|
[31] В многочисленной биографической и исследовательской литературе о А.В. Суворове постоянно муссируется сюжет о недоверии и даже [32] коварстве взбалмошного императора к вызванному из Кончанского полководцу в феврале 1799 г. Проявлением такого недоверия многие исследователи видят в назначении генерала И. Германа в «менторы» и соглядатая к Суворову.
Эта версия, получившая дальнейшее развитие вплоть до искажения и утрирования фактов, основана на приведенных и осторожно комментированных в труде Д.А. Милютина «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 г.» рескрипте Павла I Герману и его ответе императору.
6 февраля 1799 г. в Кончанское прибыл флигель-адъютант Толбухин с рескриптом императора от 4 февраля: «Сейчас получил я, граф Александр Васильевич, известие о настоятельном желании венского двора, чтоб вы предводительствовали армиями его в Италии, куда и мои корпуса Розенберга и Германа идут. И так по сему и при теперешних европейских обстоятельствах долгом почитаю не от своего только лица, но от лица и других предложить вам взять дело и команду на себя и прибыть сюда для отъезду в Вену.
За тем есм вашим благосклонным Павел»
Далее Милютин пишет: «...император не вполне доверял причудливому и предприимчивому характеру старого полководца, который, несмотря на свои седины, способен был, по мнению государя, к самым пылким увлечениям»1.
Тогда же государь направил рескрипт генерал-лейтенанту Герману, имея высокое мнение о его военных дарованиях и надеясь на его хладнокровие и рассудительность:
«Венский Двор просил Меня, чтобы начальство над союзными войсками в Италии вверить фельдмаршалу графу Суворову. Я послал за ним: но предваряю вас, что если он примет начальство, то вы должны будете, во все время его командования, иметь наблюдение за его предприятиями, которые могли бы повести ко вреду войск и общего [33] дела, когда будет он слишком увлекаться своим воображением, заставляющим его иногда забывать все на сеете. И так, хотя он по своей старости уже не годится в Телемаки, тем не менее однако же. вы будете Ментором, коего советы и мнения должны умерять порывы и отвагу воина, поседевшего под лаврами».
Ответ Германа императору от 14 февраля проникнут достоинством и уважением к прославленному полководцу: «Уважая лета фельдмаршала Суворова, блеск его побед, счастье, постоянно сопровождавшее все предприятия его, я употреблю все силы, чтобы примениться к гению этого старого воина. Относительно образа войны против извергов революционеров, мы оба с ним, конечно, имеем сходные мнения: вообще в бою он любит глубокий строй; и я предпочитаю это построение, с тем однако же различием, что по моему мнению, оно должно быть приспособлено к параллельному боевому порядку, для уменьшения вреда, наносимого неприятельскою артиллерией. Что же касается до направления маршей и лагерного расположения войск, то я, по своему званию генерал-квартирмейстера армии, могу вполне заведывать этою важною частью, от которой часто зависит успех целой кампании, Во всяком случае я надеюсь быть полезным службе Вашего Величества и общему делу всех законных правительств»,
По мнению Милютина, «такой ответ обрисовывает вполне человека. Герман был честный, усердный, добросовестный офицер, и принадлежал к числу ученых тактиков того времени, которые ставили всю сущность военного искусства в одном механизме построений. К счастью, Суворов избавился от такого ментора, ибо Герман... получил вскоре новое назначение, и впоследствии доказал сам в Голландии, что для успеха на войне нужно нечто более, чем одно умение строить войска и рассчитывать маршруты». Этот скептический комментарий авторитетного историка, игнорирующий прежние заслуги Германа в победе над турками на Кубани, к сожалению, повлиял и на последующих исследователей.
Другой известный историк, автор лучшей монографии о полководце, А. Ф. Петрушевский, справедливо отметивший, как и Милютин, восстановление доверия к Суворову после беседы с императором, итогом которой стали слова Павла I: «Веди войну по своему, как умеешь», после этого излагает эпизод с рескриптом Герману. Это легкое смещение последовательности событий также было подхвачено позднейшими биографами. [34]
Кроме того, Петрушевский усилил отрицательную характеристику Германа: «Это был цеховой тактик, смотревший на военное дело как на графическое искусство и не подозревавший, что в нем нельзя принимать людей только за счетные единицы. Он весь обозначился в ответе своем государю; толкуя про глубокий строй, про параллельный боевой порядок, про направление маршей и лагерные расположения, он видит в Суворове только старые лета, блеск побед и счастие, постоянно сопровождавшие все его предприятия. Здесь уже нет слов Германа ни об уважении, ни о сходстве мнений относительно образа войны, ни, тем более, о желании «примениться к гению этого старого воина» и быть полезным именно благодаря своему опыту генерал-квартирмейстера армии. Договорившись до того, что «сочли возможным приставить к нему дядьку». Петрушевский далее пишет: «Следует впрочем заметить, что распоряжение о надзоре за Суворовым последовало значительно раньше, чем прочие, свидетельствовавшие о доверии к нему государя. Но это не изменяет дела, так как первое не было отменено, и менторство Германа не осуществилось лишь потому, что он получил назначение на другой театр войны». Создается впечатление, что эти распоряжения исходили из разных источников! Здесь-то и кроется самое интересное. Из-за нежелания разрушить легенду о поднадзорном полководце и зловредном менторе, биографы Суворова не обращают внимания на известные документы.
Издатель и комментатор писем Суворова в начале XX в. В. Алексеев обходит этот вопрос, но отказывает Герману в решительности и трактует его как ученого тактика и педанта.
В плену концепции Петрушевского оказались такие известные биографы полководца, как предтеча советского сувороведения С. Д. Масловский, а вслед за ним, усилив идеологическую окраску, — К. Осипов. Г. Меерович, О. Михайлов и даже такой серьезный исследователь как В. Лопатин. Вышедшая недавно в серии «Новый взгляд на историю» беллетризованная биография Суворова (авт. С. Цветков) также не содержит ничего нового.
Еще Д.А. Милютин опубликовал почти все рескрипты Павла I и другие документы, относящиеся к войне 1799 г., а в 1949—1953 гг. Воениздат МО СССР издал сборник документов, относящихся к деятельности Суворова, в 4-м томе которого опубликованы документы Итало-Швейцарского похода. Просматривая эти документы, а также [35] изданное Государственной Публичной библиотекой им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в 1955 г. «Описание собрания рукописных материалов А. В- Суворова» (так называемого «Суворовского сборника»), я обратил внимание на неопубликованный и хранящийся в ГПБ один из рескриптов Павла I. Суть в следующем.
На пути в Вену Суворов 9 марта 1799 г. отправляет из Нового Бреста донесение императору: «Всевысочайшие вашего императорского величества четыре рескрипта от 1-го сего марта состоявшиеся; 1-й. О поступлении в совершенное распоряжение мое корпусов генерала Розенберга и генерала-лейтенанта Германа, также и баталионов, для составления мальтийского гарнизона отправленных. 2-й.Чтоб корпусы Розенберга и Германа относились во всем ко мне. 3-й. Что ежели генерал Розенберг усмотрен будет неспособным к командованию вверенного ему корпуса, о поручении (старшему) по нем генералу от кавалерии Дерфельдену, и 4-й, Что естьли не усмотрю особой нужды в генерал-лейтенанте Германе, то отправил бы его в Санкт-Петербург. — я имел щастие получить и по оным всеподданейше доношу, что по прибытии к войскам, всевысочайше предводительству своему вверенным, в точности всевысочайшую вашего императорского величества волю с благоговением исполню.
Граф Александр Суворов-Рымникский».
Удивительно, что все исследователи оставили без внимания это ясное указание на инициативу императора в отозвании Германа в самом начале похода Суворова еще до прибытия фельдмаршала к войскам, Вот как звучит этот ранее не публиковавшийся рескрипт Павла I: «Когда соединятся оба корпуса наших войск, граф Александр Васильевич, под ваше начальство, если не усмотрите особой нужды в генерал-лейтенанте Германе» то прошу Мне его отправить сюда, где он на Прусской границе может нужным быть; вы же будете генерала Дерфельдена в своей диспозиции иметь.
Ваш навсегда Павел»2.
Вероятно, причиной невнимания к этому документу, кроме концептуальной необходимости, был другой рескрипт об отозвании ввиду неспособности генерала А. И. Розенберга, оставшийся без последствий, как и следующее донесение Суворова императору из Вены от 23 марта: «…генерал от инфантерии Розенберг определен будет в Санкт-Петербург по прибытии генерала от кавалерии Дерфельдена, а генерал-лейтенант Герман — по соединении с корпусом Розенберга». [36]
Герман в апреле 1799 г. получил назначение командовать русскими войсками в соединении с английским корпусом герцога Йоркского в Голландии, а генерал Розенберг оставался в армии Суворова на протяжении всей Итальянской кампании и Швейцарского похода и впоследствии особенно отличился в боях 19—21 сентября в Муттенской долине.
В завершение обратимся к биографии незаслуженно опороченного генерала Германа.
Иван Иванович Герман (Иоганн Германн фон Ферзей) родился в 1744 г. (?) в Саксонии. По некоторым данным получил прекрасное образование в германских университетах. Позднее в формуляре его значится, что он умеет говорить на языках русском, немецком, латинском, французском, английском, знает математику, инженерные науки, философию, историю, натуральные права и политику.
В русскую службу вступил в 1769 или в начале 1770 г. прапорщиком инженерного корпуса, а 8 ноябре 1770 г. переведен в генеральный штаб «дивизион-квартермистром поручичьего чина». Вскоре Герман обратил на себя внимание многосторонними познаниями: он был отличный и боевой офицер, и инженер, и топограф. За 20 лет он дослужился до чина генерал-майора. Одно перечисление его инженерной и топографической деятельности заслуживает внимания к его опыту:
1770—1771 гг. — составил карту Молдавии и Валахии;
1773
г. — состоял при обсервационном корпусе на шведской границе, составил карту Финляндии;
1774
г. — составил карту Оренбургского похода по подавлению Пугачевского бунта;
1775
г. — получил от Екатерины II поручение составить план Царицынского загородного дворца близ Москвы, возводившего потом по проекту и под руководством архитектора В. И, Баженова;
1775 г. — послан секретным курьером в Астрахань и Кизляр для обозрения края и персидской границы, составил карту местности между реками Тереком, Кубанью, Доном и Волгой и написал журнал своего путешествия;
1776—1777 гг. — занимался определением границ земли войска Донского и составлением ее карты;
1778—1782 гг. — состоял в Кабардинском пехотном полку и, получив поручение закрыть от набегов кавказских народов Волгу и Дон, [37] заложил 9 крепостей (в т. ч. Георгиевскую) между Моздоком и Кизляром, послуживших основанием Кавказской линии;
1778—1782 гг. — проектировал и строил Херсонскую крепость;
1784 г. — построил на Кубани крепости Преградный Стан и Прочный Окоп;
1791
г. — строил Роченсальмские порт и крепость в Финляндии;
1792
г. — в должности генерал-квартирмейстера армии генерал-аншефа М. И. Кречетникова составил план кампании против поляков, а также карту Литвы и Подляхии.
1796 г, — составил проект соединения Днепра с Западной Двиной посредством канала;
1798 г. — назначен генерал-квартирмейстером всей русской армии, обратил внимание на съемки пограничных областей и рассылал офицеров в разные местности для снятия планов.
Летом этого года он сам ездил в Южную Россию, чтобы принять меры к укреплению Севастополя и берегов Черного моря, руководил картографическими работами, заслужившими одобрение императора Павла I.
Именно благодаря такому опыту, как уже было отмечено, Герман и желал быть полезным Суворову. Возможно, останься этот дотошный генерал-квартирмейстер в армии полководца, последнему не пришлось бы плутать в горах Швейцарии в поисках несуществующей дороги на Швиц для соединения с корпусом Римского-Корсакова.
Судьба дважды сводила Суворова и Германа: в 1780—81 гг. в Астрахани и в 1791 г. — на строительстве укреплений и порта в Роченсальме. Томясь рутинной работой в Финляндии, Суворов писал: «Баталия мне покойнее» нежели лопатка извести и пирамида кирпичей». Однако и Герман не был только топографом и строителем. Его боевая деятельность началась вскоре после вступления в русскую службу участием в сражениях при Ларге и Кагуле в июле 1770 г. В 1774 г. во время усмирения Пугачевского бунта он, состоя в отряде кн. П. М. Голицына и командуя его авангардом, был в делах при Татищевской крепости и у Сакмарского городка, за что произведен в обер-квартирмейстеры майорского чина. После окончания строительства Херсонской крепости и укреплений Кавказской линии Герман был произведен в полковники (1 января 1782 г,), а в следующем году награжден орденом Св. Владимира 4-й ст. и назначен командиром Владимирского пехотного полка, постоянно участвуя в экспедициях [38] против горцев. В 1787 г. получил в командование один из отрядов Кавказского корпуса и исправлял должность генерал-квартирмейстера. Отличился в военных действиях против горцев у р. Лабы. Черных гор и р. Мамы и против турок при Анапе (1788 г.). В апреле 1787 г. произведен в бригадиры, а в феврале следующего года — в генерал-майоры и назначен командиром бригады, состоявшей из Кабардинского, Владимирского и Казанского полков. В этом звании его и застало осенью 1790 г. нашествие на Кавказскую линию полчищ сераскира Батал-Бея. Не выжидая соединения с двумя другими отрядами, Герман мужественно двинулся навстречу противнику, и 30 сентября в верховьях Кубани нанес жестокое поражение 50-тысячному турецко-черкесскому корпусу, обратил его в бегство, овладел лагерем, захватил всю артиллерию (30 орудий) и самого сераскира взял в плен. Получив в награду орден св. Георгия 2 класса3 (21 января 1791 г.) и 500 душ крестьян в Полоцкой губернии, стяжав себе славу отличного военачальника. Герман покинул Кавказ.
В 1793 г. командовал корпусом правого крыла русской армии в Литве и награжден орденом Св. Анны, а в 1794 г. командовал в Польше в армии князя Репнина особым корпусом. При взятии Вильны он вел атаку на ретраншемент и Острую Браму. За польскую кампанию награжден орденом Св. Владимира 2-й ст. План кампании, составленный Германом и увенчавшийся успехом, еще более укрепил за ним репутацию хорошего стратега.
В начале царствования Павла I он, по-видимому, был в отставке, так как 19 декабря 1796 г. принят по-прежнему в службу и назначен шефом Шлиссельбургского мушкетерского полка (в приказе назван бароном Германом фон Ферзей). 27 декабря 1797 г. он произведен в генерал-лейтенанты, а в 1798 г. назначен генерал-квартирмейстером всей армии и награжден орденом Св. Александра Невского. Производившиеся под его руководством картографические работы обратили на Германа внимание императора, который стал видеть в нем человека основательного и полезного для службы. В начале 1799 г. Герман был награжден орденом Св. Иоанна Иерусалимского и получил в командование один из корпусов, предназначенных для посылки в Италию против французов.
В апреле 1799 г. он получил другой корпус, предназначенный для совместных действий с англичанами против французов в Голландии. Герман с одной дивизией приплыл к берегам Голландии 31 августа, [39] но вследствие дурной погоды мог высадиться только 2 сентября. Русские войска, не привыкшие к морскому путешествию, были очень утомлены, но в тот же день должны были сделать усиленный переход по сыпучему песку. К 7 сентября собрался весь отряд Германа, и на 8-е герцог Йоркский, главнокомандующий союзной армией, назначил общую атаку позиций у Бергена.
Самоуверенный Герман не нашел нужным отсрочить столкновение с неприятелем из-за усталости русских войск. Когда младшие генералы спросили Германа, где им остановиться, он ответил: «на плечах французов». Он, вопреки диспозиции, на два часа ранее назначенного срока, решился произвести внезапное нападение на французов. Англичане выступили гораздо позднее и двигались медленно и с большой осторожностью, поэтому не могли оказать поддержки вовремя, Несмотря на все неблагоприятные обстоятельства, первоначально перевес был на стороне русских, они утвердились в Бергене и захватили в плен 1000 французов и 14 пушек, но затем французы под командованием генерала Брюна воспользовались промедлением англичан, чтобы всеми силами ударить на русских. Герман дважды отразил неприятеля, но не видя более возможности удержаться в Бергене, он уже начал выступать оттуда, как в это время был атакован кавалерией и пехотой. Русские ударили в штыки, но не могли осилить превосходившего их численностью врага. Герман вместе со всем штабом был взят в плен. Еще до получения известия о поражении, он был 24 сентября произведен в генералы от инфантерии. Когда же печальная весть достигла Петербурга, император Павел I в гневе исключил Германа из службы «за дурной поступок»27 сентября 1799 г.
Герцог Йоркский и сам король Англии выступили защитниками Германа перед государем. Герцог объяснял неудачу русских более всего их излишним порывом рвения и воинского жара и писал, что «главное несчастье для нас заключалось в потере храброго Германа. который пользовался уважением и доверием войск. Останься он цел, он дал бы иной оборот сражению». Французы также оправдывали Германа, приписывая его неудачу только тому, что англичане не поддержали его своевременно.
Пленный Герман был отправлен в крепость Лилль, Французы были готовы обменять его на всех своих генералов, взятых в плен в Италии, но Павел I не согласился на это, и Герман пробыл в плену до заключения мира. По возвращении Герман представил объяснение своих действий [40] и 6 ноября 1800 г, был снова принят в службу, но уже не получил никакого назначения. Несчастные события повлияли на его здоровье, и 9 июня 1801 г, он скончался в Петербурге.
Из вышесказанного отнюдь не следует, что Герман был «цеховым тактиком» (Милютин, Петрушевский) и «недостаточно решительным и даже трусливым» (В. Алексеев).
По мнению наиболее расположенного к Герману биографа Н. К. Александровича, он отличался честностью, усердием, храбростью. умом и добротой, но был вспыльчив и слишком самонадеян.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Александрович Н. К. Герман Иван Иванович // Русский биографический словарь. М.. 1916. Т. «Герберский—Гогенлоэ».
Герман Ивам Иванович//Военная Энциклопедия. СПб., 1912. Т. 7.
Масловский С.Д. Суворов Александр Васильевич // Русский биографический словарь. СПб.. 19)2. Т. «Суворов—Ткачев».
Меерович Г И., Буданов Ф. В. Суворов в Петербурге Л., 1978.
Милютин Д.А. История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 г. СПб., 1857. Т. 1-3.
Михайлов О. Суворов. М., 1973.
Описание собрания рукописных материалов А. В. Суворова. Л., 1955.
Осипов К. Суворов. Л., 1943.
Петрушевский А. Ф. Генералиссимус князь Суворов. СПб., 1884. Т. 3.
Письма и бумаги Суворова. Пг., 1916. Т. 1.
Суворов А. В. Документы. М., 1953. Т. 4.
Суворов А. В. Письма. М., 1986.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Очевидно, опасения императора основывались на впечатлениях от чудаковатых выходок Суворова во время его приезда в Петербург в марте 1798 г. и отказа вступить в службу.
2 РО РНБ. Ф. 755. Т. 14. Л. 5. Автор выражает признательность А. Н. Лукирскому за любезное доставление этих сведений.
3 Заметим, что за весь период Русско-Турецкой войны 1787—1791 гг. кавалерами ордена Св. Георгия 2-го кл. стало 15 человек, в их числе Герман был девятым.
|
