: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Орлов Н.А.

Разбор военных действий Суворова в Италии в 1799 году

Публикуется по изданию: Орлов Н.А. Разбор военных действий Суворова в Италии в 1799 году. СПб, 1892.
 

XII. Треббия

Расположение и численность армии Макдональда. Его план на 7-е июня. Местность. Расположение и численность союзников. План Суворова. Диспозиция и оценка ее. Бой 7 июня на правом фланге союзников, в центре и на левом фланге. Замечания о бое 7 июня. Планы и диспозиции сторон на 8 июня. Бой 8 июня на правом фланге союзников. Поведение Суворова. Бой в центре и на левом фланге. Решение Суворова атаковать и 9 июня. Положение французов и военный совет в Пьяченце в ночь на 9 июня. Приказание Макдональда для отступления. Распоряжения Суворова для преследования. Занятие австрийцами Пьяценцы. Бой на Нуре у С. Джоржио. Отступление Макдональда через Апеннины. Неудача Лапоипа при Боббио. Потери сторон.

 

[202] После боя армия Макдональда расположилась у р. Треббии, т. е. отступила на 7 верст: цепь передовых постов тянулась от Сантименто через Роттофрено до Кампремольдо-ди-Сопра; она поддерживалась сильными резервами, ставшими сзади в 4-2 верстах, а именно: дивизия Сальма у С. Николо на большой пьяченцской дороге, несколько эскадронов [203] у Граньяно; дивизия Домбровского у Казалиджио; дивизии Руска и Виктора – на правом берегу Треббии; дивизия Ватреня, которая подошла к концу боя 6 июня, но не была пущена в дело, стояла у Пьяченцы и блокировала цитадель, занятую австрийцами. Протяжение фронта французской армии – 8 верст, а численность 22 тыс.1; расположение надобно признать растянутым, но объясняется это пересеченностью местности.
Дивизии Оливье и Монришара (11½ т.) находились еще за р. Нур, в целом переходе (верст 20); с присоединением этих дивизий у Макдональда собиралось 33,500 чел. Дабы возможно лучше обеспечить успех в предстоящем бою, он решается подождать прибытия дивизий Оливье и Монришара, а потому откладывает нападение на Суворова до 8 июня; к этому времени могло обнаружиться действие во фланг и тыл отряда Лапоипа и армии Моро, о которых Макдональд не имел еще известия. Так как противники были расположены весьма близко один от другого, то Макдональд естественно мог рассчитывать, что такой энергичный человек, как Суворов, не станет дожидаться и может атаковать 7 июня, еще до присоединения Оливье и Монришара. Не лучше ли Макдональду отступить к Нуру для более надежного соединения с ними? Конечно, благоразумие должно было подсказать это решение; но с другой стороны отступление после упорного боя сопряжено с неизбежными потерями в людях и в материальном имуществе; нравственное значение предшествовавшего боя увеличивается (у противника подъем духа – признается его победа; отступающий же непременно несколько удручен); войска должны совершить марш вместо того, чтобы на месте устроиться и придти в порядок. Вместе с тем в бою 6 июня выяснилось, что численность войск Суворова вовсе не велика, а потому и [204] атака его не может быть опасна; пересеченная местность способствует обороне, поможет удержаться до подхода Оливье и Монришара, которые при небольшой форсировке движения прибудут 7-го же июня, даже, вероятно, во время боя2.
Макдональда смущало еще предположение, что если он отступит, а Моро в это время подойдет, то будет разбит отдельно; тогда главнокомандующий «неаполитанской» армии получит упрек в измене3.
Все эти соображения, по-видимому, весьма основательные, не имели никакого значения для сущности всей операции Макдональда и Моро. Для Суворова прежде всего нужна была быстрота действий, нужно было скорее покончить с Макдональдом, чтобы вернуться и нанести удар Моро, – фельдмаршал искал боя. Уже одно это обстоятельство должно было заставить Макдональда уклоняться от боя. Если он имел основание атаковать 6 июня, в надежде нанести отдельное поражение Отту, то теперь, когда выяснилось, что перед ним главные силы Суворова, Макдональд должен был отходить назад, увлекать за собою союзного полководца, замедлить его действия, заставить удлинить операционную линию, дать время обнаружиться действиям Моро на его тыл.
Макдональд остался на месте, и 7 июня у р. Треббии его армия приняла атаку Суворова.
Бой разыгрался на плоской равнине между р. По и отрогами Апеннин; эта равнина, шириною около 15 верст, пересечена бесчисленными канавами, плотинами, изгородями, стенами, аллеями, виноградниками. Река Треббия в летние жары сильно мелеет, повсюду переходима в брод, и между ее рукавами обнажается множество песчаных островов; русло реки, шириною около 1000 шагов, представляло на всем [205] поле сражения единственное открытое и не пересеченное пространство, по которому войска могли двигаться беспрепятственно.
Войска Суворова ночевали западнее р. Тидоны: по левому берегу реки выставлена цепь передовых постов, поддержанная в расстоянии 1-2 верст двумя сильными авангардами, под начальством Багратиона у Бренно и Отта на большой пьяченцской дороге; главные силы расположились: на правом крыле, близ Борго-Ново – русские; на левом, близ Карамелло - австрийцы4.
Распоряжения фельдмаршал для предстоящей атаки имели в виду прежде всего сосредоточение возможно больших сил; для этого офицеры посланы назад, чтобы собрать и привести остальных во время форсированного марша 6 июня; отправлено приказание Чубарову спешить на присоединение к армии; кроме того, ожидалась поддержка от Края. Однако ни Чубаров, ни подкрепления от Края в этот день не прибыли, и войска пополнились только отсталыми, которые подтягивались в течение всего 7-го июня и прямо с похода шли в бой5. Все силы в бою 7-го июня, если вычесть, примерно, потери 6-го июня, составят 22 тыс., т. е. равны силам противника.
У д. Парпанезе (в 3½ вер. от С. Джиовани) усматривался мост через По с предмостным укреплением, назначенный официально для движения подкреплений с левого берега от Края; истинное же значение моста – путь отступления на случай неудачи, когда Суворову, конечно, не было уже надобности возвращаться в Алессандрию: перейдя на левый берег По у Парпанезе, фельдмаршал стоял бы за сильной оборонительной линией реки, владея на ней несколькими [206] укрепленными переправами (одна из них у Валенцы, куда должен был при неудаче отступить Бельгард). При таких обстоятельствах Макдональду и Моро удалось бы соединиться на равнине, но стратегическое положение Суворова вовсе не было бы безнадежным.
План сражения заключался в том, чтобы нанести главный удар по левому флангу противника; здесь находился стратегический ключ его расположения: направляя сюда главный удар, Суворов угрожал пути отступления Макдональда в горы, отрезал его сообщения с Моро и, в случае удачи, мог прижать французов к р. По. Бесспорно, что план фельдмаршала, на основании опыта 6 июня, имел данные для успеха и мог привести к самым решительным последствиям. План этот выразился в диспозиции на 7 июня и приложенном при ней чертеже боевого порядка армии в предстоявшем сражении.
В диспозиции на 7 июня сказано, что «армия атакует неприятеля тремя колоннами».
Первая колонна, из авангарда Багратиона (6 батальонов, 2 полка казаков и 6 эск. австр. драгун), дивизии Повало-Швейковского (5 батальонов и 6 эск. австр. драгун), должна была у Бренно перейти Тидону, следовать через Кампремольдо и Казалиджио, ниже Ривальты перейти Треббию и, опрокинув неприятельский фланг, двигаться через Сеттима и Казелле к С. Джоржио на Нуре.
Третья колонна, из дивизии Отта (6 ⅔⅔ батальона, казачий полк и 6 эскадронов гусар), должна была идти по пьяченцскому шоссе, перейти Тидону и Треббию (у С. Николо), опрокинув неприятеля, обойти Пьяченцу с юга, присоединить к себе ее гарнизон и двигаться к Понте-Нуре. [207]
Дивизия Фрёлиха (8 батальонов) назначена в резерв; первоначально она должна была идти за дивизией Отта по пьяченцскому шоссе, перейдя Тидону, держаться за средней колонной, чтобы иметь возможность поддержать и правый фланг.
Всего в союзной армии было 32 ⅔⅔ батальона, 4 казачьих полка и 24 эскадрона6.
Начальство над двумя первыми колоннами поручено Розенбергу, а над колонной Отта и дивизией Фрёлиха – Меласу.
Каждой дивизии приказано строиться в боевой порядок в 2 линии, на 300 шагов дистанции; каждому кавалерийскому полку – по-дивизионно, имея в первой линии два дивизиона, а во второй – один.
Пароль и лозунг на 7 июня назначены «Терезия» и «Колин», так как бой пришелся в годовщину победы австрийцев над Фридрихом Великим при Колине в 1757 г. Такое напоминание могло подействовать на австрийцев несколько воодушевляющим образом.
Выступление назначено в 7 часов утра, но вследствие утомления войск (а может быть, тут было желание подтянуть отсталых?) отложено до 10 часов утра, что и поправлено в диспозиции7. [208]
По форме своей диспозиция Суворова скорее походит на диспозицию для походного движения, а не для боя; она написана так, как будто имеется в виду только преследование противника, хотя и разбитого, но способного оказать сопротивление. Как видно, предполагалось сосредоточить главную массу сил на правом крыле, около 17-18 тыс. (Багратионо, Швейковсикй, Фёрстер и Фрёлих), и только 4-5 тысяч Отта оставить на левом крыле; эти последние войска могли служить для прикрытия пути отступления Суворова, для демонстративной атаки против правого фланга неприятеля и, осажденные уступом назад, обеспечивали левый фланг главной массы.
Разброска союзных колонн была значительна, что объясняется пересеченностью местности: первоначально фронт не менее 8-10 верст (С. Николо, Ривальта) и только у Нура (Понтенуре, С. Джорджио) уменьшается до 5-6 верст8. Однако, при более внимательном рассмотрении, оказывается, что эта разброска кажущаяся; на самом деле от Казалиджио до Граньяно – участок, на котором приходилось нанести главный удар, не более 2½ - 3 верст, что нельзя признать несоразмерным для 17-18 тыс. человек.
Нельзя не признать, что начальство над войсками распределено неправильно, сбивчиво. В самом деле, если дивизия Фрёлиха (общий резерв) должна была идти на поддержку Розенберга, то начальство над нею не следовало было оставлять за Меласом. Объясняется подчинение дивизии Фрёлиха [209] Меласу тем, что она стояла вместе с дивизией Отта и должна была переходить через реку по мосту у Понте-Тидоне, следовательно, Меласу естественнее всего было упорядочить движение обеих дивизий; но это только объясняет, но не оправдывает, ибо двойное подчинение легко может вести или к недоразумениям, или к злоупотреблениям, что нередко бывает даже при точном указании времени перехода войск из-под команды одного лица в подчинение другого. В диспозиции Суворова о распределении командования сказано глухо и в разных экземплярах диспозиции различно.
Выступление назначено поздно, хотя, может быть, и по весьма законной причине. Принимая в расчет, что до противника следовало еще пройти некоторое расстояние, выходит, что оставалось менее половины дня на бой, а покончить с французами очень скоро было нельзя, ибо союзники не имели преимущества в числе, а неприятель стойкий, способный к упорному сопротивлению9. [210]
Дополнительно к диспозиции разослан нижеследующий чертеж боевого порядка, который должна была принять армия в случае боя10.

Чертеж этот подтверждает мысль Суворова – собрать большую часть войск на правом крыле. Вместе с тем, отсюда видно, что, следуя обычаям времени, фельдмаршал имел в виду так называемый косвенный боевой порядок Фридриха Великого с авангардом, выдвинутым уступом перед правым флангом. Хотя, действительно, колонны вступили в бой не одновременно, а именно: сначала первая, потом вторая и затем третья, т. е. как бы уступами справа, но можно с уверенностью сказать, что Суворов вовсе не думал воспроизводить в бою фридриховского чертежа, а только пользовался им для наглядности; может быть, мысль этого чертежа принадлежит австрийскому генеральному штабу; главнокомандующий же не противодействовал его рассылке, как совершенно безвредной, тем более что [211] растянутые на 10 верст колонны были лишены всех способов воспроизвести чертеж на пересеченной местности. Как бы предупреждая увлечение фридриховскими приемами, фельдмаршал приказывает: «строиться в линию без замешательства, но и без педантизма или лишней точности». Существенное отличие задуманного боевого порядка союзников от фридриховского заключается в общем резерве (дивизия Фрёлиха), который в линейной тактике или вовсе отсутствовал, или был очень ограниченного размера. Здесь он (тысяч 5) составляет ¼–1/5 всех сил союзников, а относительно правого крыла – немного менее трети; назначение его не только наносит удар, но и противодействовать случайностям, которые в обстановке, окружавшей Суворова, легко могли возникнуть.
Выступление войск началось около 10 часов, но вытягивались постепенно, так что некоторые части двинулись около полудня11. При палящем зное войска медленно подвигались вперед. Суворов был при правой колонне, на нее ведь и возлагался главный удар.
Только во втором часу пополудни авангард Багратиона, приближаясь к Казалиджио, увидел перед собой дивизию Домбровского. Фельдмаршал приостановил авангард, чтобы дать людям несколько оправился. В два часа дня послано во все колонны приказание – начать атаку, и в то же время Суворов сам повел вперед войска Багратиона.

*****

Макдональд всю ночь на 7 июня беспокоился, что противник атакует его до прихода Оливье и Монришара и до приведения в порядок остальных войск. Рано утром приказывает он перенести себя из Пьяченцы к Борго С. Антонио, а оттуда к расположению войск, которые оказались в порядке. Сальму Макдональд приказал не ввязываться в отдельный бой, но при первом серьезном движении неприятеля [212] отойти в общий боевой порядок. Оливье и Монришар по прибытии должны были составить резерв. Если бы Суворов не захотел атаковать, то Макдональд сам предполагал перейти в наступление по прибытии Оливье и Монришара. Однако Сальм был уверен, что союзники не станут атаковать, и даже просился уехать на несколько часов в Пьяченцу. Макдональд не разрешил, указал ему на приближавшиеся издали колонны Суворова и приказал отводить авангард назад12.
Как и накануне, дивизия Домбровского была атакована с фронта пехотою Багратиона, а с фланга казаками Грекова и Поздеева. Завязался упорный, ожесточенный бой; в рукопашных схватках дрались прикладами; с обеих сторон были славяне. Наконец, поляки сбиты. Один польский батальон, появившийся в тылу русских со стороны д. Туна, сам был отрезан, окружен и положил оружие. Домбровский отступил, потеряв 1 знамя, 2 пушки до 600 пленных и до 500 убитых.
На подкрепление Домбровского спешила дивизия Виктора13 и часть дивизии Руска. Пользуясь виноградниками, часть французов пробиралась к горам в обход правого фланга Багратиона. Разъезды обнаружили обход. В это время подходили главные силы правой колонны. Розенберг с частью войск двинулся навстречу противнику, опрокинул его штыками и возвратился на помощь Багратиону.
Нападение на левый фланг Багратиона грозило отрезать его от остальной армии, но Швейковский уже пристраивался [213] к левому флангу авангарда правой колонны, опасность миновала, бой продолжался14.
Колонна Фёрстера шла на д. Граньяно. Казаки Молчанова и эскадрон австрийских драгун опрокинули французскую кавалерию, а две роты полка Тыртова выбили из деревни несколько осот неприятельской пехоты из дивизии Руска. Фёрстер поддержал свой передовой отряд 1½ батальонами и 2 пушками.
Между тем, подошли Оливье и Монришар15,– армия Макдональда сделалась в полтора раза сильнее армии Суворова. Оливье двинулся на Борго С. Антонио для поддержки Сальма, а Монришар направил свою дивизию левее, чтобы заполнить промежуток, образовавшийся в центре, вследствие движения войск Виктора и Руска к Казалиджио. Так как передовые французские войска были выбиты из Граньяно, то часть дивизии Монришара пошла вперед к ним на поддержку. Тогда Фёрстер ввел в дело все свои войска, оставив в резерве только один батальон, и атаковал неприятеля на левом берегу Треббии. Силы противников, как кажется, были равны16.
Между тем войска Багратиона и Швейковского сбили, наконец, дивизии Виктора и Руска; они отступили за Треббию к Сеттима, сильно преследуемые союзной конницей. Тогда и войска Монришара у Граньяно, увидев свой левый фланг обнаженным, отошли на правый берег реки, став левым флангом к Госсоленго.
На левом фланге австрийцы вступили в бой позднее всех. Мелас, вопреки диспозиции, задержал у себя дивизию [214] Фрёлиха, предназначенную для поддержки правого крыла. Дойдя, в 5 часов пополудни, до Роттофрено, обе дивизии развернулись влево от пьяченцского шоссе и, пользуясь огромным численным превосходством, атаковали Сальма, который не выполнил приказания Макдональда о своевременном отступлении в линию общего боевого порядка и вынужден отступать с боем. Вскоре его ранили, за ним генерала и полковника, которые последовательно принимали команду после него, и войска в большом беспорядке отступили за Треббию, причем перешли реку в другом пункте, нежели предполагалось, и заслонили собою огонь артиллерии, поставленной на правом берегу17. В результате до 800 убитых и до 700 пленных. Дивизия Оливье приняла на себя отступавшие войска Сальма и остановила победоносное движение австрийцев.
К вечеру сражение прекратилось, противники расположились друг против друга, разделенные только руслом реки, но перестрелка еще продолжалась до самой ночи.
7-го июня союзники имели успех на всех пунктах поля сражения и отбросили Макдональда за Треббию. Победа несомненно на стороне Суворова, но это была не та победа, которой следовало ожидать. Дело еще было далеко не решено; неприятель еще более многочисленный, чем в начале, во всеоружии стоял на правом берегу Треббии и, предводимый отважным полководцем, готовился к новому бою.
Причин такого положения дел было много. Для решительной победы Суворову не доставало превосходства в числе над противником: сначала он борется с равными силами, а потом против противника, имеющего полуторное превосходство в числе. Затем, бой начался поздно (австрийцы вступили в дело только в 5 часов пополудни), так что и времени не доставало для развития успеха. Но все эти обстоятельства Суворов мог иметь в виду. Наибольшее значение принадлежало распоряжению, просто преступному, Меласса, [215] удержавшего дивизию Фрёлиха за левым флангом (который имел самое второстепенное значение) и тем разрушившего все расчеты фельдмаршала. Правый фланг (Швейковский и Багратион), лишенный поддержки 8 батальонов Фрёлиха, должен был с 11 батальонами выдерживать бой против 16. Благодаря необыкновенному мужеству и стойкости, русские сбили неприятеля, но развить успеха уже не могли. Имей Суворов на правом крыле 19 батальонов, вместо 11, быть может, сражение на Треббии окончилось бы 7-го июня.
Нарушение диспозиции Меласом подвергало крайней опасности и центр союзной армии: он был очень слаб, а боевой порядок растянулся более, чем на 8 верст. Если бы неприятель вздумал ударить на центр и прорвать его, то за отсутствием резерва нельзя было бы этому противодействовать.
Конечно, если бы Суворов находился не на правом фланге, в 8 верстах от Меласса, а, например, при средней колонне, то он мог бы вовремя уяснить поведение Меласса и заставить его исполнить свою волю; но вследствие важного значения правого фланга, где решалась судьба сражения, Суворов должен был находиться именно там. Если бы Суворов предвидел неповиновение Меласа и желал ему противодействовать, то гораздо проще было бы поставить его за фронт, отнять у него командование. Но еще вопрос, имел ли Суворов для этого достаточно власти?
Что касается французов, то у них можно заметить более или менее равномерное распределение войск по всему растянутому фронту; бой ведется не по определенному плану, задуманному с целью нанесения решительного удара противнику, а складывается случайно; войска посылаются туда, где грозит ближайшая, хотя и не серьезная опасность. Подавляющего превосходства сил нет ни на одном пункте. Кроме того, войска подставляются под удары по частям: сначала бьют Домбровского, а потом подходят Виктор и Руска; сначала Фёрстер опрокидывает часть французов у Граньяно, а потом на выручку подходят войска из дивизии [216] Монришара, и тоже только часть; сначала австрийцы бьют Сальма, а потом его выручает Оливье; о действиях Ватреня не упоминается в документах, значит – он был прикован к блокаде пьяченцской цитадели всего 607 австрийским а не наносить18. [217]
По уверению Макдональда19 его войска провели ночь на 8 июня под ружьем, но, конечно, это надо понимать условно. Суворов в реляции своей императору Францу пишет20: «Утомленные победами, собрались мы ночью на левом берегу Треббии с тем, чтобы после необходимого отдыха снова напасть на неприятеля, который приготовился к нападению на нас».
Силы Суворова увеличились, но немного: к русским войскам присоединился (впрочем, только в середине боя) Чубаров с 3 батальонами (1,300 чел.), а к австрийцам – [218] Виртембергский драгунский полк (6 эскадронов, около 1,000 чел.); но следует принять в расчет потери, которые, конечно, были не малы в столь упорном бою.
Сущность диспозиции, отданной фельдмаршалом на 8 июня, была совершенно та же, что и предшествовавшей; распределение войск по колоннам осталось прежнее, только к дивизии Фрёлиха (8 батальонов), которой командовал князь Лихтенштейн, присоединено 10 эскадронов драгун (4 эскадрона Лобковича и 6 Виртембергского полка). Меласу было подтверждено, чтобы «тотчас всю дивизию Фрёлиха послать направо, к колонне генерал-лейтенанта Фёрстера»21. Поразительна мягкость, с которой отнесся Суворов к Меласу, обнаружившему преступное нарушение дисциплины. Объяснение этой мягкости, вероятно, следует искать в ложном положении Суворова, как главнокомандующего без полной власти. Во всяком случае, за эту мягкость фельдмаршал был жестоко наказан 8-го июня.
Движение для атаки первоначально предполагалось в 6 часов утра, потом отложено до 8 часов; в действительности, вследствие необходимости в отдыхе, состоялось только в 10 часов22.
Макдональд еще ночью решился перейти в наступление, лишь только отдохнут дивизии Оливье и Монришара. Диспозиция заключалась в следующем.
Дивизия Виктора, Руска и Домбровского (около 14 тыс.) составляли левое крыло, причем первые две дивизии направлены на Казалиджио для атаки правого крыла союзной армии с фронта, а Домбровский должен был двигаться на Нивиано, перейти Треббию у Ривальты и у д. Туна охватить правый фланг русских. Оливье и Монришар (около 11 тыс.) назначены для атаки центра; первый должен был идти вдоль большой пьяченцской дороги, а Монришар на Граньяно. Втрень и Сальм (около 7 тыс.) должны были двигаться между большой пьяченцской дороги и По, причем Сальму [219] назначалось атаковать с фронта левое крыло союзной армии, а Ватреню обойти левый ее фланг вдоль берега р. По. Выступление назначено в 9 часов утра23. Разброска сил по фронту огромная, если считать от берега По до Ривальты – 14 верст. Общего резерва не было, как вследствие непомерной растяжки фронта, так, может быть, и вследствие слепого применения правил линейной тактики, упорно державшихся еще в то время.
План Макдональда, очевидно, заключался в желании охватить неприятеля с обоих флангов, к чему отчасти имелось основание в полуторном численном превосходстве французов. Но ведь и противник был очень растянут по фронту (на 8 верст), а потому естественнее было бить его в центр, а не растягиваться самому еще больше, но Макдональд упорствовал в своем плане. Объяснение этому может служить еще то обстоятельство, что французский полководец ожидал (как о том и внушалось войскам) появления в тылу неприятеля Моро, а на фланге Лапоипа; – должны же были они когда-нибудь появиться24. В таком случае нетрудно было одним ударом опрокинуть врага, окруженного с трех сторон.
На рассвете 8-го июня началась, было, канонада, но скоро прекратилась и, как бы по взаимному соглашению, на несколько часов водворилась тишина25.
Около 10 часов утра, когда союзники начали становиться в ружье, французы двинулись для наступления, но не все дивизии одновременно; например, дивизию Монришара можно было заставить двинуться в бой только в 12-м часу, сам же генерал Монришар не пошел со своей дивизией, но остался [220] в тылу26. Французы переходили Треббию многими колоннами, головы которых прикрывались густыми стрелковыми цепями; в интервалах между колоннами шла кавалерия; на правом берегу реки расположилась артиллерия и несколько батальонов в развернутом строе для поддержки наступления огнем и для обеспечения на случай неудачи.
Домбровский от Ривальты уже двигался по высотам, в обход правого фланга русских. Заметив это, Суворов отрядил против поляков Багратиона (6 батальонов, 2 казачьих полка и 8 эскадронов австрийских драгун). Пехота атаковала в штыки с фронта, а казаки и драгуны с обоих флангов. Слабая дивизия Домбровского не выдержала стремительного удара превосходных сил, и, опрокинутая в горы, едва успела спастись за Треббию, потеряв знамя, пушку и до 400 пленных. Расстроенные трехдневными поражениями поляки более не принимали участия в бою.
Покончив с дивизией Домбровского, Багратион, по приказанию Суворова, обратился на помощь Швейковскому, положение которого было критическое. Дело в том, что когда Багратион пошел против поляков, то между ним и Швейковским образовался промежуток приблизительно в версту, чем и воспользовались Виктор и Руска: имея четверное превосходство в силах (15 батальонов и кавалерия) против Швейковского (5 батальонов без кавалерии), они атаковали его с фронта и правого фланга и оттеснили до Казалиджио, где и завязался упорный бой; Швейковский чуть было не расплатился за победу Багратиона. Не обучавшиеся отступлению и не знавшие слова «ретирада», русские отбивали с мужественной стойкостью постоянно возобновлявшиеся атаки неприятеля; гренадерский полк Розенберга, стоявший на правом фланге, был окружен французами, но, повернув кругом третью шеренгу, отстреливался и вперед, и назад.
Изнуренные палящим зноем и неравным боем, русские [221] еле держались. Розенберг начинал думать об отступлении27. Но к счастью Багратион раньше покончил с Домбровским, нежели Виктор и Руска со Швейковским, и атаковал их с фланга и с тыла. Хотя на этом пункте французы были все-таки сильнее соединенных сил Багратиона и Швейковского, но атака произведена с таким огнем, что Виктор и Руска отошли на правый берег Треббии и не отваживались более переходить в наступление. 17-я и 55-я полубригады из дивизии Руска пострадали особенно сильно28.
Упорный бой на правом фланге союзников стоил каждой [222] стороне не менее 1,400 убитых и раненых. Трофеи русских: 3 знамени, пушка и 700 пленных.
Перед началом боя Суворов подтвердил Меласу относительно направления резерва Лихтенштейна; приказание было категорическое, но австрийский генерал все-таки выполнил его только наполовину: он послал 10 эскадронов под начальством Лихтенштейна, а пехоту Фрёлиха все-таки оставил при себе.
В это время в центре дивизии Монришара (5,700 чел.) двинулась против Фёрстера; в этом пункте французы превосходили неприятеля более, чем на тысячу человек. Фёрстер приготовился встретить атаку. Проходивший в это время Лихтенштейн, заметив, насколько ему выгодно ударить в правый фланг густой пехотной цепи Монришара, соблазнился случаем и понесся со своими эскадронами в атаку. Фёрстер с пехотою и казаками атаковал с фронта. Охваченная паническим страхом французская цепь опрометью бросилась назад на свои колонны, парализовала их огонь и привела в замешательство. Кавалерия Монришара отступила, преследуемая казаками29. 5-я легкая полубригада (1,900 чел.), отличившаяся в 100 сражениях, бежала, пораженная ужасом, и увлекла за собою всю дивизию, которая в страшном беспорядке перешла на правый берег и здесь едва остановилась, найдя поддержку в огне артиллерии и развернутых батальонов30.
Отправив Лихтенштейна, Мелас собрал военный совет, который решил, что теперь можно действовать только оборонительно. Решение это было новым нарушением приказания главнокомандующего, который настаивал на атаке французов. пассивное поведение Меласса только потому не имело вредных последствий, что французы сами решительно атаковали и вынудили австрийцев к бою. Пожалуй, на левом фланге союзников даже выгоднее было завлекать французов, [223] чтобы при успехе на правом фланге тем решительнее было бы их поражение; но если бы французы не атаковали, а, оставив слабый заслон на правом своем фланге, перевели бы силы на левый, то Мелас, имея под рукою более трети армии (14 батальонов), простоял бы совершенно праздно.
С фронта на него шла бригада Сальма, а на правый фланг бросилась дивизия Оливье с такой стремительностью, что в несколько минут она вышла на пьяченцскую дорогу у С. Николо и захватила 2 пушки.
Минута для австрийцев была критическая. На выручку явился Лихтенштейн, который, покончив с дивизией Монришара, повернул со своей конницей против левого фланга Оливье, опрокинул его кавалерию, врубился в пехоту и заставил ее поспешно отступить к Треббии. Лихтенштейн действовал с беззаветной храбростью – под ним убито 4 лошади. Пехота Меласса, оправившись от первого замешательства, двинулась вперед с барабанным боем, с музыкой и распущенными знаменами. Сальм отступил за Треббию. Картечный и ружейный огонь с правого берега остановил победоносное шествие австрийцев по середине русла Треббии и заставил их возвратиться. Ободренные французы в свою очередь перешли в наступление и тоже отбиты огнем.
Ватрень, не встречая сопротивления, дошел до Календаско. С отступлением остальных войск Макдональд потребовал его назад; но отступить теперь было не легко, – энергичный противник мог припереть его к р. По и принудить к капитуляции. Однако Отт отрядил против Ватреня только один батальон и гусарский полк, так что французы, пользуясь пересеченной местностью, успели спастись за Треббию, оставив в руках австрийцев до 300 пленных.
В 6 часов пополудни французы повсюду были отброшены на правый берег Треббии. Суворов намеревался в тот же вечер атаковать неприятеля за Треббией и довершить его поражение; [224] но упорный и продолжительный бой при палящем зное настолько утомил войска, что фельдмаршал отказался от своего намерения и отложил атаку до утра.
Канонада продолжалась до наступления ночи, когда противники расположились на отдых на противоположных берегах Треббии; цепи передовых постов тянулись всего шагах в 30 одна от другой.
Во все 3 дня боя на Тидоне и Треббии 70-летний полководец почти не сходил с коня, проявил самую кипучую деятельность днем в бою, а ночью за диспозициями и прочими распоряжениями, и потому крайне нуждался в отдыхе, – он еле держался на ногах. Несмотря на это, фельдмаршал весело поздравил собравшихся вечером генералов «с третьей победой» и сказал: «Завтра дадим четвертый урок Макдональду». К 5 часов утра приказано быть готовым для новой атаки.
Если предстоял это «четвертый урок», то, главным образом, по вине Меласса, который вновь обнаружил неповиновение главнокомандующему, удержал у себя пехоту и привел сражение к параллельному столкновению, которое не могло дать решительного результат. Узкий эгоизм до такой степени застлал глаза Меласу, что он, видимо, даже не вполне понимал значение своего поступка. По крайней мере в реляции своей о боях на Тидоне и Треббии, представленной фельдмаршалу, Мелас после списка отличившихся собственноручно приписал: «Если и нижеподписавшийся хорошо поступал, то и себя препоручает милостивому вниманию»31.
Замедление в операции против Макдональда было так велико, что уже в 8 июня вечером Суворов получил известие о появлении отрядов Моро в окрестностях Вогеры и даже Кастеджио32. Несмотря на это, Суворов все-таки решается [225] 9 июня вновь атаковать Макдональда и воспользоваться результатами своих трехдневных усилий. Если бы он решился оставить Макдональда и двинуться навстречу Моро, то он должен был, для обеспечения своего тыла, оставить заслон против Макдональда и явиться против Моро настолько ослабленным, что успех и здесь был бы гадательным; пришлось бы скорее отступать на Парпанезе (или на другую переправу) за По и думать о спасении своих сил, а не о нанесении ударов врагу. Напротив, довершив победу над Макдональдом, Суворов совершенно обеспечивал себя с этой стороны (победы обеспечивает безопасность операционной линии лучше всяких заслонов) и мог сосредоточить против Моро такие силы, с которыми можно было бы отважиться на борьбу с ним, даже если бы он имел тысяч 30, а не ту армию, какая у него была в действительности; иначе сказать, разбив Макдональда, он выигрывал победу стратегическую. Вот почему имен показывает всю силу характера фельдмаршала и его стратегического глазомера.
Французская армия была потрясена трехдневным сражением. Потери французов были велики, но и союзники много потеряли; в конце , французы все-таки были многочисленнее союзников; Макдональду нее было нанесено такого удара, который оставил бы его в критическое положение; он сохранил свою позицию, но очевидно было, что нравственная упругость французской армии сломлена, а противник еще сохранил веру в себя и решается на новое усилие. Вот эта лишняя частица энергии, сохраненная в самую последнюю минуту, часто и берет верх и превращает в победителя того, который при малейшем колебании чашки весов мог бы оказаться разбитым наголову. В ночь на 9 июня Макдональд собрал в Пьяченце военный совет; на нем выяснилось: потери были огромны; некоторые пехотные полки приведены в совершенное расстройство; кавалерия [226] почти на половину истреблена; артиллерия без зарядов; войска, лишенные большей части своих начальников, упали духом, о Моро известий не получено, о Лапоипе тоже; из действий Суворова было видно, что он не опасается за свой тыл, а между тем в тылу у французов уже заняты австрийцами Модена, Реджио, Парма; впрочем, последнему обстоятельству Макдональд не придавал значения и знал, что их при надобности не трудно будет рассеять; артиллерия из Пьяченцы обстреливала французов; на левом берегу По перед Пьяченцой тоже появились части австрийских войск и могли обстреливать большую дорогу; французам казалось, что если наутро союзники их атакуют, то все будет потеряно; сам Макдональд считал, что им уже много сделано для соединения с Моро, столько усилий потрачено бесполезно и что теперь важно было спасти остатки армии, дабы впоследствии попытать счастье в другом месте. В 12 часов ночи отдано приказание об отступлении33. Марш предстоял одновременно и отступательный относительно Суворова, и наступательный относительно неприятеля, занимавшего Парму, Реджио, Модену. Вследствие этого Макдональд отправил вперед авангард из дивизии Монришара; затем – обозы и парки; а несколько времени спустя двинулись к р. Нуре главные силы тремя колоннами: дивизии Виктора, Руска и остатки Домбровского – на С. Джоржио; Ватрень и Оливье – на Понтенуре; наконец, генерал-адъютант Лакруа, заменивший раненого Сальма – на Ронкалиа. За р. Нур колонны должны были соединиться на большой дороге у Кадео34. Каждая колонна имела свой арьергард, передовые посты на Треббии усилены кавалерией, чтобы образовать завесу для прикрытия начала отступления; с той же целью должны были поддерживаться многочисленные бивачные огни. Чтобы обойти Пьяченцу и устраниться от огня батареи левого берега, разработали [227] кругом города новую дорогу. Все выступили своевременно, но последние части Виктора только в 6 утра35.
Не долго отдыхал фельдмаршал. Хотя выступление назначено в 5 часов утра, но он собирался ехать к войскам, едва начало светать. В это время с передовых постов пришло донесение, что неприятель отступает. Обрадованный Суворов тотчас решается завершить дело энергическим преследованием. Левой колонне, австрийцам, под начальством Меласса, приказано преследовать по большой дороге на Понтенуре; правой колонне, русским, под начальством Розенберга – на С. Джоржио36.
В 4 часа утра союзники двинулись вперед и вскоре перехватили шпиона с письмом от Макдональда к Периньону: в письме сообщалось об отступлении и крайнем расстройстве французской армии. Это известие еще больше возбудило энергию в Суворове, и он приказал колоннам ускорить марш до крайности, форсировать переправу через Нур и дойти до р. Арды37. Но Мелас, заняв Пьяченцу и захватив [228] там в плен 7½ тыс. человек раненых французов, занялся побочными распоряжениями и остановил свою колонну; только спустя несколько времени двинул вперед одну дивизию Отта с казаками Семерникова.
Подойдя к левому берегу Нура, Отт дал спокойно отступить неприятельскому арьергарду и послал за ним только легкие партии кавалерии и казаков; последние успели отхватить у неприятеля до 200 пленных.
Иначе преследовала правая колонна, при которой был и Суворов. Авангард, под начальством Чубарова, настиг арьергард Виктора и заставил его отступить за Нур. Арьергард Виктора (17 линейная полубригада, 2 орудия и 6 эскадронов) занял позицию у С. Джоржио, а другие войска его в некотором расстоянии за арьергардом. Виктор вовсе не хотел вступать в бой и уже готовился к отступлению, но русские ускорили шаг, к Чубарову подоспели главные силы Розенберга, все это бросилось с разных сторон на д. Джоржио, отрезали части французов путь отступления, и 17-я полубригада, знаменитый прежде Оверньский полк, положила оружие; 3 знамени, 4 орудия, 1029 человек пленных, обоз и канцелярия Виктора достались в руки победителей38. Для выручки Виктора Макдональд приказал, было, перейти в наступление своей средней колонне.
В паническом страхе остальные войска Виктора бросили свою артиллерию и бежали частью в горы, распространяя ужас до самой Генуи, частью в Кастель Арквато на Арде. Макдональд успел увезти с собой пушки Виктора, удвоив запряжку лошадей39.
Главные силы Розенберга продолжали движение до Монтенаро, а передовые войска всю ночь преследовали неприятеля [229] до Арды, сделав от Треббии переход более 30 верст. Сам Суворов опять целый день был на коне и отдыхал только несколько часов в ночь на 10 июня.
Армия Макдональда 9 июня дошла до р. Арды: Виктор – до Кастель Арквато, средняя колонна – до Фиоренцоллы, Лакруа – до Корте Маджиоре. Монришару приказано продолжать движение, дабы обеспечить переправу через р. Таро.
Утром 10 июня французы собрались у Борго С. Донино. Отсюда Виктор потянулся вверх по долине р. Таро, на Понтремоли (так большей частью после неудачи отступают по той дороге, по которой пришли), и на время обеспечивал с фланга (с юга) движение главных сил; Монришар легко выбил из Пармы австрийский отряд и расположился по дороге в Казаль Маджиоре, как заслон от нападений с севера; Лакруа выслан вперед, чтобы очистить Реджио и Модену; главные силы к ночи 10 июня прибыли в Реджио, сделав в 2 дня 85 верст, что характеризует быстроту отступления, которое было похоже на бегство.
10 июня авангард союзников, под начальством Отта, дошел до Борго С.-Донино, а главные силы достигли Фиоренцоллы на Арде, и здесь Суворов остановил армию, приказав Отту продолжать преследование.
11 июня Отт подошел к р. Таро, но был остановлен внезапной прибылью воды в этой реке.
Макдональд этим воспользовался и дал своим измученным войскам дневку в Редждио. Переформировав армию в 3 дивизии (Домбровского, Монришара и Ватреня) и резерв генерал-адъютанта Лакруа (войска попавшихся в плен Сальма и Руска распределены по другим дивизиям), предав сожжению множество повозок для облегчения обоза, собрав с окрестностей продовольствие и контрибуцию и оставив часть раненых на попечение местных жителей40, Макдональд 12 июня двинулся 3 колоннами для отступления через Апеннины в Тоскану. [230]
13 июня Отт успел догнать часть французов на р. Секкия и пытался отрядом, состоявшим всего из батальона и эскадрона, под начальством майора Пастори, пересечь путь в горы по долине этой реки и захватить французский обоз; но Лакруа к вечеру окружил австрийский отряд у Сассуоло и большую часть его с 2 орудиями взял в плен. Несчастье сделало Отта осторожнее: соединившись с отрядом Кленау, он остановился у Рубиера и только следил легкими кавалерийскими партиями за отступавшим неприятелем.
Во время отступления Макдональда предприятие Лапоипа кончилось неудачей. Еще 5 июня с 3 тыс. лигурийским легионом он достиг г. Боббио, откуда мог действовать на фланг и тыл Суворова, но оставался, по неизвестной причине, в бездействии. Получив приказание Макдональда о наступлении, он выступил 8 июня, но не по долине Треббии, направлении весьма выгодном, а по р. Нур; двигался чрезвычайно медленно и только 9 июня приблизился к С. Джоржио.
Движение Лапоипа обратило на себя внимание Суворова, так что 10 июня он отправил назад 2 казачьих полка для прикрытия обозов армии. Но Лапоип и не думал о нападении. Узнав об участи Макдональда, он поспешил отступить к Боббио, который в это время уже занял генерал-майор Велецкий (батальон, 50 драгун и 20 казаков), отправленный фельдмаршалом еще раньше. Лапоип думал разбить русских, пользуясь численным превосходством своего ополчения; но Велецкий с регулярным батальоном сам атаковал его и разбил наголову. Остатки лигурийцев спаслись, рассеявшись по горным тропинкам мелкими партиями.
Итак, предприятие Макдональда окончилось неудачей. 12 тысяч он потерял пленными и брошенными в пьяченцском госпитале, а с убитыми потеря достигала до 16-18 тыс.; кроме того, победителям досталось 7 пушек, 8 знамен и много повозок; словом, Макдональд потерял половину своей армии и впоследствии привел к Моро только 14 тысяч. Союзникам победа досталась тоже не дешево. Урон русских: свыше [231] 600 убитых и 2 тысячи раненых; у австрийцев – 250 убитых, 1,900 раненых и 500 без вести пропавших41. Всего до 5½ тысяч человек. Столь значительная потеря объясняется, во-первых, продолжительностью и упорством сражения, а во-вторых, параллельностью столкновения противников, причем фронтальные атаки долго не могли дать перевеса ни той, ни другой стороне. Вся тяжесть боя легла преимущественно на русских, по крайней мере все трофеи захвачены с боя ими. Совершенно справедливо говорит Милютин, что «победа эта одержана Русским штыком» и, добавим от себя, талантом русского полководца, которому союзники больше мешали, нежели помогали42.

 

 

Примечания

1. Вместе с дивизией Ватреня (4 ½ тыс.) должно было составиться 23 ½ т., но за исключением потери в бою 6 июня будет не более 22 тысяч.
2. Clausewiz, 378.
3. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 93. Впоследствии Макдональда упрекали, что он принял отдельный бой на Требии из личного честолюбия. 4. Клаузевиц (стр. 376) показывает все расположение главных сил несколько левее: дивизия Фрёлиха между р. По и д. Сармато, Фёрстер правее, Швейковский на правом фланге у Карамело; но это не верно, судя по русским документам.
5. Петрушевский, III, 118.
6. Не считая гарнизона Пьяченцы (6 или 7 рот). В диспозиции на полях отмечено следующее число орудий: при авангарде Багратиона 2 пушки 6-фунт., 1 гаубица, да при полку Карачая 1 кавалерийская батарея; при дивизии Швейковского – 2 пушки 6-фунт. и 2 пушки 12-фунт.; при дивизии Фрёлиха – 2 пушки 12-фунт. и резервные артиллерийские запасы; при дивизии Фёрстера – 2 пушки 12-фунт. и 2 пушки 6-фунтовые.
7. Кроме того в диспозиции добавлено наставление такого рода: «казаки держатся позади кавалерии; но при атаке берут неприятеля во фланг и в тыл, и когда он опрокинут, то преследуют его безостановочно и всего истребляют. Французам и в особенности неаполитанцам, кавалерия должна кричать пардон и чтобы к нам переходили. Перестрелкою пехота не должна заниматься, а штыками атаковать и колоть. Кавалерия все рубит, а казаки в преследовании колют, что попадется. Резервная артиллерия, имея патронные ящики каждой дивизии, снабжает патронами всю пехоту. (Это любопытное указание относительно того, что при снабжении боевыми припасами не следует ящикам разбирать, – своя ли часть или нет, а снабжать всех).
Пионеры в каждой колонне следуют непосредственно за авангардом с понтонами, чтобы, в случае нужды, немедленно устраивать сообщения».
Диспозиция на 7 июня имеет несколько вариантов; они приведены у Милютина, т. III, стр. 289-291. Мы привели в извлечении сущность диспозиции, как она выяснилась из имеющихся вариантов.
8. Клаузевиц (стр. 379) даже говорит, что союзники наступали по эксцентрическим радиусам и разбросались на такое большое пространство, что нигде не могли произвести нападение в достаточных силах.
9. Кроме наставления, помещенного в диспозиции, фельдмаршал разослал в ночь на 7 июня еще следующее (Милютин, I, 534):
«Остается до оеки Треббии 1 ½ мили: оную хорошо пройдут.
До неприятеля 1 ½ мили, всего 19, 20 верст,– 6 часов.
За полмили от неприятеля или менее выстраиваются.
Линии выстраиваются быстро. За полчаса перед рассветом раздвигаются.
Для построения в боевой порядок идут многими колоннами.
Если, паче чаяния, неприятель нас встретит, тотчас строиться в линию без замешательства, но и без педантизма или лишней точности.
Если же неприятель ретируется, тотчас его преследуют кавалерия и казака, поддерживаемые пехотою, которая уже тогда линией идти не может, но колоннами, нетеряя ни мало времени.
Стараться испортить мост на реке Таро, и в случае сражения, и в случае ретирады.
Кавалерия будет атаковать в две линии по шахматному: интервал на эскадрон, чтобы в случае, когда первая линия, рубясь, рассыплется, втоая линия могла бы сквозь интервалы проскакивать.
Не употреблять команды стой; это не на учении, а в сражении: атака руби, коли, ура, барабаны, музыка.
Суворов».
Здесь примечательно приказание о порче моста в тылу противника на р. Таро, верстах в 60 от расположения союзников (значит, должны были выслать в этом направлении конные партии), и классический завет «не употреблять команды стой».
10. Милютин, I, 533.
11. Грязев, «Русский Вестник», 1890 г., № 6, стр. 141.
12. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 93-94.
13. Обыкновенно в описаниях сражения на Треббии 7 июня (Жомини) говориться, что Макдональд в своих мемуарах этого не подтверждает, – хотя и больной, но, как мы видели, он сам распоряжался операциями. Да и вряд ли он пожелал бы поручить Виктору столь серьезное дело, так как он не доверял способностям Виктора и Монришара, присоединившихся из армии Моро.
14. Комаровский «Военный Журнал», 1810 г., кн. 4, стр. 70-71.
15. Клаузевиц говорит (стр. 380), что около 2 часов дня.
16. Хотя Милютин (т. I, стр. 536) и пишет, что французы получили особенно заметный перевес в центре против дивизии Фёрстера, вряд ли это было так. Колонна Фёрстера состояла приблизительно из 5 тыс. человек, дивизия Монришара – около 6 тыс., дивизия Руска – 5 тыс.; но из дивизии Руска оставалось, как видно, около д. Граньяно немного, а из дивизии Монришара приняла участие в бою только часть. Итак, сомнительно, чтобы у Граньяно собралось более 5 тыс. французов.
17. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 95.
18. Уже наступила ночь; перестрелка мало помалу затихла; везде зажглись бивачные огни. Вдруг на левом фланге союзников дело опять возобновилось: три французских батальона без приказания перешли через реку; завязался бой, тревога распространилась по всей линии, и при свете луны кавалерия обеих сторон вступила в жаркую схватку в самом русле реки; артиллерия начала стрелять без разбора «для успокоения своей артиллерийской совести» (Clausewiz, 384). Только к 11 часов ночи удалось прекратить это бесполезное кровопролитие, и войска расположились на своих местах для отдыха. В жару боя несколько русских батальонов, под командою Розенберга, попали на правую сторону Треббии к Тавернаско, где и провели ночь в одном общем каре; перед рассветом Розенберг благополучно возвратился на левую сторону реки.
Этот случай ложной тревоги показывает, как велико бывает нервное возбуждение войск после боя или вообще в непосредственной близости с неприятелем. Зная это, начальники должны проявлять особую энергию к удержанию людей в полном спокойствии и к предупреждению ложных тревог.
Следует заметить, что Суворов в своей реляции не упоминает об этом случае; также ничего не находим в мемуарах Макдональда.
Кажется, неправильно соединять движение Розенберга к Тавернаско (будто он туда забрался «в жару боя», не отдавая себе отчета) с ложной тревогой. Клаузевиц (стр. 380) рассказывает об этом движении, как о естественном последствии отступления левого фланга Макдональда у Сеттиме: неприятель отступил к Сеттиме, – Розенберг последовал за ним до Тавернаско, где его и застигла ночь. Грязев («Русский Вестник», № 6, стр. 141-143) говорит, что 2 гренадерских батальона с 2 орудиями были еще с вечера командированы на другой берег реки и рассказывает о столкновении с французами при Сеттиме так:
«В полночь вступили мы тихо в сие селение, отстоящее от нашего корпуса не менее пяти верст, где и узнали от жителей, что французский арьергард расположен здесь неподалеку в поле.
Сердца наши затрепетали от радости, что не тщетно наше пожертвование и что оно увенчается достойной наградой. Не зная, однако ж, в каком числе находился неприятель, мы взяли все нужные меры и решились напасть на него. Темнота ночи скрывала не только наше намерение, но и нас самих; ибо как арьергард главного корпуса находился он за ним, как ха оградою, и в крайней беспечности расположен был на одной квадратной лужайке. Приблизившись тихо к ним, обозрели мы их при свете слабого огня, едва между ними мелькающего, что они были погружены в глубокий сон, так что не имели вокруг себя ни цепи, ни одного часового, но все без изъятия, сложив с себя амуницию и составив ружья в козлы, спали вповалку. мы обогнули несколько наши фланги и сделали по ним ружейный залп и другой картечами из двух орудий, при нас находившихся, и в то же мгновение бросились на них в средину, окружили и всех подняли на штыки, разве малая их часть спаслась в темноте. Все их оружие, амуниция, ранцы и прочее соделалось нашей добычей; но мы не воспользовались ею, все переломали и привели в ничтожное положение. Но всего драгоценнее было то, что мы освободили своих пленных разных полков, которые в продолжение дневного сражения, быв увлечены своею отважностью, были захвачены неприятелем и отданы на сохранение сего арьергарда. И при самой темноте ночной мы распознали их по радостным восклицаниям, когда они спешили соединиться с нами. Число их состояло в одном полковнике Кащенке, нескольких офицерах и 60 человек нижних чинов. От них мы узнали, что французский арьергард состоял из двух батальонов пехоты, что самое доказывало и оставшееся после них оружие и вся амуниция; что наши пленные находились все вместе под караулом и запертыми в одной сельской виннице; но, услышав выстрелы, догадались, что это должно быть русские; караул их разбежался; они выломали двери и устремились к соединению с нами. Мы не видели более неприятеля и поздравляли друг друга со счастливым успехов. Почтенный наш начальник, генерал Розенберг проливал слезы радости и вместе сострадания о несчастных, учинившихся жертвою сего ночного поражения, коих число почти равнялось нашему. Он приказал нам сойти с сего убийственного места; мы перешли на другую лужайку, обрытую каналами и обсаженную в квадрате деревьями. Поелику ночная темнота еще продолжалась, то генерал приказал нам устроиться, дабы не подпасть равному жребию. Мы составили из себя четвероугольное каре, окружили оное позади каналов цепью и поставили на углах отводные пикеты, располагая пробыть здесь только до рассвета. Генерал Розенберг спросил себе плащ, завернулся в него и лег между нами в середине. В таком положении провели мы спокойно остаток ночи».
19. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 95.
20. Фукс, II, 424.
21. Милютин, III, 293.
22. Фукс, II, 425.
23. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 96.
24. Макдональд послал Лапоипу приказание немедленно идти долиною Треббии через Траво; Лапоип получил это приказание 8-го июня только в 11 часов утра – надобно было пройти 35 верст; ясно, что он не мог поспеть своевременно.
25. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 96 и у Милютина, т. I, 541-542.
26. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 96.
27. Он подъехал с таким предложением к Суворову, который лежал в тени большого камня в одной рубашке, а китель держал за рукав. «Попробуйте поднять этот камень, – сказал фельдмаршал, – не можете?.. ну так и русские не могут отступать». Суворов велел Розенбергу держаться крепко, ни шагу не делать назад; Меласу послано приказание: энергичнее наступать, вероятно, для отвлечения французов. Во время этого разговора подъехал Багратион с донесением, что войска его также утомлены до крайности; убыль наполовину; ружья от пороховой накипи на полках худо стреляют, а неприятель все еще силен. «Не хорошо, князь Петр! – сказал Суворов и крикнул – лошадь!». Перекинув китель через плечо, фельдмаршал помчался к войскам Швейковского, которые уже дрогнули. Носясь среди солдат, Суворов громко кричал: «заманивай!.. шибче!.. шибче заманивай!.. бегом!» Пройдя шагов полтораста, он крикнул «стой!». Солдаты остановились; скрытая до сих пор батарея «брызнула» в лицо французам ядрами и картечью. Фельдмаршал повернул войска и повел их в атаку. Вместе с тем он двинул из резерва казаков и три батальона (не были ли это подоспевшие 3 батальона Чубарова?). Затем он понесся к войскам Багратиона и по пути двинул к нему на поддержку отдыхавшие казачий полк и батальон егерей. Едва люди увидели своего старого фельдмаршала, как все преобразилось: ружья начали стрелять, затрещал беглый огонь, забили барабаны, откуда взялись силы у людей! Новая атака русских произведена с такой стремительностью, что французы сочли эти войска за свежие, вновь прибывшие подкрепления. («Рассказы старого воина о Суворове», Москва, 1847 г., стр. 131-136).
Клаузевиц (стр. 387) говорит, что на поддержку Швейковского прибыл Шателер с 4 батальонами из дивизии Фёрстера. Это показание весьма сомнительно, ибо Фёрстер сам в это время вел упорный бой и вряд ли мог отделить из своей дивизии хоть что-нибудь, а не только более половины своих сил.
28. Вероятно, здесь и были взяты еще 2 знамени, упоминаемые в трофеях, кроме взятого у поляков.
29. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 96.
30. Jomini, III, 374.
31. Фукс, II, 417-418.
32. Clausewiz, 392. Так свидетельствует и Толь («Военный журнал». 1859 г., кн. I, стр. 67).
33. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 97-98.
34. Там же, 99.
35. Там же.
36. Перед выступлением главнокомандующий издал следующий приказ (Фукс, II, 328-329):
Приказ по армии о преследовании неприятеля.
По переправе через реку Треббию сильно бить, гнать и истреблять неприятеля холодным оружием, но покоряющимся давать пардон подтверждается.
Не назначается места для следования армии, потому что неизвестно, какую дорогу избрать неприятель может; а предписывается только, на всех его путях скоро догоняя, храбро поражать.
Ежели бы и вздумал, влево разделенный, против частей нашей армии неприятель, по приближении на себя войск наших и при переходе реки Треббии, обратиться на наш берег (что кажется невероятно), то и нашим частям того левого крыла тотчас за ним следовать и его побивать, дабы он не мог войти в наш тыл; но при том весьма быть предусмотрительным, чтобы для сего не излишнее число войск было деташировано, а соразмерно только неприятельским таковым в количестве их и звании.
Суворов.
На Треббии 9/20 июня 1799 г.
37. Clausewiz, 395.
38. Грязев весьма цветисто рассказывает, что это он с 60 охотниками заставил Оверньский полк положить оружие. Кажется, здесь проявляется слабость, общая большинству участников, приписывать все себе и думать, что они служили центром событий («Русский Вестник», № 6, 146-147).
39. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 100.
40. “Souvenirs du maréchal Macdonald”, 103.
41. Русских: убитых – 5 офицеров и 675 нижних чинов; раненых – 3 генерала, 44 офицера и 2,041 ниж. чинов; итого – 2,768. австрийцев: убитых – 10 офицеров и 244 нижн. чинов; раненых – 87 офицеров и 1,816 нижн. чинов; без вести пропавших – 3 офицера и 497 нижн. чинов; итого – 2,657. Всего потеря союзников – 5,425. Замечательно, что в Виртембергском драгунском полку, участвовавшем в атаках на дивизии Монришара и Оливье, потеря всего 2 человека. Клаузевиц сомневается в верности цифр потерь, показанных австрийцами, так как отношение числа убитых к числу раненых (1/7 или 1/8) резко отличается от обычной нормы (¼ или 1/5).
42. Милютин, I, 561-557. Clausewiz, 377-399. Jomini, III, 371-377. Camille Rousset «Souvenirs du maréchal Macdonald duc de Tarente », 93-109.

 


Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru