Глава XVIII. Продолжение осады Варны.
Действия на южной стороне.
Состав и расположение войск. Неприятель усиливается. Движение от Шумлы принца Евгения и от Гебеджи генерал-адъютанта Сухозанета. Сражение при Гаджи-Гассан-Ларе. Сражение между отрядом Бистрома и корпусом Омер-Врионе. Усиленная рекогносцировка генерала Сухозанета. Прибытие отряда принца Евгения. Неприятельский укрепленный лагерь. Показания пленных о силах Омер-Врионе. Позиция неприятеля. Сражение при Куртепэ. Прикуаз принца Евгения. Следствия сражения. Военные меры генерала Бистрома. Бездействие Омер-Врионе.
[55] Генерал-адъютант Бистром прибыл к войскам, расположенным на южной стороне Варны, сентября 11-го. Отряд состоял тогда из 9-ти батальонов и 3-х рот пехоты, 11-ти эскадронов [56] кавалерии и 22-х орудий всего было до 8500 человек в строю, расположенных в две позиции1.
На нижней или блокадной позиции, укрепленной редутами i, k, l, и батареей g, войска размещены были следующим образом. 7 рот 19-го егерского полка на правом фланге и в центре позиции; батальон пехотного герцога Веллингтона полка на левом фланге к лиману; батальон Могилевского полка между 19-м егерским полком и батальоном герцога Веллингтона полка, связывая их собою; оба эскадрона улан, с двумя орудиями донской конноартиллерийской № 2-го роты, в резерве за редутом k; два орудия л.-гв. батарейной 3-го, и два 10-й артиллерийской бригады, легкой 3-го рот в редуте у лимана; вся морская и прочая артиллерия в батарее на берегу моря. Батальоны герцога Веллингтона и Могилевского пехотных полков, сверх передовой цепи против крепости, содержали еще цепь в тылу верхней позиции по вершинам ближних высот. Всею позицией командовал генерал-майор Акинфьев.
Главная, или верхняя позиция простиралась по цепи первых за крепостью высот, занимая своими [57] аванпостами и вторую цепь высот, разделяемую с первой небольшою лощиною, где проходят в крепость Бургасская и Царьградская дороги. Лощина, поросшая в разных местах частым кустарником, и ограниченная слева берегом моря, а справа высотами, покрытыми густым лесом, перерезывается глубоким рвом от морского берега до дорог. Первая высота, от морского берега до конца протяжения лощины, имеет довольно ровную и открытую поверхность, ограничиваясь весьма глубоким оврагом, поросшим кустарниками и простирающимся до нижней позиции. Далее высота перерезывается несколькими другими, столь же глубокими оврагами и покрыта всюду лесом и кустарником. Вторая высота положением своим сходствует с первой, но оба фланга её покрыты лесом и кустарником. На первой из высот устроены были четыре редута и одна флешь на два орудия, находившаяся над спуском в лощину, в том месте, где высота ограничивается первым оврагом. Один из редутов, на два орудия, был на линии с флешью, саженях в 70-ти от неё ближе к морю; другой, на два орудия, находился еще ближе к морю, саженях в 300 от первого, на линии с ним и с флешью; третий, на два орудия, был против интервала между первыми [58] двумя редутами, отступя назад до 100 сажен; четвертый был устроен для двух рот пехоты близ морской пристани.
Позицию сию занимали все остальные войска: л.-гв. Павловский полк, две роты 1-го батальона, и весь 2-й батальон л.-гв. Финляндского полка, с остатками л.-гв. егерского полка, позади редутов и флеши в колоннах к атаке; два орудия л.-гв. батарейной № 3-го роты во флеши; орудия л.-гв. легкой № 2-го роты, шесть по редутам, в каждом по два, и два перед редутами; две роты л.-гв. Финляндского полка, с двумя орудиями донской конноартиллерийской 2-го роты, в лощине, в резерве аванпостов; две роты гвардейского экипажа, рота 19-го егерского полка и один эскадрон кавалерии в редуте и близ него у морской пристани; два эскадрона кавалерии по второй высоте на аванпостах, протягивая их от моря вдоль высоты к лиману; остальные эскадроны в резерве на первой высоте, левее главных сил. Позицией командовал сам отрядный начальник генерал Головин. Рота л.-гв. саперного батальона занималась в разных местах верхней и нижней позиции работами.
Генерал Бистром нашел позицию, занятую генералом Головиным, весьма удобной [59] для защиты. Еще более усиливая ее, он поставил два новых редута и защитил верхнюю позицию пятью редутами. Опасаясь, что неприятель, показавшийся в Гаджи-Гассан-Ларе, откроет себе путь в крепость через Пейнерджи, лежащую при лимане, он занял ее 2-м батальоном л.-гв. Финляндского полка с 2-мя орудиями легкой роты 2-го и эскадроном улан из резерва, приказывая командиру батальона, полковнику Офросимову, держаться здесь до последней крайности. Сей отдельный пост при Пейнерджи не только обезопасил дорогу и тем предохранял обе позиции от покушений отсюда неприятеля, но посредством своих разъездов открывал сообщение с отрядами майора Бергольца при бродах у Гебеджи и генерал-майора барона Деллингсгаузена при Девно. В резерв аванпостов вместо двух рот л.-гв. Финляндского полка высланы остатки лейб-егерей; войска, бывшие позади редутов, перестроены в каре и поставлены между редутами.
Неприятель начал развивать свои силы 11-го и 12 сентября. Он был встречаем разъездами по Царьградской дороге, верстах в восьми к стороне Гаджи-Гассан-Лара, и около Правод в Комарне. По всем направлениям тянулся он к Варне, и 13 в полночь показалась его конница. [60] Оттеснив аванпосты генерала Бистрома, турки остановились в двух пушечных выстрелах на высоте Куртепэ (Волчий холм), при соединении Праводской дороги с Царьградской. Вслед за конницей появилась пехота; 14-го неприятель значительно усилился, начал по обыкновению окапываться и возводить батареи и завязал сильную перестрелку с передовой цепью.
Успехи осады обещали близкое покорение крепости, но прибытие сильного неприятеля на её освобождение могло еще долго протянуть осаду, если бы генералу Бистрому не удалось удержать Омер-Врионе. Многое зависело от успехов оружия нашего на южной стороне Варны.
При первом известии о появлении сил неприятельских от Камчика в разных направлениях, отряд генерала Бистрома был усилен из осадного корпуса 1-м батальоном л.-гв. гренадерского полка, дивизионом л.-гв. батарейной 3-го роты, 2-мя единорогами л.-гв. легкой №1-го роты и 2-мя ракетными станками тяжелой полубатареи. К Гебеджи стянули отряд войск, действуя на сообщения неприятеля с Камчиком и Шумлою, охраняя дороги чрез Гебеджи и Девно, и вообще содействуя генералу Бистрому. Сей и Праводский посты были вверены принцу Евгению Виртембергскому. Сентября 14 на другой день после занятия [61] пашой Омер-Врионе позиций при Куртепэ, принц Евгений выступил от Шумлы на Девно с 1-ю бригадою 19-й пехотной дивизии. Ему приказано, оставив в Праводах и Девно необходимое для защиты число войск, действовать за лиманом смотря по обстоятельствам.
До прибытия принца Евгения посты при Гебеджи и Девно поручены сентября 13 генерал-адъютанту Сухозанету. Он должен был немедленно открыть и обозреть неприятеля к стороне Камчика, и в позиции, занимаемой им перед отрядом Бистрома2. Генерал Деллингсгаузен, стоящий в Девно с Одесским пехотным полком и четырьмя орудиями, должен был выступить к Гебеджи и составить авангард генерала Сухозанета, которому назначались в отряд полки Украинский пехотный, 20-й егерский, л.-гв. драгунский и уланский, 3 эскадрона лейб-казаков, 2 эскадрона 1-го Бугского уланского полка и 22 орудия артиллерии. Кременчугский полк с остальными орудиями оставлен был в Девно на время рекогносцировки, после чего он должен был отойти к Шумле. Генералу Деллингсгаузену приказано находиться в связи с небольшим [62] отрядом генерал-майора Ефремова, стоявшим недалеко от Гебеджи.
Известясь о сформировании летучего отряда на Праводо-Варнской дороге, обеспечивавшего дорогу чрез Пейнерджи, генерал Бистром вывел находившийся там 2-й батальон Финляндского полка, усиливая им свою верхнюю позицию, которая после сего оборонялась 6 батальонами, 8 эскадронами и 18 орудиями. На нижней позиции находились 4 батальона, 2 эскадрона, 6 орудий полевых и 5 морской артиллерии большого калибра.
Прибыв к Гебеджи сентября 14 утром, генерал-адъютант Сухозанет нашел там под командой генерал-майора Ефремова три эскадрона л.-гв. казачьего полка, два орудия Донской конной артиллерии и два легкие орудия полевой пешей артиллерии. В 9 часов прибыла к нему под командой генерал-майора графа Ностица 1-я бригада легкой гвардейской кавалерийской дивизии с 4-мя орудиями л.-гв. конной артиллерии 2-й легкой батареи, а около полудня еще 1-й батальон Одесского пехотного полка, 4 орудия 19-й артиллерийской бригады легкой 2-го роты, 10 орудий батарейной роты 10-й бригады, один эскадрон конных пионеров и два эскадрона 2-го Бугского уланского полка.
Генерал Сумароков, посланный на рекогносцировку [63] к Акенджи и Гассан-Лару, донес, что турки заняли сии места и сильно укрепляются. Зная, что остальные войска (20-й егерский полк, с 6-ю легкими орудиями, 2-й батальон Одесского и Украинский полк, также с 6-ю легкими орудиями, следовавшие из Правод и Девно, под командой генералов Симанского и барона Деллингсгаузена), могут прибыть только на следующий день, генерал Сухозанет приказал им следовать вместо Гебеджи прямо на Гаджи-Гассан-Лар, и сам выступил в Османджи. На следующий день, 15, хотел он, выйдя к Гассан-Лару, составить авангард колонн, следовавших к нему, и соединясь с ними, двинуться через Гассан-Лар к морю, перерезая войскам Омер-Врионе Царьградскую дорогу3.
В 7 часов утра генерал Сухозанет приблизился к Гаджи-Гассан-Лару и атаковал передовые отряды. Не имея известия о приближении колонн генералов Симанского и Деллингсгаузена, он остановился на позиции, отбиваясь от неприятеля, сделавшего на него несколько атак. Около 9 часов утра генерал Деллингсгаузен прибыл [64] с отрядом. Построив войска в боевой порядок, пехоту в центре, а кавалерию по флангам и в резерве, генерал Сухозанет открыл огонь из 12-ти орудий и двинул пехотные колонны с позиции. Неприятель после нескольких выстрелов, снял орудия и отступил в беспорядке, потеряв много убитыми. Во время преследования отбито знамя и взят в плен начальник стражи или конвоя паши Омер-Врионе, Сулейман Кавас-Баша.
Гористое местоположение, покрытое лесом, препятствовало кавалерии живо преследовать расстроенного неприятеля, когда о следовании генерала Симанского не было еще никакого известия. Генерал Сухозанет остановился при Гаджи-Гассан-Ларе, заняв Мимисофлар и Акенджи. Тогда со стороны Правод послышались выстрелы. Разъезды, посланные из Акенджи, донесли, что неприятель занял в тылу Праводскую дорогу. Около 4-х часов пополудни примчались два казака, пробравшиеся тропинкою из отряда генерала Симанского с донесением, что он на пути атакован неприятелем. Хотя генерал Сухозанет видел себя окруженным, но, не желая отойти от Гаджи-Гассан-Лара, необходимого для предположенных действий, он остался на позиции, [65] заняв из предосторожности находившееся у него в тылу дефилеи при Османджи, и вместе с тем послал генерала Алферьева с отрядом для открытия сообщений с 20-м егерским полком. Около полуночи генерал Алферьев донес, что генерал Симанский мужественно отразил неприятеля, его окружившего, пробился чрез дефиле и следует к Акенджи, куда действительно прибыл он на другой день утром.
Ожидая, что принц Евгений Виртембергский, по маршруту, данному под Шумлою, 16-го числа непременно прибудет со своим отрядом к его позиции4, генерал Сухозанет намерен был в тот день произвести усиленное обозрение позиций Омер-Врионе, дабы на следующий день по соединению с войсками принца Евгения, атаковать неприятеля с левого фланга или с тыла, смотря по удобству местоположения. Он был уверен, что если генерал Бистром в то же время атакует Омер-Врионе с передней левой стороны, и таким образом соединятся обе атаки на одно место, неприятель непременно будет разбит5. [66]
Для сего обозрения генерал Сухозанет отрядил генерала графа Ностица в 9 часов утра, вправо на высоты между Мимисофларом и Гаджи-Гассан-Ларом, откуда он должен был послать партии, одну в тыл неприятеля на Царьградскую дорогу, другую к Камчику, а сам, стеснив передовые неприятельские посты, обозреть его укрепленную позицию. В содействие ему послан через два часа генерал Деллингсгаузен с 4-мя батальонами 4-мя легкими орудиями и полуэскадроном л.-гв. уланского полка по Варнской дороге, ведущей прямо к неприятельскому лагерю.
Но граф Ностиц не мог исполнить приказа и принужден был отступить к Мимисофлару, встреченный в дальнем расстоянии от неприятельских укреплений сильным отрядом, охранявшим левый фланг и тыл турецкого лагеря после вчерашнего поражения при Гаджи-Гассан-Ларе. Генерал Деллингсгаузен имел возможность подойти ближе к неприятельскому лагерю лесом и дефилеями, и захватил в плен рабочих, вязавших в окрестных кустах фашины. Впрочем, имея строгое повеление не выходить из лесу и только обеспечивать графа Ностица, он также начал отступать к Гаджи-Гассан-Лару.
Во время сих действий на фланге неприятельской [67] позиции главные силы Омер-Врионе, как полагали около 30000 пехоты и конницы, сосредоточившиеся на Куртепэ, 15 числа открыли сильный пушечный огонь и двинулись для обозрения позиции генерала Бистрома, не предпринимая однако наступательных движений. С приближением ночи на левом фланге неприятельской позиции огни увеличились почти на такое же расстояние, на какое расположены были его прежние силы. Государь Император, полагая6, что принц Евгений, по данной ему под Шумлою диспозиции7, 16-го числа непременно соединится с генералом Сухозанетом и в тот же день атакует Омер-Врионе, велел генералу Бистрому содействовать ему, не оставляя однако своей позиции без достаточной обороны8.
Вследствие сего после надлежащего приготовления генерал Бистром ожидал только выстрелов на фланге или в тылу неприятеля, когда в 11 часов пополудни увидел сильные толпы неприятельской конницы и пехоты, быстро подвигавшиеся на его левый фланг, и тогда же [68] получил он донесение о сильной вылазке на свою нижнюю позицию9. Видя, что неприятельская конница легко может обойти левый фланг слабо занятой по пространству позиции10, генерал Бистром двинул туда резерв редута 5-го, состоявший из 1-х батальонов лейб-гренадерского и Павловского полков, пяти эскадронов кавалерии и 4-х орудий Донской артиллерии11. Уже неприятельская пехота опрокинула передовую цепь, перешла глубокий овраг, разделявший обе позиции, и засела в кустах, а конница искала выхода из оврага. Одна часть её начинала выходить из ближайшей рытвины; другая тянулась далее вниз, угрожая совершенным обходом левого фланга.
В эту самую минуту прибыл 1-й батальон лейб-гренадеров с двумя орудиями донской конноартиллерийской 2-го роты, а вслед за ним подоспел 1-й батальон л.-гв. Павловского полка с кавалерией, и прискакали два остальных [69] орудия означенной роты. Батальон л.-гв. гренадерского полка, построенный в каре, был немедленно спущен с высот к тому месту, где преимущественно собиралась неприятельская пехота, составлявшему довольно пространную площадь; батальон л.-гв. Павловского полка оставлен в резерве на высоте; конные орудия, переносясь по отлогостям высот с одного места на другое, старались затруднить переход неприятелю через ров, и особенно его коннице, а наша кавалерия, спустясь с высот по следам гренадерского батальона, подкрепляла артиллерию своими атаками. Несмотря на действие артиллерии нашей и усилия кавалерии, первая конная толпа неприятеля, поддерживаемая сильным огнем пехоты из кустов и фальконетов из-за оврага, продолжала вытягиваться из рытвины. За нею показалась и другая конная толпа из следующей рытвины. Открытое место перед рытвиной, отдаление от пункта соединения сил наших на левом фланге и отступление аванпостов доставляли сей толпе всю возможность взобраться на предлежавшие высоты и ударить во фланг и тыл нашей позиции.
Стараясь удержать неприятеля, сколько возможно долее, генерал Бистром послал флигель-адъютанта, ротмистра, графа Мантейфеля с двумя [70] орудиями донской артиллерии. Сотник Суворов понесся на указанное ему место без прикрытия и искусным действием не только удержал турецкую колонну, но поражая картечью, принудил спуститься в глубину оврага. Она примкнула к своей правой колонне, которой удалось выйти из оврага. Тогда несколько тысяч неприятельской конницы, поддержанной огнем пехоты, с обыкновенным неистовством турок понеслись на 1-й батальон лейб-гренадеров, а вся неприятельская, регулярная и иррегулярная пехота с артиллерией под личным предводительством Омер-Врионе атаковала правый фланг. Часть её, пробравшись густым лесом по оврагу, лежавшему на оконечности правого фланга, сломила стрелковую цепь и атаковала вагенбург, в тылу находившийся. На нижней позиции неприятель был уже под засеками.
Командир л.-гв. гренадерского полка, генерал Фрейтаг выдержал первый натиск многочисленного неприятеля, ударил в штыки и пал в битве вместе с батальонным командиром, полковником Зайцевым. Видя потерю своих начальников, гренадеры приостановились, но ободряемые мужеством офицеров и флигель-адъютанта, подполковника, князя Мещерского, ударили снова. Их поддерживала кавалерия, с одним [71] батальоном Павловского полка: они опрокинули неприятеля, ожесточенно преследовали его и взяли у него знамя. Лейб-гренадерский батальон вторично увенчал здесь славою свой полк, приобретший наименование Храброго в 1770 году, в битве Кагульской.
Турки, прорвавшиеся в тыл к вагенбургу, были отражены, опрокинуты и истреблены до последнего. Многочисленная пехота их по обыкновенному образу своей атаки засела в кусты под прикрытием артиллерии, и тесня стрелковую цепь, подавалась ближе и ближе к редутам № 1-го, 2-го и отчасти 3-го, стараясь проникнуть сколько можно далее глубоким оврагом, вправо лежащим, где легко могла она пробиться в крепость. Несколько раз стрелки опрокидывали турок штыками, но уступая многочисленности, должны были отступать. Наконец, Омер-Врионе, усиленный своею конницею, простиравшейся до 15000 человек, и уже отраженной на левом фланге, ударил всеми своими силами на редуты и вправо в овраг. Отчаянные знаменоносцы и муллы бросались на картечи, достигали рва редутов, водружали на гласисе свои значки и умирали на штыках, прославляя пророка.
Генерал Бистром находился у редута 2-го. Он вызвал отважнейших, и по условленному [72] сигналу, передав приказание редуту 1-го и батальонам, находившимся в овраге, лично с ними ударил в штыки. Неприятель дрогнул и бросился в бегство так же поспешно, как прежде сильно наступал. Преследуемый пехотой и кавалерией, он усеял поле битвы телами. Л.-гв. егерского полка капитан Крузе, поразив одного из байрактаров (знаменоносца), взял его знамя. На нижней позиции вылазка также была отбита, и неприятель возвратился в крепость.
Сражение продолжалось с 11 ? часов утра до 2 пополудни. Потеря в отряде генерала Бистрома простиралась до 400 человек убитыми и ранеными, благодаря опытности и отважности начальника, вскоре обратившего свое оборонительное положение в наступательное – единственное и верное средство против турок, и вообще против всех азиатских народов.
Через час по окончании битвы отряда генерала Бистрома с войсками Омер-Врионе прибыл к генералу Сухозанету в Гаджи-Гассан-Лар генерального Штаба поручик Веригин, посланный накануне генералом Бистромом через Пейнерджи, для открытия ближайшего сообщения и доставления известий о повелении содействовать его нападению в тот день на турецкий лагерь.
Хотя генерал Сухозанет еще не соединился с принцем [73] Евгением, и разъезды не встречали его колонн, но известясь, что генерал Бистром готов и ожидает только его выстрелов, он решился немедленно двинуться с тем, что у него тогда находилось. Усилив колонну генерала Деллингсгаузена четырьмя эскадронами л.-гв. 1-й бригады и ротой л.-гв. конной батареи, он пошел по Варнской дороге. Графу Ностицу с остальной кавалерией приказано идти от Мимисофлара, прикрывая правый фланг. В Гаджи-Гассан-Ларе оставили генерала Сумарокова с батальоном 20-го егерского полка и 10-ю легкими орудиями, в Акенджи другой батальон сего полка, а в Османджи генерала Алферьева с двумя эскадронами л.-гв. уланского полка, обеспечив таким образом тыл и фланги. Порядок, в каком отряд проходил дефиле, и успех вчерашней битвы оживляли войско.
Предварительное расположение пехоты в дефилеях способствовало быстрому движению всего отряда. Артиллерия и кавалерия рысью достигли мест в общей колонне им назначенных. В 5 часов пополудни колонна генерала Сухозанета дебушировала из леса на открытое поле в двух пушечных выстрелах от неприятельских укреплений. Получив тогда уведомление о приближении принца Евгения, генерал Сухозанет приказал [74] батальону, оставшемуся в Гаджи-Гассан-Ларе, прибыть к себе на подкрепление, а вместо него подвинул эшелон из Акенджи и открыл огонь по укрепленному неприятельскому лагерю.
Услышав выстрелы, генерал Бистром со своей стороны открыл огонь, но хотя и замечал он большое смятение в неприятельском лагере, не видя, однако, наступления отряда генерала Сухозанета, не мог атаковать турок после жаркого дела и малыми силами, которых не в состоянии был умножить отделением большого числа войск, не ослабив обороны своей позиции. Генерал Сухозанет с 4-мя батальонами, едва имевшими до 2000 человек в строю, также не мог атаковать укреплений неприятельских, и обратил свое движение только в усиленную рекогносцировку, выдвинув конную батарею и открыв канонаду, продолжавшуюся до захода солнца. В 7 ? вечера отступил он к Гаджи-Гассан-Лару; неприятель не преследовал его.
Так предположение атаковать сентября 16-го Омер-Врионе с двух сторон одновременно не состоялось. Наступательное движение, по предположению, первым должен был открыть Сухозанет, но он, как мы видели, получил [75] приказ только в 3 часа пополудни, и то через генерала Бистрома, когда неприятель, опрокинутый Бистромом на всех пунктах, бежал в беспорядке к своему лагерю. Спустя два часа генерал Сухозанет был уже перед неприятелем, сбил аванпосты, но не решился атаковать его в лагере по слабости своих сил, не видя содействия Бистрома, который, утомленный отбоем втрое сильнейшего неприятеля, не мог возобновить дела. Генералу Бистрому и потому невозможно было увлекаться слишком отдаленным преследованием неприятеля, что он имел у себя в тылу крепость, гарнизон которой не замедлил бы воспользоваться ослаблением войск, занимавших позиции на южной стороне.
На другой день отряд генерала Бистрома усилен из осадного корпуса 2-м батальоном л.-гв. гренадерского полка, остальными шестью орудиями л.-гв. легкой 1-го роты и 6-ю ракетными станками легкой полубатареи.
Принц Евгений, по прибытии вечером сентября 16 к отряду генерала Сухозанета, желая лично осмотреть неприятеля и ознакомиться с местностью, где ему предстояло действовать, сделал поутру 17 числа обозрение. Он нашел, что неприятельский лагерь состоит [76] из нескольких отдельных укреплений, обороняемых, по предположению, 15 000 человек, а по показанию булгар, перешедших к нам, силы неприятеля состояли из 8000 регулярной пехоты и 20000 иррегулярного войска. Принц Евгений увидел, что лесистое местоположение не только совершенно препятствует атаке, но в случае неудачи остается для отступления только одна дорога, пролегающая в дефиле, который неприятель мог удобно занять, и единственное место, где можно выстроить войска, на расстоянии пушечного выстрела от укреплений, занято 17 числа неприятелем и уже укрепляется им12.
Несмотря на все сии затруднения нельзя было долее медлить с решительной атакой, ибо неприятель с каждым днем мог приобретать новые выгоды, увеличивая свои силы и средства обороны. Потому принц Евгений получил повеление на следующий день, 18 сентября, сделать, по предположению генерал-адъютанта Сухозанета13, наступление на неприятеля со стороны Гаджи-Гассан-Лара, а генералу Бистрому приказано содействовать ему своей атакой.
Турки занимали укрепленный лагерь по большой Праводской дороге на высотах, между деревнями [77] Кюкледжи и Мимисофлар. Местоположение от нашей позиции при Гаджи-Гассан-Ларе до неприятельского лагеря было весьма закрытое и перерезано глубокими лощинами и оврагами. С одной стороны недостаток места, где развернуть силы, с другой неимение дорог, ведущих к лагерю, делало затруднительным приближение к неприятелю. Оставалось пользоваться единственной хорошей дорогой, идущей из Варны в Акенджи через турецкий лагерь. В полутора верстах от лагеря представлялась поляна, защищенная турецким, вновь возведенным редутом, с несколькими орудиями, но далее место было опять закрыто, очищаясь только перед самым укреплением высот. Небольшая дорожка выходила от большой поляны перед Айранкиой через две глубокие лощины на Праводскую дорогу, близ передового неприятельского редута. Все местоположение, кроме нескольких площадок, было покрыто большей частью лесом, а в иных местах частым кустарником. Главный неприятельский лагерь заключал три большие ретраншамента14, из коих один обращен был к стороне генерала Бистрома, имея передовые укрепления, а остальные два были расположены [78] по дорогам к Гаджи-Гассан-Лару, Айран-Киою и Петрикиою. Силы неприятеля, по показаниям пленных и булгар, хотя разноречивых, простирались до 30000, с 16-ю орудиями, с чем согласны были и наблюдения начальника аванпостов, полковника Бартоломея, как равно и собственные наблюдения принца Евгения во время рекогносцировки 17 числа.
Отряд принца Евгения состоял из 10-ти батальонов пехоты, 14-ти эскадронов кавалерии и 40 орудий; всего было 8476 человек. Генерал Бистром, не оставляя позиции своей без достаточной обороны, отделил для назначенной атаки 3 батальона, 4 эскадрона и 10 орудий, всего 2308 человек. По недостатку путей принц Евгений вынужден был вести войска по одной дороге, пролегавшей лесом до передового укрепления, разделяя их на две колонны. Развлекая внимание неприятеля, отрядил он графа Ностица, с 9-ю эскадронами и 2-мя орудиями, приказав ему занять и удержать открытую высоту между Айранкиой и турецким лагерем, пока войска выйдут на поляну.
Под главным начальством генерала от инфантерии принца Евгения Виртембергского,
первую колонну составляли под командой генерал-майора Симанского, (а главное начальство [79] над оной поручено было генерал адъютанту Сухозанету):
Украинский пехотный полк.
Одесский полк
8 орудий 19-й бригады, легкой 3-го роты.
10 » 10 » батарейной № 1-го роты.
8 » л.-гв. конной батареи.
20-й егерский полк.
6 орудий 11-й бригады, легкой № 3-го роты.
Вторую колонну составляли, под начальством генерал-майора Дурново:
Азовский пехотный полк
Днепровский » »
2 орудия 19-й бригады, легкой № 2-го роты.
6 » - « 11-й 3-го »
Арьергард, под начальством генерал-майора Алферьева:
2 эскадрона л.-гв. уланского полка.
1 эскадрон конных пионеров.
» лейб-казаков.
орудия Донской артиллерии.
В 11-м часу войска выступили из Гаджи-Гассан-Лара по Варнской дороге. Подходя к передовому неприятельскому редуту, генерал-адъютант Сухозанет, командовавший колонной, выдвинул из леса свою пехоту, построил ее на поляне, и открыл огонь из 4-х орудий, имея [80] остальную артиллерию в резерве. Генерал Алферьев, обойдя 1-ю колонну, выстроился влево от пехоты. Турки, отвечая на огонь артиллерии, атаковали левый фланг генерал-адъютанта Сухозанета толпами пехоты и конницы, но полки Одесский и Украинский, отражая нападение, продолжали подвигаться к редуту, когда 20-й егерский полк, обойдя по опушке леса, подошел к редуту справа, и без выстрела бросившись в штыки, вместе с Украинским полком, овладел укреплением. Преследуемые Одесским полком и кавалерией, турки присоединились к толпам своим, занимавшим высоты за первым оврагом от редута. По овладении редутом и поляной, где остальные войска могли выстроиться принц Евгений, прибыв в сию минуту на поляну, двинул батарейную роту 10-й бригады влево от редута, открыл огонь по высотам, занятым неприятелем, и по его укрепленному лагерю, и построил все войска в две линии, генералов Симанского и Алферьева в первую; генералов Дурново и графа Ностица, прибывшего во время занятия редута, во вторую линию; пехоту на правых флангах линии, кавалерию на левых.
В таком положении, на небольшой поляне, окруженной густым кустарником, принц Евгений был атакован регулярной турецкой пехотой, [81] стремившейся отнять потерянный редут. Отбитый пехотой первой линии, неприятель упорно повторял нападение четыре раза, но без успеха. Битва была жестокая. Принц Евгений получил легкую рану в плечо, но не оставил своего места. Видя неудачу в центре, турки пробрались кустарниками, открыли сильный огонь по правому флангу и в тыл и, пользуясь преимуществом меткой стрельбы своей пехоты, не выходили на поляну. Такое движение во фланг и способ атаки, уже несколько раз удававшейся туркам против регулярных войск, могли расстроить пехоту правого фланга. Принц Евгений послал в кусты из второй линии генерал-майора Ефремова с батальоном Днепровского полка при трех эскадронах лейб-казаков. Оттесненный здесь, неприятель отступил, и занял высоты за оврагом к своему укрепленному лагерю.
Тогда усилилась пальба со стороны генерала Бистрома, и как принц Евгений желал атаковать неприятеля, по возможности, в одно с ним время, то приказал генерал-майору Дурново, с Азовским полком и двумя орудиями, овладеть высотой, лежащей за первым оврагом. Намерение принца Евгения было устроить на ней батарею, открыть сильный огонь по многолюдному неприятельскому [82] лагерю, и потом под огнем артиллерии пустить пехотные колонны на приступ. Азовский полк быстро спустился в овраг, сбил неприятеля с первой высоты, и преследуя его до второго оврага, поставил на небольшой возвышенности два орудия, из коих открыл огонь по укрепленному лагерю. Ободренный успехом, генерал Дурново приготовился отразить натиск турок штыками, и вогнать их в укрепленный лагерь. Действие Азовского полка было совершенно закрыто от принца Евгения лесистым местом. Только увидя ружейный огонь на высоте перед турецким лагерем, он получил донесение генерала Дурново о его намерении. Видя невозможность остановить предприятие генерала Дурново, принц Евгений немедленно послал на подкрепление, или лучше сказать, на выручку его, Днепровский полк с одним батальоном Украинского, оставя 20-й егерский и Одесский полки в резерве, а 6 эскадронов кавалерии под командой генерала, графа Ностица, направил вправо по тропинке для прикрытия правого фланга пехоты. Батальоны мгновенно перебежали пространство, отделявшее их от сражавшихся. При помощи их азовцы успели отразить натиск турок и, услышав в то время выстрелы со стороны генерала Бистрома, мужественно бросились преследовать [83] неприятеля в укрепленный лагерь. Во время сего движения, при переходе чрез овраг, потеря храброго и любимого начальника, генерала Дурново, одушевила азовцев мщением. Они продолжали наступать, опрокидывая многочисленные толпы неприятеля под сильнейшим огнем его регулярной пехоты, явившей себя в сей день превосходно во всех действиях.
Видя храброе наступление русских, неприятель покушался опрокидывать их сильной атакой своей многочисленной конницы, но построившись в каре, батальоны отразили турок, быстро свернулись в колонны, снова наступили под сильнейшим картечным и ружейным огнем, и Несмотря на потерю своего второго начальника, генерал-майора Симанского15, Днепровский полк с батальоном Украинского принял направо, и поддержанный в свою очередь Азовским полком, явился в нескольких шагах от укреплений, бросился на вал, взял орудие и проник в лагерь.
Победа была почти несомненна. Огонь турок утихал. Робкие и малодушные из них уже [84] искали спасения в бегстве; обозы неприятельские начали двигаться, но замешательство неприятеля было непродолжительно. Видя малочисленность наших войск, турки ободрились, с криком напали на горсть русских, увлеченных храбростью, и наши уступили без сравнения сильнейшему неприятелю. Оставив турецкий ретраншамент, мужественно отражали они яростные нападения неприятеля, пока не получили приказ отступить. Отступление, прикрываемое справа кавалерией графа Ностица, а слева генерала Алферьева, совершено в величайшем порядке.
Едва услышав первый пушечный выстрел в отряде принца Евгения, генерал Бистром двинул войска, назначенные им на приступ к укреплениям турецкого лагеря, препоручив их генерал-адъютанту Головину. Из них 1-му батальону л.-гв. гренадерского полка и батальону лейб-егерей велено овладеть неприятельским укреплением, находившимся на оконечности его левого фланга. Другие войска должны были поддерживать атаку. Гвардейского Генерального штаба капитан Вельяминов-Зернов подвел оба батальона к укреплению. Предводительствуемые флигель-адъютантами, полковником Фридериксом 4-м, и подполковником, князем Мещерским, они ударили дружно, но встреченные картечным [85] и ружейным огнем16, затрудняемые в своем свободном действии густым терновником, окружавшим неприятельское укрепление, расстроились в рядах, потеряв предводителей, отступили. Ободренные офицерами, снова сомкнулись они в колонны и устремились на укрепление; только один ров отделял их от неприятеля; некоторые из офицеров уже спустились на дно его, но поражаемые огнем неприятеля, ободренного первым отпором, батальоны должны были отступить.
Получив донесение, что командовавший л.-гв. егерским полком, полковник Фридерикс 4-й, и командир батальона л.-гв. гренадерского полка, подполковник, князь Мещерский получили тяжелые раны, а генерального штаба капитан Вельяминов-Зернов убит, генерал Бистром послал своего старшего адъютанта, гвардии капитана Мальковского, вести вновь войска на приступ. Мальковский прибыл к батальонам во время их второго отступления.
Услышав ружейные выстрелы17 со стороны принца Евгения, он сомкнул войска в колонны и бросился на укрепление, но пораженный пулей в грудь на вылет, не мог [86] одушевлять войск своим примером. Батальоны не поколебались потерею нового начальника. В третий раз ударили они в штыки, и в третий раз были отбиты. Во время сего приступа Омер-Врионе послал конную толпу во фланг нападавшей на него пехоте, но действием батарей с позиции генерала Бистрома и 2-го батальона Финляндского полка она была остановлена и безуспешно возвратилась в лагерь.
К 7 часам войска обоих отрядов отступили, но арьергард принца Евгения, под командой генерала Деллингсгаузена, еще долго был тесним турками. Он отступил, однако, в совершенном порядке к Гаджи-Гассан-Лару по узкой лесистой дороге, оставив занятый им неприятельский редут единственно по безводью и затруднительному сообщению, на которое неприятель мог весьма удобно действовать.
Потерю нашу составляли в отряде принца Евгения 1403 человека, почти наполовину убитыми, и одно орудие; в отряде генерала Бистрома 455, а всего 1858 человек, из числа 4904, бывших в сражении.
«Вверенные мне войска, - говорил принц Евгений в донесении о Куртепэской битве Государю [87] Императору18, - сражаясь семь часов с неприятелем, впятеро сильнейшим, находившимся в позиции, к которой трудно было приблизиться, и еще труднее привести в действие многочисленную артиллерию и употребить отличную кавалерию, у нас находившуюся, Несмотря на все эти неудобства, ограниченные почти одним действием пехоты, бились со рвением героев. Хотя успех не увенчал их, но чрезвычайный и почти невероятные усилия, ими оказанные, достойны милостивого воззрения Вашего Императорского Величества».
На другой день принц Евгений отдал по отряду следующий приказ19:
«Первой обязанностью вменяю себе изъявить мою наичувствительнейшую благодарность всем войскам, участвовавшим в сегодняшнем деле, покрывшим себя неувядаемой славой, и доказавшим, что Русскому солдату ничего нет невозможного, хотя успех и не соответствовал их храбрости. Но и в этом случае неприятель еще более удостоверился, что несоразмерность его сил ничтожна против храбрости войска, на всяком шагу ищущего случая доказать Всемилостивейшему Нашему Государю, что оно достойно Его [88] внимания и благоволения, коим отец отечества их удостаивает»20.
Сражение 18 числа отняло у турок надежду пройти в Варну, а сосредоточение наших сил при Гаджи-Гассан-Ларе лишало их возможности помышлять о движении в тыл, или на оконечность левого фланга главной армии нашей под Шумлою. Отступив к Гаджи-Гассан-Лару, принц Евгений вскоре заметил невыгоду места для обороны и прикрытия путей, ведущих к броду Гебеджи от лагеря Омер-Врионе. Он занял Османджи, имея авангард под начальством генерала графа Ностица в Гассан-Ларе и Акенджи. Кроме того поставил он батальон на соединении дорог из Правод, Варны и Гебеджи, а генерала Деллингсгаузена отправил 19 числа по Высочайшему повелению в команду генерала Бистрома для занятия Пейнерджи, где неприятель мог удобно пройти в Варну. Турки не выходили из своих укреплений против принца Евгения. На позицию генерала Бистрома неприятель также не делал нападений, и хотя 23-го и 26-го числа пытался атаковать его, усилясь войсками, прибывшими с Галиб-пашей, но остановленный пушечным огнем, в оба раза возвращался он в свой лагерь, который между тем укреплял со всех сторон. Турки опасались, [89] кажется, атаки на свой правый фланг, обеспеченные с тыла и с левого фланга неприступным местоположением. Они поделали здесь засеки и распространили свои укрепления по направлению к Кюкледжи.
Беспрерывные движения войск неприятельских на сем фланге, занятие Кюкледжи и показания переметчиков заставили генерала Бистрома бдительно оберегать пространство между его правым крылом и Пейнерджи. Потому растянул он несколько свою позицию, соорудив на оконечности левого крыла редут № 9-го, и близ него редут № 8-го. Деревню Пейнерджи велел он укрепить, а при Кюкледжи занял высоту, ибо, воспользовавшись ею, неприятель мог бить во фланг наших войск. Один батальон из отряда генерала Деллингсгаузена поставлен был между Пейнерджи и левым крылом нижней позиции, и открыл свободное сообщение правого крыла с отрядом принца Евгения. Желая всегда знать движения неприятеля к Пейнерджи и Кюкледжи, генерал Бистром поставил на кургане близ селения телеграф. Приняв такие предосторожности и получив подкрепление 26 числа, прибытием к отряду его 3-й бригады 19-й пехотной дивизии, с 9-ю орудиями, генерал Бистром смело ожидал нападения, сильный не [90] только мужеством войск, но числом и расположением их. Опасения его были напрасны. Омер-Врионе оставался спокойно в своей позиции до самой сдачи Варны, 29-го сентября.
Уже сентября 18-го Варна, цель сих кровавых битв, была близка к падению. Осаждающие пробили бреши в двух бастионах и готовились на приступ. Нельзя не удивляться, как справедливо замечает Валентини, «что Омер-Врионе, после неудачной на него атаки в его лагере, пробыл одиннадцать дней почти без действий, не предпринимая ни одной попытки выйти из своих укреплений, и оставаясь равнодушным зрителем падения Варны, когда он послан был к ней на помощь». Один из просвещенных наблюдателей приписывал бездействие Омер-Врионе его потерям и впечатлению на его войска смелых подвигов русских, которые заставили пашу бояться неудачи, если он решится употребить свои, хотя и превосходные числом силы, на предприятие решительное.
Примечания
1. План обложения Варны, №10.
2. Отношение начальника Главного Штаба командующему гвардейским корпусом, сентября 13-го, за №268.
3. Из журнала отдельного отряда, под командой генерал-адъютанта Сухозанета, действовавшего в окрестностях Варны с 14 по 17 сентября 1828 года, в делах Штаба отдельного гвардейского корпуса.
4. Из журнала генерал-адъютанта Сухозанета.
5. Из журнала генерал-адъютанта Сухозанета и его донесения командующему корпусом, от 16 сентября 1828 года, за №16 (в делах Штаба отдельного гвардейского корпуса).
6. Описание осады Варны, полковника Менда.
7. Предписание главнокомандующего принцу Евгению Виртембергскому о выступлении от Шумлы, 13 сентября 1828 года, за №1853.
8. Предписание начальника Главного Штаба генерал-адъютанту Бистрому от 15 сентября 1828 года, за №383.
9. Неприятель сигналами передавал известия в крепость, а ночью лазутчики его переплывали на челноках лиман, приставали к берегу ниже Пейнерджи и горами переходили в лагерь Омер-Врионе.
10. Состав войск показан выше. В строю находилось в тот день: на верхней позиции 6415 человек, с 8-ю орудиями и двумя ракетными станками, на нижней 2451 человек и 12 орудий.
11. План сражения 16 сентября, №14.
12. Из описания осады Варны, полковника Менда.
13. Биография генерал-адъютатна Бистрома, стр. 33.
14. План сражения при Куртепэ, №15.
15. После смертельной раны, полученной генерал-майором Дурново, начальство принял генерал-майор Симанский, вскоре затем также смертельно раненый.
16. В то время принц Евгений послал в атаку генерала Дурново.
17. Наступление Азовского полка.
18. Рапорт от 18 сентября 1828 года.
19. Приказ по отряду, 19 сентября, №2.
20. В других источниках (Записки Дубецкого) бой описывается несколько иначе. Говорилось, что Император приказал Евгению Виртембергскому атаковать, основываясь на донесении Сухозанета, который счёл, что численная сила турок на горе Куртепэ составляет не более 8 тысяч. Принц после разведки понял, что против него будет гораздо больше турок, однако счел необходимым выполнить приказ Императора. Как известно, войско Омер-Врионе составляло не менее 20 тысяч человек. Но и при таком существенном перевесе численной силы неприятеля успех боя для русских мог бы быть более полным, если б Сухозанет вступил в дело, ударил со своей стороны. Однако он не выполнил приказ принца Евгения, сказавшись больным. Удар планировали нанести с трех сторон, однако в деле участвовали лишь войска принца Евгения (двоюродного брата Императора) и Бистрома, Сухозанет войска в дело не ввел. И после, во время прохождения маршем перед Императором, принц Евгений перед всей колонной и в виду Государя, крикнул: «Сухозанет – трус!». В компании 1829 года принц Евгений участия не принимал.
Прим. OCR-редактора. |
