: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Сборник военных рассказов 1877-1878 гг.

30-е Августа 1877 года. Воспоминание о товарище.

Публикуется по изданию: Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877-1878 гг., том II. Издание Кн. В. Мещерского, СПб, 1879.

[259]

Во время атаки одного из передовых укреплений города Плевны, именно редута, находившегося впереди деревни Радишева в числе других войск, сильно пострадал 124-й пехотный Воронежский полк. В течение не более двух часов от турецкого огня в этом полку выбыло из строя восемьсот пятьдесят шесть человек нижних чинов и четырнадцать офицеров. Нужно отдать справедливость, что как офицеры, так и солдаты шли в бой с полнейшим самоотвержением. Помню, как остановились за перевалом горы, с минуту на минуту каждый из нас с замиранием сердца ждал команды начальство. Гранаты как перепелки то и дело пролетали над нашими головами. Услышишь треск, взглянешь на дерево – точно десятки топоров там поработали: от невидимой силы валятся книзу сучья, щепки и листья. Вздрогнет солдат, перекрестится со всегдашним замечанием: «Ишь ты, нечистая сила!» Но видно так создан русский человек, что, как говорит пословица: «Умер, а смеется». Под самым сильным убийственным огнем собираются в кружки офицеры ближайших рот, и тут начинаются всевозможные шутки и остроты друг над другом. Одному, например, офицеру пуля почти совершенно отбила нос, а над ним вдруг слышишь остроты его же близких товарищей: «Как же ты теперь будешь свататься? Невеста подумает, что, брат, был не под Плевной, а во Франции». Бедному страдальцу хотя даже далеко не до шуток, но при общем веселом настроении духа и он как будто забывает и боль, и свое [260] уродство, и в ответ на все это вырывается разве лишь нецензурное слово на турок. Мелкий, как сквозь сито, дождь моросил уже несколько суток. Глинистая почва растворилась до того, что с трудом вынималась поставленная нога; сесть или прилечь не было нигде никакой возможности. Нужно было вытягивать из грязи попеременно то одну, то другую ногу. Цугом протащились мимо нас носильщики – это неслись тяжелораненые и убитые Углицкого полка, стоявшего далеко левее нас. Вот проскакал кто-то из адъютантов, один, другой, и вслед за этим скорее раздалась зловещая команда: «По-ротно, в две линии стройся!» Сразу стихнул говор, задвигалась масса рук, творя крестное знамение. Как теперь помню моего доброго и славного товарища командира 6-й роты Воронежского полка поручика Сендоровского.
– Прощая, брат! – сказал он мне. – Если есть, дай выпить на дорогу.
Я достал из кобуры седла фляжку; жадно приложился он к ней, вытянул сразу чуть не половину.
– Спасибо! теперь веселее!
Двинулись роты вперед. Командир бригады и при нем я остались на возвышенности. Видно было, что ни шаг, то роты становились все реже и реже. Видно было, как гранаты выхватывали разом целые ряды. Нередко над той или другой ротою вверху показывалось как будто облачко, и вслед за этим опять валятся и валятся люди – это действие картечных гранат с дистанционными трубками, обсыпающих сверху картечью как градом. Вот уже роты почти у редута. Трескотня ружей сменилась протяжными грохотами залпов. Пальба орудий с обеих сторон слилась в глухой, громовой бесконечный раскат. Визг и треск разрывающихся гранат, пронзительный свист пуль – все это вместе составляло ужасный неподражаемый концерт, потрясающий всю нервную систему человека. Атака была неудачна. Оставшиеся части войска повернули назад уже почти совершенно вразброд. Целые массы трупов усеяли пространство между гребнем горы, за которым прежде стояли войска, и редутом.
Уже стемнело, начали приводиться роты в порядок; во многих из них не оказывалось и четвертой части людей. Ходили взад и вперед денщики, разыскивая своих не вернувшихся офицеров. На следующий день последовала уборка ближних трупов, – дальше пройти не было никакой возможности, ибо турки открывали пальбу и по нашим санитарам. Сендоровский, как и предчувствовал, с боя не вернулся. В роте сказали, что видели его упавшим шагах в двухстах от редута; его хотели взять, но он, махнув рукой, простонал: «Не надо, я умираю!»
Прошел один и другой день, в течение каждого из них после опасных поисков под пулями некоторыми храбрецами солдатиками, [261] добровольно вызвавшихся на доброе дело, выносилось по нескольку трупов для отдания этим воинам последнего христианского долга. Трупа Сендоровского все-таки не оказывалось. Эти поиски производились по большей части тогда, когда начинало уже темнеть. Днем можно было видеть, как турки, точно голодные собаки, вразброд, по несколько человек выходили из редута и рыскали в тех местах, где чернелись наши мертвецы, снимали платье с убитых, брали шапки и т. д.
На третий день денщик Седоровского, Филипп Кухрянский, видя, что барина его все-таки не нашли ни раненым, ни убитым, решился с некоторыми солдатами отправиться на поиски сам. И действительно, нашел его недалеко от редута. Но нести труп, почти разложившийся от жары, было еще труднее, чем его найти. Взвалив на плечи, Кухрянский протащил его таким образом довольно значительное расстояние и дальше уже с помощью других товарищей принес его к нашей боевой линии.
Сендоровский ранен был двумя пулями и в третий раз, вероятно, осколком гранаты. Одна из пуль перебила руку, другая прошла вблизи соединения туловища с ногою; осколок чугуна, попавший вероятно сбоку раздробил ему нос. Как говорят близко бывшие от него, что, получив одну из ран, он только поморщился, а все-таки продолжал идти вперед… Мир праху твоему храбрый и честный воин!
Л.

 


Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru