IX. От сочинителя.
[75] Я окончил мои рассказы 1794, 1795 и 1796 годов о великом Суворове, величайшем и единственном полководце в мире. Суворов прославил век Екатерины Великой, нашей матушки царицы, и осветил русское оружие громкими победами в 1799 году в Италии и на горах Альпийских, — Александр Васильевич быль истинный христианин, горячо любил человечество, и был вернейшем и преданнейшим слугою престолу царей, и сыном отечества; был по службе строг, но справедлив. В рассказах моих я писал истину — по совести; писал то, что видел сам, слышал тогда от людей умных, образованных, и в последствии времени слышал от людей высокого звания, бывших под началом бессмертного Суворова. Я был в те года в первональных юношеских летах, и был сержантом; а в этом звании видеть много и знать истину — нельзя. Выписывать из моих старинных походных записок мои замечания о делах Великого и пускать в свет, я никогда и не думал; но встретились обстоятельства, нежданные. и я против воли решился, решился и потому [76] что — вот более сорока лет, как великий победоносец Суворов, отец русской армии, скончался; а сведений о нем у нас так мало, а клеветы, несытою злобою, ненавистью и невежеством изблеванной иностранцами на дела Великого — так много! — Что ж? подумал я. Пусть и моя лепта неученого старого солдата пойдет в мир, как душевная преданность, как сердечная преданность к памяти отца Александра Васильевича!... И я имел счастие служить в рядах ратников под начальством Великого в Польше, в Италии и Швейцарии; и я видел непобежденного никем и ничем; видел его дела и слышал о многом.
Может быть, люди образованные, старики, ныне еще здравствующие, бывшие в офицерских чинах под началом бессмертного, случайно читая мои рассказы, припомнят былое, отзовутся, напишут дельно, дополнят, исправят мои рассказы, скажут — что не так, и тем дадут неоценимый знак любви к отечеству, а будущим историкам доставят истинно верные указания. Пора — истинно пора!
|
