|
Глава 4. Пленение Костюшки
Русские недолго простояли в Бржеце, как получили известие, что Генерал-Порутчик Дерфельден находился в Слониме. Суворов тотчас послал ему ордер напасть на Макрановского, который стоял в Гродне с 2000 регулярного войска и 4000 вооруженных косами. О сем уведомил он Князя Репнина как старшего Генерал-Аншефа, у которого под командою состоял Дерфельден и который на то согласился.
В 85 верстах от Бржеца, на половине дороги к Варшаве, в Сельце стоял Польской 2000 корпус, под командою Книшевича. Он выступил, чтобы присоединиться, к [45] Сираковскому, который его потребовал после Крупчицкого сражения; но едва прошел он несколько миль, как получил известие о поражении при Бржеце, и возвратился опять в Сельцо.
Костюшка, находившийся в Варшаве, был также уведомлен о нещастии Сираковского. Он поехал с поспешностию к Книшевичу для переговоров, и приказал идти за собою 6000 человек и расположился под Лотицом на большой дороге в 28 верстах от Сельца. Корпусу Книшевича приказано было соединиться с ними, и сии 8000 человек заняли весьма выгодную позицию, под командою Сираковского.
В тот же день Костюшка отправился в Гродно к Макрановскому, и приказал собраться туда всем войскам, расположенным в сей провинции. Сии отряды были следующие: Гедроича обеспокоившего Курляндию; Ваврошевского, стоявшего на ее границе; Мейена, находившегося под Ковною; [46] Виллокужского, Грабовского и Ясинского, стоявших в Вильне. Но поход Дерфельдена, как мы далее увидим, воспрепятствовал сему соединению Поляков. Костюшка пробыл здесь только сутки, и на завтра отправился и Варшаву.
По снятии Варшавской осады, Генерал-Порутчик Ферзен подвинулся на 20 верст к Висле, дабы прикрыть тыл отступающих Прусских войск. Потом он прошел еще 14 верст до Гуры, и хотел там перейти Вислу; но не нашел там никаких судов, и принужден был идти к Варке, где с трудом достал несколько самых малых, от чего переправа через Бильцу была очень затруднительна; оттуда он пошел к Козиницу, отстоявшему на 28 версте оттуда. Здесь он остановился, сделал нужные расположения для переправы через Вислу, задержал барки для перевозу хлеба и послал за якорями и веревками в Савистове, находившийся во 140 верстах еще выше. [47]
По приказанию Костюшки, Генерал Понинский занимал правой берег Вислы против Ферзена для воспрепятствования ему в переправе. Часто перестреливались из тяжелых орудий, но без особенного друг другу вреда. Ферзен старался ввести в заблуждение неприятеля, показывая вид, как будто бы хочет переправиться у Пулавы в 40 верстах выше Козиница, но пробыл здесь две недели, пока все было изготовлено.
Костюшка вознамерился атаковать спереди Суворова, стоявшего под Бржецом, с корпусом Сираковского, находившимся, Лошица, который он хотел усилить, а Макрановскому между тем приказать ударить ни него с тылу с сильным корпусом, составленным из всех отрядов возмутителей, рассеянных в Литве,
Суворова корпус весьма был слаб. Он не мог ничего предпринимать по причине великого числа пленных и взятых, неприятеля, пушек, и вознамерился освободиться от них, [48] и отправил в Варкович под прикрытием 2 гренадерских рот, слабого мушкетерского полку с 4 пушками, 5 эскадронами легкой конницы, и 100 Козаками, под командою Бригадира Владышина. Одному Киевскому отряду приказано было выступить им на встречу и отвести сих пленных и пушки в Киев. Транспорт состоял из 500 пленных, 24 тяжелых орудий с пороховыми ящиками, 6000 ружей и 2000 пар пистолетов. Из взятой у неприятеля артиллерии Суворов подарил 4 шестифунтовых пушки храброму Переяславскому конно-егерскому полку, при котором они и остались вместо легкой артиллерии.
Скоро после отправления Владышина пронесся слух в Бржеце, что Поляки напали на него и отбили пушки свои; но не в продолжительном времени узнали, что это было ложно.
Для доставления нашим войскам провианту и фуражу надобно было отправлять сильные отряды, потому что толпы [49] Поляков обеспокоивали всю страну. С другой стороны, одна половина козаков находилась впереди на Варшавской дороге для разведывания, а прочие употреблены были для фуражирования. И так число Русских, стоявших под Бржецом, простиралось не более 5000 человек.
Притом же Бржец не только был средоточием всех военных действий, но в нем находился богатой запасе, который составлял прежде сего почти все нужное для содержания в Варшаву. Хотя после сего и привозили провиант и фураж в столицу из Люблина, пока он был занят Польскими войсками; но и там все способы истощались, и ничего не можно было доставать ни оттуда, ни от южной Пруссии, по той причине, что было изведено во время осады Варшавской, или увезено при отступлении Прусских и Российских войск. К тому же возмутители набрали весьма много рекрутов в сей стране. Всякое семейство должно было выставить [50] одного пешего ратника, а три семейства одного конного с лошадью и со всем снаряженного. Теперь же бунтовщики были лишены всех сих выгод положением Суворова при Бржеце. И так Суворов решился, хотя в бездействии, занимать сей важный пост и простоял там 4 недели, пока сделал нужные распоряжения в отношении корпусов Дерфельдена и Ферзена. Дерфельдену приказано было очистить Литву, а потом соединиться с Графом. Ферзен находился еще по ту сторону Вислы по вышеупомянутым причинам. Но, несмотря на сии обстоятельства, Суворов твердо решился напасть на первый корпус, который слишком близко к нему подойдет, и атаковать все один по одному, если несколько корпусов начнут заходить ему в тыл.
Князь Репнин уведомил его, что Дерфельден по его повелению отправился из Слонима в Гродно. Бригадир Дивов с 1000 пришел из Пинска в Бржец. Что ж касается до [51] Ферзена, то от него ничего не получали, коммуникация была пресечена, и курьеры, посылаемые к нему, были перехвачены. Иногда только получали о нем известия чрез путешественников; но сии вести были неверны и часто противны друг другу.
Тотчас по взятии Русскими Вильни, выступил из окрестностей ее Польской Полковник Грабовский с 2000 человек и 8 пушками в новоприобретенную нами Минскую Губернию. Генерал-Майор Кнорринг послал против него Генерала Князя Цицианова с 1000 человек. Революционный Совет приказал всем Польским Генералам, находившимся близ Российских границ, идти на их владения для того, чтобы перенести туда театр войны. Грабовский отошел уже на 100 верст от границ. Он брал везде контрибуции, набрал 1000 человек вооруженных косами, и хотел возмутить жителей той страны; но план его не имел успеха. Князь Цицианов [52] достиг его; Грабовский стоял в узком лесу, вокруг его был густой лесе и болото, а впереди речка Абрус. Цицианов обошел его, стал против него по ту сторону реки и послал тотчас с требованием сдачи. Грабовский сдался с своим войском; их отвели в Киеве, а Цицианов возвратился в Гродно и послал оттуда донесение Суворову.
Граф приказал Бригадиру Исаеву, сколько можно далее подвигаться к Варшаве с Козаками. Они дошли партиями до половины дороги. Одна из них напала на неприятельские форпосты при Лукове, в 70 верстах от Бржеца. Пленные объявили, что корпусы Сираковского и Книшевича, к которым они принадлежали, три дни тому назад выступили и расположились в 40 верстах от Варшавы. Козаки, ободренные сим успехом, старались зайти еще далее; 100 Козаков напали на храброго Польского Полковника, который находился более, нежели со 100 человеками в [53] господском доме, в Селище. Крестьяне уведомили его о приближении Русских, но он остался на том же месте. Ворота были заперты: Козаки отбили их бревнами, ворвались, несмотря на упорное защищение, и сражались более часу холодным оружием. Когда Поляки были почти все перебиты, то Полковник хотел спастись с несколькими оставшимися при нем человеками, вышел задними воротами и сел на лошадь; но Козаки, окружившие дворе, приметили и погнались за ними. Так как у Полковника была очень хорошая лошадь, то трудно было его догнать; он не хотел сдаться и умер от пики Козака; после мужественной защиты ни один человек не спасся,
К корпусу Суворова присоединились два Козачьих полка Грекова и Кутейникова, что составило около 1000 человек. Часто Козацкие партии, в числе 50 или 80 человек, нападали на целые Польские отряды, состоявшие из нескольких сот, [54] и всегда возвращались с успехом. С одною из таковых партий, к которой присоединилось 100 человек, Майор Попов напал на 400 человек Поляков, разбил их и рассеял по лесам. Он получил в Слономе, где была Революционная Комиссия, богатую добычу мундирами и 60,000 флоринов полковой казны. На возвратном пути напали на него нечаянно 200 человек конницы; но он мужественно принял их, прогнал и рассеял и возвратился благополучно в Бржец с добычею и пленными.
(Польской курьер перехвачен.) Недалеко от сельца Козаки перехватили курьера, посланного от Макрановского к Костюшке. Письмо его было следующего содержания: «Что в силу Гродненского определения, он собрал все отряды, рассеянные в Литве, и пошел с ними к Бельску, лежащему на Варшавской дороге во 100 верстах от Гродно; что он [слово не разборчиво] одну дивизию, под командою Ваврошевского, у местечка Плерка, на Прусских [55] границах». Он писал еще: «что некоторые Русские отряды, принадлежащие корпусу Дерфельдена, показались в 15 верстах от него. Окончал письмо тем, что просил от Костюшки, как от главнокомандующего, наставлений для будущих действий».
Письмо было от 18 Сентября 1794 года.
(Донесение Дерфельдена.) В то самое время, как сей курьер был привезен в Бржец, получил Суворов донесение от Генерала Дерфельдена, который уведомлял его о походе своем из Слонима в Гродно вследствие его приказаний. На пути ему не встретилось ничего особенного, выключая частых, но слабых неприятельских партий, которые были прогоняемы. При входе его в Гродно авангардом Графа Валериана Зубова, взято 100 человек Польских рекрутов. Там нашли несколько сот мер муки и сухарей; которые были розданы солдатам; так же много мундиров. Дерфельден поджидал в Гродно Цицианова, где [56] хотел его оставить, а сам намеревался идти к Белостоку.
Мы оставили Генерала Ферзена под Косницею. Так как сообщение не было верно, то о нем ничего не получали. Наконец 28 Сентября Австрийский Генерал Граф Гарнакурт уведомил Суворова, что Барон Ферзен сообщал ему чрез Офицера, что он навел мосте через Вислу 25 сего месяца. Через несколько дней привели Суворову пленного Офицера, который объявил со всеми подробностями о совершенном поражении Костюшкиной армии при Матчевице в 55 верстах от Варшавы и 140 от Бржеца.
Вот обстоятельные известья, собранные после о сем достопамятном сражении, которое имело столь сильное влияние на судьбу Польши.
(План Костюшки.) Костюшка, как мы уже выше сказали, хотел с Макрановским напасть в одно время спереди и сзади на Суворова под Бржецом. Он ожидал ежеминутно Макрановского в Бельске, где он хотел с ним [57] переговорить о последних мерах. Он стал при Лукове для того, чтобы быть в состоянии идти к Бржецу и атаковать Ферзена, если он перейдет Вислу. Понинский уведомил его, что небольшой отряд Русских войск намеревается переправиться при Коснице; а большая часть при Пулаве. Назавтра известил он его, что часть корпуса перешла при Коснице; но Костюшка не сомневался, чтобы тут был весь корпус, пошел к местечку Орше, около 50 верст от прежней его позиции. Выключая Корпусов Сираковского и Книшевича, составлявших 8000 у него было 2000 рекрут, и так весь корпус его состоял из 10,000 человек.
Пришедши к Орше, он приметил свою ошибку, и чтобы поправить оную, послал тотчас приказание Понинскому как можно скорее с ним соединиться; поелику он видел, что по заблуждению Понинского, ему нельзя было избежать сражения. [58]
(Переход через Вислу.) В самом деле Генерале Ферзен, видя, что неприятель обманут движением одного конноегеьрского полку к Пулаве, и что он пошел туда, навел тотчас мост на том самом месте, где стоял прежде Понинский. Он послал наперед на плотах 2 баталиона егерей, 10 эскадронов конных егерей и 6 Козачьих полков, которые переправившись вплавь, для того, чтобы очистить другой берег и прикрывать оттуда мост. По причине многочисленной артиллерии и большого обоза, он употребил три дни на переправу; успех сего дела соответствовал мудрости распоряжений.
Прежде всего отправился он осматривать страну. Костюшка пришедши в сие время и расположившийся в 7 верстах от него, в тот же день отступил на 20 верст от него, и занявши выгодную позицию при Матчевиче, сильно окопался.
(Сражение при Матчевиче.) Ферзен, узнавши, что корпус Понинского не соединился [59] еще с Костюшкой, вознамерился атаковать его на другой же день. Ввечеру отправил он Генерала Денисова с 4 баталионами, 10 эскадронами, всеми 6 полками козаков и 8 пушками и приказал ему обойти неприятеля через леса и болота и напасть на него с левого фланга. Сам он пошел в полночь с правым своим крылом в двух колонках, состоявших из 14 баталионов и 33 эскадронов, с 36 полевыми пушками и находившихся под Генералами Хрущовым, Тормасовым, Рахмановым и Бригадиром Багреевым; он пошел прямо не к Мятчевичу.
Он пришел на рассвете к неприятелю в то самое время, как Денисов напал на него; Ферзен ударил на фрунт при барабанном бое, и солдаты, не смотря на труды, перенесенные ими в ночном походе, где центр весьма много претерпевал от переходов через болота, сражались с обыкновенным мужеством и неутомимостию. [60]
Костюшка, окруженный и стесняемый со всех сторон, защищался весьма упорно до часу по полудни; тогда ему не осталось никакой надежды, и сражение было решено, неприятеля 6000 человек положено на месте, 1600 ранено и взято в плен, в числе коих были Генералы Сираковский, Книшевичь и Косинский; и около 200 Штаб- и Обер-Офицеров. Вся их артиллерия досталась нашим, только 1500 человек спаслась лесами в Варшаву. У Русских 800 убито и около 1500 ранено.
(Костюшка взят в плен). Предводительствовавший сим корпусом и главнокомандующий всеми Польскими войсками Костюшка находился лично во всех опасностях; но сделавши последнее усилие с остатком своей конницы, он принужден был искать спасения в бегстве. Хотя под ним была самая быстрая лошадь, однако ж его догнал Корнет Харьковского легкоконного полку Липенко с унтер-офицером и несколькими Козаками. Он получил уже две [61] раны саблею, одну в голову, другую в шею, наконец Козак требовал от него сдачи и, рассердясь, что он не отвечал, ударил его в спину пикой, отчего он упал с лошади замертво, и так как его не знали, то верно б убили, если б один из его Офицеров не сказал Козакам, что это главнокомандующий. Его отнесли в ближний монастырь. В кармане у него нашли маленькой заряженной пистолет, которого назначение нетрудно было отгадать; но он не мог его употребить, потому что был без чувств. Раны его были перевязаны со всевозможным старанием, и через несколько времени его отвезли, по приказанию Суворова, к Графу Румянцеву как самому старому Русскому Полководцу, жившему возле Киева, а оттуда в Петербург.
Взятие столь важного Генерала было одним из драгоценнейших трофеев победы при Матчевиче. Можно судить о сем по впечатлению, сделанному на [62] Польские войска, потерею Костюшки. Прежде, нежели опишем следствия оного, остановимся несколько на особенностях, касающихся до его жизни.
(Особенности жизни Костюшки.) Костюшка был бедный дворянин, родившийся в окрестностях Бржеца. Отец его оставил ему небольшое наследство, состоящее из нескольких крестьян. Он учился в Королевском Кадетском Корпусе в Варшаве, и оказал быстрые успехи. Пробывши там 8 лет, он вышел в армию Офицером. Он отправился потом в Америку, где служил под предводительством Генерала Вашингтона, и был, наконец, Подполковником легких войск. Он пробыл в Америке до последней кампании, в которой отличился многократно своим мужеством.
После новой Польской конституции, 1791 года Мая 3, он возвратился в свое отечество. Он жил в Варшаве, Галиции и других местах; когда ж Поляки восстали против Российских войск, вступивших в [63] Польшу, то он был сделан Генерал-Майором и командовал авангардом Иозефа Понятовского, главнокомандующего Польских войск. Он отличился на сражениях при Силенце, Тибенки и Люблине против Русских. Скоро после сего заключен мир. Он был в Варшаве тогда, когда приехал туда Каховский, потом отправился в деревню Княгини Чарторижской, которая ему помогала. Тогда, приноравливая обстоятельства к правилам, полученным им в Америке, он начал помышлять о революции, рассевал дух возмущений перепискою своею в Литве и Польше, и скоро бунте возгорелся во всех странах.
Весною поехал он в Константинополь, где был очень хорошо принят Турецким Министром. Намерение его состояло в том, чтобы произвести разрыве между Портою и Турциею; но многие иностранные Министры препятствовали ему. Видя сию неудачу, он оставил Константинополь и отправился [64] во Францию, где замечал все обороты революции, живши в Париже. Осенью он опять возвратился в Польшу к Княгине Чарторижской. Тогда-то он истинно начал действовать и приготовлять возмущение, которое открылось в Марте Мадиликском в Кракове, а в Апреле Макриновским в Варшаве. Сия столица была жертвою ужаснейших злодеяний и кровопролитий, неразлучных с народными возмущениями. Костюшка прибыл туда по приведении к присяге возмутителей в Кракове. Он принял тогда на себя важную роль, которую всегда поддерживал с отличным искусством и мужеством до самого его нещастия; но самые лучшие качества, обращенные в дурную сторону, ускорили только собственную его и отечества погибель.
(Ваврошевский занимает его место.) Не только войска пришли в уныние от потери своего начальника; но оно распространилось даже в Варшаве, и самые то ревностные революционисты предчувствовали свою погибель. [65] Революционный Совет назначил тотчас на место Костюшки Ваврошевского, несмотря на то, что Макрановский и другие были старее его по службе. Его призвали в Варшаву, где он, присягнувши в верности перед всем Советом, принял начальство, ему вручаемое. Макрановский стоял под Бельском, когда узнал о поражении Костюшки. Дерфельден стоял тогда при Бяло-церкви в 40 верстах от него. Мокрановский, опасаясь нападения со стороны Бржеца, отступил к Варшаве.
(Соединение корпусов.) Узнавши о победе при Матчевиче, Суворов принял нужные меры для соединения с Дерфельденом и Ферзеном, и тотчас разослал им приказания. Дерфельден должен был немедленно отправиться из Бяло-церкви. через Бельск к Гронне, что на Буге, в 70 верстах от прежней его позиции, и разбить неприятеля, если повстречает его на дороге; потом переправиться через Буг и идти к Праге, предместию Варшавы, где Граф с ним соединится. [66] Ферзену приказано было идти к Праге через Селиов, Парчов и Минск, где должны были корпусы сойтиться.
(Поход к Варшаве.) Отряд Владышина, провожавший артиллерию и пленных, возвратился. Суворов приказал собраться всем партиям, разосланным для фуражированья. Корпус его увеличился до 10,000, из коих 2,000, под командою Бригадира Дивова, оставлены в Бржеце для прикрытия обоза. И так у него было около 7,000 человек в строю, с которыми он отправился ввечеру 7 Октября 1794 года, и пошел к Варшаве.
|
