[IV] 29 октября 1899 г., в память исполнившейся столетней годовщины признания заслуг великого полководца с высоты Престола – возведением фельдмаршала графа Суворова в звание генералиссимуса, Николаевская академия генерального штаба, в 2 часа дня, отслужила панихиду на могиле Суворова, а в 9 часов вечера состоялось торжественное заседание конференции академии. Панихиду совершало духовенство Александро-Невской лавры с архимандритом Арсением во главе. На панихиде присутствовали начальствующие лица, чины академии, обучающиеся в ней офицеры и много прочих чинов военного ведомства.
Приглашения присутствовать на торжественном заседании были посланы заблаговременно почетным членам академии, почетным членам конференции академии, членам военного совета, старшим чинам генерального штаба, начальникам военных академий, членам бывшей суворовской комиссии, редакторам военных журналов и приказом по академии назначено присутствовать на заседании всем служащим в академии и обучающимся офицерам. [V]
Для торжества в зале Михаила Ивановича Драгомирова (аудитория младшего класса) была устроена особая эстрада; над серединою эстрады была помещена прекрасная копия работы художника Шильдера, с того портрета генералиссимуса, который послужил некогда оригиналом для известной гравюры Уткина. Портрет был красиво убран драпировками из сукон двух цветов, а под ним выставлена маска покойного Суворова, хранившаяся у генерала Зуева. На эстраде, влево, была выставлена карта походов Суворова, а справа стояла парадная кафедра. Зал и портрет были освещены электричеством.
К 9 часам вечера зал наполнился многочисленными приглашенными лицами.
По прибытии начальника Главного Штаба, на эстраду взошел начальник академии генерал-лейтенант Сухотин и в нескольких словах охарактеризовал то тревожное настроение, в котором находился Петербург 100 лет тому назад, когда, после получения донесения о несчастном исходе Цюрихского сражения, стоустая молва стала доносить вести о той опасности, в которой находились войска Суворова и при них сын Государя – Великий Князь Константин Павлович; только в двадцатых числах октября император Павел получил подробное донесение Суворова о происшедшем, и тогда во всей своей правде предстал великий подвиг, совершенный Суворовым и его дружиной чудо-богатырей – подвиг спасения русских воинов и чести Русского Государя; вслед за сим 29-го октября последовал рескрипт, возводивший Суворова в звание генералиссимуса и даровавший ему высокие почести. [VI]
После генерала Сухотина были произнесены речи ординарными профессорами военного искусства, полковником Мышлаевским и полковником Орловым.
Напомнив, что в исторических судьбах русской армии считается два великих полководца – Царь Петр и Суворов, и, сопоставив последнего с такими крупными именами, как Миних, Румянцев и Потемкин, полковник Мышлаевский поставил вопрос – где же причина успехов Суворова, в чем скрывается тот неизменный спутник, который дарил его победами и в болотах Польши, и на побережье Черного моря, и в сожженных солнцем равнинах Молдавии, и на берегах синего Дуная, и под чудным небом Италии, и среди суровых скал Швейцарии? Ответом на это является особенность Суворова 0 гармоническое сочетание гения с широким всесторонним военным образованием. До какой степени Суворов высоко ставил возможно широкую научную подготовку, лучшим примером может служить составленная им в 1786 году автобиография. Великий полководец оставил нам заветы на важное значение высшего военного образования, а потому нельзя отрицать исторической связи Суворова с нашей военной академией, связи, которая ныне, державной волей нашего Верховного Вождя, облечена в видимую форму – учреждением при академии суворовского музея.
Полковник Орлов, обратившись к карте с начертанными на ней линиями суворовских походов, ярко охарактеризовал проявление в каждом из этих походов суворовского гения и затем остановился на оценке этой великой личности, как стратега, тактика и военного педагога, сохранявшего всегда [VII] свой национальный оттенок и достойного занять место в среде десяти великих полководцев Европы.
Торжественное заседание было закончено следующей речью начальника академии, генерал-лейтенанта Сухотина.
«Сто лет назад Суворову удивлялись, Суворова величали героем, Суворова русский Царь сопричислил к своим сыновьям и повелел верноподданным в молитвах присоединять имя Суворова к Своему Имени…
…Суворов стал кумиром. Но вместе с тем Суворова не понимали, а суворовское мировоззрение в области воинского, ратного дела не только не признавалось, но решительно отвергалось: создавшееся в тиши кабинетов чиновников и ложно-военных людей од корня исключало все суворовское…
Недолго продолжалось восторженное поклонение герою, скоро настала пора иным чувствам; пошли скорбные ни – свержения кумира с пьедестала.
Ударил час – не стало Александра Васильевича Суворова. Прошло сто лет: бессмертное имя – Суворов – стало нарицательным мировоззрению русского воинства: от мала до велика все русские воины в Суворове видят свой идеал, – к нему стремятся подойти, ему уподобиться; его ела, его советы и поучения составляют основу нашего воинского самопознания. Наименованием «по-Суворовски» окрещиваются все подвиги русского воинства; везде, повсюду, Ге было торжество русского оружия, где был победный праздник русского воинского духа, там признавалось присутствие духа Суворова, там чувствовалось присутствие благословляющей тени его, там слышалось его – «Помилуй Бог, как хорошо!». [VIII]
Не раз в это столетие веяния модных минут и людей, при случае, шатали и колебали суворовское – суворовщину; но истина суворовского идеала в конце концов торжествовала: и под Фридландом и Прейсиш-Эйлау, и под Бородиным, и в Севастополе, и в Балканах – на Шипке, в высях Кавказа и в безводных пустынях Азии русское воинство делало то же, что делали чудо-богатыри Измаила, Праги, швейцарского похода, ревниво тая в себе частички духа своего великого старца-вождя.
Сто лет назад перед Суворовым идолопоклонничали, но его, его дух отвергнули; теперь перед Суворовым благоговеют, признав его, его дух источником света в нашем сложном деле подготовки и использования силы – русского воинства. Русская военная наука с высшим представителем ее – с нашей академией во главе – уже 60–70 лет изучает деяния и заветы бессмертного вождя русской силы. В лице своих лучших умов – Милютина, историка подвигов Суворова, Драгомирова, истолкователя суворовского учения, в лице плеяды своих учеников (Соковича, Масловского, Голицына, Богдановича и многих других), наша академия свято хранит суворовскую истину, сберегает суворовский светоч, всегда преследуя суворовский завет о единении науки с жизнью, теории с практикой.
Где тайна живучести суворовских заветов в нашем воинстве?
Тайна в том магическом слове, которым Суворов в тягчайшие минуты испытаний неоднократно поднимал своих соратников на невероятные подвиги. Эти слова «Вы Русские!».
В этом слове – тайна Суворовского обаяния, тайна [IX] его мощного воздействия на русскую ратную массу. Этим словом Суворов – русский человек от мозга до костей – охватывал все, всю силу, которой жил, дышал и действовал русский воин в течение тысячелетней военной истории; всю силу, которую отдавало русское воинство – чудо-богатыри – на служение русской земле и Русскому Царю.
И русский народ, и его детище – русское воинство в ответ на родной призыв Суворова, на призыв ему родной русской души единодушно отвечает: «Ты наш народный герой! Ты великий человек русской земли! Ты наш великий вождь и учитель».
И да послужит нам всегда великий вождь чудо-богатырей, сильный разумом, богатый просвещением и знанием, непоколебимый и непреклонный волею, стойкий и крепкий верою в Бога и в силу русского человек, озаренный любовью к России, – великий Суворов, мощный духом, да послужи нам образцом служения на пользу Государя и России, – да будет он нам идеалом, к которому каждый из нас будет стремиться всегда и повсюду, – да послужит наш великий полководец светочем, освещающим нам пути в познании воинского дела во славу Царя и России».