: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Марченко М.К.

Суворов в своих рукописях

Публикуется по изданию: Марченко М.К. Александр Васильевич Суворов в своих рукописях. СПб., 1900.

 

Краткий биографический очерк

 

[7]
«Jo son nato 1730 il 13 Novembre»1,– записал по-итальянски Суворов на небольшом пожелтевшем листке, сохранившемся в папке Рукописного Суворовского Сборника.
Вот перевод этого, помещенного здесь, автографа: «Я родился 1730 года 13-го ноября. Солдат 1742 г. 22 октября2; капрал 1747 г. 25-го апреля; подпрапорщик 1749 г. 22-го декабря; сержант 1751 г. 8-го июня», сбоку к этим словам приписано: «гвардейского корпуса, в Семеновском полку». «Подпоручик 1754 г. 25-го апреля» сбоку: «Ингерманландского пехотного полка»; «Обер-провиантмейстер 1756 г. 17-го января», сбоку: «в Новгороде. Генерал аудитор лейтенант 1756 г. 28-го октября», сбоку: «Военной коллегии». «Премьер-майор 1756 г. 4-го декабря».

Таким образом, всего пять лет разделяют смерть и рождение двух волевых колоссов Петра I и Суворова, которыми началось и завершилось в русской жизни восемнадцатое столетие.
Любопытно, что Петр Великий, по свидетельству А. Петрушевского, был в 1705 году крестным отцом Василия Ивановича Суворова, отца генералиссимуса, дед которого Иван Григорьевич служил в Преображенском полку. В 1722 году Василий Суворов поступил денщиком к Государю и был кроме того и Его переводчиком; при Екатерине I он был выпущен сержантом в Преображенский полк; через два года пожалован в прапорщики, а в 1730 году произведен [8] в подпоручики. Между тем Пекарский (Наука и литература, ч. 1, стр. 227) утверждает, что Василий Суворов уже в 1715 году учился «инженерству» за границей, и приводит инструкцию Петра I от 24-го января 1715 г. Конону Зотову: «Суворова и Туваркова отправить в Мордан, где новый канал делают, который из океана в Медитеранское море проведен...». В 1724 году в печати появился перевод В. И. Суворова: «Истинный способ укрепления городов, изданный от слав- него инженера Вобана», книга, по которой Василий Иванович учил сына «сей нужной и полезной науке».
В начале сороковых годов Василий Иванович был в чине полковника прокурором берг-коллегии и в пятидесятых годах получил генеральский чин. В папке № 15 Рукописного Суворовского Сборника сохранились указы и другие документы времен Императрицы Елисаветы, касающиеся службы родителя Александра Васильевича.
Мать его Авдотья Федосеевна, была из семьи Мануковых; обстоятельства, относящиеся к ней, сопровождавшие ее влияние на воспитание сына, остаются до наших дней не выясненными, несмотря на то, что до 13-ти-летнего возраста о таком материнском влиянии говорят догадками историографы Суворова.
В одном из писем своих к П. И. Турчанинову от 27-го августа 1780 года из Астрахани3 Суворов упоминает о матери «...поздно заставить меня верить по калмыцкому, боготворить планеты по индейскому... довольно; я только могу быть добродетельным, верным до моего гроба матери моей, ближнего моего ничем не беспокою и трехаршинного параллелограмма полно с меня...».

О месте рождения Суворова за последние месяцы высказан был в печати целый ряд предположений, более или менее вероятных; к нашему прискорбию мы до сих пор точных сведений все же не имеем. A. Петрушевский4 отказывается определить его. Быть может, этот грустный пробел возможно выяснить из метрики Александра Васильевича!? Казалось бы, Суворов величина слишком значительная, чтобы не вызвать в этом направлении циркулярных архивных поисков со стороны нашей центральной духовной власти. [9]
Материальная обстановка родителей Александра Васильевича была удовлетворительная. В записке5 о прохождении им службы, помечено: «за отцом душ мужеска полу 400»; следовательно, отец его Василий Иванович «был человеком обеспеченным, хотя и не богатым».
До 11-ти-летнего возраста, Суворова, несмотря на проявляемую им любовь и страсть к военно-историческим книгам, к физической работе и труду, предназначали гражданской службе; по странному совпадению (как говорит сохранившееся предание) переворот в решении отца произвел генерал Ганнибал именем Петра Великого.
«Самоучка-Суворов знакомится мало-помалу с Плутархом, Корнелием Непотом, с деяниями Александра, Цезаря, Аннибала и других знаменитых полководцев древности, с походами Карла XII, Монтекукули, Бонде, Тюренна, принца Евгения, маршала Саксонского и многих иных. Изучение истории и географии у него шло, кроме того, по Гюбнеру и Роллену, а начала философии но Вольфу и Лейбницу. Артиллерию и фортификацию он изучал под руководством своего отца...»6. В заметке о прохождении службы своей Суворов записал7: «начал служить в л.-гв. Сем(еновском) полку; написан в солдаты 22 октября 1742; пожалован в капралы 1747 году апреля 25: в подпрапорщики 1749 г. декабря 22 дня; в сержанты 1751 году июня 8 дня; выпущен в поручики 1754 году апреля 25 дня от роду 24-х лет». На обороте листка помечено: «в обер-провианмейстер(ы) 1756 г. генваря 17 дня; в генерал-аудитор-лейтенанты 1756 г. сент(ября) 28 дня; выпущен в премьер-майоры 1756 г. дек. (1); в подполковники – 1758 году окт(ября) 9 дня».
Работая самоучкой, Суворов «усиленно изучал теорию для того, чтобы сделаться разумным практиком». Впоследствии, под впечатлением отрицательных образцов семилетней воины и неудачных опытов венского кригсрата, он резко выразил свое порицание теоретикам: [10] «в кабинете врут, а в поле бьют»8; «...я кабинета чужд...»9. Изучая великих мужей и занимаясь теориею военного дела многие годы, Суворов относился к изучаемым предметам не рабски, а самостоятельно и свободно, всегда опасаясь впасть в ошибку неуместного подражания. Новейшие исследования полковых архивов гвардейских полков указывают, что дворяне-солдаты вряд ли в то время жили в казармах и вели в полном смысле слова солдатский образ жизни; напротив все заставляет думать, что эти нижние чины-дворяне жили по частным квартирам, пользовались услугами крепостных, и можно с некоторого уверенностью утверждать, что первоначальная солдатская подготовка Суворова вряд ли всецело носила характер, придаваемый ей историографами. Догадку эту всецело подтверждаете любопытное и ценное исследование Геруа на страницах майской книжки Военного Сборника.
Русская армия в молодые годы Суворова переживала состояние переходное, тяжелое. Большинство офицеров в ней – были мало или вовсе неграмотны, полковые командиры злоупотребляли своею обширною властью, «полковые штаны» коллегиально вершили все дела, служба отправлялась только исподволь. Таким образом и солдатская жизнь, и первые годы офицерской службы Александра Васильевича были для него отрицательными образцами.

Через 5 лет после производства в офицеры, уже в чине подполковника, Суворов, отбыв ряд хозяйственных должностей, назначается дивизионным дежурным (должность, подобная начальнику штаба) к генералу графу Фермору.
Невежество, неустройство, вялость, неспособность,– вот что встретил в действующей армии Суворов; движения войск были медленны, переходы иногда не более 8 верст в сутки, дисциплина расшатывалась. «Я сам,– писал про себя Суворов10,– будучи зачислен в армию после долгой и честной службы, три года никуда не годился... Они (полковники) расслабляют своих офицеров... сибариты, но не спартанцы... делаясь генералами – подкладка остается та же…». Тот же отпечаток лежал на тактической подготовке войск. Наступление и перестроение в эпоху семилетней войны совершались так медленно, что пехотному полку на построение требовался целый час, а для армии – сутки. Биваки выбирались неумело. Разведывательной службы не существовало. Заведуя штабом гр. Фермора, Суворов имел возможность критически относиться к распоряжениям главных начальников. [11]
После кунерсдорфской победы, когда Салтыков не преследовал, Суворов сказал Фермору: «На месте главнокомандующего я бы прямо пошел к Берлину»11; в 1794 г. он так и сделал и прямо пошел к Варшаве, в войнах с Турцией объектом действий намечал Константинополь, а в 1799 г. конечною целью действий ставил Париж12.
В сентябре 1761 г. Суворов назначен был в легкий корпус генерала Берга, прикрывавший отступление русской армии. Бутурлин отличал Александра Васильевича и представил его к награде. Будучи полковником Казанского пехотного полка, Суворов командовал то пехотою, то кавалериею и делал набеги с казаками, а с окончанием кампании командовал Архангелогородским драгунским полком. Всегда особенно чтил и дорожил Суворов мнением гр. Румянцева, которого считал своим учителем; последний, в годы семилетней войны, высказался о нем: что, хотя он «и числится на службе в пехоте, но обладает сведениями и способностями прямо кавалерийскими».

Приказом 26-го августа 1762 г. Суворов произведен в полковники с назначением командиром Астраханского полка, которым командовал, однако же, недолго. Уже 6-го апреля 1763 г. Александра Васильевич назначен командиром Суздальского пехотного полка. Будучи во главе его, говорит Н. Ф. Дубровин, Суворов усердно следил за всем, что появлялось нового в военном мире; не чуждаясь новшеств, он никогда не принимал их на веру, а вносил во все заимствованное свой творческий гений.
Императрица Екатерина II, близко знавшая и особенно ценившая Суворова-отца, вскоре после вступления Своего на престол, учредила воинскую комиссию для пересмотра существовавших тактических порядков и исправления организации и управления армиею. В комиссию назначены были 10 опытных членов, в том числе и В. И. Суворов. Граф Румянцев был в это время в Малороссии, в комиссии не участвовал, но мнением его пользовались не редко.
Практически же на деле на долю Румянцева выпало быть первым преобразователем нашей кавалерии и инструктором для остальных родов оружия.
Суворов говорил, что Румянцеву «нет равного» и называл его своим учителем.
«Но Суворов – командир суздальцев,– говорит Н. Ф. Дубровин,– еще далек от Суворова генералиссимуса13. Он, как всякий человек и как гений, развивался постепенно, под влиянием обстоятельств, обстановки [12] и примеров. Предприняв воспитание «витязей» и «чудо-богатырей», Суворов начал со школы. Он выстроил две школы для нижних чипов, разделил их на классы, составил учебники и сам был в числе преподавателей, следил за всем лично, был и майором и адъютантом... и ефрейтором; сам везде все видел, каждого выучить мог. Строевые его ученья всегда были горячие, с применением к боевой обстановке».
С такою подготовкою подчиненных Суворов двинулся с полком в Польшу, в отряд генерала Нумерса. 22-го сентября 1768 года он был произведен в бригадиры, но сдал полк лишь в феврале 1770 года.
Совершив с незначительными силами блестящие поиски под Варшавой и Брестом, Суворов, после ореховской победы, назначен был командовать люблинским районом. Ландскрона и Столовичи, быстрые переходы, решительность и меткость Суворовских ударов обратили на себя внимание Фридриха Великого, который советовал полякам остерегаться Суворова.

К этому времени уже сказываются попытки Александра Васильевича улучшить и видоизменить уставные формы боевого строя; преподав войскам целый ряд указаний для действий в партизанской войне, он предписывал им быстроту, неожиданность, овладевание прежде всего артиллерией противника, так как с потерею батареи неприятель падал духом. Своим артиллеристам Суворов говорил: «Натверживать в память артиллеристам непрестанно, чтоб в истинном действии стреляли редко, но весьма цельно; знали бы качество их орудия и заряда; напрасно не стреляли б»14. Свыше полувека до того, в одном из указов князю Репнину от 20-го августа15 1704 года, Петр Великий, давая инструкцию для разведывания, писал: «...проведывать про неприятеля, a проведав, писать на двоя, которая самая правда, или слух, дабы тем бездельной тревоги не учинить». Суворов излагал ту же мысль так16: «Известия суть троеобразныя: первыя – справедливыя, вторыя – сомнительныя, третьи – ложныя. В рапортовании оных означивать свою мысль и осторожную догадку, совет и намерение17, не оставляя доносить о ложных, ибо оныя иногда обращаются в справедливыя, токмо, что в рапортовании оных их ясно различать».
В конце 1772 года Суворов прибыл в Петербург, а в феврале 1773 года ему поручили осмотреть шведскую границу; 4-го апреля того же года, по постановлению военной коллегии, Суворов отправлен был в 1-ю армию, под начальство графа П. А. Румянцева. [13]
Без малого через месяц произошли знаменательные туртукайские поиски. При штурме Туртукая любопытно отметить, что намеченный в диспозиции «расчет стрелков и указание их мест во время движения совершенно соответствуют строю нашей колонны к атаке, прикрытой цепью застрельщиков, и переносят мысль к новейшим войнам».
Награжденный орденом св. Георгия 2-го класса, Суворов поступил по-новому расписанию войск в отряд Потемкина. После дела при Гирсове он съездил в Москву и там женился на кн. Варваре Ивановне Прозоровской, затем снова вернулся в Гирсов... Вскоре после одержанной им победы при Козлуджи, совершенно больной Александр Васильевич уехал в Бухарест.

Участие в усмирении пугачевского бунта, устройство Кубанская края и Крыма, пребывание в Астрахани и Казани быстро следовали друг за другом, а между тем «ряд организационных перемен и идей, положенных в основу обучения войск Румянцевым, Суворовым и Потемкиным переходили в плоть и кровь русской армии».
Перед началом второй турецкой войны Суворов находился в Херсони под начальством Потемкина. Здесь 1-го октября произошло известное кинбурнское дело, в котором Суворов был ранен картечью в бок.
В Екатеринин день, 24-го ноября 1787 г., из Херсони Потемкин писал Суворову18: «За Богом молитва, а за Государем служба не пропадает. Поздравляю вас, мой друг сердечный, в числе Андреевских кавалеров. Хотел, было, я сам к тебе привезти орден, но много дел в других частях меня удержали..., а теперь от избытка сердца с радостью поздравляю. Дай Боже тебе здоровья, а обо мне уже нельзя тебе не верить, что твой истинный друг К. Потемкин Таврический. Пиши Бога ради ко мне, сколько, что тебе надобно».
В 1788 году Потемкин обложил Очаков, но на штурм его долго не решался. Суворов принимал участие в вылазках и был ранен. Не сочувствуя бездеятельности главнокомандующего, он уехал в Кинбурн, а между тем 6-го декабря Очаков взят был штурмом.
В 1789 году, 21-го июля, Суворов одерживает победу при Фокшанах и вслед за тем в сентябре за Рымникское дело был возведен в графы и получил Георгия 1-го класса.
В 1790 г. пал Измаил, и боевая слава Суворова установилась уже совершенно незыблемо и прочно. За 30 лет эти войны выработали и воспитали гений Суворова и дали ему право сказать, что «орлы русские [14] облетали орлов римских». Несмотря на то, что Суворов был прежде всего практик военного дела, афоризмы его классически метки.
«Генералу необходимо непрерывное образование себя науками с помощью чтения,– говорил Суворов. – Ему нужно мужество, офицеру – храбрость, солдату – бодрость». «Никогда не презирайте вашего неприятеля,– говорил он,– каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, образ действовать с ним и сражаться, свои силы и его слабости.
Должно стремиться к одной главной точке и забывать о ретираде. Быстрота и внезапность заменяет число. Натиск и удар решают битву и приступ предпочтительнее осад.
Всякая война различна; здесь масса в одном месте, а там гром. Беспрерывное изучение взгляда сделает тебя великим полководцем. Никакой баталии в кабинете выиграть не можно. Умей пользоваться местностью, управляй счастием: мгновение дает победу. Властвуй счастьем быстротою Цезаря, столь хорошо умевшего захватывать внезапно врагов, даже днем, обращать их, куда ему угодно, и побеждать когда угодно...
Возьми себе в образец героя древних времен, наблюдай его, иди за ним в след, поравняйся, обгони – слава тебе!...».

Деятельность Суворова в Финляндии, Херсоне и Польше, завершенная штурмом Праги и третьим разделом, были последними лучами славы над троном Екатерины II. Новое царствование отразилось и на судьбе Суворова. То тяжкая опала, то необычайная милость вперебой чередовались и тяготели над ним.
Две наиболее блестящие страницы его боевой жизни: четырехмесячный итальянский поход19 и швейцарский подвиг не смогли окончательно победить силу несправедливой предвзятости и предрассудка.

Не один раз, при изучении отечественных исторических памятников XVIII столетия, приходит на мысль сопоставление военно-воспитательной работы Петра Великого и Суворова. Условия их деятельности, конечно, разнились, а между тем нельзя не отметить их тесную близость по самой основе преследуемых целей.
Петр Великий, считая, что каждый военнослужащий должен быть богобоязненным христианином и «христианского житья», ввел в положительный закон главу о страхе Божием20. Суворов в Новой Ладоге выстроил полковую церковь, школы и написал сам для солдат молитвенник и краткий катехизис, «дабы они (нижние чины) познавали грех и наказание, коим 99 против сотого правятся поныне, что тяжело и излишне»21. Рекрута учили: «Будь благочестив, уповай [15] на Бога, молись Ему усердно»... И Петр I и Суворов блюли солдатское звание. Петровскому солдату предписывалось: «беречися и стыдитися всем, которые ежидень с оружием обходятся то чинить, что простая чернь чинит и бездельников и робячье дело есть». Суворовский воин, глядя на своего учителя, «догадывался и познавал, что во всех делах Бог с ним, и устремлялся к честности».
Никто не должен в бою медлить, говорит Петр Великий, a тем более чинить «начало к побегу».
Суворов изъял из своего словаря слова: назад и отступать; «слух, взоры и души своих воинов предостерегает он от всякого вида отступления».
Можно привести целый ряд таких сопоставлений, сравнивая устав прежних лет (1700–1705 гг.) с суворовскою наукою побеждать. Наконец, разве швейцарский поход Суворова не напоминает прутской операции Петра Великого и не наводит на мысль, сближающую тут и там условия казавшейся безвыходности; не указывает не только на сопоставление Кантемира и Тугута, но и на тяжелую нравственную борьбу, завязавшуюся в душе Петра и Суворова и на то, как вышел из этой борьбы великий Монарх и великий полководец22.
Современник Александра Васильевича адмирал А. С. Шишков23 в своих любопытных записках за время 1780–1814 г., между прочим, пометил: «Суворов больной, после знаменитых подвигов своих, возвращается в отечественную столицу, увенчанный лаврами, но, неизвестно почему, под тем же гневом, под каким был прежде. Он недолго был болен. 6-го мая 1800 года смерть прекратила дни его. Все, или по крайней мере многие, не только к нему больному, но даже к телу его, опасаясь немилости, появляться не смели. Bom, что я видел своими глазами: приехав однажды, вошел я в комнату, где он лежал в гробу. Всех нас было трое и четвертый – часовой с ружьем. Князь Шаховской, лишившийся руки в одном из сражений, бывших под предводительством Суворова, смотря на него, сказал сквозь слезы: «За тобою следуя, лишился я руки моей. Встань! Я с радостью дам себе отрубить другую». Мы с ним прослезились и, отдав последний поклон праху великого мужа, идем мимо часового, который, при отдании нам чести, казалось удерживался от плача. Взглянув на печальное лицо его, мы спросили: тебе так же, как и нам, жаль его? Он вместо ответа залился слезами. [16]
Верно, ты служил с ним, повторили мы свой вопрос; нет, отвечал он, рыдая, не привел Бог!
Погребение Суворова, не смотря на желание похоронить его просто24, было по великому стечению народа превеликолепное! Все улицы, по которым его везли, усеяны были людьми. Все балконы и даже крыши домов наполнены печальными и плачущими зрителями. Сам Государь простым зрителем выехал верхом; и Сам при мне рассказывал, что лошадь Его окружена была народом, и две женщины, не приметя, Кто на ней сидит, смотрели, облокотясь на Его стремена.
При провозе гроба сквозь ворота, когда некоторым показалось, что он по тесноте не пройдет, известно слово солдата, сказавшего: «Не бось! пройдет! Везде проходил!...». Вот, что записал Шишков.
Нет сомнения, что, если предки наши признали Суворова Рымникского и Суворова Италийского, то потомкам теперь остается твердо уверовать, что был и Суворов Сен-Готардский!
Могуча, цельна, величава фигура Суворова, того Суворова, который принадлежит русской истории, и нет сомнения, что день столетия его кончины является днем дружной не только военной, но народной, общерусской тризны.

 

 

Примечания

1. Т.е.: «Я родился в 1730 г. 13 ноября».
2. Полков. архив л.-гв. Семеновского полка определения полковых штатов, 115. (Военный Сборник 1800 года № 5. Статья Геруа «Суворов-Солдат»). Сув. Сборн. кН. 8, л. 184 (1792 г.) «…сего о23 октября 50 лет в службе…».
3. Рукоп. Сборн. Акад. Наук, л. 26. См. Роспись книгам и рукописям Имп. Рос. академии 1840 г. Отдел XXXIII (рукописи), стр. 156, № 41. Петрушевский (ч. I, стр3) говорит: «…в переписке ее (т. е. матери Суворова) сына, за все время его долгой жизни не говорится о ней ни слова, не встречается ни одного намека или воспоминания…». С другой стороны следует иметь в виду, что Суворов иногда называл Императрицу Екатерину матерью
4. А. Петрушевский, ч. I, стр. 3. Несмотря на то, что ему в 1884 году, вероятно, было известно о письме ген.-ад.. кн. А. А. Суворова от 16-го июня 1878 г., в котором местом рождения А. В. указано с. Каменка, Новгородской губ., Боровического уезда.
5. Рукоп. Сувор. Сборн., кН. 15, л. 77.
6. Петрушевский, ч. I, стр. 9. Пекарский (Наука и литер., ч. I, стр. 227 и ч. II, стр.. 620) говорит, что в 1724 году был напечатан перевод Василия Суворова: «Истинный способ укрепления городов, изд. от славного инженера Вобана». В словаре Бантыш-Каменского (изд. 1874 г., III, 294) несправедливо замечено, что перевод Вас. Ив. остался в рукописи по случаю кончины Петра I. «Истинный способ укрепления…» - есть именно его перевод, по которому он учил фортификации сына.
7. Рукоп. Сувор. Сборн.. кн. 15, л. 77. Петрушевский (1, стр. 8) указывает, что в 1742 году Суворов только зачислен в Семеновский полк, а поступил в 1745 году. Сведения эти проверил А. Геруа в полковом архиве л.-гв. Семеновского полка. (См. Воен. Сборн. 19900 г. № 5). Зачисленный в полк 22 октября 1742 года, Суворов фактически прибыл в полк 1-го января 1746 г. и, следовательно, пользовался отпуском в течение 5 лет, 2 месяцев и 13 дней.
8. Рукоп. Сборн., кН. 10, л. 124.
9. Там же, кН. 9, л. 32.
10. Н. Ф. Дубровин, стр. 21 (многоточие – означает пропуск).
11. Бантыш-Каменский; Биографии, ч. II, стр. 92.
12. Сувор. Рукоп. Сборн., кН. 6, л.л. 80–82.
13. Суворов был 3-й генералиссимус; 1-й – А. Д. Меньшиков; 2-й – принц Ант. Ульрих Брауншвейг-Люнебургский.
14. Петрушевский, I, 73.
15. III т. «Писем и бумаг императора Петра Великого», № 701.
16. Н. Ф. Дубровин, стр. 88.
17. Курсив подлинника.
18. Рукописн. Сувор. Сборн., кН. 6, л. 34.
19. От 8-го апреля (начало наступления) по 4-е августа (ср. при Нови).
20. Воинские статьи устава прежних лет. «Сборн. военно-истор. материалов», вып. 9, стр. 13.
21. Н. Ф. Дубровин. А. В. Суворов, стр. 73 и 74.
22. См. Прилож. к № 284 Русск. Инв. 1900 г. Статьи З. А. Мышлаевского (Суворов в Швейцарии, Петр на Пруте).
23. «Записки, мнения и переписка адмирала А. С. Шишкова», издание Н. Киселева и Ю. Самарина. Берлин, 1870 г., ч. I, стр. 63; курсив составителя.
24. Из гвардейских частей в процессии участвовала одна конная гвардия.

 


Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru