|
(6) Обратимся теперь к положению Европы в 1796 году. Уже четыре года [131] обуревались все владения ее гибельными последствиями французской революции. Франция ужасала своими ратниками, воспаленными мечтательною и заразительною вольностию, и военным своим положением. Италия ей покорена, Германия отверста. Австрия, изнемогающая от недостатка в военной силе, от истощения своих финансов, и от волнующихся народных мыслей, колебалась в своей политике. Пруссия пребывала в непостижимом бездействии. Англия, от твердой земли отчужденное Государство, изменялась попеременно в своих видах и намерениях. В таковом состоянии расслабления готовились три страшные французские армии наводнить всю Германию, и преобразить древнюю сию Монархию в республику. Тогда готовился Суворов вступить с войсками на сие поприще, воскресить Германскую конституцию, и со [132] всеми союзными войсками двинуться во Францию. Все было готово; — но 6го Ноября 1796 года, в одно мгновение все сии замыслы исчезают. Екатерина, великая из жен Монархиня, мать отечества, скончалась. — Россия и Европа осиротели, и Суворов со сцены блистательной сокрылся в уединенную деревенскую хижину. Щадя чувствительность читателя, оставляю я сии печальные воспоминания. — Суворов в селе своем занимался чтением, исправлял должность дьячка и пономаря, был добрым и любезным соседом; но и там жил в своей стихии и мысленно парил к театру войны. Здесь потешу я перевод французской бумаги, которая обнаруживает единственный полет его мыслей, в отношении к тогдашнему положению Европы.
Граф Суворов диктовал 5 Сентября [133] 1798го в деревне своей Каншанске, Генерал-Майору Прево де Лумиаку :
«Австрийцы, они должны с бесстрашием отстаивать Рагузу, а не Триест, если б это стоило и тридцатилетней войны. Обстоятельства переменяются, так как и их оружия переменны ежедневно, не так как у меня холодное ружье.
Англичане, они слабы на сухом пути, кроме обороны своих берегов. Но какой перевес на море! Десантов во Франции не делать. Они не должны переставать нападать на колонии. Они слишком много разделяют свои силы в канале и в Средиземном море. Это значит действовать оборонительно, а сила их предписывает им действовать наступательно. Так погрешил Нельсон. Он [34] слишком наблюдал пункты. Они должны быть настоятельны.
Саксония должна оставаться нейтральною, но не Бавария, так как и прочие имперские Принцы до Гановера.
Турки потеряв даже Грецию, тем более будут принуждены вступить в войну под призраком обещаний получить опять Крым.
Россия будет несколько обеспокоена Персиею, но это будет, fragilite ломкость, постараются против нее поставить Кабарду и Черкес; это тоже, против Швеции должна она иметь 24000 человек с резервами, с хорошими штыками и проворных. На море она гораздо сильнее. Она разобьет Шведский флот, а лишние свои суда отдаст Англичанам. [135]
Дания выиграет более против Шведов, нежели в другом месте. Лучше оставаться ей нейтральною, если она не будет действовать за Англичан.
Интерес Кабинета Прусского есть тот, чтобы доводить до величайшего ослабления Австрийцев и чтобы терзать гидру России. Король будет с французами. Обе сии державы нападут на него с поспешностию, каждая с 60000, если он не будет на их стороне, или останется нейтральным.
Со времени прошедшей войны Турки имеют недостаток в людях, разве подкрепит их Франция. Тогда будет Россия сражаться с 60000 и 30000 резервными. Флот ее будет иметь убежище в Севастополе.
Австрийцы и Русские будут действовать [136] противу Франции каждые с 100000, и правила:
1. Ничего кроме наступательного.
2. Быстрота в походах, натиск в нападениях, холодное ружье.
3. Не нужна методика, глазомер,
4. Полная мочь главнокомандующему.
5. Нападать и бить неприятеля в поле.
6. Не терять времени в осадах, разве Маинц, как пункт для Депо. Иногда обсервационным корпусом предпринять блокаду. Брать крепости приступом или штурмом; менее теряешь
7. Никогда не разделять сил, дабы стеречь разные пункты. Если неприятель их перейдет, тем лучше, он приблизится, чтобы его разбить. [137]
8. Таким образом нужен токмо обсервационный корпус на Страсбург, еще один летучий к Луксенбургу. Идти далее сражаясь, не останавливаясь прямо до Парижа, как главный пункт, не останавливаясь в Ландау, разве чтобы наблюдать оный, а не для ретирад, о которых никогда не должно мыслить, но для транспортов, и никогда не заниматься пустыми маневрами, контр-маршами или, так называемыми, военными хитростями, которые ни к чему не годны, как токмо для бедных Академиков.
9. Италия, Нидерланды последуют легко в Париж. Король Сардинский соединится. В Италии есть еще довольно пылких голов, а остальные вступятся за общее благо.
Король Неаполитанский возродится. Англичане очистят Средиземное море. [138] Не мешкать. Ложная осторожность и зависть, — головы Медеи в Кабинете и Министерств. Суворов и Кобургский родятся как юный Марлборуг.
Отдаю я глубокие сии его мысли на суд наблюдателю беспристрастному, и он, обозрев картину тогдашнего времени, найдет, что великий человек имеет особенную, ему токмо свойственную, верную точку зрения., Таковая же печать особенности видна и в следующих его сочинениях, которые так приноровлены к образу мыслей, и национальности солдата и офицера, что почти вся армия вытвердила их наизусть и они сделались, так сказать, символами службы. Надобно было быть в артелях солдатских и видеть, с каким удовольствием слушали они сии наставления своего боготворимого начальника. Каждое слово, каждая мысль впечатлевались, врезывались [139] в их сердца, Они, служа под начальством сего никогда непобежденного, удостоверились опытами в истине всех его наставлений. С каким внутренним удостоверением повторяли они сии слова: пуля дура, штык молодец! Сии две бумаги требуют зрелого размышления и суждения: ибо они способствовали успеху многих сражений, более нежели как то думать можно. Идеи его столь же оригинальны у сколько и велики. Они возвышали души солдат, и заменяли храбростию там, где военная наука была бы бесполезна. Они достойны того, чтобы их предать здесь. |
