарея следует движению первой линии пехоты, придерживаясь её центра.
8) Вслед за 2 бригадой 18-й дивизии бригада 19-й дивизии, из Украинского и Днепровского полков, находившаяся в резерве, между Урюпинским и Императорским курганами, приходит перед 3-ю параллель, и в двух колоннах проходя бреши, Украинский через правую, а Днепровский через левую, тотчас спускается вниз, для составления резерва первых двух линий и для употребления его по усмотрению Его Императорского Высочества.
9) Таким образом, за назначением для завладения городом 16-ти батальонов пехоты, остается еще пять батальонов траншейного прикрытия и [122] четыре батальона 3-й бригады 19-й дивизии. Эти последние четыре батальона от императорского кургана передвигаются к началу левой траншейной коммуникации, без определения дальнейшего их направления, которое может быть или через бреши, или, ежели представится возможность по завладению воротами устроить тотчас сообщение, то бригада эта входит в крепость с артиллериею, с одним казачьим Урюпинским полком и с одним дивизионом 3-го уланского полка. Кавалерия занимается установлением порядка в занятой части города, а пехота входит в линии боевого порядка, где по усмотрению Его Императорского Высочества, надобность востребует. На случай входа через ворота, прикомандировывается к этой бригаде одна рота пионеров, которая должна непременно иметь с собою все нужное для этого предмета.
10) Саперный и пионерный батальоны, вступившие в траншейное прикрытие, назначаются наиболее к составлению поротно резервов правого фланга, по назначению генерал-адъютанта Сухозанета. Саперный и 7-й пионерный батальоны должны быть предварительно рассчитаны на несколько рабочих колонн, для безостановочного их употребления сообразно обстоятельствам. Все материалы и инструменты, которые могут быть нужны [123] для поспешнейшего устроения ложемента, и даже батарей на валганге, ежели бы упорная оборона, или другие меры, взятые неприятелем, того потребовали, должны быть привезены этими батальонами сего же вечера и сложены во рву батареи № 2-го, и в других закрытых и удобных местах.
11) Со входом на брешь и распространением нашим по валгангу для поспешного обеспечения рва и ограждения себя от вылазок через потерны назначается, чтобы по завладении 3-м бастионом 6-й пионерный батальон вышел от левой оконечности 3-й параллели с 4-мя батарейными орудиями, для того назначенными, и, сближая передовую цепь Азовского полка к контрэскарпу, следовал по нем в виде резерва войск, сражающихся с валганга. Он останавливается всегда со своими орудиями в позиции против исходящего угла каждого бастиона, где обыкновенно учреждаются контр-батареи против фланга последующего бастиона, а против каждой потерны оставляет на контрэскарпе один взвод в карауле. Отряд этот поручается траншей-майору, подполковнику Дену, как преимущественно знающему местоположение по контрэскарпу.
12) Все батарейные орудия располагаются в [124] батареях № 4-го и 6-го; все осадные, исключая поставленные в батарее № 2-го, размещаются в батарее № 7-го и в редуте № 13-го, а четыре 18-фунтовые пушки становятся в отряд левого фланга в передней батарее. Все эти орудия вместе с кессель-батареей № 12-го открывают самую сильную канонаду тотчас после взрыва мин, и направляют выстрелы по бастионам и по тем частям, в которых неприятель будет держаться, наблюдая с большим вниманием распространение наше по крепости. По этой причине самая сильная канонада можете продолжаться не более ?, или ? часа, а потом должно стрелять реже, чтобы замечать, куда должно быть направлено действие.
13) Легкая артиллерия 18-й бригады, кроме орудий, распределенных уже по колоннам, становится позади и по правую сторону 3-й бригады 19-й дивизии, и в случае надобности и возможности, идет на брешь и далее по обстоятельствам; легкие же орудия 19-й бригады становятся позади и по левую сторону 3-й бригады 19-й дивизии, чтоб быть в готовности следовать в ворота, или к отражению вылазки неприятеля, если бы он в самое это время для спасения своего предпринял подобное покушение.
14) 3-й уланский полк, примыкая правым [125] флангом к фельдмаршальскому кургану, расставляет свои эскадроны шахматным порядком в две линии, а 4-й полк, примыкая левым флангом к редуту Его Императорского Высочества, становится в том же порядке; между этими полками в центре вся конная артиллерия. Батальон Одесского полка назначается для прикрытия батареи, вооруженной 18-фунтовыми пушками.
15) Казачий полк Золотарева переводится на правый фланг и вытягивает цепь позади всех траншей для удержания совершенного порядка под строжайшей за то ответственностью самого подполковника Золотарева. Полк Урюпинского становится за фельдмаршальским курганом, а полк Грекова 3-го позади редута Его Императорского Высочества, имея самые бдительные разъезды по Дунаю.
16) Флотилия после взрыва по первому пушечному от нас выстрелу открывает огонь по крепости, однако с большой разборчивостью, чтобы не вредить своим, и потому преимущественно должна стрелять по нижней крепости и по нижнему берегу Дуная».
Согласно сей диспозиции, взрывы мин назначены были к двум часам пополуночи, но в 10 часов вечера инженерное начальство донесло, что [126] по расчислению времени мины могут быть готовы не прежде утра. Тогда, на собрании всех господ генералов, и по единогласному объявлению их мнения, что приступ на изготовленной бреши может весьма удобно, и еще с лучшим порядком, исполниться днем, приказано взрывы произвесть в 9 часов утра, а колоннам из лагерных сборных пунктов начать движение в 8 ? часа. Колоннами командовали: правою генерал-майор Полешко, левою генерал-майор барон Людинсгаузен-Вольф. Следующая за ними колонна, долженствовавшая составить вторую линию боевого порядка, поручена была генерал-майoрy Тимроту. Впереди колонн шли застрельщики пехотных и егерских полков из охотников, и по 40 человек саперов и пионеров также из охотников, которые предназначались для обозрения и исправления в случае надобности брешей, почему и имели они при себе погребные инструменты. Охотниками саперного и пионерных батальонов правой колонны командовал 7-го пионерного батальона штабс-капитан Данзас, а под ним прапорщик Ярц; охотниками левой колонны инженер-капитан Бюрно, а под ним саперного батальона прапорщик Есипов и 6-го пионерного батальона прапорщик Шепелев. По общей диспозиции приказано было за первыми двумя колоннами, назначенными [127] на штурм, следовать полуротам пионеров для исправления брешей и облегчения тем ввоза орудий. Но вскоре по слабости полурот назначены были целые роты, а именно: на правую брешь 1-я пионерная рота 7-го пионерного батальона, под командою поручика Биппена, а на левую саперного батальона 2-я саперная рота под командою капитана Оффенберга. Роты снабжены были фашинами и потребным инструментом.
Июня 3-го, по окончании заряжения и забивки всех минных горнов, приказано взорвать их и штурмовать обвалы, долженствовавшие образоваться от взрывов2. Для свободного прохода колоннам завалены были с утра в некоторых местах траншеи и параллели. По словесному приказанию, данному генерал-лейтенантом Сухозанетом, все горны должно было зажечь в одно время по третьей ракете; первая была пущена в 9 часов, вторая через четверть часа потом, а третья через минуту после второй. Действие мин не было удачно. По недоумению, или по торопливости офицер3, имевший поручение [128] зажечь усиленный горн, заложенный на оконечности крайнего правого подступа, зажег его по второй ракете.
Взорванная горном земля упала отчасти на очаг усиленного горна, заложенного на конце большой галереи, выведенной из правой двойной сапы, и засыпала его так, что уже не было возможности зажечь его. Действием преждевременно зажженного горна был, однако опрокинут весь контрэскарп против берегового неприятельского бастиона; выкинутая взрывом земля присыпалась к фасу бастиона на 2 и на 3 фута от кордона каменной одежды, и с некоторым усилием можно было взлезть на бруствер. Преждевременный взрыв правой мины засыпал землею офицера, который должен был зажечь среднюю, и она осталась без действия. Горны левого подступа были взорваны по третьей ракете; действием их в опрокинутом контрэскарпе и в левом фасе второго бастиона образовались совершенно удобопроходимые обвалы.
Вслед за взрывом мин колонны, уже подошедшие [129] ко второй параллели, двинулись на приступ, не думая о неожиданных препятствиях. Левая передняя колонна генерал-майора барона Людинсгаузена-Вольфа, где находился и генерал от кавалерии Воинов, и следовавшая за нею 2-я бригада генерал-майора Тимрота, прошли прорезы правой коммуникации второй и третьей параллели без потери одного человека. Застрельщики сей колонны уже сбежали по обвалам контрэскарпа в ров и бросились к бреши 2-го бастиона, но отпор ожесточенного, многочисленного неприятеля был так силен, что все усилия их остались безуспешны. Натиск колонн и присутствие генералов, подвергавшихся наравне с солдатами опасности, также остались тщетны. Правая передняя колонна генерал-майора Полешки не нашла вовсе бреши. Охотники колонны, числом 120 человек, сошли в ров, и под градом пуль и картечи, успели подняться на вал сквозь амбразуры, но одушевленный отчаянием гарнизон учинил им сильный отпор. Все они встретили на валу славную смерть, кроме одного унтер-офицера, бросившегося в Дунай и переплывшего на наш берег. Прочие войска сей колонны не могли даже взойти на вал по рыхлости земли, присыпавшейся к эскарпу и оседавшей под ногами.
Удостоверение, что правая брешь не существует, побудило [130] генерал-адъютанта Сухозанета приказать бригаде генерал-майора Тимрота, из двух колонн, коими она следовала, перестроиться в одну слева и взять направление к бреши 2-го бастиона, о неприступности коей тогда еще не знали. Горя рвением дойти до пролома и подкрепить своих, бригада двинулась столь быстро, что вскоре дошла до передней бригады и стеснилась с нею перед рвом. Вся артиллерия, принадлежавшая к сей бригаде, была остановлена для избежания чрезмерного скопления, уже начинавшего быть заметным. Вместе с тем движение сводной бригады 19-й дивизии остановлено у первого прореза правой коммуникации. Колонны продолжали наступать. Препятствия были неодолимы. Место взрывов и весь эскарп были усеяны гарнизоном и вооруженными жителями, бросавшими из рук ядра, гранаты, отрубки дерев и другие вещи. Тщетно войска наши стремились по следам начальников восторжествовать над затруднениями. Сперва не найдя пролома, а потом стеснясь во рву, они умножали на каждом шагу свои потери. Когда удостоверились, наконец, что левая брешь во 2-м бастионе неприступна, что все наши усилия там безуспешны, и кроме возрастающей потери солдат и офицеров, ничего более ожидать нельзя, дано было приказание отступать4. [131] Казанскому полку, под личным начальством генерал-майора Полешки, назначено занять оба предыдущие плацдарма, с коммуникационными сапами к 3-й параллели, и самую параллель, где тотчас поставлены четыре легких орудия, принадлежавшие передним колоннам, а генерал-майору Черемисинову приказано ввести туда 6 батарейных орудий. Вятский и Уфимский полки получили приказание отступить в траншею и потом в лагерь через правые, а Пермский, 35 и 36-й егерские через левые коммуникационные зигзаги.
Между тем свежие полки, Днепровский и З7-й егерский, направленные на разные пункты побатальонно, служили сильными резервами и поддерживали бодрость отступающих войск. Турки, заменив свои подбитые батарейные орудия легкими, производили сильную и меткую пальбу.
«Не могу изъяснить Вашему Императорскому Величеству, - говорил великий князь Михаил Павлович в донесении Государю Императору5, - с какой дерзостью и отчаянием действовал неприятель, ободренный неудачей приступа. Устремив весь огонь свой на наши колонны, он шесть раз дерзкими вылазками, направленными [132] от 3-го бастиона, старался ворваться в расстроенные наши батальоны, отступавшие от контрэскарпов, и наконец, когда отступление совершилось, то пробовал по разрушенному ядрами и взрывом левому плацдарму войти в доступ, проведенный к 3-й параллели, но всякий раз был с потерей отбит твердостью и храбростью Казанского полка.
«Таким образом кончилось это дело в 12.30 часов, и войска Вашего Императорского Величества вошли в ту самую позицию, которую занимали до сражения, исключая левый плацдарм Т, который был совершенно разрушен, но и тот на другой же день занят. Что касается до прореза в параллелях, через которые войска проходили на приступ, то все они были заделаны саперами и пионерами в продолжении самого сражения, под огнем и в глазах неприятеля. Потеря со стороны нашей была значительна. Командир 18-й пехотной дивизии генерал-майор барон Людинсгаузен-Вольф и бригадный командир генерал-майор Тимрот умерли от полученных ими ран. Кроме них ранен генерал-майор Степанов. Убито штаб и обер-офицеров 18, ранено 74, нижних чинов убито 877, ранено 17786. [133]
Хотя штурм, по непредвиденному обстоятельству не имел желанного успеха, но доказал туркам, что недолго могут они быть безопасны за стенами Браилова. Уже на другой день, июня 4-го, средний горн опрокинул контрэскарп, а мина образовала большую воронку так, что брешь была почти готова. Паша Сулейман, опасаясь, что не выдержит вторичного, более решительного приступа, и, не ожидая никакой помощи, послал парламентеров. Июня 5 в 11 часу утра они выехали из крепости для переговоров. К ним выслан был адъютант великого князя Михаила Павловича полковник Сумароков и состоявший при Его Высочестве драгоманом статский советник князь Ганджери7. Парламентеры объявили, что паша и все городские старейшины просят перемирия на десять дней, обязываясь сдать крепость на договорных условиях, если по истечении сего срока крепость не получит никакого подкрепления. Великий князь сам приехал в ближний редут для сближения с местом переговоров, и, узнав о предложениях неприятельских парламентеров, приказал объявить, что и теперь предлагает те самые условия, какие были объяснены в его письме от 2-го июня, [134] но перемирия, не только десятидневного, но даже и суточного заключать не согласен, а для размышления и совета о сдаче крепости предоставляет только три часа времени8.
Неприятельские парламентеры возразили, что, не имея возможности согласить мнения городских старейшин и военных начальников гарнизона на дело столь важное в продолжение трех часов, просят определить перемирие до следующего утра, обязуясь с восхождением солнца сообщить ответ решительный.
Руководствуясь человеколюбивыми намерениями Государя Императора, сберегая войска и щадя самих неприятелей, великий князь Михаил Павлович склонился на предложение турецких парламентеров и предоставил им на совещание остаток дня и ночь9. Обе стороны условились не производить во время перемирия никакого действия и работ. При сем случае драгоман князь Ганджери, снова объяснив парламентерам затруднительность положения крепости и успехи за Дунаем победоносного русского оружия, объявил именем великого князя, что полагая твердую на Всевышнего надежду в скором овладении крепостью силою оружия, Его Императорское Высочество [135] соглашается заключить перемирие до рассвета и предоставляет гарнизону выгоды капитуляции единственно во избежание новых кровопролитий, столь противных великодушию Государя Императора10.
Условясь о заключении перемирия, парламентеры уехали. С обеих сторон были выкинуты белые флаги, и прекращены осадные работы. Опасаясь, что неприятель воспользуется временем для исправления повреждений в своих укреплениях, великий князь отдал строгое приказание иметь бдительный надзор за всеми движениями по крепостным фронтам, и особенно близ сделанной бреши. Если бы усмотрены были какие-либо со стороны неприятеля работы, велено немедленно открыть огонь. Заключенное условие в течение целого дня было соблюдено со стороны неприятельской. Особенная цель при заключении перемирия состояла в том, чтобы иметь возможность осмотреть действия мин на крепостные укрепления, и дать случай всем начальникам осадных войск, и особенно 18-й пехотной дивизии лично и безопасно обозреть местоположение, обеспечивая тем средства успеха при овладении крепостью силой оружия.
Хотя паша на сделанные предложения и не сообщил [136] в условное время решительного ответа, но изъявленное пожелание сдать крепость было столь положительно, что решились продолжить перемирие и приступить немедленно к капитуляции. Для составления её были уполномочены генерал-адъютанты Сухозанет и граф Сухтелен (прибывший к Браилову июня 5-го ночью), а со стороны турок сам паша Сулейман выехал для того к стенам крепости. Вечером того же дня перед окончанием договоров о сдаче крепости, паша отпустил к нам 11 человек пленных из нижних чинов, а от нас по желанию паши посланы были в Браилов три медика для пользования турецких больных11. [137]
Неприятель прислал к нам аманатами двух из главнейших начальников гарнизона и сына Браиловского кади, но они были отправлены в крепость обратно. По окончании переговоров паша возвратился в крепость. Изготовленная вскоре капитуляция была для подписи его отвезена в крепость в 12 часу ночи полковником Сумароковым и князем Ганджери, а после того привезена к великому князю Михаилу Павловичу генерал-адъютантом Сухозанетом и эффенди-пашею, и утверждена подписью Его во 2-м часу пополуночи.
Июня 7-го, в 12 часов по полуночи, первые батальоны полков Казанского пехотного и 35-го егерского, предшествуемые саперами, вошли в брешь с музыкою и барабанным боем, и через несколько минут потом знамена русские развевались на стенах Браилова. Находясь в голове вступающей в крепость колонны, генерал-адъютант Сухозанет был встречен двумя главными после паши начальниками гарнизона, принял от них поднесенный ключ от ворот атакованного [138] полигона и отослал его к великому князю Михаилу Павловичу с адъютантом его, полковником Бибиковым.
Вошедшие в брешь батальоны заняли те части фронта, куда ходили на приступ. Вслед за пехотою ввезены 4 легкие орудия, а 20-ть турецких орудий и 4 мортиры, найденные в занятых нами укреплениях, поворочены на крепость. Два других батальона упомянутых полков, 6 батарейных и два легких орудия были расположены на разных пунктах по контрэскарпу для составления резерва войск, вошедших в крепость, и один батальон Азовского полка поставлен во 2-й и 3-й параллелях. Немедленно по вступлении войск в крепость начато построение моста от Пандурских ворот к контрэскарпу.
При вступлении войск наших в брешь стечение около них турок простиралось до нескольких тысяч, но порядок и тишина ничем не были нарушены и неприятель показывал полное к нам доверие. По повелению паши с минаретов возвестили, что турки не должны иметь при себе оружия. Повеление нисколько не нарушило спокойствия. Мирные сношения с обеих сторон вскоре дошли до того, что многие продавцы с разными вещами расположились у самого валганга.
Июня 8-го в 7 часов утра полки Вятский и [139] Днепровский, вступив в крепость с музыкою и барабанным боем чрез Пандуpcкие ворота, заняли 3-й и 4-й бастионы вместе с воротами, называемыми Porta-Maria, и расположась во всех четырех бастионах, рассыпали стрелков своих по пространству валганга. Артиллерия наша, находившаяся в крепости, усилена еще 6-ю батарейными и 6-ю легкими орудиями; они были расположены по всем крепостным линиям занятых фронтов. 40 неприятельских орудий и 8 мортир, найденных в 3-м и 4-м бастионах, оборочены на крепость. Резервы расположены по контрэскарпу.
При занятии вновь уступленных нам крепостных линий не замечено со стороны непpиятeля никакого противодействия, напротив, доверие гарнизона и жителей непрестанно к нам более и более возрастало. Число продавцов увеличилось до того, что положено было со следующего утра учредить за стенами крепости особенный для них базар.
Во 2-м часу пополудни паша Сулейман с главными начальниками гарнизона и многочисленной свитой приехал в село Казасу, вручил великому князю ключ от вновь занятых ворот Porta-Maria и пробыл у него более часа. Паша был встречен адъютантом Великого [140] Князя, гвардии полковником Чертковым, а на обратном пути сопровождаем адъютантом его, гвардии штабс-капитаном Толстым и конвоем, состоявшим из полуэскадрона улан. Паше отданы были все военные почести, присвоенные званию трехбунчужного паши. Следствием посещения были предоставленные нам пашею права занять в тот же день три нижних бастиона, составлявшие все береговые батареи, коими защищалась военная гавань крепости, хотя по капитуляции того и не следовало. В 8-м часов вечера генерал-адъютант Сухозанет с ротою Одесского пехотного полка занял их.
B Браилове найдены 278 орудий, большие пороховые погреба и значительные запасы продовольствия. Неприятельская флотилия, 12 флагов которой были в числе наших трофеев, поступила в распоряжение контр-адмирала Завадовского, а гарнизону, состоявшему из 17000 человек, дозволено вместе с Сулейман-пашею удалиться в Силистрию. Хотя нам гораздо полезнее было взять гарнизон военнопленными, ибо свободное удаление его давало Силистрии несколько тысяч храбрых и озлобленных неудачею защитников, но не должно забывать, что время было нам всего важнее. Турок защищает свое opyжиe и всякую собственность свою, [141] с большим упорством, нежели другие народы, и отчаяние могло придать неприятелю решимость лучше умереть с оружием в руках, нежели сдаться военнопленным. Сулейман-паша на сделанное ему 13 мая первое предложение о сдаче отвечал посланному: «Когда не будет более этой стены, мы сделаем живую стену из наших тел.» Вот другой, еще более разительный пример. Во время приступа июня 3-го двенадцатилетний мальчик, взятый на бреши, где только что погиб младший брат его, был приведен к великому князю. На вопрос: «Жалеет ли он о смерти своего брата?» малолетний воин отвечал: «О чем жалеть? Ведь он убит на бреши!»
По обычаю турок Сулейман-паша заплатил головою за капитуляцию, причем визирь сказал: «Сулейман сделал хорошо, но не должен был пережить падения Браилова.»
Так пал Браилов при надежных укреплениях и запасах на несколько лет, защищаемый сильным гарнизоном и 278-ю орудиями. Подвиг, вполне принадлежащий великому князю Михаилу Павловичу. Существенно способствовал он обеспечению сообщений наших с Россией, Молдавией и Валахией, можно было открыть судоходство по низовьям Дуная, утвердить основания наших дальнейших [142] военных действий, и, наконец, усилить армию корпусом, находившимся при осаде. Первая дивизия его немедленно двинулась к Дунаю.
Во все время осады Браилова, живя в деревне Казасу, великий князь Михаил Павлович ежедневно объезжал войска, беспрерывно под огнем турок посещая траншеи и сапы, спускался в минные галереи, устроенные под бастионами, принимал попечение о раненых, и своим присутствием ободрял солдат, занимавшихся в первый раз с роду подобными работами.
Для лучшего осмотра неприятельских укреплений и узнания, в какой степени подвержены они огню наших батарей, великий князь посетил мая 30 плацдарм, заканчивавший наши работы. На левом фланге, в трех саженях от крепостного рва, стал Он у бойницы на месте одного из часовых, желая ближе рассмотреть противолежащий бастион. Ядра и пули сыпались вокруг него. Лишь только великий князь кончил наблюдения и отошел, часовой, занявший свой пост, упал, пораженный пулею в голову. Великий князь остался подле него для подания помощи. Провидение благословило сострадательность и [143] попечительность августейшего начальника. Раненый рядовой Яковлев, не смотря на жестокую рану, выздоровел. Он доселе жив и служит у великого князя рейткнехтом.
С донесением о взятии Браилова послан был к Государю Императору полковник Бибиков. «Благодарение Богу! Браилов наш!» - были первые слова, произнесенные Государем Императором перед Его палаткой при получен известия о сдаче Браилова12. Поцеловав Бибикова, Государь Император поспешил в стоявшую подле палатку фельдмаршала сообщить столь важную весть. Перед лагерем на обширной равнине близ Траянова вала немедленно сдвинулось войско в пространный полуквадрат, впереди коего поставлен был аналой, и июня 8-го в 7 часов вечера совершено молебствие. Обер-священник с причтом и певчими обошел ряды войск, осеняя их крестом и окропляя святою водою. Государь Император, поздравив войска с победою, сказал: «Уверен, что и вы также отличитесь, когда будет надобно!»13 Громкое «ура» было ответом на слова Монарха. Государь Император вызвал полковников [144] Бибикова и князя Долгорукого14 и обнял каждого из них. Покорителю Браилова, великому князю Михаилу Павловичу был пожалован орден св. Георгия 2-го класса.
Накануне занятия Браилова июня 6-го покорилась крепость Мачин полковнику Роговскому. Здесь взяты 4 знамени, 74 пушки, 15 мортир, 5000 пудов пороху, 8 канонерских лодок с 31 орудием и значительное количество запасов. Вслед за тем (июня 11-го), после шестидневной осады, сдалась крепость Гирсов генерал-лейтенанту князю Мадатову. Здесь найдено 100 орудий, 14 знамен, 3500 пудов пороху и большое количество других снарядов и продовольствия.
Июня 12-го крепость Кюстенджи после восьмидневного сопротивления покорилась генерал-лейтенанту Ридигеру. На первое предложение о сдаче комендант крепости отвечал Ридигеру так, что слова его мало давали надежд на скорую сдачу крепости. Тридцать орудий, на другой день против неё направленных, и вид пехоты 10-й дивизии, готовой на приступ, поколебали решимость гарнизона. Узнав от генерала Ридигера о занятии русскими войсками Браилова, паша просил [145] дозволения отравить от себя офицера для удостоверения в том. По возвращении посланного паша сдал крепость, где взято 6-ть знамен, 37-м орудий, 5000 ядер, до 500 патронных ящиков и большой запас продовольствия. Нельзя умолчать о случае, что гарнизон, почти весь состоявший из старых янычар, принудил коменданта к сдаче крепости. Случай сей подтверждался тем, что по прибытии гарнизона в Шумлу сто янычар было обезглавлено, а паше не учинено никакого наказания. Обладание Кюстенджи было особенно важно для обеспечения продовольствием армии, ибо суда с запасами могли прямо приходить сюда из Одессы15. Гарнизон Кюстенджский по условиям капитуляции получил дозволение удалиться в Праводы.
Июня 18-го сдалась Тульча. Командовавший здесь паша после нескольких вылазок, сделанных гарнизоном против отряда генерал-лейтенанта Ушакова, мужественно отраженных, видя, что усилия его держаться в Тульче будут тщетны, и слыша от генерала Ушакова о сдаче Браилова, решился также принять предложение сдачи, но просил позволения отнестись о том к султану. Получив [146] отказ, пожелал он, подобно Кюстенджскому паше, удостовериться чрез своего посланного в действительности известия о Браилове, на что генерал Ушаков согласился. По возвращении посланного Тульча сдалась на капитуляцию. Здесь взято 84 орудия, 3000 ядер, 300 гранат и 2500 пудов пороху. Гарнизону дано позволение удалиться в Праводы.
Через день по занятию Браилова, 10-го июня, часть некрасовцев, потомков донских казаков, удалившихся из России при Петре Великом во время Булавинского бунта в 1708 году, увлеченная примером запорожцев, снискавших покорностью милость Государя Императора, выслала депутатов, также изъявляя покорность. Она принята. Измаильский градоначальник, генерал-майор Тучков был послан в селение Cepe-Kиoй (в Бабадагской области) привести некрасовцев к присяге на верноподданство. При сем случае генерал Тучков возложил на атамана некрасовцев, Льва Полежаева, золотую медаль на Александровской ленте, и объявил всем подчиненным его Монаршую милость, состоявшую в 20-летней льготе от податей по переходе их в пределы России. Некрасовцы приняли известие о том с живейшим восторгом и изъявлениями преданности Государю Императору. [147] Нельзя было не удивляться перемене чувств их, ибо дотоле были они злейшими врагами России, и в прежние войны наши с Турцией сопротивлялись русским с большим ожесточением, нежели сами мусульмане.
Таким образом, падение Браилова возвратило в недра отечества тысячи храбрых воинов и повлекло за собою покорение трех крепостей, на операционном пути лежавших, чем облегчились дальнейшие действия армии. Занятие Браилова важно было и в том отношении, что дало возможность нашему Черноморскому флоту способствовать осаде Варны, когда вслед за Браиловом пала Анапа.

 

 

Примечания

1. Диспозиция на 3-е июня, за №25 (из дел архива Генерального Штаба)
2. Журнал осады Браилова, хранящийся в архиве Департамента Генерального Штаба.
3. Он предан был суду и оказался виновным в неточном выполнении приказания начальства. Но как ошибка произошла со стороны его без всякого злого умысла, единственно от недосмотра, через поднявшуюся от движения неприятеля в крепости пыль, при сильном ветре, то посему, как равно и по уважению к прежней отличной службе, в продолжение коей удостоился он получить четыре Высочайшие благоволения, определено было судом виновного посадить на три месяца в крепость. Мнение сие Высочайше было утверждено (Приказ по 2-й армии, февраля 9-го 1829 года, №73).
4. Донесение Великого Князя Михаила Павловича Государю Императору, от 5-го июня 1828 года, за №425.
5. Из того же донесения, №425.
6. Из Журнала осады Браилова, стр. 67 и 68, хранящегося в делах архива Департамента Генерального Штаба.
7. Из того же журнала.
8. Из того же журнала.
9. Из того же журнала.
10. Из того же журнала.
11. В числе раненых в Браилове был известный между турками арнаут Осман-ага, родом албанец. Необыкновенные дарования, редкая храбрость и большое богатство отличали его между соотечественниками. Кроме природных языков своих, албанского и турецкого, он говорил по-гречески, по-молдавски, на славянских и булгарских наречиях, знал литературы персидскую и арабскую, но был твердым последователем исламизма, принадлежавшем некогда к ордену бекташей, и одним из ревностнейших защитников Браилова. Он был ранен пулею в ногу и жестоко обожжен взрывом. Великий князь Михаил Павлович, осматривая раненых, и вероятно, зная, что Осман-ага знаменит между своими соотечественниками, поручил его особенному попечению врача Гофмана (ныне корпусный доктор 5-го пехотного корпуса, который и вылечил его). Осман-ага отправился в Рущук, и там получил значительное начальство в Журже. Осман-ага часто рассказывал о попечительное великого князя о больных и раненых под Браиловом, с чувством прибавляя, что обязан жизнью единственно ему. Желая сохранить навсегда черты своего спасителя, он неотступно просил выписать ему портрет великого князя из Петербурга, и получив его, оправил в богатую раму в турецком вкусе, общая передать его потомству.
12. Из частного письма из армии (Северная Пчела, 1828 год, №73).
13. Из того же №73 Северной Пчелы.
14. За два дня перед тем прибывшего, также с донесением из-под Браилова.
15. Английский купеческий корабль немедленно прибыл сюда с грузом рома, вин, белых сухарей и проч., что все было в одни сутки раскуплено.

 

Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru