: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Фон Рединг-Биберегг

Поход Суворова через Швейцарию

24 Сентября - 10 Октября 1799 года.

 

Глава двадцатая

Состояние и продовольствие армии Суворова во время ее похода чрез центральную Швейцарию.

 

[134] В заключение остается еще сказать несколько слов о состоянии и продовольствии русских войск, чего мы не касались до сих пор, чтобы не прерывать описания главных событий.
Так как в местности между Беллинцоной и Швицем нельзя было добыть реквизициями ничего, кроме сена, то Суворов еще в Таверне позаботился о том, чтобы необходимый провиант был взят с собою, частью в обозе, частью на людях. Австрийскому генералу Даллеру было поручено собрать десятидневный запас продовольствия. Из приводимых Милютиным донесений Даллера полковнику Вейротеру, начальнику генерального штаба Суворова, видно, что он выполнил это поручение. Четырехдневный запас продовольствия солдаты несли на себе, а шестидневный — следовал за армией во вьючном обозе. Правда, в тексте Милютин говорит, что армия при выступлении из Таверны 21 сентября взяла с собою лишь семидневный запас продовольствия.
Генерал Розенберг, прибыв в Урзерн вечером 24 сентября захватил здесь французский лагерь, в котором нашел 370.000 патронов и запас провианта, хвативший для его корпуса на один день. В Альтдорфе в руки русских опять попали запасы французских магазинов.
Во всяком случае, в день прибытия в Альтдорф, [135] 20 сентября, запас, бывший на людях был, по большей части, съеден; так как армия Суворова от Беллинцоны двигалась безостановочно, а от Альтдорфа даже по одному единственному пути, вследствие чего тогдашняя узкая вьючная дорога через С. Готард была днем постоянно занята войсками и следовавшему в хвосте обозу было трудно вечером подвезти провиант к бивакам войск. По указанной причине солдаты в эти дни должны были по большей части довольствоваться провиантом, бывшим при них. Корпус Розенберга, во время движения через Лукманиер и Обер-Альп, находился постоянно в таком положении.
Милютин говорит:
«В Альтдорфе войска русских уже терпели крайнюю нужду, несмотря на захваченные магазины неприятельские; весь провиант, который несли солдаты на себе, почти вышел, а вьюки нё могли поспевать за колонной — длинною лентою растянулись они по всему протяжению дороги от самого Айроло до Альтдорфа …… Суворова не испугало и самое расстройство, в котором находилась его армия — после семи дней тяжкого похода войска были утомлены до крайности; обувь изношена, провиант истощен».
Описывая вступление русских в Альтдорф, доктор Люсеер замечает:
«Все помыслы их в это время были направлены на то, чтобы добыть пищи, так как они терпели самую крайнюю нужду в продовольствии при ужасных трудах; даже офицеры генерального штаба при проезде спрашивали в домах хлеба».
При описании перехода через Кинциг-Кульм Милютин говорит:
«У большей части солдат и офицеров избилась и последняя обувь. Сухарные мешки уже совсем опустели, так что нечем было подкрепить истощенные силы»... [136]
Милютин продолжает:
«Положение русских войск в Муттенской долине, действительно, было ужасно; изнуренные неимоверным походом, почти босые, без всякой теплой одежды, несколько дней уже нуждались они в продовольствии. Взяв с собою из Беллинцоны только семидневный запас провианта, Суворов рассчитывал, что количество это станет до Швица; а там уже надеялся открыть новые сообщения и получить продовольствие в изобилии от Готце и Корсакова. Теперь все расчёты эти были уже расстроены; даже из тех запасов, которые везлись за отрядом, много потеряно на пути; сохранившиеся вьюки еще тянулись через снеговой хребет. У солдат не оставалось ни одного сухаря. Счастливыми считали себя те, которым удавалось добыть несколько картофелин. Офицеры и генералы с радостью платили червонцами за каждый кусок хлеба или сыру. Однако же, несмотря на столь бедственное положение, русские войска не тронули ничего у жителей деревушки Муттен. Великий князь Константин Павлович приказал на свои собственные деньги скупить все, что было у них съестного и раздать солдатам. Эта щедрость великого князя облегчила хоть на один день тяжкое положение войска, а жители, приученные республиканцами к насильственным поборам, были удивлены до крайности великодушием русских».
С этими жалобами Милютина не вполне согласуется заявление военного совета 29 сентября, что русская армия имеет при себе провианта еще на пять дней и что этот запас при экономии может быть растянут на десять дней. Во всяком случае, для того, чтобы достигнуть последнего, пришлось бы довести бережливость до крайних пределов.
Сульт писал 6 октября Массене:
«Невозможно представить себе то ужасное состояние, в котором находится армия Суворова. Его солдаты падают от изнурения и голода; со времени своего вступления в [137] Швейцарию они не получали хлеба. Местность, по которой прошли русские, имела еще некоторые запасы, но они все уничтожили и уходят, унося с собою проклятие жителей этих несчастных стран. Они видят, как с каждым шагом силы их уменьшаются, вследствие беспрерывных потерь, причиняемых суровостью климата и преследованием наших войск».
Это описание подтверждается сохранившимися еще от того времени письменными и устными преданиями. Когда 27 сентября первые русские вторглись в Муотенскую долину, то изумленные жители собрались толпами. Находившийся при одной такой толпе, монастырский священник рассказывал своим согражданам то, что ему было известно о русских и Суворове, говорил, что приход их составляет большое счастие, так как теперь прекратятся реквизиции и грабежи французов, и последние будут, вероятно, скоро изгнаны из Швейцарии. Не успел он еще окончить, как к ним приблизилось несколько этих новых спасителей, в образе казаков, повалили оратора на землю и стащили у него с ног башмаки с серебряными пряжками.
Все изгороди в окрестности были разобраны и дерево употреблено для костров. Немногие продукты, бывшие еще в деревне, особенно сыр, были куплены по хорошей цене; фрукты с деревьев были сорваны; даже картофель, еще не собранный с поля, был вырыт и к ужасу жителей частью съеден сырым. Весьма лакомый продукт составляли также сальные свечи. На горе Роффейен был разграблен целый погреб с сыром. Жители Вэнги и Кинцер-Альпа до сих пор еще рассказывают, как русские весь найденный ими скот тотчас же перебили и мясо съели в полусыром виде.
Франц Бетшарт записал в своем дневнике, под 28 сентября, следующее:
«Мы должны были доставить русским сыр и картофель. [138] Они начали вытаскивать сено из конюшен, срывать доски в комнатах и лесопильнях, забирали скот и сыр, а во многих местах подвергли разграблению целые дома, стали срывать яблоки с деревьев, выкапывать весь картофель и свеклу из огородов, так что многим жителям нечем было существовать».
Под 31 декабря тот же автор еще раз описывает посетившие его общину в истекшем году бедствия и господствующую вследствие этого нужду. При этом упоминается, что русским можно было продавать сыр по 3 5 шиллингов за фунт, тогда как французы и австрийцы и даже соседи из Гларуса воровали и грабили.
Точно также в протоколе Муоттенского монастыря, под 16 октября, настоятельница говорит дословно следующее: «Русские заплатили почти за все ими взятое (за исключением платы за содержание раненых); австрийцы и французы ничего не заплатили».
Комиссар Фассбинд также очень хорошо отзывается о русских и говорит, что они грабили лишь тогда, «когда жители Муоттенской долины запрашивали с них втридорога (unbillig forderten) и голод их к тому принуждал».
Из приводимого Милютиным протокола военного совета 29 сентября видно, что тогда было истрачено на покупку сыра и масла 3000 дукатов.
Сыр был единственным продуктом, который еще можно было достать. Все остальное было съедено постоянно проходившими войсками и само население, вследствие реквизиций и грабежей французов, впало в нужду и бедность. Запас сыра был также меньше обыкновенного, так как летом на пастбищах Прагеля большая часть молока была выпита проходившими войсками.
Для продовольствия русских община и монастырь били скот, то же самое делали и сами русские.
Рассказывают, что взамен разорванных сапог, солдаты обвертывали себе ноги шкурами убитых животных. [139]
Для этого они расстилали шкуру на земле, становились на нее и затем вырезали себе необходимые куски. С пленных французов, как выше упомянуто, были сняты башмаки и чулки. От общины потребовали доставить 700 пар башмаков в течение двух суток. Когда она оказалась не в состоянии это выполнить, то начали отбирать башмаки у отдельных граждан.
Наконец, когда русские и французы к концу октября оставили долину и с наступлением зимы прекратились военные действия, то население оказалось настолько ограбленным, лишенным всяких зимних запасов и впавшим в нищету, что правительство Швица и соседние кантоны должны были прислать на содержание его провиант, а многие жители, особенно же дети, были на время зимы взяты на прокормление в другие местности.
Что касается вооружения, снаряжения и внешнего вида русских, то комиссар Фассбинд в своей рукописи «Profan Geschichte des Kt. Schvyz», находящейся в кантональном архиве, а также Моннард в своих «Schweizerbildern» дают вполне наглядное их описание.

Приведем здесь выдержку из рукописи Фассбинда, сохраняя в точности его старинный слог и расстановку знаков препинания:
«Русская армия состояла из разных народов, коих язык здесь ни один человек не мог понять. Русские, казаки, калмыки, татары, суровые, грубые, воинственные люди, привыкшие ко всяким лишениям, темно-коричневого цвета, некоторые были большого роста, казаки, калмыки и татары. Они имеют длинные, широкие, в складках, шаровары, заостренные красные шапки, или колпаки, длинные бороды и усы, которые придают им страшный вид. Они имеют карабины и короткие копья на длинных кожаных ремнях, которые они умеют искусно метать и потом притягивать назад, и большую саблю, а также пистолеты и кинжалы, другие носят вилы, другие длинные [140] пики. Конница превосходна, хотя лошади малы, но все-таки чрезвычайно быстры и хорошо выезжены. Вообще у них господствует строгая дисциплина и нарушители ее строго наказываются. Офицеры были роскошно одеты и имели при себе много оружия. Русская пехота, по виду своему, не представляла ничего необыкновенного. Одежда ее была зеленого цвета, прибор различных цветов, смотря по полкам, шапки ее были обшиты желтыми шнурами. Несмотря на ужасно длинные марши (от 3 — 400 часов), которые они сделали до нашей страны, они не казались сильно утомленными; потому что они бодро шли на неприятеля; они были также очень умеренны и скромны, ни священникам, ни церквам, ни женщинам не нанесли они ни малейшего оскорбления, наоборот, они веля себя набожно и благочестиво, а если они грабили, то это случалось лишь вследствие крайней нужды, чтобы удовлетворить голод, когда им не хотели дать добровольно. Некоторые из них говорили также по-немецки. В Ури, когда они прибыли через Урзерн, французы от одного вида их обратились в бегство».


Назад

В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru